Торнадо чувств

      Всё вокруг яркое вечернее солнышко озаряло своим светилом, очерчивая каждый дом и каждого прохожего, тень которого словно прилипшая ходила за своим хозяином. Медленно, но верно оно уходила за горизонт, оставляя после себя лишь красную полосу, разошедшуюся по всей территории бескрайнего неба, словно оповещая людей о неминуемом приближении ночи, когда всё живое должно погрузиться в сон, оставляя все проблемы и невзгоды в прошедшем дне, начиная следующий с чистого листа.       Сегодняшней уже почти законченный день выдался сложным, но таким насыщенным эмоциями, и из-за этого просто нельзя было сказать, что он не удался. И всё это прекрасно отображалось на сияющих лицах Курусу и Хидлт, шедших рядом с угрюмой Ташей, которая, не поднимая глаз, шла своей дорогой прямиком к своему нынешнему дому. Конечно, было обидно за такую резкую заниженную оценку режиссёра по её выступлению, и ребята это понимали, хотя она сама была виновата, когда не удержала в себе рвотные позывы и от волнения, высвободила их прямиком на идеально вычищенные туфли мужчины. Возможно, из-за этого и произошла вспышка отвращения у него, однако Ви и без этого сыграла на троечку, если так можно сказать.       — Не грусти, будет у тебя ещё возможность! — решила-таки поддержать свою подругу Хидлт, дёрнув ту за руку, возвратив таким образом девушку в наш скромный мир, к простым смертным, где нет ни радужного пони, ни сказочных принцев на белом коне. — А я вот ещё и подумала, может, отправить тебя на фестиваль танцев?       — Мне кажется, хорошая была бы идея, — кивнул головой в подтверждении своих и Сареных слов Курусу, из-за чего шляпа сползла на глаза, закрывая тем самым обзор на неестественно бледную Свит, которой и на сцене-то в компании друзей тяжело держаться, а тут ещё и одной танцевать. Ну уж нет, лучше пойдёт наестся конфет, растолстеет, станет некрасивой и вообще покончит жизнь самоубийством, раз на то дело пошло.       — Совсем сдурели?! Я же танцевать не умею, — говорила с расстановкой девушка, но неожиданно для самой себя вскрикнула и замолчала, потирая место, где теперь будет небольшой синяк из-за зажима кожи между тонкими пальцами солистки Masochists. — Хид, покалечу ведь, — улыбнувшись самой, что ни на есть добродушной улыбкой, на которую только была способна, подключилась к самой сути разговору между лучшими друзьями, чьи узы были прочнее стали.       Оптимист и непоседа – Таша всегда такая. Погрустила чутка, и хватит, она же, в конце-то концов, не такая, как многие слабые личности, которые только и могут из-за пустяка проливать горькие слёзы. Она бы никогда не стала из-за малюсенькой царапинки, к примеру, рыдать до самого вечера, всего лишь из-за того, что болит. Ну, поболит, поболит, и перестанет. Это далеко не конец света, как многие думают. Потому остаётся только вечно улыбаться и говорить невзгодам: «нет». Что она, в принципе, и делала.       Не спеша, они таки добрались до магистратуры, шум из которой уже был слышен на подходе к парадной двери. Обменявшись удивлёнными взглядами, они вошли в здание, оглядываясь в поиске человека, нарушившего умиротворение в «святом» месте.       — Идиот! — услышали они со второго этажа женский крик, после чего последовал неистово сильный грохот, повествующий пришедшим после поездки в город друзей о не самых хороших деяниях своих товарищей.       Быстро сориентировавшись, они пулей полетели на помощь к, по их мнению, пострадавшему юноше. Впрочем, их помощи там и не потребовалось, потому, как вовремя поймавший девушку Изая, теперь держал подругу в стальной хватке, смущение которой было заметно даже с конца коридора.       Красная, словно варёный рак, она прижалась к груди друга, и, чуть всхлипывая, стиснула в своих руках часть его сиреневой рубашки, сквозь ткань, царапая кожу своими ногтями. Было в этом что-то такое милое, что просто не могло укрыться от зоркого глаза Свит, быстро подскочившей к ним ближе, однако взгляд случайно прошёлся по тёмному углу, в котором с лёгкой ухмылкой «прятался» от чужих глаз Рен. Тот факт, что Дзингудзи находился в такой момент вместе с этой парочкой – заставил насторожиться, а злой взгляд Сенклера удариться носом о, несомненно, явный намёк на саму ситуацию. Таша не решилась выяснять обстоятельства, просто оставаясь стоять в стороне от них, задумчиво пристроив указательный пальчик на подбородке. Да вот Сара, которая уже поняла, в чём вся соль, словно разъярённая фурия, приблизилась к ухмыляющемуся ловеласу – схватила за локоть и, в силу своего маленького роста и отсутствия мышц, как могла, потащила оного подальше от своих товарищей по группе. Хотя товарищ «шкаф» не возражал, спокойно направившись за брюнеткой.       — Признавайся, полудурок недоделанный, что здесь произошло? — рыча сквозь зубы, Сара напоминала какого-то сорвавшегося с цепи зверя. Её желание, жажда крови – угнетала, однако молодой человек, стоящий чуть поодаль от неё, всё также ухмылялся. — Тебе жизнь не дорога, я так понимаю? — после пятиминутного молчания выдала свой вариант девушка, напрягаясь всем телом и духом, ведь столь наигранно-невинный взгляд вызывал не самые радужные предположения.       — Ну, я просто подошёл к ней, — слова сопровождались действиями, и, таким образом, сделав шаг навстречу, он сократил между собой и отступающей назад Хидлт-младшей расстояние, — наклонился чуть вперёд… — Сара презрительно шикнула, и уже хотела было отскочить в сторону, как по бокам неё были постелены две руки, — и выдал очень заманчивое предложение…       — Руки убери от неё! — вскипел выбежавший за ними голубоглазый блондин и, повиснув на руке Дзингудзи, попытался отодвинуть ту с намеченного Сарой пути. — Прекрати уже приставать ко всему, что движется, в конце-то концов!       — О, цыпа, да у тебя защитник собственный есть! Не одолжишь на время погонять? — и вновь тот будоражащий кровь взгляд, направленный по прямому пути в испуганные малахитовые глаза девушки, чьё маленькое сердечко сейчас отбивало чечётку на идеально вычищенном паркете.       Психанув, девушка резким движением своей ноги заехала тому по животу, из-за чего, согнувшись пополам, ему пришлось отойти на пару шагов более от неожиданности, чем от сильной боли, ведь, что-что, а сил у этой маленькой мерзости не было, как таковой. А она же, гордо вскинув голову, быстрым шагом зашла за спину лучшего друга.       — И мстя моя будет ужасна… — тихо прошипела она себе под нос.