Торнадо чувств

      Ричард Ной – молодой человек, посвятивший свою жизнь работе и, впоследствии, семье. У этого, казалось бы, неприметного на вид мужчины было много скелетов в шкафу. Он прятал их тщательно, скрывая свой лик за маской обычного среднестатистического человека, имеющего две руки, две ноги и голову на плечах, которой он довольно-таки часто пользовался, выигрывая в стратегических играх. Ричард был добродушным человеком, всегда помогал, если это было в его силах. Но работа всегда всё портила, делая из него плохого парня, со своими заморочками. А ведь и отказаться от неё он не мог – и без того очень часто менял.       Ной достал из кармана пиджака зажигалку. Поднеся её к сигарете, заранее зажатой между тонкими губами, потерявшими свой розовый цвет благодаря ветру, прикрыв маленький огонёк рукой, он поджёг сигарету. Пропустив сладостный дым в лёгкие и блаженно прикрыв глаза, на секунду Ричард задержал едкий дым в лёгких, после чего выпустил его, немного ссутулившись. Он смотрел на темнеющее небо, старательно убивая в себе желания напиться и залечь на дно, что, несомненно, были очень сильными магнитами в его сознании. Однако работа на то и есть работа, чтобы можно было бы прожить в этом скупом мирке, погрязшем в эгоизме и цинизме.       Докурив сигарету, он бросил её в урну, после чего поспешил удалиться из зоны для курения. Да, всё-таки Япония интересная страна. Курить в людных местах нельзя – только в специально отведённых частях, где ходит мало народу; разговаривать по телефону в транспорте нельзя – видите ли, мешает окружающим; звонок должен стоять на беззвучном режиме. Ужас. Ричарду уже не терпелось вернуться в привычную ему страну – Германию. К любимой девушке и брату-бездарности, который даже и заработать себе на пропитание толком не может в силу своей «удачи».       Направление своё Ной держал прямиком к полицейскому участку, где ему могли бы выдать нужную информацию. Сегодня узнает местонахождение знаменитой магистратуры Саотоме, а позже навестит старого друга.

***

      Вечер был, наверное, самым весёлым в жизни каждого из находившегося в помещение человека. В честь отличного выступления, не боясь наказания от злых наставников – потому что они тоже были приглашены – поп-идолы и рок-группа решили отметить это событие, накрыв стол. Музыка, потрясающая закуска, весёлые игры – всё это не оставило равнодушным ни единой души. Смех радостный и искреннее счастье опустили страх и переживание, возвышаясь над ними. Сегодня молодые люди даже позволили себе выпить, конечно же, не подпуская «маленьких» к бокалам.       — Изая Сенклер, ты не имеешь право мне запрещать это! — прикрикнула в уху двоюродному брату Сара, обиженно надув губки. Ей всего шестнадцать, а уже покушается на спиртное – ну недело так. Не де-ло, и всё тут. — Ну не будь жмотом! Отдай, пожалуйста, бутылку… — она сделала опечаленный взгляд, стараясь разжечь в рыжике жалость, или хотя бы что-то похожее на неё, чтобы он смог вернуть украденное прямо из-под носа, по её мнению, успокоительное.       — Нет, я сказал, — это предложение было под ударением, словно он поставил точку в разговоре, что, кстати говоря, так и было. Сенклер встал с насиженного места, уходя куда-то вдаль и унося вместе с собой «успокоительное». Хидлт-младшая тихо выругалась, скривив моську. Никто её не слушает. Никогда. Порой, знаете ли, это очень обидно.       — Мелким не положено, — подкатив с насмешкой к столу, уваленному разнообразной вкуснятиной, Курусу поднял руку на уровне своего носа, указывая девушке на её небольшой рост. — Сок пей, — он залился таким заразным смехом, что, не удержав стойкости, брюнетка засмеялась вместе с ним. Она смеялась, да, но медленные, аккуратные шажки в сторону юноши говорили о коварности её плана, что сразу же и подметил Сё, помахав её рукой и, развернувшись, дав дёру в сторону спасительного Масато. А она двинулась за ним, всё так же продолжая смеяться.       В гостиной были практически все, не считая пары, постоянно прогуливавших всё веселье: Рейджи Котобуки и Сенклера, что-таки неожиданно пропал вместе с бутылкой саке. Котобуки не видели практически весь день, и это зарождало некое беспокойство. Конечно, он уже взрослый мужчина, который может постоять за себя, но также он и друг, ценящийся среди всех обитателей Блистательного агентства Саотоме.       — Я давно не видел Рейджи-куна. Токия Ичиносе-кун, ты знаешь, что-нибудь по этому поводу? — Аи был серьёзен – это было видно по взгляду. Миказе давно интересовали пропажи его товарища, но тот ничего не говорил, оставляя поводы своих исчезновений не раскрытыми. Однако юноша был неумолим, каждый божий день, расспрашивая кохаев насчёт этого.       — Нет. Я же говорил Вам уже, что Котобуки-семпай ничего не упоминал, — Ичиносе пожал плечами, перекидывая взгляд на стоящего подле себя Отою. Тот тоже мотнул головой, грузно повесив её: это так грустно, когда дорогой и любимый семпай скрывает что-то от своих кохаев. Да и Рейджи в первые полгода так не делал, постоянно рассказывая товарищам о своём времяпровождение.       — В конце концов, когда-нибудь он ведь расскажет нам! — с улыбкой оптимиста ответил Иттоки, заворачивая рукава своей рубашки. Миказе лишь устало прикрыл глаза, улыбнувшись краешком губ.       — Да. Думаю, так и будет. Просто время ещё не пришло, — радостно хохоча, словно два неуловимых вихря, Сё и Сара-таки убили ту атмосферу, придавив её своим детским счастьем к стенке. Они были так жизнерадостны, и это просто не могло не вызвать улыбки впоследствии и со стороны Токии, что, конечно же, заметили два певца, обменявшихся взглядами. — Что ж, можете продолжать веселье.       Развернувшись к столу, Миказе поспешил добраться до мягкого дивана, дабы провести на том месте остаток вечера. В покое. Но, как бы то ни было, похоже, его план провалится в первые же секунды. Таша Свит – обезумившая фанатка, так восхищающаяся семпаями. Она ещё в первый же день знакомства показала свой настрой.       — Аи-семпай! — она смутилась, отводя взгляд в сторону. Однако вскоре, как только поющий принц присел на диванчик рядом с ней, она тут же принялась за очередной допрос. — Аи-семпай, а… ну… — было видно, что ей неудобно было спрашивать, да и расстояние между ними играло немаловажную роль. Набирая больше воздуха в лёгкие и заливаясь очередной порцией румянца, выпалила:       — А у Вас девушка есть?       Аи не терял самообладание, оставаясь полностью спокойным и уравновешенным в себе. Ни какой реакции. Лишь каменное лицо, словно хрупкий фарфор, да еле уловимый блеск в аквамариновых глазах. Но Таша всё так же продолжала смотреть в глаза семпая с надеждой и некой мольбой. Она очень хотела услышать отрицательный ответ, который, спустя несколько минут, всё же получила:       — Нет, — всё так же ответил Миказе, поправляя сероватую водолазку. Он не хотел продолжать дальше разговор, но и отказывать всё время не мог.       — А, а, — Ви начала накручивать локон своих волос на тоненький наманикюрный пальчик, прикусывая нижнюю губу чуть ли не до крови. — Последний вопрос. В-вам кто-нибудь нравится?       И всё-таки она запнулась на слове, стараясь поднести весь вопрос как бы невзначай. Словно так и должно было быть. Таша чуть ссутулилась, из-за нервов, сильно сжав руку в кулак.       — Разве это так важно?       — Д-да…       Как только Миказе собирался уже открыть свой рот, чтобы произнести это разочаровывающее слово, как два неуловимых торнадо, известные по всей магистратуре своими довольно схожими первыми буквами имени, пронеслись мимо стола, задев его. Стол покачнулся, а вместе с ним и все бокалы. Не устояв на тоненькой, такой хрупкой ножке, один бокал-таки перевернулся, проливая содержимое на юбку молодой мазохистки. Она чуть вскрикнула от неожиданности, поджав губу и нахмурив брови. Белая юбка теперь была испорчена вишнёвым соком, а настроение вмиг опустилось на одну отметку ниже.       — Если сейчас же замочить, то пятна не будет, — Аи встал, отходя в сторону, чтобы молодая особа могла пройти до своей комнаты и сменить юбку. Она покорно последовала его указаниям, быстро выбираясь из-за стола. Как только собиралась уже двинуться в сторону своей комнаты, аквамариновый принц добавил: — Я провожу.       Сердце пропустило удар, а по телу прошлось приятное тепло. Он заботится о ней. Пусть он заботится о ней только как о кохае, но даже эта забота может взорвать мозг влюблённой по уши девушки. Она его любит всем сердцем, старается угодить. Но почему-то всегда, чтобы она не делала, он оставался всё таким же Миказе, каким она его помнит ещё с первой их встречи на выступлении Стариш: холодным.       Ну а два маленьких торнадо так и носилось по всему помещению, прихватит с собой ещё и Нацуки, что просто не смог удержаться на месте от такой бегающей милости в квадрате. Всё продолжалось бы так очень долго, если бы на их пути не выросла грозная фигура в смокинге. Граф Камус – царь и Бог всея на земле. Добрый, отзывчивый и весёлый мужчина, что всегда сможет помочь своему ученику.       Это был сарказм.       — Прекратить носиться! — громогласно изрёк русоволосый, преградив дальнейший обход молодых мазохистов своим жезлом. А ребята даже и не сменили свой озорной взгляд на боязливый, продолжая улыбаться. Они словно специально действовали графу на нервы, дожидаясь, пока у того совсем сорвёт крышу. — Женщина, Курусу, уберите за собой, — учтиво попросил Камю, возвышаясь величавою скалой над «детишками».       — Извините, Граф, что мы Вас потревожили, — это было сказано с неким оттенком издёвки, но мужчина сделал вид, что не заметил этого, продолжая всё так же стоять на одном месте, прожигая в девушке две дырки. Если бы он мог убить одним лишь своим грозным взглядом, он бы уже давно изничтожил Хидлт-младшую, которая сама роет себе яму, подкалывая того. Жаль, что такой функции не было предусмотрено при создании Богом человека.       Сё чувствовал неловкость. В некотором роде его очень забавляли такие вот стычки, но они и правда виноваты, и должны сейчас смириться и прибрать за собой. Но, видимо, Сару это вообще как-то не интересовало. Что-что, а перебранки она любит больше всего (конечно же, после музыки). А ещё больше она любит, когда в этих перебранках она занимает далеко не последнее место.       — Прекрати докапываться до них. Тебе ли не пофиг? — размерными шагами направляясь в сторону небольшой компании, убрав руки в карманы джинс, спокойно, словно сейчас ничего не происходит, Ранмару остановился напротив Камю, сразу же за маленькой Сарой. Она сглотнула, вжав голову в плечи и прикрыв один глаз.       — Заступаешься? — граф приподнял голову, смотря точно в разноцветные глаза товарища по группе. не нравится ему этот тон, с которым было произнесено последнее предложение.       — Высказываю своё мнение, — поправил Куросаки, отодвигая в сторону девушку. — Меня раздражает то, что ты суёшь везде свой нос, Камю.       — Твоё мнение мне неинтересно.       — А мне твоё, — тут же перебил мужчина своего товарища, направив на того ядовитую стрелу, что яркими огоньками сверкала в глазах. Рокер ухмыльнулся, сжав кулаки. Раздражает. — Будь добор, Камю, сядь на место и более не нервирую меня сегодня.       Граф фыркнул, величаво подняв голову. Нет, он не будет слушать какого-то там смертного – гордость не позволяла. Потому, не дожидаясь, пока Ранмару наговорится, он поднял свою руку, выказывая свою утомлённость разговором.       — Куросаки, — он переплёл свои пальцы, приложив руки к груди и делая затянутый вдох. Ребята уже давно скрылись за тряпками, дабы не получить потом от озверевшего рокера. И помнит же Сара, что было в тот момент, когда у него было плохое настроение, а она случайно попалась под горячую руку. Аж глаз дёргается от одного воспоминания. Лучше этого парня не злить.       Но неожиданно, не дав мужчинам закончить начавшуюся с пустого места перебранку, в комнату немного удивлённо прошёл недостающий член Ночного Квартета – Котобуки Рейджи. Он встал между ними, как обычно оптимистично улыбаясь, и выставил руки, отталкивая по разным углам сорвавшихся с цепей двух волков.       — Хей-хей, хватит портить праздник ребятам, — он никогда не умел успокаивать или уговаривать своих товарищей, что ж поделать.       — Ты-то где пропадал всё это время? — спросил Куросаки, отходя на пару шагов, дабы успокоить взволнованного друга. Да, Котобуки был для него другом, что и не удивительно.       — Не обижайтесь, просто были кое-какие дела. Ничего такого, — он дёрнул бровью, однако ответ на заданный разноглазым вопрос появился сам собой, выйдя из-за двери.       Молодая девушка с короткими, еле-еле доходящими до плеч светло-русыми волосами, встала около стеночки, рассматривая первоклассно обделанную комнатку. Для Юи это было ново – она никогда не была в столь удивительных местах. Высокие потолки, инкрустированные разнообразным орнаментом, недюжинные рамы, держащие тщательно выдраенные стёкла, через которые можно было увидеть раскидистый сад с многообразием цветов. Просто колоссального размера, на вид, мягкий диван, перед которым расположился стеклянный стол, полный еды; дух захватывал и пол. Потрясающе.       Переводя свой взгляд с предмета на человека и вновь на предметы декора, запоминая всё, что только попадётся на глаза, девушка, дойдя взглядом до стоящей возле серванта компании, чуть ли не с визгом понеслась в их сторону. Поймав в стальное кольцо из своих рук невысокую особу, она прошептала то единственное слово, что вогнало Сару в неописуемую эйфорию.       — То-то, — Хидлт-младшая закрыла лицо ладонями, всхлипывая, а Юи ещё крепче обняла свою маленькую сестрёнку, прижимая к себе ближе. «То-то» — такое у них было приветствие ещё с самого детства. Раньше, когда Саре было, от силы, года три, она постоянно произносила это слово, после чего оно приелось между сёстрами. — Я так рада тебя видеть, сестрёнка…       — Ты просто не представляешь, как я рада тебя видеть! — слёзы текли по разрумянившимся щекам, скатываясь вниз. Сара была сейчас, наверное, самым счастливым в мире человеком. Столько радости она ещё никогда не испытывала. Но вот пришёл тот самый долгожданный момент, когда она может насладиться её в полной мере. — Почему… — она запнулась, отходя на шаг от девушки, стараясь правильно подобрать слова. — Почему вы не позвонили мне?       — Решили сделать сюрприз, — вопрос был между Куросаки и Камю по стечению обстоятельств быстро забылся, поэтому, не торопясь, Рейджи всё же соизволил подойти к группе с улыбкой чуть ли не до ушей. Казалось, что у него от такой улыбки сведёт скулы, и на это, если честно, со стороны было очень страшно смотреть.       — Сюрприз, однако, удался… — заулыбался Курусу, подняв большой палец вверх.       И ведь действительно, это был самый лучший сюрприз, который только было возможно преподнести. Здоровая сестра, не лежащая под капельницами и прочей техникой современной медицины, пожалуй, самое, что ни на есть, желанное. Просто чувств не описать — невозможно. Их слишком много.       — То-То, Юи!