Дзынь

Как я и полагал, теперь меня так совесть мучает, что смог бы был бы красным, как рак, от смущения. Но я не жалею о прошедшей ночи. И не считаю, что предал Иргона. У нас с ним ничего нет, да и вряд ли будет, поэтому я не предавал его. Хотя на душе все равно гадко. Я же знаю, что с Фалко не буду. Это была просто ночь, по обоюдному желанию. Хоть я и сбежал утром, когда действие медальона прекратилось. Я ушел, оставив Фалко досматривать сны, положив медальон рядом. Надеюсь, он поймет, что это означает. Это был просто сон. Мгновение, которое потом будем вспоминать с улыбкой. Не больше. Да и не до конца это был я. Тело так точно не принадлежало мне. Я страшное чудовище, от вида которого все вокруг разбегаются. Другие могут со мной лишь дружить, не больше. Вот почему химер стало так мало? Почему я не нашел своего дзыня среди сородичей? Как бы тогда все было проще. Но хватит о грустном. Еще один взмах крыльев поднял меня на нужную высоту, и я хватаюсь лапами за выступ, что приведет меня вглубь Туманной выси. Метнувшись в пещеру, обалдел от всего, что там было. Столько сокровищ я не видел никогда. Даже все, что я когда-либо видел за свою жизнь, не сравнится с тем, что было в полумраке пещеры. Даже туман, плавающий по тоннелям и залам, не скрывал того богатства, что здесь было. Так, и что мне теперь делать? Как найти шкатулку среди такого количества драгоценностей? Она ведь может быть где угодно. Попробовать по магическому запаху определить?! Последующих часа четыре я исследовал все комнаты, что мне попадались. Безделушек с магическими следами оказалось много, но пока еще не было ни одной шкатулки. С одной стороны, меня это радовало, а вот с другой... Совершенно неожиданно я поскользнулся и покатился кубарем вниз, ехал долго, минут десять, пока наконец-то не упал в еще одну кучу золота и драгоценных камней. Среди которых были и камешки мумий. Помня, что к ним прикасаться нельзя ни в коем случае, я обошел кучу бочком, оглядывая еще одну пещеру, куда меня занесло. А занесло меня в самую большую из всех, что я тут уже облазил. В самом центре среди всего богатства на пьедестале стояла черная обшитая бархатом шкатулка. Осторожно приблизившись, я обнюхал вещицу. Пахло от нее сильной магией, надеюсь, это то, что мне нужно. Кошачьей головой аккуратно выхватил с пьедестала шкатулку, крепко зажав ее зубами, молясь, как бы хрупкой не оказалась. Мало ли чем грозит малейшее повреждение. Взял, отошел, огляделся, все вроде в норме. Тихо. Как-то слишком тихо. Запихав шкатулку в Мишину сумку, что все так же была приторочена ко мне, я тихонечко стал сдавать назад, намереваясь выбраться. — И куда это ты собрался с моими личными вещами? — послышался мягкий женский голос. Попал! Оборачиваюсь и сталкиваюсь взглядом с белыми, как туман кругом, глазами. И чего-то они мне ничего хорошего не сулят. Передо мной в нескольких метрах стояла... Еще и меня чудовищем называют! Нижняя часть обладательницы голоса была полностью осьминожья, причем щупальца такие большие и длинные, что я содрогнулся, представив, как они сжимают жертву. Выше пояса было вполне человеческое женское тело: живот с пупком, две груди, ключицы, тонкая шея. А вот от плеч снова жесть. Четыре руки, вроде как человеческие, но с перепонками между длинных пальцев. Лицо типичное бабское, нос, губы. Уши вроде эльфийские, волосы... шевелятся. Это... это тоже... щупальца... и... и змеи... Ужас! Медуза Горгона, блин! А я думал, это сказки. Вот вам сказка, прямо перед глазами. — Прости, госпожа, — решил я подмазаться к чудовищу, — но не могли бы Вы отдать мне эту шкатулку? Она мне очень нужна. Я в долгу не останусь. Как только доставлю ее в нужное место, исполню для Вас все, что угодно душе Вашей. Меня смерили внимательным взглядом, усмехнулись ярко-алыми губами и показали раздвоенный язык. — И не мечтай. Эту вещь я храню уже не первую сотню лет, и тебе просто так она не достанется. Она шипела и покачивалась на осьминожьих щупальцах, все, что было на голове, так же шипело и показывало языки. Бе... — Вот поэтому я и прошу Вас просить меня о чем угодно взамен этой вещи, — я даже поклонился ей, всеми головами. А она, такая нехорошая, подползла ко мне и заглянула в глаза, пока смотрела, щупальцами облапила все мое тело. Как мерзко-то от ее прикосновений. Ух! — Нет, — твердо кинула она и, подняв мою человеческую голову выше, заглянула в глаза, что-то шепча под нос. — Бла-бла-бла... Я ничего не понял. И от нетерпения переступил с лапы на лапу. Моргнул пару раз, вблизи лицо чудовища оказалось премерзким: прыщи, черные точки. Ну как так можно?! Меня ж стошнит от такого. Спустя пару минут она отпустила меня и отползла обратно, потрясенно глядя на меня. — Ты... Не может быть! Почему ты не поддаешься мне? Почему ведешь себя так странно? Эм, она чего-то ждала от меня? А я ее огорчил? Вот какой же я плохой-то! — Простите, госпожа, — на всякий случай покаялся я, знать бы еще в чем. — Ты не можешь... Я же заколдовала тебя... — все еще была несколько не в себе осьминожка. — Зачем? — тут же прищурил я глаза. Не люблю, когда на меня пытаются воздействовать, чем бы то ни было. — Что Вы хотели со мной сделать? Я стал наступать на явно перепугавшуюся осьминожку. Та поначалу отползала назад, но вот встрепенулась и пошла на меня. Но я-то не уступлю. Щупальца вновь облапили меня, сжимаясь, как змеи, ей богу. Но главное, чтобы ребра не переломала. Мне еще Мишу на спине нести, а с переломами тяжко и одному лететь будет. — Верни шкатулку, — прошипела мне в лицо баба, брызжа слюной. — Нет, — рыкнул я, лапами царапая ее прибамбасы, от чего осьминожка взвыла. — Верни! — еще громче заорала медуза и отшвырнула меня к стене, которую я проломил спиной и вылетел в рядом расположенную пещеру, в стены коей были вмонтированы цепи, что держали скелеты людей, эльфов, троллей, оборотней. Кстати, об оборотнях, что там за знакомая фигура? Подскочив к соколу, гхыр знает как оказавшемуся тут, содрал из стен его цепи и потряс. — Эй, ты как? Живой? — внимательно с беспокойством вглядываясь в лицо измученного, бледного парня, спрашивал я. — Госпожа... — томно пропел он и открыл глаза... не желтые — белые. — Что ты с ним сделала? — взвыл я, закидывая парня поперек спины и обвивая хвостом, дабы не свалился. Чудовище уже подползла ко мне достаточно близко и, гадко улыбнувшись, ответила: — Таким и ты должен был стать. Но почему-то на тебя моя магия приворожения не действует. — Дура баба! — выплюнул я. — Расколдуй его или я тебя убью. А эта наглая тварь лишь улыбнулась в ответ на угрозу и снова понесла на меня. Ну, су... стерва! Убью! Я так же стремительно кинулся на нее, позабыв, что парень-то на спине, и упасть может. Когда встретились две боевые мощные силы, пещера задрожала, и с потолка посыпались камни. Мы сцепились руками и лапами. Осьминожка одними руками пыталась порвать мое крыло, боль-таки причиняла, но не больше. Вторым комплектом рук она пыталась удушить меня и глаза выколоть. Я же дергал ее волосы ящерными зубами, кошачьими вгрызаясь в горло. А хвостом держа за спиной Фалко. Узнаю, что тут забыл, и ему накостыляю. Баба сдаваться не хотела и пыталась меня царапать и рвать, обвивала своими конечностями, но я уже перехватил инициативу и стал подталкивать ее к стене, хотел просто припереть. Но она отскочила, на миг застыв, тяжело дышала в нескольких метрах от меня, но вот вновь кинулась навстречу, ну и я туда же, только разогнался больше. Одним мощным прыжком впечатал осьминожку в стену, которая тут же покрылась трещинами и разломалась. Мы втроем полетели со всей высоты Туманной выси. Бабу я отпустил, намереваясь раскрыть крылья и улететь. Но тут почувствовал, как хвост соскользнул с тела Фалко. Ну как же так, а?! Парень стремительно полетел вниз, а я следом, молясь успеть. Разобьется же насмерть. Перед моими глазами осьминожка впечаталась спиной в скалу на одном из выступов выси. Фалко благо пролетел рядом, но даже не задел. Взмахнув крыльями, я нагнал его и схватил передними лапами. Успел! Точно, убью его!

***

— Ты какого гхыра туда поперся? Жить надоело? — верещал я, когда мы достигли дома Фалко. После того, как баба упала и разбилась, он пришел в себя. Но легче-то от этого не стало. Я все еще не понимаю, как этот парень мог бросить Мишу и пойти на Туманную высь. И за кем. За мной! А что, я сам о себе не могу позаботиться?! Да я же фору дам любому другому существу. — Не рычи, и так голова болит, — скривился Фалко, переодеваясь в другую хламиду. Скользким веществом чудовище и его обработала, теперь вот приводит себя в порядок. Глядя на него недовольно, я видел его прекрасное гибкое тело и желал его коснуться, и не только. Я испорчен вконец! — Не рычи?! — взвился я пуще прежнего. — Да я тебя сейчас убью! — Не посмеешь, — сокол, закончив переодевание, подошел ко мне и прильнул к моему боку. — Спасибо! Я смутился от нежности и подрастерял пыл. Приятно. И почему на его месте не Ирогон? Как бы я был счастлив, если бы это был кентавр. Эх, мечты! — Чего ты туда вообще пошел? — уже спокойнее поинтересовался я у сокола, не торопясь прерывать минуту нежности. Все же не часто мне перепадает немного заботы и теплоты от других. — Тебя сутки не было, и я подумал, что тебя спасать надо. Вот и пошел, — объяснил Фалко. — Там же время медленнее идет. Тебя не нашел, а вот чудовище легко. — Ясно, — буркнул я. А я ведь действительно не заметил, что время там идет иначе, хотя изначально что-то почувствовал, но внимания не обратил. Да и магии там хватает, во всем и не разберешься сразу. Так, а почему тогда врач этот мне раньше не сказал? Со стороны подземной реки послышался шум, и я не смог задать этот вопрос. Оглянувшись назад, я увидел Мишу. Девушка шла медленно, придерживая рукой бок, глаза светились непониманием и удивлением. Куда бы ее взгляд ни упал, она удивлялась только больше, так глаза ее скоро станут размером с луну. Оттолкнув Фалко, я подошел к мумии. — Как ты себя чувствуешь? — первым делом спросил, Миша с радостью в глазах шагнула ко мне и повисла на моей спине. — Все хорошо. Но в теле такая слабость. Что произошло? — оглядывая кучи сокровищ и прочего, спросила мумия. Когда ее взгляд упал на сокола, она вылупилась на него и воскликнула: — Это кто? Красивый-то какой! Я, встретившись с недовольными глазами сокола, поспешил ответить: — Это Фалко, врач. Он спас тебя. Миша, прости меня, я так виноват перед тобой! — Не страшно. Все же хорошо! — воскликнула девушка и, обвив мою человеческую шею, запечатлела на лбу смачный поцелуй. — Как дела? — Шкатулку я нашел, — кивнул я, полагая, что это самое главное на данный момент. — Уверен? — визгнула мумия и запрыгала на месте, но так как рана свежая, тут же прекратила, схватившись за бок. — Нет, не уверен, — отмахнулся я, показывая головой на сумку со шкатулкой. Миша, поборов боль, открыла ее и заглянула. — Я видела такую на древних фолиантах с нашей историей, — проговорила она, уже внимательно изучая шкатулку в сумке, извлекать ее она не торопилась. — Что ж, теперь наши шансы, что шкатулка именно та, что нужна, выше. Так что если ты можешь, мы отправимся обратно, — проговорил я, понимая, что мы и так уже задержались тут достаточно. — Да, только мне бы перекусить чем-нибудь, — с улыбкой в глазах попросила мумия. Фалко гостеприимно предложил ей на выбор мясные блюда, но так как мяса она не ела, пришлось довольствоваться всего-то двумя яблоками и грушей. Пока она ела, сокол так и прожигал ее взглядом. Что мне не очень нравилось. Я не хотел, чтобы он считал прошедшую ночь началом каких-то отношений. Мне лишние проблемы не нужны, да и Мише не до них. Но как бы то ни было, он врач и после трапезы предложил девушке обработать рану перед полетом. Пока они были в воде, о чем-то нахмурившись переговаривались. Под конец Миша рассмеялась и хлопнула парня по плечу. Видимо, договорились до чего-то. Видя это, я почувствовал, что стало легче. Раз они нашли общий язык — бояться нечего. Таким образом, через час мы уже были готовы к отбытию. Но тут Фалко удивил меня, сказав, что хочет последовать за нами. — Зачем? — удивился я, не понимая, какой ему прок от совместного путешествия. — Просто хочу отдохнуть от дома, — пожал он плечами, но глаза странно блеснули, на миг задержавшись на Мише, что сидела на моей спине и держала сумку. — Да и девушке все еще нужна моя помощь — рана может в любой момент раскрыться. Поэтому и провожу вас. Возразить мне было нечего. Мало ли что ждет нас впереди, вполне возможно, что снова встретим кентавров. Врач пригодится. Я кивнул, соглашаясь с ним, и Фалко обратился в птицу, а Миша восторженно завизжала и хотела было спрыгнуть с меня, дабы потискать пташку. Но я шикнул на нее: — Нам пора, потом осмотришь. Миша расстроилась, но покорно согласилась. Летели мы почти весь день, пока солнце не село. Потом я и Миша кружили в небе, пока Фалко проверял и искал безопасное место для ночлега. Миша почти сразу же уснула после легкого перекуса. Костер мы разводить не рискнули, но чтобы девушка не замерзла, заранее прихватили несколько одеял. Еще два дня и будем на месте. Придется потерпеть, только бы ей хуже не стало. Как только и я решил прикорнуть немного, сокол подошел ко мне, присел под боком и, поглаживая мой загривок, прошептал: — Ты жалеешь о том, что случилось? — и столько печали было в его голосе. — Нет, — честно ответил я. — Но не думаю, что стоит повторять... Как только эти слова сорвались с моих губ, сокол стремительно застегнул на моей шее цепочку медальона. — Что ты... — начал было я, но меня накрыло силой безделушки. Выгнувшись, стараясь не кричать, — еще Мишу разбужу, — я пытался удержать превращение. Зачем Фалко вновь это сделал? Зачем я ему? Тем более что я не тот, кто есть с этим медальоном. Устало опав на землю, я невидящим взглядом смотрел перед собой. Фалко, не теряя времени, обнял меня, прижавшись всем телом, покрывая поцелуями взмокшие шею и плечи. Я еще не отдышался, когда парень перевернул меня на спину и оседлал мои бедра. — Фалко, нет, — попытался я воспротивиться, да только уже был возбужден, а тут еще и рука парня легла на мое достоинство. — Нет... Его губы накрыли мои в страстном и грубом поцелуе. Его рука все больше возбуждала меня, тело человеческое больше остальных склонно к слабостям, поэтому быстро сдалось. Уже через пару мгновений мои руки обняли парня, бедра качнулись навстречу. Понимая, что снова выиграл, Фалко приподнялся, разорвал поцелуй и, подобрав хламиду, вновь устроился на моих бедрах. Без ткани — я-то обнаженный, хм, всегда — контакт был теснее, что возбуждало только больше. — Хочу тебя, — прошептал мне в губы Фалко и, снова приподнявшись, обхватил мой член рукой, устанавливая между своих ягодиц. — Нет, — едва выдохнул я, сопротивляясь уже лишь мысленно. Я снова поддался, вновь проиграл. Я жалок! Но зачем Фалко все это? Неужели он так хочет быть любимым, что даже готов принудить? Не понимаю его, он занимается любовью не со страшным чудовищем, а с поддельным красавцем, что может существовать лишь несколько часов. Это должно лишь огорчать. Проникая в податливое тело все глубже, я отчетливее видел перед собой лицо Иргона. Он то смеялся, то грустил. Иногда мне даже казалось, что кентавр вот-вот расплачется. Он считает, что я предаю его? Неужели у меня есть шанс? Боги, у меня уже галлюцинации начинаются. С именем Иргона на губах я заполнил Фалко, чьи глаза засветились неистовым гневом, при упоминании другого имени. Тонкие пальцы сжались, и в следующий миг мою щеку обожгло болью от пощечины. — Все равно ты будешь моим, — прошипел парень и сдернул с меня медальон. Мои глаза расширились от потрясения. Вот сейчас я вернусь в родное тело и... пораню сокола своими настоящими размерами... Я не мог этого допустить и, прежде чем меня снова скрутило, я столкнул его с себя. — Дурак! — прорычал я, спустя несколько мгновений поднимаясь на все лапы. — Зачем ты все это делаешь? — Я хочу чтобы ты был моим, — твердо проговорил парень, глядя на меня с земли, где лежал на боку. — Твоим? — усмехнулся я. — В том теле, что дает медальон, я лишь жалкое подобие самого себя. И тебе это нравится. Так что не думаю, что тебе нужен именно я. Ты просто играешь. Вот только во что? Ты сам говорил, что внешность не важна, но тем не менее повелся на то, чего не существует. Тебе, как и остальным, важен внешний облик, а не душа и личность. — Я все равно не отступлюсь, — проговорил Фалко, садясь на траве. — Ты будешь моим. Есть шанс, что после долгого использования медальона он навсегда сделает тебя человеком. — Что?! — поразился я. — И ты думаешь, я буду тебя благодарен за это? — А почему нет? Ты же страдаешь в этом теле, почему бы не получить другое, — как же он глуп и эгоистичен. — Ты наивен и не понимаешь. Даже приобретя другое тело, я все равно буду химерой. Я останусь чудовищем, — я говорил тихо, но уверенно. — Поэтому оставь свои жалкие попытки. Найди того, кто полюбит тебя искренне. Я же не тот, кто тебе нужен. Я не сделаю тебя счастливым. Договорив, я развернулся от расстроившегося парня и, подойдя к Мише, прилег рядом, согревая ее своим теплом. Как же на душе гадко. Я сам себе противен. Этого больше не должно повториться. Никогда.