***
— Всё, я сказала своё последнее слово, и это не осуждается, — как только Майк ушёл, ребята продолжили разбираться «почему Таша не идёт пробоваться в роли», и в итоге, последнее слово пока остается за Свит. Впрочем, оно и не удивительно, ведь она раньше с таким рвением стремилась выучить правильную мимику и отточить свои движения, что просто не счесть, сколько слёз было пролито, когда у оной ничего не получалось. — Идёт. Я поговорю с продюсером, — тема такая: Саре, честно говоря, плевать, попадёт она на прослушивание или же нет, однако оба оппонента настаивают, только вот одна особа ставит условие, чтоб и её взяли с собой, на что блондин соглашается, выбирая из двух зол лучшую. Оно и логично, хотя это ещё с какой стороны посмотреть, ведь проще и Сару не брать, избавившись тем самым и от надоедливой шатенки. Пожав друг другу руки и разбив Изаеной конечностью замок, они разошлись по своим комнатам, готовясь вот-вот выдвигаться, и Хидлт это тоже очень даже касается. Наведавшись к себе в комнаты, они с молниеносной скоростью переоделись и вышли в прихожую, где девушки и встретились с двумя блондинами, один из которых навязался вместе с ними. Курусу был одет просто, но со вкусом и по сезону. Стоит отметить, что футболка с принтом и бриджи – самое актуальное в летний период в гардеробе юноши, которые мало того, что удобные, так и ещё добавляют особого комфорта. Буйство красок говорило само за себя – настроение у парня сегодня было радужное, и показать он это решил в виде жёлтой футболки с каким-то странным рисунком, более похожим на разлитую краску. Ну, и как атрибут к представленной картине – множество фенечек на руках и пёстрая шляпа с красной ленточкой, а ведь когда-то эту шляпу ему подарила Хидлт на день рождения. Помнит она, как он тогда радовался, что чуть своего брата калекой не оставил, да и Сару заодно. Усмехнувшись своим воспоминаниям, Сара медленно покрутилась на одном месте, таким образом показывая свой наряд: короткие джинсовые шорты, идеально подчёркивающие её стройные ноги; свободная белая футболка, забранная в шорты, с задней части которая открывала вид на нежную кожу спины через частые прорези в ткани; чёрные кеды с искусной шнуровкой и, как вариант, одинокий серебряный браслет в виде цепочки на руке. В принципе, проблем у девушки с гардеробом не было, ну, конечно, это лично для неё. Сара одевается только так, как сама считает нужным, не слушая других, хотя надеть хоть какие-то украшения её заставила Свит, зашедшая к той перед выходом, дабы проверить, что солистка не опозорится перед продюсером. А вот сама Таша оделась как обычно, то есть юбка, рубашка с коротким рукавом и, конечно же, туфли на невысокой платформе, чтоб, в случае если она споткнётся, не упасть. — Ну, пошли, — дернув головой в сторону так, что длинная чёлка не удержалась на своём привычном месте и скатилась на глаза, Таша летящей походкой двинулась к исполнению своей детской мечты, ну, а на остальных плевать, сами доберутся. — Покедова! Как ни странно, Зои и Изая ничего говорить не стали, просто провожая своих друзей. Делать было нечего, и они решили тоже поискать себе пристанище; одному, кстати, уже нашли, второго можно спокойно туда же пристроить. Закрылась дверь, погружая пару в угнетающую тишину. Все разбежались, остались только они и Масато с Реном, да Рэйджи, спящий после прихода. Перекинувшись пару предложениями, на этом они закончили свой диалог, шествуя по длинному коридору прямиком к комнате Дзингудзи и Хидзирикавы – надо было дать согласие и узнать, куда им направляться.***
— Так это вы хотите опробоваться на роль? — кинув взгляд на Сару, как-то утвердительно произнёс смуглый мужчина с усами и лысиной, прикрытой трилби – мягкой фетровой шляпой с прямыми полями и с вмятиной на верхней части тульи; подобную шляпу можно было наблюдать в данный момент и на Сё, хотя отличия всё равно были. В здание корпорации, где сейчас и проходили собеседование Сара и Таша, было шумно: кто-то бегал с бумагами, переворачивая на ходу лежащие папки; кто-то вёл беседу по телефону, видимо, сговариваясь на счёт места съёмок и прочей атрибутики; ну а остальные, такие же ничем неприметные люди, как наши герои, пришли на прослушивание. Так как режиссёра задержали на полпути к залу, где должны были пройти пробы, само прослушивание тоже приостановилось, заставляя подняться небольшому возмущению среди конкурсантов. Таша неуютно пожала плечами, проводя рукой по открытой коже руки – она сама настаивала поехать сюда вместе с ними, так что нюни опускаются. Сказать, что она разнервничалась – ничего не сказать: Свит боялась публики, как раскалённого масла на сковородке. Девушка просто не могла подавить рвотный рефлекс, когда забиралась на сцену, а дрожь по всему телу не давала сказать и слова, почему и проваливалась она в детстве, проливая горькие слёзы. Эти насмехающиеся лица детей в саду… Эти глупые смешки… Чтоб их. — Сё-кун, отведи этих милых дам, пожалуйста, к залу, — поправив выпадающие из синей папки листки с предложенными кандидатурами, мужчина двинулся в обратную от них сторону, попутно раздавая своим подчинённым какие-то указания. — Слушайте, это, а давайте пойдём отсюда, — мило улыбнувшись, смущённо пролепетала шатенка. — Мне кажется, мы не пройдём… В принципе, в какой-то мере она была права – они совершенно не знают всех секретов актёрского мастерства, а уж и сама и подавно не сможет нормально что-нибудь показать. Как раньше и говорилось, Ви боится сцены, хотя раз на то дело пошло, она боится не сцены, а зрителей, которые не одобрят её труды. Однако, похоже, её никто слушать и не собирался: одной совершенно пофиг, а второй был бы только и рад, если б она ушла, оставив их вдвоём. Смирившись со своей участью, обречённая таким исходом клавишница Masochists, двинулась вслед за припрыгивающим Курусу. Место, куда они пришли, просто поражало своим размахом и роскошью. С одного только взгляда можно было подумать, что это театр, но с другой стороны, той, что была потрёпана, и в процессе реставрации, стало ясно – если уж и театр, то только бывший, отведённый ныне для репетиций или чего-то в том же духе. Множество кресел, укутанных в мягкую красную ткань, были заняты лишь наполовину, однако даже так народа было чересчур много. Большая сцена была хорошо освящена, но, как и ожидалось, пустовала. Пройдя к сиденьям на первом ряду, Сё пропустил Сару и Ташу вперёд, предлагая место для отдыха. Сам же он сел за ними на втором ряду, чтобы можно было б утроить свою голову на плече своей любимой лучшей подруги. Хоть на щеках его и выступил небольшой румянец, однако дёргаться и подавать виду своего смущения, как такового, не стал – так хоть они и внимания толком-то и не обратили, разве что Свит как-то больно уж устрашающе-злобно один раз скосила в его сторону взгляд своих пронзительных карих глаз, и всё. Время пролетело так быстро, что ребята и не заметили, как режиссёр-постановщик, наконец-то, зашёл в помещение вместе с продюсером, в данный момент который разговаривал по телефону – видимо, звонок был очень важным, что было заметно по небольшой складочке на лбу и нахмуренным бровям. Режиссёр же стоял рядом и мило улыбался пришедшим. Он был ещё совсем молодым мужчиной тридцати лет. В принципе, возраст был очень важен в наше время, внимания больше уделяют уже опытным постановщикам, что нельзя было сказать об этом человеке – слишком наивным и глупым выглядел на первый взгляд, однако ж, это только на первый взгляд. Быть может, на самом деле он сможет возвести фильм к небесам? — Такото-сан, — чуть прикрикнув, чтоб его могли услышать сквозь толпу, Сё махнул рукой, привлекая внимания к своей персоне. На всё это Такото, режиссёр-постановщик, кивнул, мол, можно выходить на сцену. — Сара, ты первая иди, — обратился он уже к застывшей на месте подруге. Та же, прикрыв глаза, неистово сильно заволновалась – это было видно по выступившей на лбу испарине. — Не дрейфь! Всё у тебя получится, я знаю. — Соглашусь с мелким, — кивнула дрожащая и нервно посмеивающаяся Ви, на что Курусу резко встрепенулся и навис над ней злобной фигурой, шипя какие-то проклятья. Ну а Сара… А что Сара? Сара плюнула на их очередную стычку и медленной улиткой поползла на сцену. В зале включилась музыка, а сценарий, что раньше был в руке у девушки, полетел на стол к оператору; свет же был обращён на сцену, куда солистка Masochists притащила два стула. Уже когда-то успев нацепить на свою шею красный платок, любезно одолженный у одной из присутствующих на пробе леди, Сара обратила свой взор к залу, сделав как можно более безучастный взгляд, словно она была слепа. Она села, выбирая для себя самый наилучший момент из сцены, что ей предоставили. Закусив губу, она начала: — «Мимо проходят люди. Они улыбаются, потому что ярко светит солнце – я ощущаю его на лице и теле. Его тепло окутывает все тело, словно пуховое одеяло. Люди радуются голубому небо, солнцу и теплу! Дети бегают босиком по теплому асфальту, а взрослые надевают легкие мокасины и ситцевые платки, развивающиеся на ветерке» Эта история была о незрячей с самого рождения девушке. Она была там не одна, человек был рядом, но она его не видела. Она не знала, как он выглядит и какой у него голос. Не знала, как его зовут, но она его любила всем сердцем. — «Ты знаешь, я очень люблю, когда зимой с неба сыплются большие хлопья снега. Я чувствую, как они тают у меня на веках и губах, и тогда я верю, что я принадлежу этому миру. Наравне с солнцем, небом, птицами и песнями. Каждый человек, каждая фенечка и грушенька по-своему приспосабливается к огромному миру вокруг нас. Я – его частичка, незрячая, но верящая, что благодаря силе любви ко всему живому, ко всему, что поет, пахнет и греет – я тонко чувствую все палитру и радугу его переплетений…» Саре всегда давались такие роли, она всегда могла сыграть с такой реалистичностью, что сестра рыдала до самого конца постановки. Даже по окончанию Юи не могла успокоиться, всё ещё находясь в том маленьком мире, созданным своей сестрёнкой. Хидлт-младшая настолько хорошо показывала душевную боль, словно знала, насколько это тяжело. Однако тогда она ещё никогда даже и не испытывала её… Она жила обычной жизнью подростка, что любит совать свой нос в чужие дела. Она была взрывной, дерзкой, но такой милой и доброй, из-за чего на неё просто невозможно было злиться, когда она устроила какую-нибудь очередную подлянку любимой сестрёнке. Сейчас, в нынешнее время, можно было показаться, словно она такая же, какая и была всего-то три года назад. Но нет, она изменилась, пусть и скрывает это от всех: от дяди, от друзей, от самой себя. Она хочет вернуть свою спокойную жизнь назад, перемотать жизнь, как старую плёнку, вырезая куски воспоминаний. — «Ты меня понимаешь? Нет, ты же зрячий. Ты меня любишь?» В последнее время, лишь несколько воспоминаний приносит хоть какое-то успокоение: воспоминание о Сё и Отое. Два лучших друга и товарища. Весёлые, милые, заботливые. Они оба помогали ей, когда у неё что-то не получалось. Они оба поддерживали её, сами такого не осознавая, ведь, в общем-то, ей нужна только их близость. Ей нужно только то, чтобы они были с ней рядом… — «Я тоже тебя люблю. И этого нам достаточно…» Жаль, что Отоя не любит её ответно… Нет, конечно, возможно, что это всего лишь симпатия, возможно, всего лишь мимолётный фанатизм от чарующего голоса и внешности, но всё-таки очень тяжело видеть, как Иттоки, порой, болтает с Харукой или Ташей. Ревность есть, и сердце стучит в три раза чаще, когда этот красноволосый парнишка находится рядом, а значит, она его любит. Впрочем, это только её мнение, ведь настоящей любви не существует. Разве что только в сказках… Встав со своего места, на котором она уже успела хорошо так пригреться, Хидлт спустилась со сцены и подошла к удивлённой Таше и радостному триумфом своей подруги Курусу. Сказать, что главная роль в фильме ей – ничего не сказать. Полная и безоговорочная победа. — Сара, ты была просто превосходна! — Хид, моя самооценка спала на «нет», — цокнула язычком Свит, но таки улыбнулась дружественной и тёплой улыбкой, кою она использовала только в крайних случаях, таких, как, например, сейчас. Девушка была неистово рада за лучшую подругу, и это приятной истомой разливалось по телу, особенно, когда подруга так же тепло улыбнулась в ответ. Идиллия, которая обязательно должна была бы разрушиться… — Таша Свит, — протянул мужчина с усами, протягивая свою больную ладонь девушке, на что сама Ви испуганно пискнула, прячась за хрупким тельцем подруги. Мужчина не обратил на это особого внимания – он всё так же продолжал стоять с вытянутой рукой. — Мисс, ваша очередь. — Не-е-е-ет!