Невеста клана

Я слышала только сдавленный хрип, но не отдавала себе отчет в том, кому он мог принадлежать. Завороженно глядя на старый портрет, словно переместившись в прошлое, я ощущала холод и голод, испытанные обладательницей потемневшей от времени дощечки. Больше ничего не существовало во всей вселенной. Только презрительный взгляд карих глаз и мое почти остановившееся дыхание. Презрительный взгляд карих глаз, ставший на редкость реальным, сверлил меня, но почему-то, как начинало казаться, откуда-то сзади. Почему-то тряслась, схватившись двумя руками за свой посох, моя новая знакомая. Почему-то в помещении вдруг стало еще темнее. Почему-то дрожало пламя свечи. Почему-то прямо на пороге в окружении своих лучших воинов стоял мастер клана Фут. Прошлое стало настоящим, а настоящее прошлым. Я сжимала в руках старый портрет и, не отрываясь, смотрела на того, кто сошел с изображения художника древности. Кто из них первый? Тот, кто испепелял меня огненным взглядом, или тот, кто спокойно провожал глазами проходившие мимо века? Кто вы, мастер клана Фут? Действительно ли тот самый Ороку Саки, ставший демоном человек, или родившийся в современном мире его полный тезка? Как вы нашли этот храм? Полустертая память, приведшая вас сюда, или чутье, которое сработало в тот момент, когда мои пальцы коснулись дощечки? - Пожалуйста, господа… - за спинами ниндзя мелькнуло лицо пожилого мужчины, скорее всего, местного сторожа, и пропало, как только господин Ороку, на вид, без сомнения, не просто успешный человек, но и влиятельный представитель Якудза, мельком обернулся на лишнего быстро все понявшего свидетеля. - Как ты посмела пропасть так надолго без моего ведома? – негромкое низкое шипение, подобное шелесту листьев, рожденному ветром, звучало потусторонне, и старушка тихо испуганно пискнула, - что это за мерзость?! Один резкий жест, и портрет в руках мастера. - Как это понимать? Как нам это понимать, господин Ороку? Вы нам скажите, каким образом живший в древности человек мог изобразить того, кто сейчас взирал на дощечку. Мастер придвинул портрет к свече, чуть повернул, рассматривая торец, и задумчиво проворчал: - Иероглифы почти стерты, но скорее от времени, нежели кто-то пытался сделать это специально. Он крутил дощечку, по-разному поворачивая к свету, ловя малейшую возможность узнать истину: - Фудзивара Канэиэ*? – продолжил негромко размышлять вслух господин Ороку. - Его изображений почти не сохранилось, но они не похожи на это, да и сама манера не соответствует принятой в те годы манере классической живописи. Хотя надпись вроде и походит. Мастер на миг поднял голову, что-то вспоминая: - Фумимаро Коноэ**? Три раза становился премьер-министром Японии, обвинен как военный преступник, покончил с собой в 1945 году, и такой портрет? Да и… - господин Ороку посмотрел на меня в упор, - мы с ним совсем не похожи! Что я, его фотографий не видел? Да и краски определенно положены задолго до Второй Мировой войны. - Этот портрет, - начала я хрипло, но не решилась кашлянуть, чтобы прочистить горло, - был обнаружен как раз в военные годы. - Значит, не он. Пусть оба и любили власть, и стремились к ней. Каждый по-своему. Что ж, интересная работа, но она нисколько не объясняет, почему ты позволила себе исчезнуть без разрешения. Хотелось напомнить ему про записку, но я не стала. Да, как принято, время отлучки было указано, но оно действительно истекло. Недовольство господина справедливо, пусть и неприятно. Ороку Саки подал старушке портрет и, не оглядываясь, покинул маленькое помещение. Только одинокий фонарь освещал территорию монастыря, насколько можно было увидеть, да зажглись экраны мобильных телефонов и карманные фонарики ниндзя, даря светлый путь нашему хозяину. Рядом крутился тот самый, уже виденный мной старик. Ему хотелось одновременно и избавиться от беспокойных гостей, и получить от них хоть что-то, все-таки монастырь производил удручающее впечатление. Мне больше всего хотелось помочь пожилой женщине, поделившейся со мной самым дорогим, что у нее было. Нашарив в полутьме кошелек и, не считая, вытащив оттуда все наличные, я вернулась на шаг и сунула их ей, мигом опять выскочив на улицу. - Н-да, - глубокомысленно процедил сквозь зубы господин Ороку, - в горах всегда быстро темнеет, машин у ворот и не видно. Тут же половина огней метнулась влево, туда, где остался транспорт, и мелькнул блеск полированного металла. - Нет смысла возвращаться, здешние дороги не располагают к езде в кромешной темноте, Придется оставаться в этой дыре. Я видела злой прищур, но в то же время не чувствовала недовольства. Кажется, мастер сам заинтересован в ночевке здесь.

Неспокойный дух, Видение в оковах. Туда ли наш путь?

Теперь, сидя на сыроватом футоне и стараясь дышать через раз, чтобы меньше впускать в легкие плесневелый воздух, я могла бы усомниться в правильности решения господина, но вера моя не ослабла. Ни стихи, ни портрет не лгали, они привели нас туда, куда мы и должны были прийти. Да, никто и не ожидал условий пятизвездочного отеля в оставленном своими покровителями монастыре, да, мы смели надеяться на лучшее, которое не могла предложить нам обедневшая обитель. - Госпожа Кокумару, - окликнул меня заглянувший в комнату ниндзя, - мастер ждет вас. Дивясь приглашению, я отправилась за солдатом в здание храмового хранилища свитков. Здание давно обветшало, и наверняка в нем уже так же давно не осталось того, что можно было там хранить. Часть его из соображений безопасности даже была перекрыта, обвалившая внутрь крыша не сулила ничего хорошего. В другой, не изведавшей электрического освещения, где на стенах плясали тени от ряда зажженных свечей, на простом табурете сидел мастер клана Фут, нетерпеливо переворачивая распухшие от ненадлежащего хранения пожелтевшие страницы книги. - Читай! Фолиант развернут ко мне. Бессмертные боги, в каком году заполнены эти страницы?! Я не понимала и половины виденных мной иероглифов. Передо мной не просто дореформенный манускрипт, передо мной нечто более старое. Древнее, не насколько, как портрет на дощечке, но все же. Книга вернулась к господину Ороку, он водил пальцем по столбцам и чуть шевелил губами, старательно разбирая текст. Возможно, потомка аристократического рода знакомили и с вышедшими из употребления иероглифами. Я же не могла похвастаться подобной роскошью. В темном углу пошевелился тихо сидевший и охранявший последнюю реликвию хранилища старик. Видимо, производимый им шум отвлекал мастера, и по одному движению охрана подхватила мужчину под руки и вывела за дверь. Господин Ороку поднялся на ноги, несколько раз прошелся из угла в угол, а после выставил и ниндзя. Я направилась за ними, но меня остановили: - Разве бы я стал звать тебя, чтобы отсылать обратно? Мне оставалось промолчать, что и было сделано. - Если я скажу металл, что ты представишь? - Клинок. Изящный и разящий, - мигом отозвалась я. Тонкая черная бровь приподнялась: - В руках любимого мужчины? Вопрос задан издевательским тоном, и в нем крылась насмешка. - Возможно и так. - Фудзивара Канэиэ и Фумимаро Коноэ, пусть я и уверен, что на найденном изображении не один из них, принадлежали к правящему дому Фудзивара. Род Ороку никогда не имел с ним связи. Конечно, есть разные семейные легенды, и по одной из них в некой ветви императорского рода все же течет та же кровь, что и в моих жилах. Возможно, сходство и объясняется тем, что перед нами тот самый сын самурая и жены императора, - господин Ороку ухмыльнулся так победоносно, будто это с ним изменяла правителю супруга, и сам этим крайне гордился, - возможно, и звали его Канэиэ или Коноэ. Возможно, купленные тобой стихи написаны влюбленной в него женщиной. Возможно, матерью, и их герой - настоящий отец ребенка. Нам не узнать правды. Одно знаю точно, кто бы ни был этот Фудзивара, он ждал именно нас. Когда сказал местный смотритель, раньше обитель очень почиталась у представителей правящего дома, и это еще один аргумент в защиту моей гипотезы. В запустение она пришла еще до войны, ценности разошлись по другим храмам. Не знаю, что я хотел найти в книге… Обычно библиотека способствует раскрытию тайн, но кандзи времен рассвета Фудзивара – это сложная загадка. В огорчительной речи господина Ороку любой бы человек услышал разочарование и обиду, но я знала, что мастер клана Фут никогда не сознается в собственном бессилии. - Вы что-то нашли, мастер? – полюбопытствовала я, прерывая патетическую паузу. - Да, - спокойно ответил он, - где-то поблизости находится один из мистиков. Сдается мне, что ветер гуляет в этих стенах не просто так. Обитель не просто заброшена и разрушается, она хранит его тайну, и человек, изображенный на портрете, ее знал. Мне попалось опять же плохо читаемое имя, оно сохранилось еще более отвратительно, нежели на портрете. Сама книга, на первый взгляд, не более, чем описание быта обители в ее тяжелые, но не закатные времена. Фумимаро Коноэ тогда еще точно не родился, а Фудзивара-но Канэиэ наверняка уже не жил. Точных дат не обнаружилось, но в то же время текст будто дописывали несколько раз, и всегда фиксировалось одно и то же: как в монастырь заявлялись разные влиятельные особы, производили некоторые действия и почти сразу уезжали. В прошлые века визитеры еще останавливались, а позже с развитием транспортной системы навещали обитель одним днем, без остановки. Конечно, если ты, беглянка, пожелаешь покинуть меня и сейчас, я помилую тебя, но… - Но я никогда не прощу себя, если с вами что-то случится в мое отсутствие, - закончила за него фразу.

Главная тайна Скрыта не в старой книге. Хранится в груди.

Ниндзя, которым было запрещено следовать за нами, остались стоять в недоумении, проводив лишь до длинной деревянной колоннады. Она вела из ниоткуда в никуда, как думалось нынче. Не сомневаюсь, что раньше соединяла между собой важные пункты, позволяя добраться сухими в плохую погоду. В некогда изящной и красивой колоннаде успели похозяйничать и крысы, и мародеры. Выломанные панели со следами ножевых засечек говорили о том, что пришлые пытались найти что-либо ценное, резонно полагая его спрятанным от чужих глазах в самых неприметных уголках, может быть. Они также вычитали нечто интересное в той самой книге, что и мастер клана Фут. В нескольких местах попались явно нацарапанные американскими солдатами надписи, и я брезгливо отвернулась от написанного. Пока мы шли к колоннаде ощущался легкий ночной ветерок, но среди поваленных колонн он по-настоящему хозяйничал. Я поежилась, а господин Ороку крепко сжал мою ладонь. Подбадривал ли, успокаивал или того требовало удивительное действо, раз за разом отражаемое местными обитателями для истории? В тот же миг остывший ветер ударил мне в грудь. - Фумимаро Коноэ, оставив свиту, вступил в колоннаду. Его фигура, еще мгновение видная всем, пропала за следующей колонной, - будто издалека, сквозь залихватский свист ветра донесся голос мастера. Он на память читал то, что запомнил из старой книги, а Фумимаро Коноэ, видимо, выбрал по близости наших времен, или указанное имя больше походило на то, что было на страницах, нежели Фудзивара-но Канэиэ. Ветер сносил меня назад, и каждый шаг давался мне с большим трудом. Заледеневшая рука больше не ощущала пальцев господина Ороку, и я, напрягая шею, повернула голову. Он рядом. В мундире времен Второй Мировой войны. Он - Фумимаро Коноэ. Пусть я и смутно помнила его фотографии, да и само лицо мастера мало изменилось. Моя одежда обратилась в европейское бальное кремовое платье начала ХХ века. От жуткого завывания ветра болели уши, но чужой прорвавшийся сквозь него голос я все же разобрала: - Ты из рода Фудзивара? - Я – Ороку Саки! - перекрикивая вой, заорал мастер. - Никто, кроме Фудзивара, не может войти сюда, но ты назвал имя Фумимаро Коноэ. - Да! Для тебя я - Фумимаро Коноэ! Ветер мгновенно стих, и мы вновь оказались в той же колоннаде, только под солнечными лучами она выглядела нарядной и уютной. На улице нас ждали. Свита… Какой сейчас год?! Обитель еще не вызывала чувство уныния, пусть и наметилась некоторая заношенность, которая появляется пусть у любимых, но бывших долгое время в употреблении вещей. Она жила своей жизнью. Кругом люди. Все выстроились в приветственных поклонах Фумимаро Коноэ. Портал; кто-то впустил нас в тридцатые или сороковые годы. Нет-нет, война еще не началась, вокруг нас мир и благодать. - Что нам делать дальше? – осторожно прошептала я, когда господин Ороку, выпустил мою руку, дабы не нарушать общепризнанных правил этикета. - Тот, кто позволил нам пройти сюда, покажет и остальное, - рассудительно отозвался мастер. - Все же надеюсь, что это не сорок пятый год, и вам не придется принимать яд, - мрачно заметила я, пусть и сама не верила в то, что говорила. - Молчи и старайся думать так же, как сопровождавшая Коноэ женщина думала тогда. Прекрасный приказ, как только узнать, что она думала тогда? Когда этого «тогда» еще не было в моей биографии? - Господин Фумимаро желает остаться в обители? – выдвинувшийся из свиты мужчина средних лет в пышном камзоле низко поклонился. Да, Саки-сан, и вам придется думать так же, как тогда. Так что вы выберете? Но какой бы ни был выбор, я всегда останусь рядом и, если потребуется, приму яд.