Stray cat

      Я ни­ког­да не вык­лю­чаю свет на кух­не, ког­да ло­жусь спать, и с кро­вати вид­но, как жел­тое за­рево раз­бавля­ет тем­но­ту при­хожей. Мне это за­сыпать не ме­ша­ет, за сче­та я не бес­по­ко­юсь. Не пом­ню, ког­да это вош­ло в при­выч­ку, но я так де­лаю да­же тог­да, ког­да знаю, что он не при­дет. За­сыпать, не ви­дя по­лосы све­та в тем­ном прос­торном ко­ридо­ре, пе­рес­та­ло по­лучать­ся.       Это на­чалось, ско­рее все­го, в кон­це ле­та. Я прос­нулся от то­го, как по­вора­чива­ет­ся ключ в за­моч­ной сква­жине. Приз­нать­ся, в тот раз я пе­репу­гал­ся как маль­чиш­ка, схва­тил­ся бы­ло за те­лефон, но на по­роге в све­те подъ­ез­дных лам­по­чек на­рисо­вал­ся зна­комый пер­со­наж. Тог­да же я вспом­нил, что да­вал Ха­зуки клю­чи от сво­ей квар­ти­ры, на слу­чай, ес­ли что-то про­изой­дет.       Он за­валил­ся ко мне ед­ва жи­вой, про­питав­ший­ся нас­квозь пи­вом и ри­совым ви­ном. От его ды­хания мож­но бы­ло опь­янеть са­мому, да и на­дышать­ся та­бач­ным ды­мом то­же. Он ска­зал мне, как труд­но бы­ло по­пасть клю­чом в мой не­удоб­ный за­мок, а по­том вы­рубил­ся, сто­ило до­тащить его до пос­те­ли. Он спал пол­но­чи, а по­том бе­гал к ту­але­ту че­рез каж­дые пол­ча­са. Я не при­поми­нал, ког­да он на­пивал­ся вус­мерть за пос­ледние пол­то­ра го­да. Это пов­то­рилось еще раз, и еще раз. На воп­ро­сы, по­чему он не идет к се­бе до­мой, во­калист по­жимал пле­чами и от­шу­чивал­ся, бу­дучи трез­вым на сле­ду­ющий день. Од­на­ко каж­дую та­кую ночь он выг­ля­дел так, буд­то про­шел че­рез нес­коль­ко по­хорон под­ряд. Срав­не­ние стран­ное, но мне боль­ше ни­чего не при­ходи­ло в го­лову при ви­де Ха­зу на по­роге сво­ей квар­ти­ры.       По ТВ кру­тили фильм, премь­ера ко­торо­го сос­то­ялась не так дав­но. Ра­бота ка­кого-то мо­лодо­го ре­жис­се­ра о под­рос­тко­вых не­дугах и о том, как эти ре­бята ви­дят мир. Ак­тер­ский сос­тав ма­ло­из­вес­тный, иг­ра­ют сла­бова­то – ни­чего при­меча­тель­но­го. Я по­думал о том, что сон по­чему-то до сих пор не идет, ког­да пар­нишка в школь­ной фор­ме на­чал бить се­бя ку­лаком в грудь, до­казы­вая ро­дите­лям, как ва­жен для не­го бро­дячий кот, по­доб­ранный им же на ули­це. Тог­да же я по­думал о том, что дра­ный се­рый кот с чер­ны­ми ла­пами и раз­ны­ми гла­зами – луч­ший ак­тер во всей ра­боте: он один со­от­ветс­тво­вал ат­мосфе­ре и иг­рал са­мого се­бя. Дра­ный бро­дячий кот он и в филь­ме дра­ный бро­дячий кот. Сы­рой и от это­го ка­жущий­ся об­лезлым, он вы­зывал те эмо­ции, ко­торые дол­жен вы­зывать. В гла­зах пар­нишки заб­лесте­ли сле­зы, соз­данные гли­цери­ном. Я вык­лю­чил те­леви­зор.       Ча­сы по­казы­вали на­чало пер­во­го, ког­да в ком­на­те ста­ло тем­но и ти­хо. Толь­ко дождь шу­мел за ок­ном и сла­бо про­сачи­вал­ся в ком­на­ту че­рез щель при­от­кры­того ок­на. Кап­ли мо­нотон­но би­ли в стек­ло, этот звук дей­ство­вал как снот­ворное, и я на­чинал за­сыпать. Я на­чинал за­сыпать, ког­да в дверь на­чали сту­чать. Стук был сла­бым и тро­ек­ратным, но пов­то­рил­ся нес­коль­ко раз. Я мог не от­га­дывать, кто сто­ял за дверью, но ти­хо спро­сил, что­бы удос­то­верить­ся.       — Это ты? — я прис­ло­нил­ся пле­чом к две­ри. С той сто­роны пос­лы­шалось ко­рот­кое и та­кое же ти­хое «Да».       Ког­да я от­крыл ему, из подъ­ез­да по­тяну­лись за­пах та­бака и хо­лод по но­гам. Ха­зуки сто­ял пе­редо мной чер­ным не­под­вижным мас­си­вом. На пле­чах под ко­жаной кур­ткой поб­лески­вали бес­числен­ные круп­ные дож­де­вые кап­ли, с во­лос ка­пало на ка­фель­ный пол подъ­ез­да; су­дя по все­му, он был сы­рым нас­квозь. Я сра­зу же ото­шел в сто­рону, про­пус­кая его внутрь.       От не­го пах­ло не спир­тным и слад­ким та­баком, а обыч­ны­ми креп­ки­ми си­гаре­тами, ка­кие он ку­рил каж­дый день. Он, про­тяги­вая за со­бой мок­рую ли­нию и гряз­ные сле­ды от по­дошв бо­тинок, рух­нул у сте­ны на близ­сто­ящую бан­кетку.       — С ума сой­ти, ты сно­ва трез­вый, — вя­ло по­шутил я и про­тянул ру­ку, что­бы заб­рать его кур­тку, ко­торую он ста­щил с се­бя. Ха­зу кив­нул, трях­нув мок­ры­ми во­лоса­ми. На пол осе­ли брыз­ги.       — Сде­ла­ешь мне чай? Не силь­но го­рячий.       Мы си­дели на кух­не под шум элек­тро­чай­ни­ка, ды­мили и стря­хива­ли пе­пел в пе­пель­ни­цу по цен­тру сто­ла. Дождь не ду­мал за­кан­чи­вать­ся, и Ха­зуки смот­рел на то, как ог­ни за ок­ном рас­полза­ют­ся из-за ка­пель, ко­торы­ми пок­ры­лось стек­ло.       — От­ку­да ты? — все же спро­сил я меж­ду де­лом, раз­ли­вая ки­пяток по чаш­кам. — Вто­рой день под­ряд при­ходишь, и не по­хоже, что ты оп­ро­кинул в се­бя хоть кап­лю.       — Хо­чешь ска­зать, до это­го я при­пол­зал сю­да на­пив­ший­ся в слю­ни?       — Так и бы­ло.       — Да? — он ис­крен­не уди­вил­ся и за­мол­чал. На­вер­ное, ре­шил, что и та­кой ва­ри­ант не ис­клю­чен. Ког­да пе­ред ним ока­залась круж­ка с ча­ем, Ха­зу при­нял­ся греть ру­ки. Длин­ные паль­цы пок­расне­ли, его ла­дони с прос­ту­па­ющи­ми на внеш­них сто­ронах ве­нами да­же без ка­саний ка­зались мне ле­дяны­ми. Он мед­ленно це­дил свой чай гло­ток за глот­ком и не на­чинал го­ворить.       — Я дос­тал те­бе су­хую одеж­ду. Пе­ре­одень­ся. — На мои сло­ва он кив­нул и улыб­нулся од­ни­ми гла­зами. — Мо­жешь ло­жить­ся на кро­вать, я толь­ко вче­ра зас­те­лил белье. И…       — Ско­ро к мо­ему при­ходу ты бу­дешь ос­тавлять не толь­ко свет на кух­не, но и во­ду в ван­не, смен­ное белье и но­вую брит­ву?       — М?       Он за­мол­чал, и его шут­ка не уле­тучи­лась как пус­той звук, а по­вис­ла в воз­ду­хе. Я тер­пе­ливо ждал, ког­да он пе­реве­дет на ме­ня взгляд. Но Ха­зуки по-преж­не­му смот­рел в пол ми­мо, сла­бо хму­рил бро­ви. На пе­рено­сице меж­ду ни­ми прос­ту­пила за­мет­ная склад­ка.       — Я при­хожу сю­да как к се­бе. Ли­бо я не пом­ню се­бя, ли­бо пом­ню пос­толь­ку пос­коль­ку. Удив­ля­ет твое тер­пе­ние.       — Мы ни­ког­да не от­ка­зыва­ем друг дру­гу в по­мощи, раз­ве за­был? — с улыб­кой, ко­торую сов­сем не со­бирал­ся по­казы­вать, от­ве­тил я.       — Да? — он от­ки­нул­ся на спин­ку сту­ла и при­тянул ко­лено к гру­ди. — Ты ло­жишь­ся на ди­ван вся­кий раз, ког­да я бы­ваю здесь. И я сов­сем не ду­маю о том, что на­рушаю твой сон. И ты не спишь но­чами, ког­да от­таски­ва­ешь ме­ня от уни­таза по­лужи­вого.       — Зна­чит, ты все-та­ки пом­нишь?       Ха­зу при­щел­кнул язы­ком и до­пил зал­пом ос­татки чая в сво­ей круж­ке. Че­го он от ме­ня до­бивал­ся, я до кон­ца не осоз­нал, но ре­шил не раз­ви­вать эту те­му – от­кро­вен­ни­чать на ночь гля­дя не хо­телось. Или, быть мо­жет, я бо­ял­ся. По­ка он свер­лил во мне ды­ры сво­ими гла­зами, я заб­рал чаш­ки со сто­ла и спо­лос­нул их под теп­лой во­дой. Он боль­ше ни­чего не го­ворил.       — В спаль­не все рас­прав­ле­но, — на вы­ходе из кух­ни я опо­вес­тил его и пот­ре­пал по мок­рым во­лосам. — Мо­жешь ло­жить­ся, ког­да за­хочешь, — и уда­лил­ся. Я не ви­дел вы­раже­ние его ли­ца, по­тому что не обер­нулся, но и ша­гов за сво­ей спи­ной не ус­лы­шал то­же.       За­пах та­бач­но­го ды­ма тя­нул­ся из кух­ни по всей квар­ти­ре пря­миком в гос­ти­ную. Ди­ван уже не ка­зал­ся мне жес­тким как в пер­вые но­чи, про­веден­ные на нем; я при­выч­но рас­пра­вил его и умес­тился так­же в при­выч­ной для ме­ня по­зе. По­гасив ноч­ник, я слы­шал, как на кух­не бро­дит гость мо­ей квар­ти­ры, как он щел­ка­ет вык­лю­чате­лями и как шу­мит во­да в ван­ной ком­на­те. Ста­ра­ясь не ду­мать о том, что го­ворил мне Ха­зуки нес­коль­ко ми­нут на­зад, я пе­ревер­нулся на­бок и креп­ко зак­рыл гла­за. Ког­да в ком­на­те раз­дался стук, я ис­пы­тал чувс­тво де­жавю.       — Нак­рылся с го­ловой и сде­лал вид, что спишь? — су­дя по гром­кости го­лоса, он сто­ял где-то в двер­ном про­еме. И я на са­мом де­ле при­кинул­ся спя­щим. — Эй ты, — гру­бова­то ок­ликнул он ме­ня, — воз­вра­щай­ся в свою кро­вать. Я не бу­ду спать там. Слы­шишь?       Его го­лос раз­да­вал­ся за мо­ей спи­ной по-преж­не­му ти­хо, хо­тя я по­нял, что он по­дошел бли­же. По­нял, но ре­аги­ровать все рав­но не стал: дай я ему хоть один по­вод для раз­го­вора, и он нач­нет тол­кать свои на­водя­щие воп­ро­сы.       — Эй, Юс­ке.       Я вздрог­нул, ког­да по­чувс­тво­вал, как про­мял­ся ди­ван под ве­сом его те­ла. Он на­висал на­до мной, но мол­чал и ни­чего не де­лал, и я вы­жидал, ког­да мож­но бу­дет спо­кой­но вы­дох­нуть. Од­на­ко, его хо­лод­ные паль­цы пот­ро­гали мою шею, слов­но про­веряя пульс, и тут же ис­чезли. Я реф­лектор­но дер­нулся.       — По­чему ты ни­ког­да не вы­гоня­ешь ме­ня? Да­же ког­да я при­шел трез­вый, у ме­ня тем бо­лее нет пред­ло­га. А ты ло­жишь­ся на этот ди­ван, — су­дя по зву­ку, он про­вел ла­донью по ше­рохо­вато­му под­ло­кот­ни­ку. — И ни­ког­да не спра­шива­ешь у ме­ня о при­чинах. Те­бе ка­жет­ся, что я всег­да око­лачи­ва­юсь близ тво­его до­ма? Бы­ло бы стран­но, не так ли? — он приг­лу­шен­но хо­хот­нул. — За­чем мне ехать так да­леко, к то­му же ночью? Те­бе сов­сем это не­ин­те­рес­но.       Он за­мол­чал, а по­том, не дож­давшись ре­ак­ции, за­гово­рил сно­ва:       — Как-то раз мы с Лео на­пились до чер­ти­ков. Он ука­тил к сво­ей ба­бе, а у ме­ня пе­рем­кну­ло, и я по­ехал к те­бе. На­ут­ро я, ко­неч­но, ни­чего не пом­нил, кро­ме то­го, как ты пой­мал ме­ня в две­рях, но по­чему-то в сле­ду­ющие ра­зы я то­же ез­дил к те­бе. И я знал за­ранее: «По­том по­еду к Юс­ке», пред­став­ля­ешь?       Ты до сих пор ос­тавля­ешь свет на кух­не, да? Эй, ты же не спишь.       — Сплю, — вы­дох­нул я в по­душ­ку.       — Не слы­шу, что? — он нак­ло­нил­ся ко мне, и, ко­неч­но же, он шу­тил, но его во­лосы, до сих пор влаж­ные и кол­кие, на­чали ще­котать мне шею. — Юс­ке, — про­из­нес он с при­дыха­ни­ем, от­че­го я да­же выг­нулся в поз­во­ноч­ни­ке. Он это за­метил.       Щел­кнул вык­лю­чатель ноч­ни­ка, ком­на­ту на­пол­нил со­бой приг­лу­шен­ный свет. Скры­вать­ся не бы­ло смыс­ла, и я та­ки раз­вернул­ся к не­му ли­цом.       — Ты всег­да ве­дешь се­бя как иди­от, ког­да вол­ну­ешь­ся, — я вздох­нул и как-то на ав­то­мате снял с не­го свои оч­ки, ко­торые он на­дел, ве­ро­ят­ней все­го, ду­рачась.       — Серь­ез­но? — Его го­лос зву­чал поч­ти ше­потом, со сла­бой гру­бова­той хри­пот­цой. Ха­зу улы­бал­ся, но был те­перь серь­езен. Я ныр­нул паль­ца­ми во влаж­ные во­лосы, ка­са­ясь ко­жи го­ловы у кор­ней. Гус­тая коп­на с тру­дом про­сачи­валась сквозь мои паль­цы, тем­ные пря­ди про­дол­жа­ли вить­ся. Ког­да мои ру­ки сколь­зну­ли ни­же, он за­рыл­ся ли­цом в из­гиб мо­ей шеи, и ко­жу на­чала по­калы­вать его ще­тина.       — В сле­ду­ющий раз ос­тавь не толь­ко свет, но и во­ду в ван­не.       — Я сме­ню зам­ки.       — Я шу­тил, за­мол­чи. — Его ру­ки втис­ну­лись меж­ду мо­ей спи­ной и пос­телью; ла­дони зад­ра­ли вверх фут­болку и сно­ва ос­та­вили хо­лод­ные ожо­ги.       Ког­да я по­чувс­тво­вал его гу­бы на сво­ем ли­це, ка­са­ющи­еся лба и бро­вей, то зак­рыл гла­за, и под ве­ками тут же на­рисо­вал­ся мок­рый без­домный кот из филь­ма со сла­бым ак­тер­ским сос­та­вом. Пар­нишка рев­нос­тно не хо­тел вы­пус­кать его об­ратно на ули­цу.