Загадки Отдела Тайн

Время тянулось, как последние дни войны - слишком медленно, со слишком большими внутренними потерями. Гарри проклял все на свете, сведшее его с Малфоем, и прежде всего - собственное глупое любопытство. Прошло полторы недели с их последней встречи. Неделя и еще три с половиной дня. Если чуть-чуть напрячься, он мог посчитать часы. Но хуже всего было с воспоминаниями. Гарри не подозревал, что умеет так помнить. Не детали, не суть, а образы, яркие всполохи-образы, вспыхивающие языком пламени под закрытыми веками, победным клекотом феникса возрождающиеся во сне. Не удовольствие, не сильную хватку, не настойчивые губы… …а тонкие длинные пальцы, теплые лишь по недоразумению, полоску белой кожи в вырезе рубашки, ее беспомощные выдернутые из джинсов полы, жесткий и ненавидящий, такой знакомый серый взгляд. В животе будто снова просыпалось это чувство схватки, не настоящей, насмерть, а достаточно безопасной, чтобы не платить жизнью за проигрыш, но достаточно опасной, чтобы стремиться ударить. Арка по-прежнему пела на своем неземном языке, по-своему утешала и, наверное, советовала отрешиться от глупостей, чтобы вернуться всей душой сюда, в Атриум, куда не доходят волны человеческих эмоций, политических интриг, заняться тем, ради чего спустился сюда, погрузился в прохладу мраморных стен, в темноту, прерываемую синими всполохами, похоронил себя глубже, чем кто-то может представить… Гарри вдруг опомнился, вынырнул из водоворота опасных мыслей. Похоронил. Вот оно как. Вот что он на самом деле думает, там, далеко за гранью осознанного. Вот как видит свою жизнь. Но разве это не так? Разве не загнал он сам себя в ловушку? Подписался на то, от чего никогда не сможет уйти. Закрыл себя от контактов, чтобы не ввязываться в интриги. Отказался от Астории только потому что из-за нее в Отдел вломятся чужие жадные руки и всевидящие глаза. Отказался от Драко только… От Драко? Гарри уронил голову на руки. Определенно, сегодня его подсознание решило на-гора выдать все свои претензии. По-хорошему, Малфой ему себя не предлагал, хотя можно ведь и попросить - как он тогда отреагирует? Врежет по-маггловски? Выскажет пару ласковых? Пошлет дальше, чем Мерлин в дни юности гулял? Вопреки всему, эта мысль Гарри понравилась. Это было бы так отчетливо по-малфоевски, что мягкая лапа снова ударяла по сердцу, разгоняя по венам замерзшую кровь. Еще раз наподдать хорьку за школьные годы, нечто принципиально невозможное. Заставить его понять, что в этом треугольнике нет слабого места. Заставить его ненавидеть и… и… Уйти. Так, выходит. Забыть. Но разве не так он собирался сделать сразу? Теперь черт разберется во всех этих поступках. Гарри Поттер уже давно не терялся так в чьих-либо мотивах, как теперь терялся в своих собственных. А потом в голову пришла другая, холодно-рассудочная и совершенно очевидная мысль. Этот, новый Малфой может поступить совершенно иначе. Не похоже, чтоб он особенно пекся о чести семьи или о чем-то таком, на что можно было давить раньше. Теперь он гибче, когда нужно, и больше позволяет. Не тот Малфой, подменыш, фальшивка, маска. Он может согласиться, хотя и выскажется, и будет угрожать, и может даже ударить. Но согласится, запросто. Что же тогда? Кто победит в такой борьбе: маска или тот, настоящий? И если победит первый, то слово придется держать. Это - крушение всего. Нельзя так рисковать. Нет-нет, единственный выход - окопаться в Отделе и как следует показать этим двоим ублюдкам, что так можно сидеть вечность, не касаясь не только их с их интригами, но и вовсе даже… …жизни и ее радостей? Поттер взвыл, ударив по столу рукой. Невозможно. Чертова ловушка! Почему всякий раз, когда он пытается поступить по-старому, этот идиотский внутренний голос шепчет, что он снова хоронит себя, снова прячется от жизни и ее течения, снова убивает в себе то, старое, кипучее и активное?! На стук заскочил испуганный Колин. Он казался нервным и невыспавшимся: каков начальник, таков и заместитель. Гарри всю неделю был как Поглотитель, только без возврата, бездонно впитывал все его шутки, попытки сгладить ситуацию и вытянуть подробности, хоть как-то вернуть все на круги своя. - Что-то случилось? - спросил он. Поттер непонимающе уставился на него, отстраненно понимая, что он на работе и только что повел себя очень эмоционально. - Не обращай внимания, Колин, - замотал он головой, растерянно моргая. - Случайно вышло. - Дела с Мистом, да? - осторожно попытался Криви. - С Мистом? - непонимающе переспросил Гарри и вдруг уставился прежним цепким взглядом. - Кстати, нашлись еще шпионы? Новые сотрудники? Колин позволил себе хмыкнуть. У него была плохая неделя и целая куча потенциальных шпионов. - Нет. Я провел несколько весьма… чувствительных воспитательных бесед. Напомнил, что у Отдела санкций нет - есть сразу чистый лист и увольнение. Они прониклись. Гарри кивнул. - Если наши расчеты верны, в Отделе Тайн Мист ослеп. Прошло уже почти две недели, если к концу месяца он не попытается что-то предпринять, я лично позову его пообедать, - он криво улыбнулся. - Нет для нашей кабинетной гадюки ничего хуже, чем побираться у закрытой двери, он любит сам все знать. Интересно, что он предложит… - Ты пойдешь на уступки? - неверяще спросил Криви. В его представлении, - а уж он знал Гарри много лет - тот должен был сделать все, чтобы гадюка если не осталась без хвоста, то уж дверь для нее точно была закрытой всегда. Кажется, что-то изменилось. Поттер вздрогнул и внимательно посмотрел на него. - Нам есть, чего просить, - отрезал он и уткнулся в бумаги, показывая, что разговор окончен. «Черта с два, - горько подумал Колин, - нам не нужно ничего из того, что не было нужно всегда. Но ведь ты не попросишь уничтожения базы опасных артефактов, нет, ты ведь о них забыл совсем. Теперь тебе есть, что просить для себя». Приказ на чистку памяти двум уволенным тихо еще не был исполнен. Возможно, и не придется. Взгляд Гарри упал на колдографию Астории, которая теперь всегда лежала у него на столе. Садовый ветер трепал ее серебристые волосы, а сама девушка посмотрела на него обыкновенным прохладным взглядом. Мист вскоре явится с белым флагом. Ему нужно это перемирие.