Enjoy the dark

Свинцовые капли разбились прямо о мои веки, заставляя распахнуть глаза и пожирать взглядом окружающий мир. Свист до сих пор раздирал нежную пленку сознания, заставляя легкие сжиматься, а кишки завязываться в тугой-тугой узел. Я не чувствую воздуха, который обычно окутывал бренное тело. Я вообще ни черта не чувствую, кроме отвращения к непонятно чему. Точнее, это «что-то» определенно было, но вот точный образ размылся и превратился лишь в пару гуашевых капель на окне Черного парада. В этих каплях был и я сам, и вся наша судьба, и те существа. В каплях было все, чем я жил. То есть отвращение вызывала вся моя жизнь. Да, скорее всего, это будет правильно определение. Слезы снова предательски заполнили глазницы, нарывая утопить в своем омерзении глазные яблоки. Мне почему-то, правда, хотелось рыдать. Просто навзрыд, затапливая ими всю округу. А ведь я постоянно плачу. Просто постоянно, без причины даже. Это успокаивает, но и бьет прямо по жизненному утверждению самого себя, как существо живое и способное...бороться? Да, так и есть. — Джерард, милый, с тобой все хорошо? Девчачий голос переливался звоном щебетания птахи утром, но ноты тревоги с какой-то странной примесью обеспокоенности явно лидировали в этой песне. У Лизы всегда был такой голос. Ну, я всегда слышал его только таким. В нем всегда были эти темные дегтевые капли отчаяния и сожаления так умело замаскированные под веру и солнечную надежду. Девушка сидела на коленях, а тонкие ладони покоились на моих плечах. Изодранные полы пышного платья были пропитаны пылью и еще какой-то дрянью, схожую с последождевой грязью. Даже кружево на рукавах продралось и истлело. Пепельный взгляд прожигал меня насквозь, но все равно он был переполнен любовью, нежностью и, присущей только девочкам, звездностью. Но о каком порядке она говорит? Она что, не видела этих монстров? Этих скелетных чудищ? Ведь все небо, полностью все, было затянуто этими гнилыми крыльями. Не правда ли? — Небо... Оно, — голос охрип, говорить было просто невозможно тяжело, — почернело, да? Тонкие брови тут же нахмурились, а глаза расширились раза так в два. — Джерард... был дождь, гроза и ты, кажется, потерял сознание. Какое небо? Ты о чем, Джер? Так, стоп. Я точно помню небо, оно четко осталось в сознании, и образы этих существ. Я помню, как небо стало чернильно. Нет-нет, это не мог быть просто сон или ведение. Да и с какого черта я должен был быть в отключке? От чего? — Ох, Джи... пойдем, тебе нужна помощь. Срочно! — Какая помощь? Зачем? Ответа не было, зато ее рука была все в алой жидкости. Но откуда, ведь она только что касалась моего затылка? Только сейчас мое тело пронзила молнией боль. Острая и испепеляющая клетки тела. Она лавой с бешеной скорость залила все внутренности, а глаза снова заслезились. Почему я не чувствовал этого раньше? Элизабет только поджала и без того тонкие губы и помогла мне подняться. Ноги все время сплетались, живя собственной жизнью. Мне было до шипения в сердце неловко от этой ситуации. Бедная девочка, ведь я не легкий, а ей приходится буквально прижимать меня к своему худому телу, чтобы я не упал. На земле не было и крупицы серы. Не было вообще чего-то такого, чего не было раньше. Та же грязь, смешанная с пылью, и руины кругом. Даже небо было такое же обычно серое, как и всегда, а воздух пропитан гнилой жизнью. Мы шли по пустырю вдали от Большого города, направляясь прямо к Бусинным окраинам. Почему именно такое название? Там, словно множество бусин старого ожерелья, были разбросаны мертвые детские фантазии. Они были совершенно разные. Множество разных замков на некоторых даже можно было разглядеть совсем тонкий слой краски. Те дворцы были совсем новыми и крепкими, в отличии от тех, которые были в Большом городе. Правда руины, рушащиеся ежедневно. Поначалу было страшно за этим наблюдать, а потом это резко стало обыденным. Стуком отдался старый мраморный пол, покрытый грязью фантазий, когда мы ступили на него. Тяжелая дверь с грохотом захлопнулась за нами, оставляя наедине с тишиной и темнотой. Ни одного окна. Впервые такое вижу. Следовательно, мечтательный внутренний мир этого ребенка был придавлен и не имел ни единой отдушины в мир реальный. Даже жаль этого человечка. Но тем лучше для нас. От окон не могут пойти трещины, и мы сможет избежать обвала на время. Узорчатые колонны величественно держали крышу, а могучая, широкая лестница закручивалась, ведя на второй этаж. А все-таки не так уж и хорошо без окон. Ни черта не видно, хоть глаза выколи. Хорошо, что жизнь в вечном мраке приспособила нас хотя бы различать силуэты в темноте. Идти по лестнице с довольно высокими ступенями притом, что ты еще не совсем пришел в сознание, было просто нереально тяжело. Мать война наконец меня отпустила, пытаясь пройти и не пораниться сама. Который раз убеждаюсь, что она удивительная девушка, а еще очень красивая. — А где Майки? Эхо билось звуковым мячиком о стены и окна, заполняя собой все пространство и пропитывая воздух. — Ему захотелось разузнать местность. — Стоп. Ты о чем? — На горизонте он увидел... очень странную воронку, напоминающую смерч. И его укусило любопытство. — Почему ты его не остановила?! Там же опасно! Девушка обернулась и посмотрела на меня. Ее губы расползлись в мерзкой улыбке, а глаза злобно свернули в густой темноте. Только вот они были не серые. Их цвет поменялся на красный. В голове начали носиться, больно жаля своими жалами, мысли, догадки. Страх запустил свои длинные, острые когти в мягкую кожу и зашипел у меня над ухом, его брат — ужас — заломил руки и перевязал запястья бархатной лентой. Элизабет, но скорее всего и не Элизабет вовсе, двигалась ко мне, заставляя пятиться. Именно сейчас рана на затылке напомнила о себе и дала целую волну боли, которая моментально стала расползаться по телу. Воздух комом застрял поперек горла, а сам уже впечатался в стену, вжимаясь всем своим телом. Лиза еще раз сверкнула своим оскалом в темноте, и ее силуэт поднял руку. Она разжала кулак и в то же мгновение стена, которая была за ней, рассыпалась на множество мелких камешков. Теперь я видел ее намного лучше. Но, черт возьми, как она это сделала? Расставив руки в разные стороны, девушка вскинула голову, демонстрируя мне тонкую шею. Ее пальцы начали осыпаться, подобно той стене. Мелкая крошка горкой собиралась на полу. Я видел ее кости пару мгновений спустя. Уже только костяная ладонь, и все выше сыпется эта крошка. И голубые вены лентой, пройдясь по серым костям, опустились на землю. У меня не было сил пошевелиться, да и воли тоже. Меня, правда, что-то прижало к стене. Девушка осыпалась на пол, и я уже мог видеть ее костяные плечи и шею. Песок сыпался из-под подола платья, а вместе с ним змейками вены и сухожилия. Если бы было чем, то меня вырвало бы прямо сейчас. Корсет висел на плечевых костях, а юбка на тазобедренных. Ее красивое лицо гуашью сходило и расползалось мокрой росой на этот несчастный мраморный пол. Запах серы снова заполнил мои легкие, забил дыхательные пути. Оно разорвало платье двумя крыльями, состоящими лишь из костяного каркаса. Платье разошлось по швам и уже грудой ткани лежало на мраморе. Еще мгновение, и Оно обняло себя своими обрубками. Скрылся свет. Все снова почернело, и это чудище буквально разомлело от такой родной неги, вытянув остатки рук. Еще мгновение, и яркий свет ослепил, но тут же исчез. Теперь вместо голого скелета на этом монстре была... Кожа. Если ее можно было так назвать. Но «что-то» явно теперь обтягивало кости. Взгляд случайно упал на пол, и пропала разодранная ткань. Ага, так вот оно что... Оно блеснуло на меня черными глазницами и, воинственно расправив крылья, взревело так, что из моего собственного горла невольно вырвался крик. Этот звук был словно гвоздь по стеклу. Теперь я ощущал не только страх внизу живота, меня, правда, что-то держало, впиваясь когтями в бока. Первое чудище приближалось ко мне, злобно скалясь. Писк прямо над моим ухом. Что-то было в стене. Давай же, Джерард. Хоть один раз в своей потусторонней жизни побудь мужиком. Собрав в один ком силу воли и совершенно не здравого смысла, я сжал кулаки и выдохнул. Лже-Лиза была уже в пяти шагах от меня. Сейчас или никогда! Извернувшись, я ударил кулаком прямо в стену. Ужасающий вопль тут же заполнил пространство. Да! Сработало! Первый монстр взревел и побежал на меня, только вот от стены я уже убежал. Они даже в стенах. Нужно помнить. Кулак сильно болел, но желание выжить было намного сильнее. По запаху и писку я знал: они слишком близко. Перепрыгивая ступени, я буквально бежал с крутой лестницы. Монстры хватили меня за ноги, отрывая по куску ткани штанов. Чудище наверху, видно, поскользнулось на мраморе и, яростно взревев, ударилось в стену. Но его братья тоже времени не теряли даром. Один схватили мою лодыжку, возникая прямо со ступени. К счастью, собственный вес меня перетянул и теперь я кубарем летел с крутого подъема. Рев был совершенно близок, как и шелест крыльев. Заскользив по плитам, я ринулся прямо навстречу двери. Внизу живота крутило, а под ложечкой нагло сосало. Бедное сердце наровилось пробить грудную клетку. Давай же, еще немного. Совсем чуть-чуть. Остатки силы ушли на последний рывок в дверь. Которая открылась в последнюю секунду. Больно ударившись локтем и всем, чем вообще было можно, я скатился со входных ступеней дворца. Темнота вокруг ослепляла, но их пустые глаза блестели в ней, подобно звездам. Вот и все. Точно конец. Простите меня, Лиза и Майки. Я в очередной раз не сумел вас защитить. Закрываю глаза, не желая видеть свою смерть и ее отвратительное лицо. Разряд тока по телу и комок внизу живота. Неужели так и чувствуется смерть? Запах серы ушел, а свист пропал так же внезапно, как и появился. Интересно, сейчас будет белый свет? Или бесконечный мрак? Вообще, странно умирать в месте, куда души умерших отправляют прежде чем распределять, заслужили они Рая или нет. А если Майки или Элизабет встретят меня на Черном параде, чтобы забрать внутренний свет? Черт, это будет безумно забавно со стороны. Так, хватит. Пора открыть глаза. Да, это была тьма. И дома. Что-то очень знакомое. Острая боль пронзала кулак и живот. А разве умершие чувствуют боль? Вроде бы нет. Я успел только подняться на ноги и оглядеться, как что-то цапкое и сильное потянуло меня на землю и уже буквально тянуло за руки к чему-то. Не было даже желания поднять глаза. Это была улица, совершенно обычные по конструкции дома. Только вот черные. Вот практически такие же у нас были в Квартале живых фантазий. Прямо копия. Они затащили меня в дом и громко хлопнули дверью. Только сейчас, когда я головой ударился о паркетный пол, я посмотрел на них. Боль в животе кольнула еще раз прямо в желудок, прежде чем я окончательно разглядел из-под пелены тумана их. Майки и Элизабет, это были они. Живые и почти невредимые. Только вот на Лизе платье стало совсем меньше, полы юбки были оборваны, демонстрируя ее тонкие, исцарапанные ноги. Но действительно были они? Майки улыбался и уже присел, притягивая меня, чтобы крепко-крепко обнять, а Мать война прикрыла рот ладошкой и тихонько плакала. — Я... жив? — О Боже, конечно же, милый наш Джерард. Теперь и девчушка кинулась меня обнимать. Что-то внутри мне точно сказало, что это были они. Мои родные. — Где мы и как вы... — Квартал живых фантазий. Здесь они нас не достанут. — То есть вы тоже их видели? — Конечно! Как только небо почернело, мы побежали и совершенно потерялись в пустыне, а потом началось преследование. И бац! Мы здесь. Довольно улыбнувшись, я распластался на полу, раскинув руки в разные стороны. Они живы, я тоже. Знаете, в чем особенность Квартала живых фантазий? В том, что найти его специально невозможно. Только если заблудиться или знать тропинку. Он существует параллельно Параду. Здесь мы в безопасности. Вдруг захотелось смеяться и просто обнять их.