Во имя Империи

Второй месяц, шестнадцатый год от основания Империи Сектор Атривис, система Хоруз, Звезда Смерти MK I       Уилхафф Таркин медленно, расслабленно, как настоящий хозяин положения, ходил по одному из залов управления Звезды Смерти, изредка поглядывая на бесконечный космос и часть поверхности Деспайра, которую можно было разглядеть через огромный иллюминатор.       Шаг за шагом лакированные туфли медленно, по-военному, чеканили шаг, эхом отзываясь по абсолютно пустому помещению. Пятидесятидвухлетний гранд-мофф Галактической империи знал цену своему времени и своим словам. А также своим мыслям. И иногда высшему чиновнику Империи необходимо было привести те самые мысли в порядок. Благо сейчас времени у него было даже в избытке. Роскошь, которой нужно пользоваться.       Пройдя всю Войну Клонов, передел власти, возвышение Империи и Императора, седовласый бывший офицер Великой Армии Республики, Адмирал одной из эскадр Имперского флота, а ныне седьмой человек в Империи внимательно оглядел пост управления суперлазером Звезды Смерти, обдумывая свои действия и свои решения. И, оглядываясь назад, в прошлое, вспоминая прожитые годы, они казались ему абсолютно верными.       За всю свою жизнь Таркин видел в людях многое. Радость, счастье, любовь, надежду. Простые обычные повседневные радости, которые позволяли создавать семейные ячейки, созидать, двигать вперед науку и искусство.       Но…       Четкий и последний удар туфель о черную гладкую поверхность огромного зала. Развернувшись на носках, Уилхафф горько усмехнулся, глядя на схему устройства Звезды Смерти и ее текущий статус работ, над которой висит знаковое число «94%».       Но больше всего он видел в разумных ложь, зависть, презрение, жажду наживы, ненависть. Все разумные, без исключения, без особенностей расы, будь то вуки, тви’лек или человек: все искренне ненавидели друг друга и желали возвыситься за счет других. Таковой, наверное, была природа каждого существа, в процессе эволюции ставшего разумным. Да, некоторые расы были миролюбивее других, но общая тенденция удручала еще тогда молодого офицера Республики.       Таркин, пройдя через коррупцию, закулисные игры, ложь и подстрекательство видел в Империи тот самый выход, который позволит покинуть этот порочный круг. Жесткая рука единоличного правителя, словно свежая родниковая вода на засохшей планете, внесла в жизнь бывшей Республики движение и процветание. Да, были у Императора Палпатина любимчики. Были привилегированные политики и чиновники. Но их была сотня, может тысяча, разумных. Против многомиллионной армии политиков Сената и их подкаблучников это — ничто, капля в море, тем более верная императору СБИ всегда щелкала по носу самых наглых… А в самом СБИ работали идейные, которым хватало и простой зарплаты, немаленькой зарплаты, к слову говоря.       Однако Таркин видел нагноения на Империи. Внешнее кольцо, несмотря на улучшение экономических, реальных экономических показателей, все равно пыталось требовать, нагло выкручивая руки Министерству развития Внешнего Кольца, учрежденного Палпатином, а Внутреннее Кольцо, привыкшее жить в абсолютной роскоши и тотальной вседозволенности, постоянно возмущалось от урезания финансирования. Слишком долго простые клерки и чиновники из центра галактики привыкли получать все за ничего. Исключениями, конечно, были исследовательские и промышленные планеты и звездные системы, но общая тенденция… Каждый раз, как председатель Совета гранд-моффов и главный, первый из одиннадцати гранд-моффов Галактической Империи, Таркин видел неблагодарность за развитие секторов, нежелание содействовать развитию Империи. О нет, он видел ту самую жадность, зависть и ненависть.       И тогда, еще тринадцать лет назад, что-то в чиновнике высшего ранга надломилось. Верящий в способность «договариваться» и строить диалог, бывший военный понял, что диалога не будет. Нужен страх. Нужна дубинка, а лучше лазерный меч в руках целой Империи, который, в случае необходимости, будет держать в страхе и повиновении наглых подданных.       Но для такого меча необходима была не армия. И не космический флот. Нужно было нечто более существенное. То, что одним ударом сможет повергнуть в ужас противников Империи. И ее завистников.       И такое оружие уже было. Точнее, разрабатывалось.       Взор Уилхаффа тогда направился в сторону строящегося перспективного проекта Звезды Смерти. Личный проект Императора тогда строился неспешно. А на вопросы Таркина глава государства лишь загадочно отвечал «для дальнейшего развития военной промышленности».       Но Таркин увидел в этой огромной космической станции именно тот самый карающий меч, который будет держать расы Галактики в повиновении.       Подписав с сотню протоколов о неразглашении, еще больше всяких директив и приказов, Таркин стал лично курировать этот проект. И скорость разработок сразу же резко возвысилась. И, вместо тридцатилетнего плана строительства, станцию обещали построить в течение двадцати лет, а может и быстрее. Очень высокий темп.       И сейчас пришло время проверить боевую станцию в действии. Все основные системы работали в штатном режиме, прототип реактора гиперматериального синтеза SFS-CR27200 уже давно вышел на показатели мощности, превосходящие выработку энергии целой промышленной звездной системы, а не то, что космического корабля. Реактор настолько же превосходил реактор солнечной ионизации, насколько предшественник превосходил термоядерные реакторы, которые вовсю использовались еще двадцать-тридцать лет назад.       И этой мощности хватило, чтобы активировать вершину военной инженерной мысли — суперлазер, чья мощь была настолько огромной, что имела возможность уничтожать планеты, стирая их с лица галактики.  — Гранд-мофф, — голос за спиной Таркина был тихим и учтивым. Обернувшись, мужчина увидел одного из самых ценных инженеров и ученых Империи. Бевел Лемелиск. Автор суперлазера и еще нескольких секретных проектов, к которым даже Таркина не допускали.  — Бевел. Проходите. Как прошли испытания? — беловолосый мужчина достаточно скромного роста, на фоне которого гранд-мофф был гигантом, учтиво кивнул и подошел поближе. Правый его глаз был закрыт визором, специально подключенным к глазным нервам и мозгу, чтобы инженер мог сразу же обрабатывать информацию, не ища себе подручные средства. А половину затылка украшал темный обруч, в котором находился точно такой же компьютер, как у Лиры Вессекс. Оба фанатика науки предпочитали использовать возможности технологий и своего тела по максимуму, чтобы добиться впечатляющего результата.  — Все в пределах нормы, Таркин. Калибровка фокусирующих лазеров прошла успешно. С последнего испытания пять лет назад мы проделали много работы. Теперь проблем не будет.  — Замечательно. Просто замечательно, — Таркин чуть улыбнулся, предвкушая скорые испытания. — Тогда, думаю, стоит начать испытания станции. Вы не против, как главный инженер?  — Приемлемо.  — Тогда сопроводительная эскадра прибудет в ближайшее время, и мы… — звук комлинка, противный, пищащий, заставил Таркина недовольно поморщиться и посмотреть на наручный компьютер. Впрочем, как только он увидел через определитель выходящего с ним на связь, все пренебрежение словно волной морской воды снесло.  — Лорд Вейдер, — голограмма целой, в полный рост, фигуры Главнокомандующего внушала трепет и опасение.       Таркин и Вейдер не любили друг друга. Впрочем, это слабо сказано.       Таркин помнил, прекрасно помнил, кем был Вейдер перед тем, как надеть на себя доспехи и черный шлем с маской. Помнил свет, синий свет лазерного меча, светлые вьющиеся волосы и задорный взгляд пронзительных голубых глаз. Дарт Вейдер, он же Энакин Скайуокер. Джедай, отвратный пережиток прошлого, которого Император каким-то образом приметил и оставил подле себя. Таркин ненавидел джедаев. Ненавидел их пассивность, равнодушное, одухотворенные выражения лиц. Их беспомощность и неумение командовать Армией Клонов. И нежелание учиться командовать.       Да, Скайуокер отличался от большинства джедаев. Он учился, развивался, не чурался советов офицеров и клонов. Но он все равно был джедаем. Самым мерзким и самым ничтожным рудиментом Республики со времен Руусанской реформы.       Но опять это «но». Таркин признавал пользу Вейдера и его организаторский и военный таланты. Ситх, точнее, джедай, ставший ситхом, был идеальным Главнокомандующим. Пока…       Но этого было достаточно, чтобы гранд-мофф терпел своего коллегу по имперскому цеху.  — Гранд-мофф Таркин. Почему часть моего флота без моего же ведома отправилась в зону конструирования Звезды Смерти? Потрудитесь объяснить, — тяжелое дыхание ситха будто пронизывало до костей, вызывая у инженера Бевела невольную дрожь в коленях. Но Таркин был опытным политиком и никакого страха не показывал.  — Это мой приказ, подтвержденный подписью Императора, Лорд Вейдер. А поэтому вы и ваша Эскадра на время действия такого распоряжения будете обязаны сотрудничать со мной. И, кстати. Прошу Вас прибыть на Звезду Смерти, как Главнокомандующего.  — Хорошо. Буду через стандартные сутки…  — Но…  — Сутки, Уилхафф. И не меньше. У меня тоже есть дела. И по вашему щелчку пальцев я не намерен бежать, сломя голову. Даже если этот щелчок заверен и одобрен Императором. До связи. Среднее Кольцо, Сектор Чоммель, Система Набу, Набу       Набу. Планета-сад. Планета невиданной красоты, чьи пейзажи вдохновляли художников и писателей на протяжении многих тысячелетий.       Планета, которая была известна своей легкой промышленностью, умением производить истребители, астродроидов, а также залежами природных ископаемых, перерабатываемых в плазму, жизненно необходимую для всей экономики Империи.       А еще эта планета была родиной Императора Палпатина. Земляк, которого большинство набуанцев поддерживали, что во время Республики, что во время Нового Порядка Империи.       Но Лорда Вейдера интересовали не история, не культура и даже не военная и ресурсная промышленность планеты.       О нет. Лорда Вейдера интересовал лишь один объект на этой планете.       Раздраженно отключив комлинк и стерев перед собой голограмму Таркина, закованный в броню ситх быстрым шагом покинул транспортный челнок, сойдя по трапу на влажную после дождя, мощенную светлым камнем посадочную площадку.       Главнокомандующего уже встречала делегация планеты. Почетный караул выстроился вдоль дорожки, ведущей в сторону крытого ангара, у входа которого его ждала миниатюрная девушка, одетая в изысканное платье кремового оттенка. Небольшой прозрачный зонтик прикрывал от практически незаметного дождя.  — Лорд Вейдер, — выполнила идеальный поклон девушка, приветствуя второго человека в Империи.  — Леди Пуджу Наберрие, — кивнул головой Вейдер, приветствуя представителя Сената от Набу. — Вы как обычно? — Да… Прошу в ближайшие несколько часов меня не беспокоить, — девушка, поняв намек, понимающе склонила голову, пропуская Вейдера внутрь здания.       Находящийся в нескольких километрах от Тида, столицы Набу, этот небольшой храм был очень знаковым для всей планеты. Здесь хоронили значимых политиков, философов, королей и королев планеты. И именно здесь покоится та, ради которой он сюда прилетел. Ради которой он прилетает сюда каждый год. Неизменно. Шестнадцатый день второго месяца.       Он спустился на семь уровней вниз, в здание, погруженное в первозданную тьму. Лишь лучи звезды Набу освещали с помощью зеркал эти помещения.       Стоящие в идеально ровном порядке изысканно разукрашенные саркофаги хранили внутри себя останки великих людей Набу.       Второй ряд, третий ряд. Вот он. Миниатюрный, всего метр семьдесят длиной, выполненный из черного гранита, украшенного резьбой из белого дерева набиус, растущего только на этой планете.       И скромная позолоченная надпись: «Падме Амидала Наберри-Скайуокер». Никаких великих речей, выбитых на граните. Никаких цветов, памятных записок. Ничего. Покой усопших хранился с особой тщательностью. И сюда могли войти только потомки. И родственники.       Всего четверо на этой планете знали о том, кто такой Лорд Вейдер. И именно они хранили эту тайну, не позволяя СМИ и шпионам следить за тем, что здесь ежегодно делает Лорд Вейдер.  — Здравствуй… любимая. С Днём Рождения, — с легким шипением сняв маску, Вейдер… не Лорд, а именно Вейдер, аккуратно присел на заранее приготовленный стальной стул.  — Какая ирония у Силы. Твоя дата смерти совпадает с датой Рождения, — лысый мужчина чуть усмехнулся, а затем положил голову на плиту, вглядываясь в маленькую скважину, в которую был вплавлен его подарок: медальон, вырезанный из древесины джапорру. Медальон удачи, по поверью жителей Татуина. Последняя воля его жены была выполнена. Его фамилия была на табличке, а медальон в специальной капсуле, хранившийся и не испортившийся до сих пор.  — Ты любила меня всегда. Любила и помнила до самого конца. А я… забыл. Прости меня. И мою слабость.       И Вейдер запел. Тихо… шепча. Как когда-то он пытался петь Падме, а она искренне заливисто смеялась над его потугами и отсутствием музыкального слуха.       И лишь дрожь земли вокруг храма давала знать, что человек невиданной силы сейчас горевал и отдавал дань уважения своей супруге.       Держась за каменные перила, Пуджу с ужасом сглотнула, ощущая всю мощь Вейдера и… его горечь.       У джедаев нет привязанностей. А у ситхов они есть. И они холят и лелеют их со всем тщательнейшим эгоизмом. Лорд Вейдер был ситхом. И хоть его привязанность была не на этом свете, он ее тоже холил и лелеял…