Во имя Империи

Ух, хорошо-то как. Постелька, теплая, мягкая. Нет, сегодня точно никуда не пойду, пусть сами свой отчёт по правовым рискам делают. Тем более, что я давно в отпуск просился, а меня все не отпускают. Во, скажу, что заболел. Все равно, что болезнь, что оплачиваемый отпуск, все равно примерно ту же сумму выдадут. «Пик-пик, пик-пик. Внимание, уважаемый Лейтенант Пиетт, у вас осталось пятьдесят планетарных минут до встречи, внимание…» Я тут же резко подскочил с кровати, а вся сонливость вылетела в одно мгновение. Мда, ничего так себе. Вот что сон животворящий делает. Сразу из головы все неприятные моменты улетучиваются. Так, ага, вспомнил. Надо явиться на встречу. Тогда мигом приводить себя в порядок. Сильно не хочется начинать свою «реабилитацию» здесь с опоздания перед очами своего доктора. Так что раз, два, бегом, марш! Помывшись и одевшись в свою гражданскую одежду, я завис над банальной проблемой: как добраться до места встречи. Как вызывать «Проводника» я не знаю, и тем более не знаю, как правильно пользоваться датападом. Конечно, существует один русский безотказный вариант, а именно «путь тыка». Но, боюсь, техника не переживет такого издевательства. Хотя, вариантов то я особо не вижу, так что начнем измываться над девайсами Далекой-Далекой. Для начала я решил нажать на все боковые кнопки. Хм, одна, вторая, третья…ничего не происходит. А если на экран потыкать. Скорее всего он здесь сенсорный. Мои надежды оправдались. Стоило мне ткнуть в середину экрана, как он засветился голубоватым светом, а из динамиков стал вещать знакомый мне женский голос: «Доброго утра вам, Лейтенант Пиетт. До встречи осталось двадцать три планетарные минуты. Этого времени вам хватит, чтобы явиться к пункту назначения. Чтобы у вас не было проблем, мы временно ограничили функционал вашего датапада. Сейчас отобразится карта и маршрут. Удачной вам встречи». Пик, и передо мной и в самом деле отобразилась карта здания с точкой, скорее всего, на месте меня. Ну что же, пошли тогда. Стоило мне выйти из своей… ну, наверное, своего номера, как на датападе отобразились трехмерное изображение моего коридора и стрелка, в какую сторону я должен идти. Ладненько. Когда я дошел до лифта, на датападе появился значок, похожий на загогулинскую семерку. В общем-то, тут и было две кнопки. Ладно, вызываем. Секунда, две, о… быстро приехал. Зайдя внутрь, на датападе я тут же увидел другую загогулину. Хм, честно говоря, офигенный навигатор, нашим до такого еще тысячелетия пахать и пахать. Через секунд двадцать движения вниз я доехал до… нет, это был не первый этаж, а… какой-то переходной что ли этаж. Ну, а как назвать выход из лифта и шесть мостов-коридоров в другие здания. Так, мне, по рисунку датапада, нужен второй слева. Агась, продолжим наш путь. А путь-то оказался долгим. Я уже минуты четыре прусь по этому коридору. Одно радует: красивый парковый пейзаж снаружи, но не более. Меня немного другое напрягает: где все? В прямом смысле, куда все подевались? Где моя группа, с которой я прилетел. Где остальные пациенты? Мертвая тишина, от которой меня прямо трясет. Впрочем, я везде вижу кучу роботов обслуживания, так что…может этот комплекс настолько большой, что все пациенты, да и медперсонал, так сильно разбросаны, что реально тяжело друг друга найти. Впрочем, судя по двери и сигналу датапада, я прибыл к своему месту назначения. «Артена Мэл, врач, эксперт в области изучения гуманоидной памяти» Достаточно молодая тогрута, ну как достаточно, тридцать семь галактических лет достаточно неплохой возраст для столь высокой должности, с интересом рассматривала записи с голокамер. Да, сейчас она с нетерпением ждала своего пациента, самого сложного в своей практике. «Частичная абсолютная» амнезия, что является такой редкостью. Обычно последствия космической болезни очень стандартны. Частичная потеря памяти и клаустрофобия на срок не более полугода. Причем остаются все рефлекторные навыки. Да и даже спустя час после первичного шока и потери памяти, уже часть воспоминаний начинает потихоньку «всплывать». А здесь… Лейтенант Пиетт просто наиинтереснейший случай. Потеря не только «жесткого диска», но и навыков с рефлекторной памятью. Это было сразу понятно после просмотра всех записей. Обычно гуманоид чисто на «автомате» воспроизводит определенные действия, не понимая, что он делает. А тут… нет даже этого «автомата». То есть сейчас Мэл была на пороге открытия нового скачка или стадии болезни. А это не только продвижение по карьерной лестнице, но и шанс получить Имперский Грант на исследования. Все-таки информация об этой болезни крайне важна для Флота, ведь он всегда должен быть в боеспособном состоянии. Тут раздался писк с ее датапада. «Хм, а вот и мой пациент прибыл. Отлично, просто отлично». Честно, мне этот… кабинет напоминал лабораторию Франкенштейна, только тут еще и современное оборудование стоит. А посреди всего этого нагромождения пробирок, специальных медицинских инструментов и всего остального, что вызовет, наверняка у каждого, приступ суеверного такого страха, стояла достаточно молодая, по моему ощущению тогрута. Непривычного для меня ярко-синего цвета, ниже меня где-то на полголовы, одетая в одежду явно медицинского персонала.  — Доброе утро, Лейтенант. Я Артена Мэл, одна из научных сотрудников отдела Нейропсихологии и Нейрофизиологии, который специализируется на изучении гуманоидной памяти. И именно меня прикомандировали к вам в качестве лечащего врача на весь реабилитационный период. Надеюсь, наше с вами сотрудничество, впрочем, как и лечение, будет плодотворным.  — И вам доброе, эм… Мисс Артена, — я решил еще и слегка поклониться. А то мало ли. С врачом, который решит — дурка пожизненно или свобода, лучше дружить.  — Интересно, очень интересно.  — Вы о чем?  — Обычно жители Внешнего кольца никогда манерами не отличались, в том числе, согласно записям, и вы. Но вы раньше просто всегда молчали и говорили только по делу, а тут прямо житель Центрального сектора Внутреннего кольца. Очень странные последствия. Может, генетическая память? Впрочем, чего гадать, давайте лечиться. Ложитесь в этот сканер, — тонкая ухоженная ручка махнула в сторону черного саркофага, — мы сейчас постараемся достучаться до вашей памяти, которая засела в глубине, на жестком диске вашего сознания. Я, сглотнув, с опаской подошел к черному гробику и принялся снимать свою кофту.  — Не надо, Лейтенант, просто ложитесь в одежде. Она мешать не будет, — ну, не будет, так не будет. Кто я такой, чтобы правила устанавливать в чужой церкви… Так что ложимся. Крышка захлопнулась, и я на секунду погрузился во тьму, которая в следующее мгновение озарилась синими огоньками. -Не двигайтесь и расслабьтесь, Лейтенант. Сейчас мы вместе с вами постараемся погрузиться в ваш «жесткий диск», чтобы восстановить хоть кусочек вашей памяти, ну или совершить попытку. Закройте глаза. Как только вы увидите картинку, постарайтесь в нее вглядеться. Что-то слишком заумно. Впрочем, вроде, ничего сложного. Закрыв глаза, я услышал легкий гул, и передо мной образовалось белое марево. С минуту я пытался увидеть хоть какой-то намек картинку, но все было тщетно. Я уж было подумал, что с моей памятью точно был полный швах, но… тут передо мной зарябила какая-то нечеткая картинка. Она мелькала, исчезала во вспышке этого белого марева, но я все-таки смог сконцентрировать внимание на ней и… «- Добрый день, уважаемые студенты. Сегодня мы проходим тему: правовые и торговые границы для логистики и доставки гуманитарных грузов», — я оказался в просторном помещении, за кафедрой которого вещал… как же эту гуманоидную расу то звали… ах, точно, иторианец. Ходячая рыба-молот. В аудитории находилось всего лишь семь учащихся, не считая преподавателя. Хм, как-то не густо. Я попробовал пройтись и мне это удалось без проблем. Проходя вдоль столов-компьютеров, я увидел себя нынешнего, только от силы лет двадцати. Вдумчивый взгляд, пальцы летают по сенсорной клавиатуре, что-то заполняя. Хотя почему что-то. К моему удивлению, эти закорючки стали мне знакомы и понятны. И первое предложение, начавшееся с «Проектирование безопасных маршрутов для гуманитарных конвоев без вооружения» стало мне абсолютно понятным. Ух, может, это и есть мой шанс на нормальное изучение языка. Ай, — тут меня будто бы высосало из этого воспоминания, а открыв глаза, я увидел искрящуюся крышку.  — Лейтенант, вы живы? — крышка открылась, и на меня обеспокоенно посмотрела тогрута.  — Все хорошо. Но меня почему-то выкинуло из воспоминания. Не подскажете, что случилось, — тут мисс ученая помялась и виновато на меня посмотрела, что вообще нетипично для ученых, как класс.  — Мне очень жаль, Лейтенант. Я слишком глубоко проникла в ваши нервные узлы и… извините, но теперь память жесткого диска, то есть ваши воспоминания, все до единого, стерлись. Мне очень жаль. Честно, я даже не знаю, что и думать. С одной стороны, это печаль, да еще какая. Ведь эти воспоминания для меня бесценны. А с другой…, а выдержал бы я эти полноценные воспоминания, целых тридцати лет, а то и более? Личность, воспоминания, на целых семь лет больше, чем у меня. В общем, что сделано, то сделано, пусть и не моими руками. Эх, что не делается, все к лучшему…