Педагог

Вы считаете, что после этого юный Эбису стал пушистым и послушным? Ничего подобного. С последнего разговора на косе прошло несколько месяцев, на пороге сейчас весна, и мы собирались всем семейством на днях отправиться в Японию. На праздник любования цветущей сакурой, которой я уже столько лет не видел. Между Эбису и Эриком так и не получилось согласия и вряд ли когда оно будет. Правда, проказы пацана стали по-ребячьи нормальными. Изрезать, к примеру, нижнее белье Эрику, налить клея вместо шампуня, обнулить компьютер с долго деланной домашней работой, опрыскать ботинки моего любимого какой-нибудь особо вонючей хренью, связать намертво на них шнурки и так далее. Смекалкой и хитроумием Бог Эбису не обделил однозначно. Во всяком случае, жуткий сексуальный подтекст из всех его проделок исчез вместе с тенью моего умершего брата. И использует он теперь бананы только как в пищу или подкладывает их бедному Эрику на стул под его упертую жопу. И я очень надеюсь, что мой приемный сын не помнит или забудет все, что вытворял со своим бедным телом, когда был не в себе. Но при этом Эбису все также в любую секунду лезет ко мне на колени, на шею, чмокает меня (правда неумело) в губы. И показывал при этом язык взбешенному Эрику, обзывая его на весь замок «Румяной Попкой», «Конченным Придурком» и еще кучей придуманных кличек, обновляя снова и снова свой убойный репертуар. И утверждает серьезно всем, что через год-два когда физически догонит Эрика, станет моей любимой женой, вытеснив из моей жизни крикливого идиота-блондина. Но... Я стал замечать, и Володька с Михаэлем подтвердили, что мальчик проводит больше времени с другими ребятами. Племянниками Чарли и новыми друзьями из его элитного колледжа. И в его глазах больше не светится страх, опустошенность или бесовская одержимость от того, что его действия не всегда сопоставимы с велением его юного сердца. Своим же друзьям он представляет меня, как самого любимого в его жизни человека — а именно, родного дядю. И это в меня вселяет жалкое подобие уверенности, что еще не все потеряно. И он будет нормальным молодым человеком. Михаэль и Вовка так дальше и холостякуют, хотя их это вовсе не напрягает. Более того, им, по-моему, такая разгульная жизнь только в кайф. А когда я заикаюсь с ними о женах и детях, мне очень умело тыкают в морду моей ебнутой семьей. Мол, ералаша в жизни и так хватает, два моих младенца на руках, зачем же усугублять ситуацию еще? Кристиан остепенился. Теперь вместо кучи любовниц имеет трех постоянных (тех, которых ему выделил щедро Михаэль) и наконец-то серьезно занялся наукой. Хотя, с его непроходимыми мозгами диссертацию он вряд ли напишет в скором времени. Иногда нашего с Михаэлем общего аспиранта еще тянет на подвиги по поводу меня, но двух вертящихся всегда рядом со мной вредножопых Эбису и Эрика достаточно с лихвой, дабы охладить его возрождающийся, как феникс из пепла, пыл. И он остывает до следующего, подворачивающегося ему опять счастливого раза, а потом зажигается вновь ободренный новым шансом. Немец таки окончательно сошелся с богатеньким русским. Ну с тем — спецом по блинам. Этот спец, оказывается, прикупил себе недалеко недвижимость (домик на три этажа) и постоянно приезжает к нам позависать. В их компании я иногда вижу Крысу, и, судя по его цветущему виду, эти сексуальные гиганты раскатывают его на полную оба. Натаниэл недавно привез своего ребенка вместе с кормилицей, запудрив вконец мозги своей властной мамаше. И насчет Эрика, и насчет себя. И они с Чарли весьма прекрасно устроились, так и прикрываясь для отвода глаз его официальной женушкой-шлюхой. А Эрик все чаще и чаще мне напоминает о том, что я как-то обещал на нем жениться, косясь на вредного Эбису, и робко каждый раз спрашивая меня о том, что ведь я не возьму в жены своего собственного сына? Вот так мне и приходится выполнять роль строгого педагога в семействе, напичканном детьми. Как великовозрастными, так и вполне реальными, со своими прибамбасами и тараканами в голове. Впрочем, я и сам где-то в чем-то тот самый потерянный ребенок, глубоко внутри своей живой искрящейся души, и даже не отрицаю этого. А куда деваться? Я, как и мои близкие мне люди, до сих пор учусь этой непростой науке под названием жизнь. И спасает меня сейчас только одно: и Эрику, и тем более Эбису до японского совершеннолетия еще далеко. Конечно, не как до Луны пешком, но все же. Так как я сделал финт не без помощи своего личного секретаря и правой руки Курамоти и закрылся от всех жаждущих моего тела и души незыблемыми устоями своей родины. Вот так я временно и прикрываюсь этой хилой «отмазкой», и пока им не стукнет по двадцать лет, я и слушать ничего не буду. И меж тем усиленно уже придумываю новые, потому что в конце концов придет этот роковой день... и совершеннолетие наступит и у того... и, к моему ужасу, у другого засранца тоже. Но время пока есть, а надежда, она, сука такая, умирает последней. Конец