Жизнь вождя, или каково быть мной

Черт возьми, что со мной происходит?! Что... что это такое? Что здесь происходит?! Я прошел к себе в комнату и плюхнулся на кровать так, что разбудил Беззубика. Странно, что я не разбудил его раньше. Он подпрыгнул на своем месте, встал на все четыре лапы и ощетинился, зарычав. Он глядел мне в глаза, но я понимал, что он видит не меня. Он видит ЭТО. То, что вырывается из меня. Откуда он взялся, что это такое? Я ответил... это ответило взглядом, полным ненависти и злобного удовольствия, отчего Беззубик не выдержал, заскулил и поспешил убраться из комнаты через потолок. В мозгу у меня зашевелилась мысль. Эти моменты агрессии, Драго... Как будто он вселился в меня. Вся эта хрень, что со мной происходит... это так похоже на него. Я видел, когда он приходил в бешенство. Это было неописуемо. Все, что попадало ему под руку - от ножки стула до огромного молота, который Драго сам еле поднимал - все становилось оружием, и лучше было бежать оттуда подальше. Так и я, я стал чудовищем! Голова предательски заболела в самый неподходящий для этого момент. Вновь изнутри меня разрывало, я был готов орать и лезть на стенку от боли. Я обернулся в зеркало - волосы взлохмачены, торчат небольшими каштановыми копьями наружу, рот кривится в усмешке, что-то среднее между адской болью и безумным смехом, глаза... нет, глаза мои более не сверкали тем желтым огнем. Я видел свои зеленые, но далеко не мирные глаза. Скорее, мой взгляд бегал по всему моему отражению, а они бешено вращались, придавая мне безумный вид. Мышцы сильно напряжены, и я не знал, как это исправить. Это как судорога, которая ничем не контролируется. Так я и лежал в кровати, сведенный ЭТИМ, без возможности расслабиться. Я попытался глубоко вдохнуть, чтобы успокоить себя, но вдох отдался небольшой болью в груди и просто ядерным взрывом в голове. Такое ощущение, что она сейчас разорвется на кусочки. Я схватился за голову, пытаясь удержать ее на месте, и из горла вырвался раскатистый рык. Это не человек - зверь внутри меня подал голос. Пальцы мои сомкнулись на волосах, и я попытался привести себя в чувства, потянув за шевелюру. Спустя пару секунд добровольных мучений зверь ушел. Вроде бы далеко, но через десяток секунд он вернулся жуткой болью в голове и ломотой в теле. Я не знал, куда мне деваться, и лежал на кровати, изнывавший от этого и чуть ли не оравший. Все это было похоже на очень реалистичный кошмар, которому нет конца. Я старался не проваливаться в ту пустоту, которая нагоняла меня. Я был на грани потери сознания, и я не знал, когда это может случиться, но изо всех сил старался держаться на плаву. Несколько раз я нырял в неизвестность, и столько же раз всплывал. Перед глазами все это время проносились ужасающие картины - поле боя из моего сна, лицо матери, мое отражение. Все это перемешалось в одну кашу, я уже не мог различить ничего из этого. А потом наступила темнота. Спустя восемь часов... Мой разум проломился сквозь сны, как будто таран, и привел меня в чувства. Я резко встал, открыв глаза, и огляделся вокруг. Беззубик мирно спал на своем месте, правда, лицом к стене. На него это было как-то непохоже. Вся подушка подо мной была мокрой, хоть выжимай, по лицу моему стекали капельки пота, превращавшиеся в ручьи, которые наполняли целые моря под моими доспехами. Я утер лицо, почувствовав, насколько я промок, и стянул верхнюю часть одежды. Обнажив все свое тело, я аккуратно развесил все на стуле, насколько позволяли мои кривые руки, и тихо спустился на улицу. Проходя мимо маминой комнаты, я не слышал ни вздоха, но сквозь щелочку увидел, что она все же спит. Так тихо, что мне это жутко не понравилось, но она дышала, и мне полегчало. Пока я спускался по лестнице, я напряг память и попытался вспомнить, что же произошло предыдущим вечером. Это получилось на удивление просто, я даже вспомнил, что было и до этого. Меня сильно испугало то, что я вытворял тогда, и я решил освежиться, выйдя во двор. Из-за горизонта медленно выкатывалось солнце, небосвод стал кроваво-алым, словно предвещая много крови сегодня. Луна уже скрылась за горой позади моего дома, и небольшие облака, которые еще плавали наверху, озарились солнцем. Я почувствовал, как мое тело обдувает свежий морской ветер, и вдохнул поглубже, пытаясь собраться с мыслями. Как ни странно, но в некоторых домах еще (а может уже?) горел свет, и было непонятно, ложились ли обитатели строений спать или просто любили рано вставать. Мои мысли, как бы странно не звучало, были того же цвета, что и небосвод, и меня сильно напрягало, что они были именно такими. Обычно меня посещали мирные желтые, небесно-голубые или зеленые воспоминания, мысли, когда я сильно нервничал, они были оранжевого цвета. Но такого не было никогда. Вся моя голова как будто наполнилась красным свечением, и казалось, что оно может вырваться наружу. Я обуздал свой разум и расставил все по своим местам. Если мне не изменяла память, то вчера я крепко поругался с мамой. Нет, я с ней кардинально поссорился. Именно. Ее лицо... черт, как так вышло? Что на меня нашло? В этом году я начал замечать за собой такую агрессию, какой никогда и ни у кого не было. Что происходило тогда, я не мог понять, и как можно старательнее пытался избегать таких моментов. Но жизнь руководителя племени всегда была связана с нервными расстройствами, и, видимо, я здорово сплясал на своей нервной системе, надавав ей смачных люлей, и теперь она решилась мстить. После смерти отца я дал себе клятву отомстить Драго за это происшествие, и никогда не собирался ее нарушать. Никогда и ни под каким предлогом. Некоторые говорили, что надо забыть об этом, что одной ненавистью сыт не будешь, но я их и слушать не хотел. Я хотел его крови. Это все, что могло успокоить меня. И теперь, когда я жил лишь этим днем, когда я, наконец, убью Драго, этими мечтами о скорой расправе, я перестал замечать то, как я меняюсь. Эти перемены начисто лишили меня чувства опасности, я начал чувствовать себя неуязвимым, и это наверняка было чревато. Только я не знал этого, да и сейчас не знаю. Может, оно и лучшему, но, если оно так будет продолжаться дальше, то я просто лишу себя всякого окружения и останусь один. Я не знал, что мне делать. С одной стороны, надо было идти и извиниться за все это, ибо эта ссора могла очень серьезно сказаться на наших отношениях. С другой, претензии были вполне осознанными и обоснованными, и извиняться за это нет смысла. Все то, чего я хотел, было сделано, но было сделано не так. Я не планировал доводить мать до мысли о самоубийстве, которая отчетливо читалась тогда на ее лице. Я сел на ступеньки, тщательно взвешивая все, что мне приходило в голову по поводу этого случая, и чаши весов немного смещались то в одну, то в другую сторону. Не было безоговорочных аргументов, которые бы привели к окончательному решению, и спустя десять минут решение мной так и не было принято. Теперь только воля случая - что может произойти за пару часов до войны такого, что изменит это шаткое равновесие? Оставалось только гадать, и я поднялся, не в силах более думать об этом, и прошел в дом, прихватив пару поленьев со двора. Подойдя к камину, я швырнул ношу внутрь и пустил туда немного газа Пристиголова, а затем чиркнул огнивом, что было у меня в рукоятке моего горящего меча. Этот плод моего разума я никогда никому не отдам - столько сил я в него вложил, и не раз он меня выручал. В камине полыхнуло, и спустя некоторое время поленья взялись, став испускать дым, уходивший в трубу. Я присел у огня на кресло, стоявшее рядом, и прикрыл глаза, в надежде найти умиротворение. Его я не смог найти, но, по крайней мере, огонь, плясавший свой никому не знакомый, уникальный танец разогнал все мои мысли, и я смог просто тихо посидеть, не нагружая и не накручивая себя. Поленья тихо потрескивали, и я просто прислушивался к происходящему вокруг. Моя судорога уже прошла, и я смог спокойно осесть в кресле, свесив руки по бокам. Ничто, кроме небольшого завывания ветра в окнах да трескающих поленьев, не нарушало тишину, и я вскоре смог просто тихо подремать. В голове у меня стали появляться поначалу бессвязные, а потом вполне осознанные и логически связанные картины. Я увидел себя со стороны, летящего на Беззубике. Я парил над Олухом, тот был разгромлен, выжившие, которых было очень мало, попрятались по своим домам, в страхе иногда выглядывая на улицу. Я устремился вниз, к горе трупов, которая как будто накрывала собой Олух. Тут были все - и свои, и враги, лежали сотни трупов, а наверху лежала моя мать. Я спрыгнул с Беззубика. Она истекала кровью, в животе справа, между последними двумя ребрами, у нее торчал клинок, который выходил другой стороны. Пробито легкое, и серьезно. Я знал, что этому нельзя помочь, и просто опустился на колени рядом с ней и наклонил голову. Она открыла глаза и с хрипом вдохнула воздух, а потом закашлялась и выплюнула большой сгусток крови. - Сынок, - прошептала мама, поманив меня пальцем. Я повиновался ее жесту и придвинулся ближе. - Не... - она вновь закашлялась, почти задыхаясь, - не убивай... кха... Драго. Он... - она глядела мне прямо в глаза, и даже при смерти она была исполнена решимости и уверенности. Это были ее последние слова, и она откинулась на спину и перестала дышать. Мое лицо не дрогнуло, я поднялся, глядя в мертвые глаза своей матери, и пошел к Беззубику. Запрыгнув на него, я взлетел вверх и стал выискивать противников. Облетев все поселение, я взлетел к дому старейшины и оглядел весь остров оттуда. Сразу же в воздухе я увидел Кипятильника. Болотно-зеленого, только один такой был известен мне. Я устремился вниз за Драго аккуратно, чтобы он меня не заметил, но моя задумка провалилась, и он, развернувшись, полетел в сторону острова Драконов. Я был быстрее его, но он был достаточно далеко, чтобы я смог его догнать. Уже на довольно сократившемся друг от друга расстоянии мы долетели до острова, и тут я решил атаковать. Раз за разом, залп за залпом я добивал своего ненавистного врага, и через пару минут, набрав огромную высоту, я подбил его. Мы как раз поравнялись с верхушкой пика, что находился на острове, и Драго спрыгнул прямо на нее. Беззубик приземлился рядом, и я достал и зажег свой меч, загнав Драго на край. Он улыбнулся мне, как будто зная то, чего не знаю я, и сказал: "А ты так ничего и не понял", - и свалился вниз. Я подошел к краю и глянул вниз. Его тело все еще летело, а потом ударилось об землю. Только через пару секунд до меня долетел звук ломающихся костей и, в принципе, звук падения. Поморщившись, я подошел к своему другу, озадаченный репликой умершего, и залез на него. На этом мой сон оборвался вместе со звуком открывающейся двери. Я открыл глаза и повернулся в сторону лестницы, последняя ступенька которой располагалась по левое плечо от меня. Камин уже затухал, только угли давали какой-то жар, но в основном сидеть голышом было холодновато. Я вглядывался в темноту, и распознал темный силуэт, который едва освещался слабым огнем из камина, но я знал, кто это. Мама прошла на кухню и стала что-то делать. Еды у нас почти не было, только с нашего двора, но этого едва хватало, чтобы прокармливать всех обитателей нашего дома. Я осторожно двинулся к себе в комнату, боясь нарушить тишину громкими шагами, поднялся по лестнице, прошел одну дверь и закрыл вход в свою комнату, прикрыв дверь. Беззубик уже проснулся и глядел на меня своими большими желтыми глазами. Я посмотрел на него в ответ, мягко улыбнувшись, и он подошел ко мне и ткнулся мордой в руку. Я потрепал его по носу и спросил: "Что со мной, друг?" - зная, что не получу ответа. Беззубик оторвался и растопырил свои "уши", став на кого-то похожим. Я пригляделся и понял. "Драго?" - задал я вопрос, и Беззубик кивнул, убрав "уши". Я вздохнул и с дрожью внутри осознал - что-то общее у нас было, и это было неприятно. Мы были такие разные, но всего чуть-чуть, и я стану таким же, как и он. Я был на краю.