Педагог

К вечеру у меня начался жар. Веки горят... Плохо. Значит, тридцать восемь уже есть, и это не предел. Температуру я переношу ужасно и главное с галлюцинациями, чаще всего не совсем невинного характера. Сквозь веки я попытался продрать глаза, ибо тело полыхало от острой похоти и всепоглощающего желания трахнуться. В этот раз в виде галлюцинаций я развлекался со своим новоиспеченным сыном. Просто не может настоящий юноша так вожделенно сосать мужской член, закатывая глаза и при этом другой рукой самостоятельно готовить свою задницу под него? Это просто нереально и не имеет ничего общего с действительностью. Так я думал, пока дверь не отворилась с таким знакомым, приятным скрипом и на пороге моей нереальной сцены появился веселый и жутко сексуальный Эрик, на пару с невинно болтающим Михаэлем. Вот тут я понял, что с моим бредом что-то не совсем так. Потому как по обычному раскладу моих больных видений парни должны были сексуально поулыбаться друг другу и присоединится к нашей развратной сцене. А дальше устроить со мной настоящую вакханалию и такую, чтобы я после спада температуры проснулся не только мокрым от выступившего пота, но и в луже собственной спермы от неосознанных семяизвержений. Но куда там! Видение Эрика побелело как полотно и на мое предложение: «Присоединяйтесь к нам, парни, позажигаем!», подлетев резко к моему ложу, скинуло с меня Эбису, а потом обрушилось на меня с кулаками. Интересно, а бывает так, когда один бред заменяется другим, порождая уже совсем нереальные картины, ибо после этого я оказался в конкретном лесу и, встретив несколько нимф у водопада, протрахался с ними пару суток. Впрочем, наша оргия кончилась тем, что к женщинам потом присоединились рогатые и копытоподобные сатиры с большими членами и обильно волосатыми яйцами. И я понял, что все-таки это был полный бред как первое действие с Эбису, Эриком и Михаэлем, так и второе с нимфами и сатирами. — М-ммм, ох... — Приходил я в себя после жара всегда тяжко, это я переносил еще хуже, чем саму температуру. — Привет, сексуальный герой! Как самочувствие, Принцесса? Хотя по твоему лицу можно сказать, что просто супер, — услышал я издевательские нотки Михаэля и попробовал продрать глаза. Открылся только левый. — Что у меня с лицом? — Отек! После любимых ручек Румяной Попки. Вообще, твое сексуальное «Присоединяйтесь к нам, парни, позажигаем!» сначала даже меня повергло в шок, пока до меня не дошло, что ты бредишь от высокой температуры. — Черт! Значит, первая часть галлюцинаций была реальностью? — я попытался встать с постели и понял, что лежу в нашей с Эриком спальне. — Угу, и Эбису тоже был реальный! Знаешь, Принцесса, я, конечно, не против любви с молоденькими парнями, но это полной воды педофилия. Если бы не наше появление, он бы сам наделся на твой член и лишил бы себя девственности. — И ты решил дать Эрику выпустить на мне пар? Как благородно с твоей стороны, дружище! — прокряхтел я. — Извини, но твой блядский вид, и то, что делал этот мелкий засранец, повергли меня в глубокий осадок. И пока я там находился, Эрик, ну в общем... тебя и отходил. — И где он? К папе сбежал от навалившихся проблем? — Нет, не угадал, сидит на крыше и боится взглянуть тебе в глаза. И корит, что отметелил тебя по-полной, — усмехнулся Михаэль. — Знаешь, я ведь еле-еле его от тебя отцепил, мальчик настолько серьезно пытался тебя убить, что это меня сильно напугало. — И что в этот момент делал Эбису? — Интересно?! — хихикнули поганенько в ответ. — Не томи. — Пытался отодрать взбешенного Эрика от твоего драгоценного горла, с криками на весь твой дворец, Принцесса: «Не трогай моего любимого!». — Жуть... — я откинулся обратно на подушки и прикрыл болезненный глаз. — Сделаешь мне холодный компресс или попроси секретаря помочь мне. — Есицунэ спит, ты провалялся в горячке трое суток, при этом так стонал, терся о влажные простыни и периодически сливал сперму, что, по-моему, даже такому натуралу, как твой секретарь, было не слишком весело. Да что там ему, я уже готов был сам разделить с тобой постель и трахнуть тебя. Да Вовка не дал! — Значит, вы втроем держали оборону моей похотливой невменяемой горячей тушки. — Ну да, Эбису с Эриком не оставляли надежд добраться до тебя все это время. Даже в студенчестве не было так проблематично. Тебе хватало простого дрочилова моими руками или Володьки, обтирания саке и наших горячих тел, когда тебя знобило. — Спасибо... — пробормотал я, кряхтя от ощущения холодного компресса на стенающей голове. — Да не за что! Можно спросить? — Валяй. — А что было во второй части твоего бреда? — Хочешь знать? — я приоткрыл рабочий глаз, выглядывая из-под полотенца. — Еще бы, я тебя таким блядливым еще не видел, — хихикнули в предвкушении. Что ж, сам напросился. Получай! — Там был экзотический лес с мягкой пушистой травкой, водопады и толпы сиськастых сексуальных нимф, у которых пизденки напоминали прекрасные розы в росе от нескрываемой похоти. — Блядь! Значит, пока мы тут боролись за твою жизнь, оттаскивая взбесившихся от гормонов пацанов, ты отрывался по-полной! — подорвался Михаэль и, облизав свои губы, жадно прошептал: — И скольких ты трахнул? — Практически всех. И нимф в их текущие пизденки... И сатиров в их бездонные жопы. И, видя, как переклинило Михаэля, добил: — Ты не представляешь, какими они оснащены хуями и яйцами! — Да пошел ты на хуй! Акира. Вот всегда ты все испоганишь. — Такими волосатыми, с буйно завивающимися колечками! — усиливая перекос мордашки латиноса. — Я тебя сейчас изобью как Эрик! — меня стали методично душить жаркими лапами. — Кто тут у вас в завивающиеся колечках?! — услышал я радостный голос Вовки. — Кхе... Кха... — я прочистил горло, сняв руки Михаэля со своей глотки, и махнул вяло рукой своему второму закадычному другу. — Йо! Дружище. Я тебя рад видеть! — Угу! Правда, я не слишком после трех суток, на протяжении которых ты тыкался членом в мои руки. И бесконечно кончал... Напомнили мне студенческие годы. Так кто там у вас в завитушках? — Не кто, а что! Яйца у сатиров, которых я трахал в своих галлюцинациях, — огорошил я Вовку своими откровениями и, видя, как теперь скривились оба, откровенно заржал. — Бэ-эээ! Ты неизлечим, Принцесса, неужели голубизна это так заразно? — начал Вовка, но его прервал Михаэль. — Заразен Акира, как последний извращенец, он не только трахал сатиров, пока мы тут за него ручками старались, но и сиськастых нимф. — О-ооо! — и осознавая с другой интонацией. — О-ооо? И что скажет Румяная Попка, когда узнает? — Вы еще ему растрепите. Кстати, где Эбису? — У себя. Тоже депрессирует, правда, по другому поводу, что не смог защитить своего любимого мужчину от кулаков Эрика. Доволен? И что теперь делать? По словам Михаэля, твой сынишка слишком профессионально делает минет, — оповестил меня хитро Вовка. — Ладно... Разберусь... Сначала пригласи Эрика, я с ним поговорю, а потом Эбису. И попытайтесь сделать так, чтобы они не столкнулись у меня перед носом. *** Эрик осунулся за эти сутки и побитым щеночком стоял у двери комнаты. — Так и будешь там торчать? Или подойдешь и поцелуешь? — усмехнулся я, раскрывая свои объятья, куда тут же бросился Эрик, растирая свои покрасневшие глаза. — Не плачь. Поверь, так разбить мне морду никому из мужиков еще не удавалось, — я гладил отросшие золотые волосы и думал, какой же он еще юный и наивный. — Потому что ты и не сопротивлялся, — уткнулись в район шеи. — Ну-ну, все нормально, я не умер. И бред у меня прекратился, — я чмокнул его в макушку. — И правда, Эрик, не хнычь раньше времени! Если бы я не знал особенности Акиры, я бы тоже ему лицо расквасил на твоем месте, — ухмыльнулся от дверей Михаэль, он с Вовкой счастливо улыбался, смотря, как прижимается ко мне мой мальчик. Но идиллия не была вечной. Дверь отъехала в сторону, и к нам в спальню ворвался возбужденный Эбису, который сразу попытался напасть на только что успокоившегося Эрика. — Отойди от моего возлюбленного. Урод! Не смей к нему прикасаться! И быть бы потасовке, но я прижал левой рукой дернувшегося в ярости Эрика к своей груди, а правую выкинул в сторону своего приемного сына. Останавливая юношу жестом на полпути. — Эбису, прекрати! От вашего орова у меня голова болит. И потом, я спрашиваю тебя как взрослого. Ты прекрасно видел, в каком я невменяемом состоянии, так почему полез ко мне в штаны? — Я... — Эбису окинул всех своими миндалевидными глазами, а потом, шмыгнув носом, заревел как самый настоящий обычный пацан, которого сильно обидели, просто смертельно, и он находится на грани отчаянья. — Я... Хнык... Хотел тебе помочь... Хнык... Ты так жалостливо стонал... И у тебя стоял очичин... Хнык... Поэтому я взял его в рот... Чтобы Акире было хорошо... Он был воспаленным, горячим и красным... А-ааааа! — Не реви, иди сюда, — и я прижал второй рукой к себе хныкающую тушку. — Но больше так не делай. Это нехорошо. — Ага, не буду, — прошептали счастливо, утыкаясь мне в шею с другой стороны. Как потом поведал мне Вовка. «Твои мальчики, прижимаясь к тебе, так зыркнули друг на друга, что даже мне стало не по себе. Акира, они просто перегрызут из-за тебя друг другу глотки!». — Так, а теперь идите оба. Мне нужен покой. И постарайтесь не драться, — я чмокнул демонстративно обоих одинаково в висок, избегая настырные губ, и огорошил: — Вообще-то скоро Рождество. И я хочу семейного праздника! — Я не против, но оно Католическое, — усмехнулся Вовка. — И что? Сначала отметим католическое, потом Новый год в традициях Японии, а затем православное, кто-то против? Пригласим Чарльза и Натаниэла. Кто будет Сантой? — Вау! Бал маскарад. Круто! Я Санта! — хихикнул Михаэль. — Ага, а Снегурочкой у нас будет Эрик! — гоготнул Вовка. — Санта и Снегурочка? Ребята, это явный перебор, — рассмеялся я, рассматривая до сих пор недовольно пялящихся друг на друга парнишек. — А что, он у нас будет обрусевшим! — И кто такой Снегурочка? — буркнул Эрик, зыркнув на нас смеющихся. — Не кто такой, а такая — внучка Деда Мороза. Который является русской версией Санта Клауса, — у Вовки началась конкретная истерика от хохота. — Хм-ммм, быть девкой-шлюхой ему пойдет, — окрысился злобно Эбису, сощурив свои красивые глаза в довольном прищуре. — А ты не задирайся, будешь эльфом, причем тоже девочкой в коротенькой юбке! — оскалился Михаэль. — Это еще почему?! — взвился наглый пацан. — А потому что вы оба добиваетесь Акиру и ведете себя как мелкие соплюшки. Вот и щеголяйте в девчачьих нарядах! — Вовка вдруг посерьезнел в кои-то веки, а потом кивнул обоим парням на дверь. — А теперь оба на выход, драк мы при Принцессе не потерпим. Больному нужна тишина, он еще слаб. — Не буду я Снегурочкой! — начал упираться Эрик, но его перебил Эбису. — А я надену костюм Эльфа и буду самой сексуальной девушкой в этом праздничном бедламе, да такой, что Акира-сама не устоит! — и вышел первым горделиво из спальни. — Ого! Румяная Попка, тебе брошен вызов. А парень-то повзрослел, не то что ты, — Михаэль состроил блядливые глазки вспыхнувшему подростку и, уже зная заранее ответ Эрика, оскалился как волк на Красную Шапочку. — Это я буду самой красивой девушкой на этом сраном вашем балу! — взорвался Эрик и вылетел за Эбису следом. — Ой, не могу, неужели, Акира, ты это предвидел? — хихикнул Михаэль. — Вообще-то я хотел тихого семейного ужина и только. С Сантой для Эбису, он ведь еще так юн. И совершенно не думал, что вы оба подначите их надеть женские платья. — Юн! Гы-гы! Принцесса, ну ты и наивна. Да Эбису намного серьезнее настроен, чем Эрик. Да и рассуждает по-взрослому, — заржал Вовка. — Вот я и хотел, чтобы ребенок в нем проснулся, — огрызнулся я. — Хватит ржать, а теперь вместо семейного праздника будет снова балаган. — После минета, который мне посчастливилось увидеть? Акира, не хочу тебя спускать на землю с розово-голубых облаков, но думаю, что твой брат Эбису засел в мальчике конкретно и не собирается сдаваться. Ты бы видел, что он вытворял со своей задницей! — Не сыпь мне соль на раны. Я прекрасно видел и помню! Только, честно, в тот момент думал, что это чистой воды бред, — охнул тяжело я. *** Через несколько дней меня одели пиратом в полумаске, закрывающей начавший спадать отек с правого глаза. Ботфорты, камзол и треугольная шляпа с перьями. — Хорошо, что крюк не прицепили на руку и не оторвали одну из ног, — ухмыльнулся я, поправляя свои эполеты. — Принцесса, твои стройные ножки? Фи! Мы не варвары! Михаэль был, наверное, самым ржачным Сантой, вернее помесью Санта Клауса и Деда Мороза, вокруг которого прыгали мои банщицы, одетые в костюмы зайчиков плейбоя. Ага-ага, того самого: черные купальники и белоснежные хвостики с ушками — полный кошмар. Рядом со мной сидел в тельняшке и бандане «Бывалый Пират» Вовка. — А почему ты не в камзоле? — раздраженно я усмехнулся на серьгу, посверкивающую в ухе Владимира, и услышал предвиденный мной ответ. — Акира, я в твой не влезу, и потом, ты вечно мерзнешь. А так с твоей тонкой талией и ровными ногами ты гвоздь нашего бала, вернее шуруп, а вот и твоя гайка! Я повернулся на его кивок и замер, увидев высокую Снегурочку, два золотых хвостика торчащих из под шапочки, белое вышитое бисером глухое платье, сапожки и кружевные чул... очки. Наверное, на них меня и заклинило, а может это колготки? А если чулки с кружевами вверху и подтяжками на стрин... гах... Может это и хорошая мысль устроить костюмированный бал? — Вижу, ты уже, капитан, решил проверить что под юбкой у парня? — пират подмигнул мне и, улыбаясь, показал золотую фиксу, одетую специально на праздник. — Зуб даю! — Без зубов Вовка останешься! Могу поспорить, он его уже раком мысленно загнул и не раз, — заржал Санта и обломал весь мой кайф. — А вот и Эльфийская принцесса! Теперь я готов был придушить обоих друзей, за этот чертов праздник, ибо еще никогда не видел столь желанной и сексуально настроенной «девушки». Эбису это не просто все шло, он настолько вжился в образ, что выглядел потрясающе. Ему сделали острые ушки, длинные волосы сзади падали прекрасной волной, на зеленом расшитым золотом колпачке звякали бубенчики, а мелко плиссированная короткая юбочка подчеркивала стройные ножки парня, одетые в остроносые ботиночки. Эбису тут же подскочил ко мне и, вцепившись в руку, преданно заглянул в глаза. — Похитьте меня, мой Пират! Вы не пожалеете! — и показал Снегурочке розовый язычок. Эрик подлетел следом, но дьяволенок спрятался за моей спиной, не отпуская руку. — Отпусти его, гад! — Веди себя галантно в высшем обществе, Сучка! — хихикнули, выглянув из-за меня. — Эрик, успокойся, он не будет приставать ко мне при всех, — начал я разруливать ситуацию, как тут же вмешался «Бывалый моряк». Вовка сидел в низком креслице, и с его угла обзора открывалось то, что было под юбками у обеих моих «дам». — Ну, если считать, что Эбису совершенно без трусов... — Чего? — у меня задергался левый глаз. — Вон отсюда! И чтобы без нижнего белья на заднице не появлялся! Я развернулся к своему предприимчивому сынку и увидел такой блядливый взор, что собрал отпавшую челюсть. Так как этот засранец протягивал мне под нос кружевное «нечто» с тоненькими тесемочками и полупрозрачным треугольничком. — Папочка, помоги мне надеть трусики! Я просто не знаю... М-ммм, как это правильно надевать! — ЕСИЦУНЭ! — мой рык содрогнул весь дом. И когда секретарь был в моем поле зрения, я жамкнул его за шкирку: — Откуда это у Эбису? — Я правда не знаю... Мой господин... А что это? — охнули, недоуменно рассматривая кружево трусов, что я сунул ему под нос, вырвав из рук парня. — Это из секс-шопа! — рыкнул я и, видя, как влажно улыбается мальчишка, принял решение. — Отведи Эбису в его комнату и надень на него нормальные плавки. Упирающегося Эбису увели. И в этот момент к нам примчались Чарльз и Натаниэл в сопровождении двух парнишек и одной девчушки примерно того же возраста, что и Эбису, ну может на пару лет младше. — Это мои племянники! От младшего сводного брата: Кэтрин, Семуэль, Элькюль. А где ваша юная краса? — Чарльз подпихнул детишек к огромной сказочной елке и усмехнулся наряду Эрика. — Одну, свою я нашел! А сынишка ваш где? Акира! — Трусы надевает, — буркнул я в ответ прифигевшему от такой информации отцу Эрика и Натаниэла, и утянул на колени к себе Снегурочку. — Дядя-дядя, а я такого же зайчика хочу себе! — Элькюль тыкал пальчиком в понравившуюся банщицу. — Ну, даже не знаю, думаю Акира будет весьма против, — пробормотал смущенно Чарльз под гоготки остальных мужчин. — Эй-эй, молодежь! Подарки и призы будут другими! — Санта притормозил ретивых племяшек, которые с разнаряженной елки вмиг перенесли свое внимание на полуголых банщиц. Только девчушка застенчиво рассматривала затейливые игрушки. Михаэль с Володькой тут же переключились на скучающую ребятню, заставив всех играть в придуманные экспромтом игры под елкой, куда потом привлекли и переодетых банщиц-кроликов. Гостиная наполнилась шумом, гамом, как и положено на празднике. Чарльз и Натаниэл расположились рядом со мной на широком диване и теперь потягивали винцо, отпуская периодически едкие эпитеты. Я и не заметил во всем этом веселье, как обратно вернулся злющий Эбису в сопровождении с краснеющим Есицунэ. Он было ломанулся опять в мою сторону, но его остановили расшалившиеся ребята на пару с моими друзьями и разрумяненными зайцами. Его силком вовлекли в хоровод вместе с моим секретарем, затем в какую-то азартную игру, которая плавно перетекла в другую. И пошло поехало. Эрик жался ко мне, млея от близости, а когда моя рука скользнула к нему под юбку, вспыхнул нежным румянцем. — Значит все-таки чулочки и стринги, — ухмыльнулся я на краснеющее ушко. — Что, тоже отправишь с секретарем в гардеробную переодевать? — прошептали нежные губы. — И не подумаю, — усмехнулся я, оглаживая аппетитные обнаженные ягодицы. Гости получили кучу призов, и, как я понял, Михаэль и Вовка были в курсе, что Чарльз приведет своих племянников. Племянники уже вовсю сами носились вокруг елки вместе с Эбису. И я был счастлив, что он хотя бы на время превратился в нормального, обычного парня. А не одержимого мною умершего брата. Я слышал, как раскрасневшемуся Эбису наперебой признавались в любви и дружбе все трое. А когда Семуэль попытался его поцеловать, то мой мальчик в протесте выставил обе руки с криками возмущения, что он парень, а не девушка. Просто бальзам на мою уставшую душу. Застолье, танцы, какие-то еще немыслимые игры, в которые предприимчивые Михаэль и Вовка умудрились засунуть даже нас. Фейерверк! Снова танцы, а под конец неугомонный Санта и Бывалый Моряк заставили нас играть в прятки командами. Это даже было похоже на казаков-разбойников. Но смесь пришлась по вкусу, особенно мне. Ибо я, умыкнув под шумок, свою Снегурочку на чердак, наконец-то приступил к снятию праздничной упаковки. Эрик покрывался трепетным румянцем от моего блядливого взгляда, когда я ему задрал юбку и утонул глазами в кружевном безобразии стрингов, скрывающих мощный стояк моего мальчика в оправе подвязок и тонких чулок, идеально сидящих на стройных ножках. Я развел его дрожащие бедра в строну и чуть отодвинул тонкую ленточку трусов, осмотрел подмигивающий мне игриво анус. — Боже, я в раю. Я заставил его придержать свои ноги под коленями в руках, разведя их как можно шире в сторону, и припал туда жарким язычком. Эрик застонал и жарко выплеснулся, испачкав свои шикарные трусики. — Ум-ммм, сладко-то как, — я пососал его член через тонкое кружево, пробуя семя на язык, и пошутил: — Ты явно сегодня переел конфет. — Сними, мокро, — захныкали от моих манипуляций. — И не подумаю, только сдвину в сторону, — оскалился я, выпрастывая его зажатый член из тисков весь в подтеках спермы. — Ты извращенец, — Эрик застонал, прося о большем, и когда я его задницу натянул на свой нудно ноющий член, застонал, откровенно выгибаясь. — Класс! — Еще какой, — ухмыльнулся я неоднозначно. То ли соглашаясь с навешанным мне ярлыком извращенца, то ли с тем, что близость Эрика и правда полный отпад! И задвигался усиленно в нем, выбивая откровенные стоны. На каком-то из финишных кругов я скосил глаза и увидел, как в темном углу с горящими глазами сидит в костюме Эльфа юный Эбису. Его трусики были сдернуты к одной из щиколоток, ноги раскинуты вширь, и то, чем он там занимается, таращась во все глаза на нас с Эриком, не вызывало сомнений, впрочем и то, куда в последнее время уходили все наши бананы. Я ругнулся, сливая в невменяемого Эрика. А потом встал и, оправившись, подошел к загнанному в углу своему сынку. — Эбису, прекрати! Подглядывать за мной и насиловать свое еще пока юное тело, — навис я над парнем. — Но мне приятно, и банан уже влегкую входит в мою задницу. Значит и твой член, любимый, войдет тоже, — заверили меня не своим голосом, хриплым и возбужденным, явно не юношеским, демонстративно с пошлыми хлюпами шуруя в себе бананом. — Эбису, очнись! — я перехватил его руку и вытащил несчастный фрукт из зада парня и шлепнул его по щеке. Глаза с ужасом хлопнули и уставились тупо на банан. Эрик пришел в себя и, поправив свое платье, приполз к нам на шум. — Этот засранец снова следил за нами! — Румяная Попка налетела на Эбису, и тот с ужасом прыгнул в мои объятья. — Акира, что со мной, что я делаю? Помоги мне, — голос был снова юным. — Успокойся, Эрик, и прекрати кричать. Ты его пугаешь. Я взял на руки сына, а Румяной Попке вручил использованный Эбису банан. Тот принюхался к фрукту и скривил нос. Тот явно пах не розами. В отличие от моего любовника, приемный сын явно не соблюдал элементарные правила гигиены, что просто необходимы при анальных изысканиях. — Иди к нам в комнату, я только отнесу Эбису в его спальню и приду к тебе, — попросил я Эрика, не слушая, как мой любимый ворчит мне вослед. Эбису нежно прижимался ко мне и шептал: — Прости, на меня что-то находит. Я как будто становлюсь другим. И очень хочу... — Эбису усиленно покраснел от своего своеволия. — Чтобы ты мне туда вставил свой пенис. А потом, когда прихожу в себя, то понимаю, что это неправильно, грязно. Ведь мы оба парни и все такое... Мне становится стыдно... Что со мной, Акира, я боюсь сам себя! Я донес его до его кровати и положил туда трясущегося юношу, но тот вдруг снова резко изменился. И из него попер опять мой старший брат. Передо мной сексуально раздвинули бедра и, показав красное колечко натруженного ануса, сексуально протянули: — Трахни меня Акира, засунь по самые яйца свой член и еби до утра, этот белобрысый салага тебя не достоин, — а потом откровенно заржали. Я отпрянул от этого дьявола воплоти, но, видя, что усталость все-таки накрывает хрупкое тело, которое не предусматривает таких буйных развлекаловок с собственным задом, затравленно вздохнул. Эбису засыпал прямо на глазах, как и положено парню в его возрасте после долгого яркого дня, наполненного играми, эмоциями и развлечениями. — Его два «Я» стали спорить друг с другом, — Вовка подошел ко мне сзади и обнял меня за плечи. — Заметил, да? — кивнул правдивости его слов я. — Ага, раньше и юный Эбису, и его альтернативное взрослое «Я» были солидарны. Единственное что, так это по-разному выражали свою любовь к тебе. Но теперь темная сторона пугает пацана, он сопротивляется и отрицает ее. И я надеюсь, что твой братец наконец-то осознает и покинет тело своего сынишки, оставив мальчика в покое. *** Поздним утром мне почему-то не спалось как обычно. Как будто кто-то позвал и потянул за собой. Я влез на крышу и, глянув вдаль, увидел одинокую тонкую фигурку на той самой косе, где мой брат настиг меня. Солнце вставало над корпусами института, что виднелись вдалеке от нашего дома, заливая красным всю округу насколько хватало глаз. Я спустился и, выйдя из своего поместья, прогулялся до песчаной отмели, что всегда меня манила к себе. Море сегодня было спокойным, льдины у берега потрескивали и терлись об мелкие камни. — Акира... Я никогда не понимал, почему ты так любишь океан... именно тут я нашел тебя в последний раз, а потом попытался забрать с собой... Юноша, что стоял на краю, обернулся ко мне и совершенно по-взрослому посмотрел на меня. — Мне жаль, но Эбису сойдет с ума, если я продолжу жить в его теле. В нем с каждым днем взросления растут свои собственные желания. И они с треском разбиваются об мои. Он этого не заслужил, ему хватило того, что он насмотрелся в своей короткой несчастной жизни. Каждую ночь я вижу его кошмары собственными глазами и не могу себя простить за то, что сотворил со своим сыном и его матерью, — Эбису вздохнул и посмотрел снова вдаль. — Ты прости меня, но я больше не смогу выполнять данное тебе обещание — оставаться рядом с тобой. Простишь ли ты меня, Акира? Я на ватных ногах подошел к подростку, встав перед ним на колени, обнял его щуплое тело, что включало сейчас две души. — Твой сын — славный мальчик, и он заслуживает светлого, счастливого будущего. — Я знаю, ты ему его дашь. Поцелуй меня на прощанье, в последний раз и... Я накрыл губы Эбису, а когда отодвинулся от него... то парень спал сладким сном. Эбису, мой брат теперь точно ушел навсегда.