Не ешьте на ночь, или Десять майронских инфарктов

Небольшое примечание. Речь пойдёт о Румиле. Этот милый Нолдо встречается в "Сильме" (предшественник Феанорушки в языкознании). Но гораздо более весёлый образ того самого Румила создан в "Книге Утраченных Сказаний" (кто не читал - не беда). Именно такой Румил будет фигурировать в нашем произведении.

Вот на берег вышли гости. Царь Кирдан зовёт их в гости… (образец употребления омонимов)

И вот прошло лет шестнадцать-семнадцать. В Гондоре жить легче не стало, хотя Леголас, долгое время мозоливший глаза всему Итилиэну, изволил уплыть. Не знаю, что подумал об этом Трандуил. Ровным счётом неизвестно, принял ли немного (а может, и сильно) сумасшедшего эльфа Валинор, но это уже не из той оперы. Мы же покинем чудесное королевство Гондор и ненадолго заглянем к нашему старому (очень старому) другу Кирдану Корабелу. Дела в его государстве шли не самым радужным образом. А всё из-за того, что в последнее время вошли в моду массовые эмиграции в Валинор. Корабли уплывали каждый день, и скоро флот Кирдана растаял и превратился в три яхты с дырочкой в правом борту. Кирдан решил действовать на скорую руку: быстро провёл реформу налогообложения, рекрутскую повинность заменил плотницкой, но от этого экономика в стране не улучшилась. Производительность повысилась на львиные доли процента, так что результаты кирдановских реформ оказались не слишком утешительными. Оставалось одно: молиться Валар, которые, должно быть, озабоченные демографической ситуацией в Валиноре, просто-напросто забыли о том, что на свете существуют Серебряная Гавань и измученный Кирдан Корабел. Однажды ночью Кирдан, страдая бессонницей, бродил по своему дворцу и подсчитывал величину своего долга. Цифры получились сказочные. Примерно одну треть всего долга (а это превышало всю кирдановскую казну) бедный Корабел должен был отдать этому золотоволосому пройдохе – лихолесскому государю. «Хорошо он устроился, варгов сын! – думал Кирдан. – Властвует над своим никудышным леском, да ещё Леголаса в Валинор отослал! Эх, как бы ты, Трандуилушка, запел, достанься тебе в удел приморский район? Кстати, у меня есть идея! Надо устроить поблизости курорт. Минеральные воды, Пятигорск, санатории… Конечно, звучит не слишком одобряюще, но доход будет, какой-никакой!» «А ещё лучше, – подумал он через некоторое время, – уплыть самому и не заботиться об остальных. Пусть обходятся без меня. А то: Кирдан то, Кирдан сё, сначала отправь в Валинор пол-Ривенделла, потом самого Элронда с любимой тёщей в придачу, да ещё с этим чокнутым Олорином, который (руководствуясь основным принципом Айнур) суёт свой нос и свою бороду не в свои дела. Потом изволь доставить в целости и сохранности к жёнушке лорда Келеборна, чтоб ему потонуть, каналье! Всё! Хватит с меня! Если эта массовая тяга к великому переселению охватит Синдар, Галадрим и Авари, я повешусь! Ох, Кирдан, Кирдан, ведь накаркаешь сейчас, и к тебе явится весь Ласгален во главе с этим зеленоглазым такси Трандуилом, который так ехидненько скажет: «Ну-ка, мечи стаканы на стол и прочую посуду, а потом изволь обеспечить нас транспортными средствами!» А мне что останется? Не отдавать же в конце концов ему долг?» Кирдан проразмышлял бы так всю ночь, если бы откуда-то из глубин дворца не раздался крик кирдановского советника: – Кораблекрушение! Кораблекрушение! – О Эру! – со слезами в голосе промычал Кирдан. – Останови ЭТО! Ведь ты знаешь, сидя в своих чертогах, что в Митлонде теперь каждая лодочка на вес золота! С этими словами Кирдан вышел на балкон, куда уже успел прибежать его любимый советник. – Где кораблекрушение? – спросил Кирдан. – Там… - пробормотал советник, указывая в сторону моря. – Но я мог ошибиться, я подслеповат. Кирдан различил в темноте какую-то покосившуюся бригантину и расслышал голос, матерившийся на непонятном языке: – Румил! I yára norno! Masse namme??? (квенья: Румил! Старый дуб! Где мы???) Это чрезвычайно заинтересовало Кирдана, и он (пробормотав: «Как поэтично…») направился к выходу из дворца. Советник поскакал за ним (иначе этот славный Синда не передвигался). По мере того как они приближались к берегу, все яснее становился второй голос, болтавший без умолку и растягивавший слова (благо, синдарские). – Скажите тоже! – вещал он. – Я вот уже скоро пятнадцать лет обучаю этого мальчишку всему на свете, и вот награда за труды! Этот прелестный юноша называет своего любимого наставника старым дубом. Ни стыда, ни совести! И не позорно тебе, Эльвэнилдо, спрашивать, где мы? Однозначно не на Тол Эрессэа, там народ не разговаривает на синдарине. Я смею предположить, что мы в Митлонде. Так оно есть, вот господин кивает головой. Спасибо, сударь. Твой прелестный язык я выучил еще в Первую Эпоху и не жалею об этом. Я вообще знаю великое множество языков, Эльвэнилдо подтвердит! – Alamaite Noldo! (Бездарный Нолдо!) – только и пробурчал Эльвэнилдо. – Дружок, я не расслышал! – ответил Румил (именно так звали оратора). – Кстати, ты тоже Нолдо, хоть и наполовину, и перестань хвастаться своим происхождением! И вообще: представь, что я забыл квенья! Покажи им всем, чему я тебя научил! Давай, переводи… Но что именно следует перевести Эльвэнилдо, Румил уточнить не успел, и слава Эру! Послышались приветственные возгласы, а это значило, что сам Кирдан Корабел изволил спуститься на берег. Действительно, Кирдан с советником уже подходили к месту происшествия. Их взору предстали два весьма странных эльфа, наполовину мокрых. Один из них, малютка лет семнадцати, раздосадованный и обиженный, был просто прелесть и почему-то напомнил Кирдану юного Финрода Фелагунда, эту «златовласочку». Что до второго, то этот был если не дубом, то старым. Ровесником Кирдана его можно было назвать спокойно. Подданные уже искали между своим королём и Румилом «десять отличий». Впрочем, они быстро бросили это занятие, ибо милые черты Кирдана нельзя было различить за кустистой бородой, а милые черты Румила - за длиннющими седыми волосами. Плюс к этому болтливый Нолдо постоянно вертел головой, обращаясь то к одному, то к другому митлондцу. – Здравствуйте, любезные гости! – слащавым тоном начал советник. – Здравствуй, здравствуй! – Румил окинул его презрительным взглядом и усмехнулся. – Доброй ночи и вам, государь! Эльвэнилдо! Мне учить тебя вежливости? – Здравствуйте, владыка! – обиженным тоном сказал Эльвэнилдо. У него был типичный квенийский акцент, который очень шёл к этому самому обиженному тону. – Доброй ночи? – интонация фразы, произнесённой Кирданом, сама собой поползла вверх. – Сомневаюсь, друзья мои! Какой попутный ветер принёс вас сюда? – Попутный? – покачал головой Румил. – Скорее, залётный! Эльвэнилдо, какой остров мы с тобой хотели посетить? – Я не помню! – гневно прошептал Эльвэнилдо. – Румил! Umin mere quete… (Я не хочу говорить…) – Мальчик мой, я не понимаю, о чём ты ведёшь речь. Забудь квенья. И ответь на мой вопрос. Покажи почтенным Синдар свои знания! – Тол Эрессэа! – сказал Эльвэнилдо. Казалось, этой фразой он хотел испепелить Румила. – Молодец! – сказал Румил. – Вот, мы искали Тол Эрессэа… – Так вы того… из Валинора, что ли? – спросил какой-то насмешливый эльф. – А разве не видно? Мальчик говорит на квенья, а вы… – Я того… о квенья мало знаю. Варварский язык какой-то. Но вы того… немножко заблудились. – Того, того! – Румил фыркнул. – Ты носитель языка и так неграмотно выражаешься! Позор! Эльвэнилдо! Прочитай-ка нам «Балладу о Берене и Лучиэнь» на синдарине. – Господин Румил! – вставил свое слово Кирдан. Наконец-то ему это удалось. – Оставьте в покое мальчика, я и без того вижу, что он талантлив. Я готов предоставить вам временный кров. Отдохните, а потом отправляйтесь на поиски своих островов. «А ещё я вижу, – подумал Корабел, – что Серебряная Гавань медленно превращается в сумасшедший дом. Кто эти подозрительные личности? Наверное, Манвэ прогневался на меня!» Но Манвэ – это дело третье. Сейчас нужно удовлетворить его шпионов (в том, что они шпионы, Кирдан не сомневался). – Следуйте за мной! – сказал Кирдан. – Позвольте спросить? – вдруг затараторил Румил. – Есть ли у вас в Митлонде какие-нибудь редкие птицы или звери? Или люди? Словом, те, чьих языков я могу не знать? – Сударь! – Кирдан вздохнул, думая, как вразумить Румила, но что спрашивать с сумасшедшего. – Я не полиглот. Спросите об этом кого-нибудь другого. Румил пожал плечами и уже собрался было идти за Кирданом, как вдруг послышался голос Эльвэнилдо: – Румил! Румил! Смотри! Что это? И голос уже знакомого нам эльфа: – Это… того… какая-то лодочка. Но того… кто в ней сидит? Румил быстро обернулся. И впрямь к берегу опять причалила лодочка. Очень странная. Оттуда быстро выпрыгнула юная красавица лет двадцати с несколько большим носом, крикнула баритончиком: «Чао, Володя!» - и, забежав в толпу Синдар, скрылась из глаз. После нее из лодочки, которая начинала тонуть, вылез неэльфийской внешности мужчина, оглядел собравшихся и молвил что-то. Что? Не понял даже Румил, этот знаток языков! – Что? Кто? – гудели эльфы. – Выучили вопросы, на которые отвечает имя существительное? Я рад! – Румил растолкал толпу. – Пустите-ка меня к нему! – Сумасшедший дом! – устало промолвил Кирдан. Советник поддакнул ему. Тем временем Румил разговаривал с вновь прибывшим. И ни одного из известных Румилу языков это чудо не знало. Прошло два часа – и – о вундеррумил! – завязался диалог! – Всё ясно! – сказал Румил на синдарине. – Это… я пока ещё не совсем выяснил, кто это, но человечек явно не из наших мест! – Это еретик! – развеселился вдруг Эльвэнилдо. – Посмотрите, какой он странный! – Молчи, мальчик мой! Кстати, ты же так и не представился Его Величеству! – Ах, прошу прощения! – засуетился Эльвэнилдо. – Я Эльвэнилдо, но вы меня, верно, запомните под именем Финродион… «Как я угадал! – подумал Кирдан. – Неужели и впрямь сыночек Финрода? Прелестно! Но я, кажется, схожу с ума!» – Господа! – сказал Румил. – С этим сударем мы разберёмся завтра. Я начал понимать его. Это хорошо. Но и он хочет отдохнуть. Я слышал о твоем гостеприимстве, о Корабел! Эльвэнилдо! Надеюсь, папа в Валиноре не начнет бить тревогу раньше завтрашнего дня. Голубки, ласточки! Всем спать! Пропустите Румила! Всем спать, утро вечера мудренее! Кирдан снова вздохнул и стал серьёзно подумывать о ремонте во дворце. Стены следовало бы перекрасить в жёлтый…