Скальд

Когда они уже подъезжали к дому, и Хельги проснулся, Алан наконец позвонил и предупредил Флору, что они скоро приедут. Поэтому стоило Мигрейду-старему припарковаться, выйти и открыть заднюю дверь, как из дверей коттеджа вылетела растрепанная блондинка и прижалась к Хельги. Потом так же обняла Эрика и повернулась к Свэну. - А тебя там ждут! Готовься к подробному отчету о своих похождениях! - Ну зачем так сразу его пугать, Фло? – на пороге появился блондин в белом свитере. Свэн пронесся мимо всех, но на полпути остановился, выжидательно глядя на блондина, которым сам спускался ему навстречу. - Знакомьтесь, это Арман! – улыбнулась девушка, уносясь обратно в дом с криком «Нэнси, обед в гостиную, и побыстрее!» - Ну и где ты был, Свэн? – блондин наконец закончил свой путь и замер напротив Грэма, глядя на него почти сверху вниз. Хельги подбежал к другу. - Арман, ты что, сердишься? Он всего лишь спасал меня от Лу!.. - Тогда прощаю. Учись, малыш, как надо оправдываться! - И как же? – улыбнулся наконец Свэн. - С таким непробиваемо щенячьим выражением лица, как у Скальда! Кстати, никто не голоден, а? А то Нэнси уже долго причитает, что обед стынет… После обеда Алан, устроившись в кресле, подозвал к себе сына. Хельги подошел и остановился рядом с виноватым видом. Однако вскоре он заметил, что внимание отца приковано не к нему, а к фотографии в портретной раме, висящей на стене напротив кресла. Снимок это был сделан далеко отсюда, и с него улыбалась рыжеволосая женщина, прижимавшая к себе смеющегося мальчишку с белыми кудряшками. Кажется, одна из лучших фотографии Мадлон Мидгрейд, которая вообще не любила фотографироваться. Алан перевел взгляд на сына, потом опять на фотографию. Хельги все так же молчал. - Ты думаешь, я сейчас буду тебя ругать? – Хельги неуверенно кивнул. – Ошибаешься. Мадо бы не стала этого делать, и я не буду. В конце концов, из тебя вышло именно то, чего она хотела. А любовь – она хитрая вещь. Хитрая и неизученная… Так, что же я хотел сказать… Ах, да! Хэл, ты хочешь вернуться в Мадрид? - И ты еще спрашиваешь! – улыбнулся Скальд, становясь за креслом. - Значит, мы туда возвращаемся. У этого есть свой большой плюс, и не один. Хотя бы то, что Луизе не попасть в Испанию законным путем. - А Свэн и?.. - Я сказал «мы», значит мы все. Неужели ты думаешь, что я оторву тебя от друзей? Опять? Мне хватило одного раза… - Папа, ты ведь знаешь, о чем еще я спрошу? - Знаю, знаю… Да, ты можешь жить в той квартире, которую получил от матери. Черт, что же тебя все так тянет в тот район… Ты же не любитель «злачных мест»… - Ну хотя бы то, - вмешался Свэн, - что там живет сплошняком творческая элита из местных заведений. Там все – друзья Хэла… Правда, сколько лет назад мы оттуда уехали… - Ну, надеюсь, они меня не забыли. - Отлично. Сегодня отдыхай, а завтра чтоб собирал вещи. - Ага, конечно, будет он отдыхать, ждите дождичка в четверг… - пробормотал Свэн, наблюдая, как Хельги, уцепившись за руку Эрика, уходит из гостиной. Хельги удалось уломать отца не отселять Эрика в гостевую спальню. И сейчас они поднимались на второй этаж, где обитал сам Скальд. Комната-кабинет, где стояли исключительно компьютер и книжный шкаф, выглядела относительно уютной. Рядом со шкафом красовалась дверь, на которую был приклеен файл с листом бумаги. На листе было крупно написано маркером: «Да, я опять сидел в чате полночи, но это не повод, чтоб меня будить! Спущусь к обеду. Хельги. PS в дверь барабанить бесполезно, я в наушниках.» Надпись уже выцвела от времени. Спальня, как ей и положено, выглядела куда уютнее кабинета. Первое, что бросалось в глаза, - мягкие игрушки. Самых разнообразных цветов, размеров и форм, они занимали почти все пространство комнаты. Даже кровать, хоть это и сложно было вообще назвать кроватью, представляла собой невысокий деревянный ящик, заваленный все теми же игрушками, подушками-думками и несколькими пледами, сваленными в углу на игрушки. Хельги, стащив через голову свитер, прямо в джинсах забрался на «кровать» и принялся ворошить пледы. Через минуту все они оказались на полу, а юноша, тихо выругавшись сквозь зубы, растянулся на игрушках и зашарил где-то между бортиком ящика и стеной. Наконец его поиски увенчались успехом, и он вытащил еще один плед, который и принялся растягивать поверх игрушек. Затем вернулся к Эрику, рассматривавшему материал, покрывающий стену вместо обоев. - Это шумоизоляция. Я когда-то время от времени начинал голосить по ночам, как мартовский кот, и отец после ремонта заизолировал комнату так, чтоб из нее вообще ничего не было слышно. - Значит, вообще ничего? – переспросил Эрик, подхватывая его на руки. Хельги успел кивнуть, прежде чем оказался прижатым к пледу. Статуэтка единорога с полки над заваленным бумагами столом смотрела своими умными выпуклыми глазами прямо на кровать. Она за свою долгую жизнь на этой полке повидала многое, но такого еще не видела. И потому смотрела, пока все в доме спали. Все, кроме этих двоих, любви которых теперь, казалось, ничто не угрожало.