Он отдан под твою опеку! И, если можешь, низведи В такую бездну человека, Чтоб он тащился позади.
Ах, договор, чтоб Бог его побрал! Ну почему я не могу нарушить клятву? Зачем, зачем Всевышний нас связал? Ужель с начала он не доверял своим твореньям? Что же, не напрасно... Я с лёгкостью введу вас в заблужденье, и в том есть для меня своя корысть: любое ваше сердца треволненье на шаг отодвигает неба высь. Вот только просчитался я. Кто знал, что, в тьму тебя маня, я разожгу в душе твоей то, отчего всего больней. Есть плюс и в том, чтоб тьмою быть, ведь чёрт не может полюбить. Но, о, мать-тьма, погибну я! Любовь чужая жжёт меня.Что даст мне свет, чего я сам не знаю? «Смиряй себя!» — Вот мудрость прописная, Извечный, нескончаемый припев, Которым с детства прожужжали уши, Нравоучительною этой сушью Нам всем до тошноты осточертев.
Всего лишь руку протянуть. Так близко... Лишь слово мне сказать — он будет мой. Но отчего тогда в груди скоблится тоска своей костлявою рукой? Ужели небо было право, сказав желания смирять? Нет, я не верю. Мне отраву куда приятнее принять, чем честно для себя признать то, что любить он неспособен. Ведь, верно, будь он вдруг свободен, то он не корчился б в мольбе, а сразу вырвал сердце мне.Я проклинаю ложь без меры И изворотливость без дна, С какою в тело, как в пещеру, У нас душа заключена. Я проклинаю самомненье, Которым ум наш обуян, И проклинаю мир явлений, Обманчивых, как слой румян. И наши сны, наполовину Неисполнимые, кляну.
В мечтах он рядом был со мной по своей воле, без указки. Ах, сердце, мне те сны и сказки не воплотить, пока живой. Но с ядом дрогнет вновь рука у труса... нет, у дурака. Надежды жаром ослеплён, себе терзает сердце он. И бесу тело... Вот это дело!Я шлю проклятие надежде, Переполняющей сердца, Но более всего и прежде Кляну терпение глупца.
И ночь за ночью, день за днём идёт бессмысленная мука. И снова чресла жжёт огонь, и снова демон бьётся в путах. Глупец ты, или же слепец? Ведь тот билет в один конец...Фауст Черт даром для меньшого брата И пальцем не пошевельнет. Договоримся, чтоб потом Не заносить раздора в дом. Мефистофель Тебе со мною будет здесь удобно, Я буду исполнять любую блажь. За это в жизни тамошней, загробной Ты тем же при свиданье мне воздашь.
Ну чем тебе так мил был договор? Ты представлял хоть, что с тобою будет? Ужель ты думал, демон вдруг забудет, что делал с ним его свободы вор? Нет, я подумал о другом: коль договор уж был заверен, то демон будет слову верен, ведь в этом к ним так строг закон. Я буду рядом с ним теперь всегда, что в этом бренном мире, что в загробном. Пусть там я стану лишь рабом безмолвным, пока же я хозяин, он — слуга.Мощь человека, разум презирай, Который более тебе не дорог! Дай ослепленью лжи зайти за край, И ты в моих руках без отговорок!
Своею властью полной ослепясь, забудет человек про слово Божье. А значит, малым жертвуя сейчас, я получу то, что всего дороже. Пусть извиваюсь я в его руках, я знаю, уже близок час расплаты. Познает он уж скоро боль утраты, пока же... Кх, сильнее! Ах!..