В заложниках у ветерана труда

В нашем доме поселился Замечательный сосед А потом у нас пропали Серебро и в партию билет. Паренька зовут Арсеном, Словно денди моден он. Как заложник, вечным пленом Он теперь порабощен.

      За окном стояло серое июньское утро. Лето выдалось богатым на грозы и проливные дожди. Из хмурых туч вдруг страшно загромыхало и совсем не по-утреннему стало темно.       Напольные часы пробили одиннадцать. И обладательница героя труда , шестидесятилетняя пенсионерка Вера Ивановна была крайне обеспокоена, что за эти одиннадцать часов нового дня она еще никому не успела испортить жизнь.       Чтобы хоть как-то исправить ситуацию, она намылилась проведать своих соседей. Туго затянув свой потрепанный, усеянный мелкими васильками, халат и поправив съехавшую на лоб косынку, она приоткрыла скрипучую дверь в комнату к мальчикам и, покашливая, произнесла: – Ребятушки! А почистите-ка мне... Картошку! Я что зря вчера очередь за ней выстояла?       Сдвинув тяжелое одеяло в ноги, Арсен Люпен приподнялся на своей пружинной кровати. После пятиминутного протирания глаз, он сонно протянул: – Что, теть Вер?       Сдвинув брови на морщинистом лбу, старушка ногой выдвинула кастрюлю с облупившимися маками на эмалированных боках, наполненную чумазым картофелем из-за двери в комнату, где жил Люпен и еще две загадочные личности. – Хватит на перинах возлегать, общественно-полезным делом займись! Ты учти, приду из булочной, проверю! - уходя, пригрозила пальцем пенсионерка.       Подняв легкий ветерок, в комнату въехал кучерявый мальчуган лет пяти. Прислонив своего железного коня к тумбочке, внук Веры Ивановны начал скакать вокруг не успевшего проснуться Люпена: -Дядя Арсен! Ну дядя Арсен! Ну покатай на фиате! Покатай!       Дядя Арсен нехотя нагнулся к мальчику: – Эй, малой, тебе в школу не пора? – Не пора! Еще два года не пора!- весело отозвался Федя. – И не дядя я еще, ясно? На фиате не могу, мне бабка твоя вон работу придумала!- пробасил Люпен, указывая на кастрюлю.       В другом конце квартиры вдруг зазвонил телефон, и мальчик уже потерял всякий интерес к загадочному соседу и его желтой машине и рванул отвечать.       Поставив ноги на шерстяной коврик, Люпен подпер ладонями свой подбородок и скептически уставился на клубни картофеля. Он в панике зажмурил глаза. Ведь скорее всего и Вера Ивановна, и эта коммунальная квартира с окнами на детский сад, и мальчик Федя, и его самокат марки "ФИМ", и кастрюля с картошкой были побочным эффектом ночных разбоев. Однако ж, через минуту кастрюля с картошкой магическим образом не испарилась, даже ни одной картофелинки не пропало. На лицо великого вора пришло глубокое уныние. Они вообще кем себя тут возомнили?! Меня, самого Арсена Люпена Третьего картошку чистить! Уедем, Джиген, из этой преступной России!       Но увы, Женя его не слышал. Он, вооружившись пачкой "Pall Mall", ощущал все прелести балкона второго этажа.       Обиженно посмотрев через утепленное окно на силуэт довольного Джигена, Арсен Люпен подбоченился и уверенным шагом направился на кухню, пропахшую выкипевшим борщом и пирожками с капустой.       Чего только не вмешала в себя крохотная, на первый взгляд, судница: вот старая, поржавевшая открывашка, которая помнит еще пятилетнего Ленина, целый ворох вилок самых разных мастей и размеров, алюминиевые и железные ложки с поварешками, ножи... Так-так, а вот и он!       Крепко схватив нож для чистки картофеля, Люпен направился к своим клубням.       Через несколько минут Арсен подключил к работе долго отлынивавшего Женю и они, усевшись друг против друга ,начали орудовать ножами. Люпен с большой серьезностью подходил к делу. Из-под его ножа выходили тоненькие ленточки картофельной кожицы. С такой аккуратностью, точностью, срезал Арсен картофельную кожуру, что на миг могло показаться, что он вырезает причудливую фигурку из высококачественной древесины. – Может тебе, Люпен, в скульптуры податься? Такой талант пропадает!- иронично заметил Джиген, наблюдая за работой друга.       Женя же не церемонился с каждым клубнем по пять минут, кромсал как попало, не глядя, что срезает.       Как раз кстати послышался скрежет в замочной скважине, а вскоре и радостные вопли Феди, которые подтверждали приход Веры Ивановны. Из открытой двери выглянули сначала два батона белого, а потом и сама старушка: – Я гляжу, пошло дело! Мальчики! А, может, вы мне еще и пол вымоете, а?