***
И вот по моему желанию, али без оного, сейчас я, как пугало, стою в центре поля и кошу трын-траву. И все бы ничего, я готов был с этим смириться, но, гхыр всех возьми, почему я должен делать это руками? Дайте мне хотя бы косу, это ж ни в какие ворота, вообще. Уже все руки изрезал, травка-то и колется, и режется. И писец пришел моим беленьким, аристократическим ручкам. А все из-за этого Хмыра. Дракон-вегетарианец. Да у меня подобное даже в голове не укладывается. И вообще стойкое ощущение, что нас надули, не покидает меня с самого разговора с дракошей. Ну действительно какое чудовище будет есть лишь траву? Ему ж для сил и устрашения нужны белки, углеводы и жиры, а так же калории. А где они в траве? Араанга я категорически не допустил к столь пагубному делу — сенокос, ага, без косы. И вот стою я, значит, в чисто поле и рву на обед дракоше уже не первую сотню травинок. Уже два стога за полдня надергал. Точно мы с Араангом не знаем, сколько нужно, но так как дракон здоровенный, предположили, что и жрать он будет много. Эх, ладно, завязываю с нытьем, а то сопли скоро через уши полезут от переизбытка. Единственное, что меня подбадривало все время сенокоса — это шкатулка. Надеюсь, у дракона именно та, что нам нужна. А то будет замечательно, если я зря все это время пачкался в земле, пыли и траве, позволяя мелким жукам ползать по мне, словно по плацдарму. Эх, мне бы сейчас ванну принять, смыть с себя последствия двух стогов зелени. — Лаки, я думаю этого будет достаточно. Да и передохнуть тебе не мешало бы, — подойдя ко мне, мягко проговорил мой мумий. А у меня на душе сразу так хорошо стало, тело током желания драболызнуло. Эх, любовь всей моей жизни, когда ж я тебя расколдую, так хочется посмотреть на тебя. При всем при этом, я все еще не знаю какой расы мой возлюбленный мумиё, он не рассказывает, а я не настаиваю, тайно надеясь, что он не из семейства бородавчатых. А то потом понятно будет, почему прячутся под слоями ткани. Бр, это мне солнышко полуденное голову напекло, раз уже подобные мыслишки в голову лезут. — Уверен, что этого хватит? — оборачиваюсь к Араангу и шарю глазами по его стройному телу под хламидой и бинтами. Нет, с таким телом он определенно должен быть красавчиком. Ух, хочу коснуться его кожи. Я даже руку протянул, зачарованный глазами Араанга. Вот сейчас мои пальцы с наслаждением коснутся мягкой и нежной ко... Нифига, грубой и сухой ткани. — Эх, — выдыхаю с сожалением. — Извини, — шепчет мумиё, пряча глаза. — Ничего. Надеюсь, скоро смогу насладиться тобою в полной мере, — подмигиваю и успокаивающе касаюсь перебинтованной щеки. — Так что насчет травы? — Ее хватит, — подняв на меня глаза с вселенской надеждой, кивнул Араанг, тихо добавив: — Надеюсь. — Ладно, чего гадать. Потащили в пещеру. Он там все еще чихает? — с этими словами я окутал два стога своей паутиной и потащил за собой. Вроде трава, вроде легкая, но в миллионном сочетании очень уж тяжелая. А еще и воздух, пропитавшийся запахом свежескошенной травы, на легкие давит. Чет как-то я устал за последнее время. — Нет, мне удалось найти травы и сделать настой. Но он лишь на пару часов снимает симптомы аллергии. Так что нужно торопиться, — шагал рядом парень в бинтах. Через полчаса мы пришли к воротам, и я смело прошел внутрь, таща за спиной еду для зверушки, при этом решил отомстить и волочил корм по пыли, даже по грязи. Моя вспыльчивая, самоуверенная натура так и просила хоть как-то отомстить за часы труда, хм, нет, рабства. Иначе и не назовешь. — О, явились, наконец-то, — прогремел дракон, как только мы вошли. Я устало подошел к его морде, что теперь спокойно покоилась на сложенных лапах, да таких огромных. Я этому Хмыру буду на один коготь мал, а их, в смысле когтей, еще четыре. Швырнув зелень перед носом дракона, снял паутину и отбросил в сторону, все равно теперь никуда не годится, а новая еще выработается. — Приятного аппетита, — буркнул я и отошел обратно к Араангу. — Ну и куда мне столько?! — съязвил Хмыр, оглядывая два стога. — Жрать, — себе под нос пробубнил я, впрочем, надеясь, что дракон не услышит, а то обидится и поменяет свои вкусовые предпочтения. — Ну мы же старались, — встрял Араанг, дабы дракон, и правда, не услышал мои слова. — Ага-ага, спасибо! — облизнулся дракон и, раскрыв здоровенную пасть, слопал сразу один стог. И чего жаловался? В пасти больше одного легко поместится, а в желудке так и подавно. — Ум-м-м-м! Вкусно! Довольно протянул Хмыр спустя минут десять; из его живота — где-то на задворках пещеры — послышалось довольное урчание. Обжора, блин. — Ну что ж, заслужили вы свою шкатулку, — довольно жмурясь, проговорил дракон и поднял голову на длинной шее. — Залезайте на меня, пойдем ко мне, шкатулку искать. Че?! Ее еще и искать надо? Ну, беспредел полный. Но выбора не было, да и гадать, и материться можно долго, а времени у нас маловато будет. В общем, я и Араанг, крепко держась за руки, подошли к лапке дракона, что Хмыр специально пододвинул к нам, и залезли на нее, тут же хватаясь всеми конечностями за толстые чешуйки. Под нами все затряслось, едва теплившийся свет снова пропал, а дракон, сотрясая все вокруг, потопал куда-то, — замечу, что пошел он на трех лапах, на четвертой мы восседали, а он, видно, не хотел нас сильно беспокоить. Араанг прижался ко мне так плотно, да еще и задом, что я не мог не возбудиться даже при такой тряске. Все же парень стоял между мной и драконьей лапой. Это так, на всякий случай. А то упадет еще. Нет, надо было его на спину садить, сейчас изнасилую и пиши пропало. Ух! Минут пять подобного передвижения — и нам в глаза пыхнул яркий свет, ослепив на пару мгновений. Но когда мы привыкли, то смогли разглядеть перед собой белые облака, плавающие низко и в большом количестве. А еще обрыв, в который стекал не один водопад. Куда вода стекала, понять было невозможно, потому как внизу тоже плавали облака. — Красиво! — выдохнул Араанг, на миг прижавшись ко мне всем телом. Эх, он бы поаккуратнее, я же и не сдержаться могу. — Угу, — снова пробубнил я под нос, вдыхая приятный аромат моего мужа. Какой тут пейзаж, когда рядом такое желанное существо. — Да, — согласился Хмыр. — Это и есть край мира. Все воды ведут сюда. — А куда они вливаются? — полюбопытствовал восхищенный мумий. — Не знаю, я не долетел, сколько ни пытался. Наверно, насквозь землю проходят, — ответил дракон и пошел дальше, к обрыву. Ну вот я же чувствовал, что что-то с ним не так. Даже если он и травоядный, не факт, что нет у него жгучего желания избавиться от нас. Вон сколько кругом костей всех мастей. Я сильнее вцепился в чешую дракона, одной рукой обняв Араанга так крепко, что он запищал. — Лаки?! — выдохнул он едва дыша. — Извини, — повинился я и ослабил хватку. Дракон к этому времени уже достиг обрыва, утопая тремя лапами в воде, четвертую поднял повыше, дабы нас не затопило. — Держитесь крепче, — рыкнул Хмыр и прыгнул. У меня сердце ушло в кончики лап, Араанг закричал, оглушая и меня, и дракона. Вокруг нас были лишь облака и вода, страшно стало так, что дыхание прерывалось. Летели мы быстро, настолько, что перед глазами все смешалось в одно серо-белое пятно. Но вот Хмыр раскрыл громадные крылья, и нас тряхнуло, а спустя миг мы с мужем наконец-то вздохнули. — Жив? — спросил я Араанга осипшим голосом. — Да, — пискнул мумий, оглядывая край мира. По мне, так понятно, почему предки не стали тут турбазу строить. Вид однообразный, смотреть вообще не на что. Но по возгласам и охам мумия я понял, что так думаю только я. Летели мы недолго и уже через несколько минут достигли противоположного водопада, он был прямо перед нами, а дракон почему-то не спешил сворачивать с прямого пути. Не понял. Он что, уснул там? Мы ж разобьемся о воду. — Эй, — позвал я Хмыра. На что ящерная голова повернулась ко мне и прожгла желтым глазом, уголок губ приподнялся, показывая часть зубов. Это он типа улыбнулся? Боги, спасите от такой улыбки. Хмыр так и не свернул, и я уже готов был спасать мумия и выпустить паутину, которая непонятно за что должна была бы зацепиться, но я не успел это додумать. Потому как дракон легко влетел в воду, что нас не задела, скатываясь по ящеру. Толстый слой воды быстро сменился темнотой. Нас снова затрясло — дракон успешно выполнил посадку. Фух, живы! — Будьте как дома, гости дорогие, — пробасил Хмыр и опустил лапу, на которой были я и Араанг. Спешившись, я огляделся, благо глаза быстро привыкают к темноте. Хотя не было тут темно. Огонь вон в факелах, больших таких, по всему длинному коридору, уходящему глубоко внутрь. Не говоря и слова, Хмыр направился вглубь, Араанг последовал за ним, ну а у меня и выбора не было. Шли недолго, и вскоре вышли в большую пещеру, освещенную все теми же большими факелами, что были прикреплены к стенам. Перед нами открылся вид, сильно напоминающий дом обычной твари — стол, сено вместо постели, посуда и прочее, и прочее. Разница лишь в том, что все было намного больше. — Располагайтесь, сейчас шкатулки принесу, — проговорил Хмыр и поспешил скрыться в другом туннеле, прилегающем к общей пещере. Располагаться нам было особо негде. Хотя бы потому, что ни стульев, ни кресел не было. И правильно, зачем они дракону, что всю жизнь спит и сидит на пузе? Поэтому я стоял на одном месте, Араанг же прошелся по пещере, разглядывая рисунки на стенах. Рисунки были не такими большими и скорее несли в себе историю. Были на стенах также и письмена, у них мумий застывал на пару минут. То ли читал, то ли пытался. Не прошло и получаса, не успели мы с мужем заскучать, как Хмыр притопал обратно, держа в зубах объемистый мешок. Выплюнув его передо мной, возвысился горой. — Выбирай, — кивнул дракон и огляделся, выискивая глазами мумия. — Эй, не карябай. Эта знаешь, какая историческая ценность! Далее он еще что-то говорил, но я не слушал. Открыв мешок, был удивлен тому количеству «парочки безделушек», что не знал, как в такой куче найти нужную шкатулку. — Араанг? — позвал я супруга, беря в руки одну из шкатулок, обтянутую черным бархатом; по бокам были вмонтированы драгоценные камни, каких я и не видел прежде в жизни. Касаться я их не стал, помня, как мумиё однажды рассказывал, что камни его родины прокляты. Вдруг эти оттуда затесались. Препираясь с Хмыром по поводу исторических данных, муж подошел ко мне: — Лаки? — Араанг, я не знаю которая нам нужна. Как выбирать будем? В дневнике тоже не было описи шкатулок, — заговорил я, беря в руки другую шкатулку, почти такую же как и предыдущая, только без камней. — Хм, — задумался мумий и присел перед кучей «безделушек». — А какую именно вам нужно? — спросил дракон, наблюдая за ними сверху. Однако плюсы в длинной шее определено есть. — Ту, что проклятие снимет с его рода, — мотнул я головой на мумия. — Прокляли их лет таки шестьсот назад. А мы страсть как хотим вернуть им прежний облик. — А-а-а! — понимающе протянул Хмыр. — Тогда та, третья слева от тебя, с черным алмазом на крышке. Она давно тут уже, как раз шестьсот лет и будет. На ней магия сильная, гудит ночами, аж сил нет. Забирайте ее, а то у меня голова от нее болит. — То есть? Ты же сказал, что открывал нужную нам шкатулку? — опешил я и, задрав голову, подозрительно посмотрел на дракона. — Я и не лгал. Открыл я все шкатулки, кроме этой. Сильная на ней магия, постарался Гелиос на славу, — хмыкнул Хмыр. А у меня от догадки глаза сощурились. — Слушай, Хмыр, а ты случаем ничего не знаешь о событиях шестисотлетней давности? — Почему не знаю? Наслышан, — снова хмыкнул дракон. — Гелиос мне сам шкатулку принес, сказал никому не отдавать. А мне то что, помер он давно, а я ему ничего не обещал. Проблемный маг был. — А вы нам не расскажете? — умоляюще подняв на Хмыра глаза, спросил Араанг, я же поддерживаю его всеми конечностями. Хоть кто-то из участников тех дел. — Расскажу, но услугу в ответ, — прищурился дракон. Опять двадцать пять. Вечно всем услугу сделай, без них что, совсем никак?! В мире уже давно услуги, да и все остальное тоже, измеряется в денежном эквиваленте. — А что вы хотите? — спросил Араанг, и выпрямился. — Ну-у-у, — протянул дракон, хищно оглядев и меня, и мумия. Чет мне это не нравится. Ой, как не нравится. Кончились хорошие деяния ящера, а я только стал ему доверять.***
Хмыр, подобрав под себя лапы, уселся перед нами, приготовившись рассказывать. Араанг присел перед головой дракона, собравшись внимательно слушать. Я же все еще был зол после того, как услышал, что в ответ хочет дракон, но, тем не менее, опустился на брюшко рядом с мужем, сверля дракона недовольным взглядом черных глаз. — Гелиос был хорошим человеческим магом, добрым и отзывчивым. Всегда помогал всем, кто нуждался, — заговорил дракон, погружаясь в воспоминания. — Он не был националистом или расистом. Нет, помогал всем. Но однажды он резко изменился и перестал быть моим другом. Интересно стало с первых же слов Хмыра, хотя бы потому, что я не понимал, с какого бока тут причастен некий Гелиос. — Человеческий маг живет несколько дольше, чем обычный человек, — тем временем продолжал дракоша, не ведая, о чем я думаю. — Поэтому он и был участником тех событий. Однажды в сказочно красивом городе детей Дождя произошел ужасный инцидент, что навсегда изменил Гелиоса. Хмыр замолчал, мы же с парнем подались вперед. Мне стало ужасно интересно, что там за дети Дождя такие. Но пока спрашивать я не решался. Авось обоснует все. — В столицу Прайма, города детей Дождя, прибыла небольшая делегация, в которой был и Гелиос, и его возлюбленная. Она была знахаркой, и так же как и он, помогала всем и каждому. Но не все подвластно магии и травам. В то время по Прайму прошлась чума, унеся с собой многие жизни. Вода тоже была заражена, и дабы по ней не распространилась болезнь, жители города установили дамбу. Гелиос и Аврора много сил положили, чтобы излечить жителей, хотя многие все же погибли. Но они еще могли очистить воду. И очистили. За что жители Прайма были им благодарны. Но не в этом суть. Делегация уже собиралась отбывать, когда на ее членов напали стражники и разъяренные жители столицы. Аврору тут же схватили и заковали, выкрикивая ругательства и оскорбления. Гелиос не понимал в чем дело, пытался договориться с царем, но его не слушали. Просто вышвырнули, а перед этим заставили смотреть, как несчастную девушку казнили. Араанга сотрясала мелкая дрожь, сжатые на коленях руки до предела натянули бинты. Мне трудно было понять, знает он, к чему ведет дракон и зачем рассказывает нам это, но я все же обнял его за плечи, пытаясь успокоить. — За что? — выдохнул мумий, и резко подняв голову, воскликнул: — За что ее казнили? — За то, чего она не совершала, но в чем ее ошибочно обвинили, — желтые глаза Хмыра яростно сверкнули. — В делегации человеческой был один оборотень, о котором никто не знал. А прибыли люди как раз во время полнолуния, когда оборотень не в силах себя контролировать и жаждет крови. Аврору обвинили в том, что якобы она жестоко убивала жителей столицы. За это и казнили. Хмыр замолчал, вспоминая все это, по выпущенным, вонзившимся в землю когтям, я понял, что он знал и уважал знахарку. И искренне негодовал, почему вина пала на девушку, что помогла своим палачам. — Позже Гелиос все узнал и затаил злобу на детей Дождя, но отомстить не мог, все же народ этот не простой. Но сколько бы не прошло времени с казни, он не забыл о том, что произошло. Несколько лет он нес на сердце тяжкий груз мести, копил силы, обдумывал планы. И вот наступил момент, когда у детей Дождя началась вражда с кентаврами. Гелиос сам предложил королю кентавров сделку, по которой он мог делать все, что заблагорассудится с жителями Прайма. Но если бы он мстил только им. Нет, его любовь к погибшей Авроре была слишком сильна, и он не мог забыть того, что с ней сделали. Гелиос хотел мести, хотел крови за погибшую любовь и веру в добро. А в качестве предлога использовал вражду двух народов. И он проклял тех, кого считал виноватыми. После, несколько раз оба народа пытались заключить мир, но покуда Гелиос был жив, он строил козни, дабы не допустить примирения. Он жизнь положил на то, чтобы отомстить за смерть возлюбленной. Ведь дети Дождя так и не признали свою вину, они даже не пытались очистить честь девушки. Маг уничтожил виновника, и даже сейчас продолжает это делать, из могилы. Пока не будет разрушено проклятие, дети Дождя не смогут вновь быть самыми прекрасными существами этого мира. Нынешний король кентавров как бы ни желал прекратить все это, не сможет. Ведь его удерживает клятва предыдущему королю, отцу. А все знают, что клятва на смертном одре обязана быть исполнена, иначе тот, кто ее дал, умрет в страшных муках. Но это не все. Если вдруг все же король решится понести наказание — смерть ждет и его расу. Не уверен, что кентавры знают об этом. Гелиос сделал так, что в конечном итоге погибнет не одна, так другая раса. Он учел даже то, что в последствие разрыва клятвы, другие народы отомстят детям Дождя. К концу монолога Хмыр уже успокоился, и теперь негодовал скорее на Гелиоса, на его жестокость. Ведь последующие поколения детей Дождя не виноваты в той ошибке, что допустили когда-то их предки. — Само проклятие несложное, его легко разрушить, но кто возьмется? Кто подходит на роль того, кто снимет его? — Хмыр прожег меня странным взглядом, отчего я невольно вздрогнул. — В проклятии говорится, что дети Дождя не смогут больше ходить под солнцем, что не смогут прикоснуться к своим драгоценностям, и вообще никто не сможет их коснуться, иначе умрет. Проклятием на камни Гелиос умело подтвердил, что все из-за кентавров, из-за алчности их короля. Ведь никто не подумает, что все спланировал один человеческий маг. Гелиос сделал жизнь виновников невыносимой, от и до. Но даже этого ему было и есть мало. Он никогда не успокоится. И теперь палачей, истинный облик которых не должен никто видеть, ждет погибель. Что сильно мешает палачам Авроры найти того, кто разрушит проклятие — того, кто носит в себе смерть. Потому что никто не полюбит того, кого нельзя увидеть. Хмыр вновь замолчал, я же обнимал Араанга уже двумя руками, его трясло так, что я боялся за него. Слезы уже намочили ткань на его щеках, тонкие пальцы до боли сжимали кожу на моих предплечьях. — Простите! Простите меня! — закричал мумий срывающимся голосом и уткнулся носом в мою грудь. — Ты не виноват, — снисходительно ответил Хмыр. — Тогда тебя не было и в процессе. Виноваты не вы, кто уже столько лет живет в мучениях. Думаю, вы уже давно искупили вину перед Гелиосом. Аврора была доброй и всегда прощала. Уверен, что она простила их. — Но это не уменьшает нашей вины, — всхлипнул Араанг. — Мы так виноваты. Они нам помогли, а мы уничтожили их. На это Хмыр не ответил, молча ожидая, пока парень успокоится. Я же не знал, что делать и думать. Я не считаю, что мумии виноваты. Да, было недоразумение, которое невозможно изменить, оправдать, но виновники уже понесли наказание, остальные ни при чем. До сего момента мумии даже не знали правды, многие еще не знают, за что несут столь жестокое наказание. — Не так давно была ночь, в которую дети Дождя могут быть самими собой, — вновь заговорил дракон, когда Араанг начал успокаиваться. — И, судя по тому всплеску магии, что последовал к рассвету, часть проклятия вы сняли. Но этого мало. У вас совсем нет времени. Скоро наступит последняя белая ночь лета, не просто лета, а столетия. Если к этому времени вы не разрушите чары, то уже никто и никогда не поможет детям Дождя. А если учесть, что их осталось очень мало, то скоро целая раса погибнет, исчезнет на веки вечные. Но не думаю, что даже тогда Гелиос будет доволен, он до последнего считал, что даже смерть не искупит вины детей Дождя перед Авророй. А их и так много уже погибло, кого-то убили, кто-то стал камнем и после рассыпался на куски. Если бы вам удалось снять проклятие, возможно, кто-то еще и выживет. Например, царица, что сокрыта в недрах твоего замка. От слов Хмыра я аж потом облился. Откуда он знает? Я сам все еще не в курсе как выглядит статуя, о которой говорил и Дарси. А Хмыр, судя по всему, чертовски осведомлен обо всем. — Одна шкатулка у вас, вторую ищите как можно быстрее, — продолжал дракон. — Гелиос говорил что-то о том, что она на Туманной выси, но будьте осторожны, там живет и охраняет ее одно чудовище. — Эм, у нас там Фуфу сейчас. Он химера, — признался я, уже беспокоясь и о друге. — Да?! Ну что ж, раз химера, значит, есть шанс, — согласился и обрадовал меня дракон. — Но не стоит забывать, что место, точнее жертвенный алтарь, где погибла Аврора, находится под водой. Ты же арахнид, и не сможешь опуститься на дно реки и открыть шкатулку. Кстати, еще узнать вам нужно которую. Одна промашка — и ты, и дети Дождя погибнете. Так что поднимай храм с воды и ищи способ открыть нужную шкатулку. Ну, спасибо, обрадовал, хоть не буду в случае осечки, мучиться без Араанга. Хоть какие-то плюсы. Хотя меня-то в нижнем мире ждут, скорее всего, а Араанга в небесном. Опять, блин, несостыковка. Всюду одни минусы, что б их. — Я знаю, какую шкатулку нужно открыть, — оторвав голову от моей груди, проговорил Араанг. — Вон там, — он указал пальцем в одну из стен, — четко написаны инструкции. Угу, хоть инструкции по применению есть, а там, случаем, не написано, каким макаром вытащить храм из-под воды? — Ладно, тут я все вроде понял, — задумчиво потирая подбородок, где уже проступила щетина, я решил узнать как можно больше. — Скажи, милый друг, а что это за дети Дождя и с чем их едят? Судя по расширившимся глазам дракона, я сморозил великую глупость. Глянув на мужа, снова увидел, как он смущенно опустил голову. — Я не говорил Лаки, — признался парень, нервно сплетая и расплетая пальцы. — Нас все равно уже никто не помнит. И я не торопился признаваться. Да и доказать мне нечем, внешность у нас неординарная, Лаки может не поверить. — Ты мне не доверяешь?! — опешил я, даже руки ослабли, поэтому мумиё упал на пыльный пол. — Детский сад, — вздохнул Хмыр. — Арахнид, смотри, вот оно, изображение твоего супруга. Правда несколько устаревшее. Кончик драконьего хвоста уткнулся куда-то в стену, я поднялся и подошел посмотреть. На стене было ужасного качества изображение высокого, тощего существа с овальной головой. Конечности были слишком длинными, голова тоже нереально вытянутой. Глаза большие, рот тоже. Гхыр, надеюсь, что это просто стилистический рисунок, и он совсем не приближен к оригиналу. Все же голова у Араанга не так вытянута, руки и ноги тоже не такие длинные, туловище не такое уж и короткое. Дабы удостовериться в свой правоте, я оторвался от созерцания столь великолепной наскальной живописи и подошел к мужу. Схватив того, поднял на ноги, вырывая из задумчивости, и стал задирать его хламиду. Мало ли, проверить надо, а то ночью той у меня глаза завязаны были, руками я, конечно, все облапил, но вдруг. Араанг послушно стоял и терпел, пока я снимал с него хламиду. Под которой оказалось вполне пропорциональное тело, все в бинтах, конечно же. Для пущего эффекта, я еще и облапил всего парня, поэтому мумий не сдержался и тихо рассмеялся. — Ну, хватит обжиматься, — прогремел над нами Хмыр. — Не люблю я таких нежностей. Угу, как же, а что насчет нашей просьбы, ум? Нежностей он не любит, зато хочет. Но тем не менее я прекратил мацать мужа, хотя очень хотелось продолжить, и помог Араангу натянуть хламиду обратно. — Не пугай меня так больше, — ткнул я в сторону рисунка дитя Дождя. — Инфаркт стукнет от таких потрясений. — Извини, я просто боялся, что ты не поверишь, — смутился мумиё. Я же прижал его такого милого к себе и, подняв под зад, заставив обвить ногами мою талию, впился в его губы. Снова прогадал с их местоположением на пару сантиметров, и Араангу пришлось со смехом самому меня целовать. — Фр! — фыркнул Хмыр и потопал куда-то. — Хватит уже. Мне ж завидно. Пойдемте, подкину вас, куда хотите. Мне крылья б размять, а то столько дней не летал. — А как же охрана края мира? — разорвав поцелуй, спрашиваю драконий зад, что едва не шибанул по нам кончиком хвоста. — Какая охрана? — удивился Хмыр и посмотрел на супружескую пару в обнимку. — Я тут просто живу. Зачем охранять то, что принадлежит всем? Странный ты. Это я-то странный?! Да это он со своими вкусовыми предпочтениями, проинформированностью и даже манерой разговаривать ни к каким драконам не подходит. Хотя о драконах я лишь слышал. Ну да ладно. Давно пора привыкнуть, что мир наш сошел с ума.