Когда мы вместе

В гостях у своих дядей Махиро чувствовал себя как дома. Желая поделиться радостью, он стал приводить с собой друзей. Примеру двоюродного брата последовали Джеймс и Эрика. Мисаки баловал ребятишек вкусностями, а его муж придумывал занимательные игры. Очень скоро в квартире супругов Усами стали собираться целые толпы, включая друзей близнецов по секции единоборств и музыкальной школе. Одним из завсегдатаев был Нарузе, приятель Махиро. Обычно Мисаки реагировал на сломанные игрушки спокойно. Наоборот, для постоянно пополняющейся коллекции Акихико дети являлись своего рода санитарами. Пришедшие в негодность вещи Мисаки мог выкидывать с чистой совестью, место освобождалось. Однако Нарузе в порче имущества переходил всякие границы. Заигравшись, он разбивал стаканы, вазы и прочую полезную утварь. За свои проделки мальчик регулярно извинялся, а потом все повторялось. В пятницу Мисаки работал в издательстве. Акихико остался смотреть за детьми дома. Он писал в кабинете с приоткрытой дверью. Творческий порыв был прерван звуком пропеллера. В комнату влетел радиоуправляемый вертолет. Игрушка покружилась в воздухе, затем врезалась в причудливый торшер ручной работы, который, моментально упал и разбился. Акихико повернул голову. В дверном проеме с виноватым видом стояли четверо детей. Пульт управления, естественно, держал в руках Нарузе. «Ну, погоди, маленький диверсант, - мысленно грозился писатель, – за дизайнерский торшер, подарок Айкавы, ты мне ответишь». - Извините, я случайно, - Нарузе использовал любимую отговорку. - Я все понимаю, - голос Акихико звучал спокойно, но фиалковые глаза горели азартом, - ты решил выразить свое творческое видение убранства моего кабинета в стиле деструктивизма. - Да…наверное… - Нарузе не знал, как реагировать. - Признаюсь, я сам считал торшер жалкой пародией на современное искусство. Эта вещь нуждается в существенных доработках, верно? - Да… - соглашаясь, мальчик хотел избежать нагоняя, но попался в ловушку. - Вот и отлично! – Акихико хитро улыбался. – Эрика, Джеймс, Махиро, покажите творцу, где лежат инструменты. Пусть переделает торшер так, как посчитает нужным. - А можно? – уточнил Нарузе. - Буду рад увидеть твой эксклюзивный дизайн, - лукаво ответил писатель. Дети быстро собрали обломки упавшего торшера и понесли к себе. Сначала идея показалась интересной. Нарузе быстро вжился в роль дизайнера и командовал остальными. Первый вариант Акихико раскритиковал с невозмутимым видом. Писатель говорил, что отсутствует концепция и что Нарузе с его неисчерпаемой энергией способен на большее. Жесткой критике подверглись второй, третий и еще шесть вариаций. Постепенно Нарузе стало надоедать новое занятие. Акихико с пеной у рта принялся доказывать, что нельзя бросать все на пороге творческого открытия. Мальчик нехотя поплелся переделывать злосчастный торшер в десятый раз. Ближе к вечеру в гости к писателю неожиданно заглянула его мама. - Ты слышал новость?! – Мичиро прошла в кабинет, громко цокая каблуками. – Какая наглость! - Мама, что случилось? По случаю твоего прихода в спа-салоне забыли постелить красную дорожку? – шутил Акихико. - Твои остроты сейчас не уместны, - возмутилась Мичиро, устраиваясь на диване. – Твой сводный брат Харухико решил жениться на своей горничной! - Да хоть на своей кошке, - беззаботно ответил писатель, - я здесь при чем? - Ты бы видел эту девицу: взялась непонятно откуда, волосы дыбом, пальцы веером, за душой ни гроша! - Вот пусть Харухико об этом и беспокоится. В этот момент в комнату вошел Нарузе. Дрожащими руками он представил на суд писателю новую версию торшера. Акихико поднялся с кресла и внимательно осмотрел конструкцию. Мужчина обошел ее справа и слева, манерно цокая языком. - Мне домой пора, - с надеждой в голосе сообщил Нарузе. - Не переживай, я позвонил твоим родителям и сказал, что сегодня ты хочешь остаться у нас. В этой вещи не видна твоя индивидуальность. Ты должен проявить себя, а не копировать классику. - Но я не копирую! - отчаянно возразил Нарузе. - Думал, я не узнаю раннего Кандинского?! - с усмешкой парировал Акихико. - А кто это? - спросил мальчик. - Ты слишком стеснителен. Иди твори. Уверен, на этот раз получится шедевр. Нарузе взял торшер и медленно поплелся переделывать разбитую вещь. - Зачем над ребенком издеваешься?! - воскликнула Мичиро. - Какой еще "ранний Кандинский"?! - Этот мальчик принес больше материального ущерба, чем землетрясение. И каждый раз одна и та же отговорка "я больше не буду". Если ему можно издеваться, то и мне тоже. - О, играть на нервах ты умеешь, - подтвердила Мичиро. - Кого угодно доведешь до психушки. В любом случае, сейчас речь о другом. Нужно расстроить брак Харухико. Я не стану жить с этой лохудрой под одной крышей. - Но ты же большую часть времени проводишь в Европе. - Послушай, - сквозь зубы произнесла Мичиро, - у нашей семьи есть определенная репутация, за которой необходимо следить. Хочу я этого или нет, но Харухико тоже Усами, а значит, его жена окажется в центре внимания. Она быстро поймет свою выгоду и подаст на развод. Представляешь, сколько придется выплатить этой деревенщине, и какой поднимется скандал?! - Ты судишь только по ее материальному положению? И потом, я тоже не образец целомудрия. - Кто с кем спит или спал - неважно, - отмахнулась Мичиро, - страсть - одно, брак - совсем другое. Критерий, по которому следует выбирать жену, вовсе не красота или богатство, а преданность. Мы с твоим отцом печемся об интересах друг друга. Мисаки последует за тобой куда угодно. Ко мне и Фуюхико он относится с должным почтением. А эта так называемая невеста Харухико из тех, которые сначала клянутся в вечной любви, затем плачутся на разных ток-шоу: "Ах, он меня не замечает, завел любовницу и так далее". - Мама, я не хочу участвовать в семейных разборках, - четко ответил Акихико. Вернувшись домой, Мисаки застал в гостиной плачущего Нарузе. Руки мальчика были перепачканы в клее. Из последних сил он пытался собирать торшер. - Что с тобой случилось?! - Мисаки подбежал к расстроенному ребенку. - Акихико говорит, что я должен выразить свою индивидуальность в торшере, но я не знаю как. И кто такой Кандинский тоже не знаю, - мальчик сбивчиво рассказал свою историю. - Ясно, - Мисаки помог ему встать. - Во-первых, Кандинский художник, а, во-вторых, иди наверх к Джеймсу и Эрике. Торшер я сам дособираю. - Можно, правда?! - не веря своему счастью, Нарузе убежал. Мисаки поднялся в кабинет с твердым намерением отругать мужа за применение пыток. - Мичиро, вы здесь? - юноша увидел свою свекровь. - Да. Пойду увижусь с внуками. Может, хоть они меня порадуют, а то от сына доброго слова не дождешься, - женщина вышла из комнаты с гордо поднятой головой. Акихико хотел поцеловать любимого, но тот увернулся. - Зачем ты изводил Нарузе? - строго спросил Мисаки. - Он же ребенок. - Разве не ты жаловался, что мальчик едва не спалил зимний сад. Он должен понять и прочувствовать границы дозволенного, иначе произойдет несчастный случай. - Но стоит ли учить его так жестко? - А я больше не буду, - писатель сделал невинное лицо, изображая Нарузе. - Слушай, тут такое дело... Не знаю, как сказать... - Мисаки замялся. - На родительском собрании я был единственным мужчиной и.... в общем... мы с тобой отвечаем за организацию ежегодного похода. - Что?! - негодовал Акихико. - Как ты мог попасться?! - Не сердись, - Мисаки обнял супруга, - само собой получилось. Вот, директриса дала мне список дел. - Посмотрим, - писатель взял бумагу, - костер, прогулки в лесу, палатки... Бред какой-то! У меня нет желания кормить комаров! - Но один я не справлюсь. - А разве я отказываюсь помогать? - Акихико хитро улыбнулся. - Только поход будет в моем стиле. - Мне уже страшно, - Мисаки облегченно вздохнул. - Кстати, что произошло между тобой и Мичиро-сан? - Да так, ей не понравилась невеста Харухико. - Я думал, он гей, - удивился Мисаки. – Помню, как я сказал, что люблю клубнику. Харухико стал присылать мне ее каждый день вместе с признаниями в любви. - Чтобы досадить мне, он станет кем угодно, хоть геем, хоть танцующим медведем. Не стоит лезть в их дела.

***

По школьной программе в конце учебного года предполагался двухдневный поход с ночевкой. Как только среди детей прошел слух, что поход будут организовывать супруги Усами, количество желающих резко увеличилось. В итоге, пошел весь класс, 13 человек из параллельных и еще 8 взятых по блату друзей и родственников, в том числе Амина. Акихико внимательно прочитал все требования и пообещал четко им следовать, но на свой манер. Мисаки понял, что мероприятие получится запоминающимся, когда услышал о бронировании джипов. Автобусы писатель с детства не любил. Во вторник утром перед домом Усами собрались все 52 маленьких участника. Их уже ждали восемь новеньких джипов. - Дядя Акихико, куда мы едем? - поинтересовался Махиро. - Сейчас... - писатель с серьезным видом достал бумагу директрисы. - Тут сказано: в дикую местность. Наш пункт назначения - современные каменные джунгли, то есть завод Тойоты. Специально для нас на сегодня перенесли краш-тест. Повезло, что директор мой поклонник. Он даже предоставил в наше распоряжение эти замечательные машинки вместе с водителями. Взамен о нашей прогулке по заводу снимут рекламный фильм, призванный показать насколько компания открыта миру. - Не толкайся! - послышалось сбоку. - Сама корова неуклюжая! - Что происходит? - вмешался Мисаки. - Да это Аки и ее сестра Юки опять ссорятся, - объяснила Эрика. - Она вообще не из нашего класса! - заявила Аки, показав на сестру пальцем. - Малолеткам нельзя. - Дылда, вот ты кто, - парировала Юки. Неугомонных девочек развели по разным машинам, затем кортеж из одинаковых черных внедорожников тронулся в путь. Первый джип вел Акихико. Писатель экспериментировал с различными функциями, не забывая отпускать комментарии. По его мнению, модель отлично слушалась руля, но подвеска была жестковата. - Можно я поведу? - взмолился Джеймс. - Нет, ты еще ребенок, - мягко возразил Акихико. - Ты тоже, и ничего, - поддел мужа Мисаки. - Я большой ребенок, а он маленький, - беззлобно ответил писатель, а на его лице так и читалось слово "дорвался". На заводе туристов, как высоких гостей, встретил директор. - Привезли мне молодое поколение, - мужчина улыбался. - Можете вербовать, только без фанатизма, - предупредил Акихико. - А что такое краш-тест? - спросила Юки. - Запланированная авария, - объяснил писатель. - Она просто дура, очевидного не знает, - вмешалась Аки. - Все время воюют, - прошептал Махиро на ухо Акихико. - Спорим, даже ты не сможешь их помирить? - Рискни, - тихо ответил писатель. - В случае проигрыша будешь неделю убирать нашу квартиру. - Но если ты проиграешь, дядя, неделю делаешь за меня домашние задания, - согласился мальчик. - Мисаки, разбей, - попросил Акихико. Заключив пари, все трое поспешили присоединиться к остальным. Первым в экскурсионной программе стоял краш-тест. - Пора обреченному автомобилю отправиться в последний путь, - прокомментировал директор. - Мама говорит, что игра в машинки не подходит девочкам, - сказала Юки. - А что подходит? Командовать? - отозвался Акихико. - Да, - гордо ответила Юки. - Тогда нажми вон ту красную кнопку, и шоу начнется. На скорости новая модель Тойоты Авенсис врезалась в заранее подготовленное препятствие. Манекен при этом едва не вылетел через лобовое стекло. Все без исключения дети стали просить повторить, но их ждали другие открытия: роботы, конвейеры, пульты управления. В покрасочном цеху каждому разрешили попробовать себя в нанесении эмали, а в другом отсеке у детей появилась возможность внести свой вклад в сборку двигателей. Впрочем, некоторых ребят камеры находящейся рядом съемочной группы интересовали гораздо больше, чем автомобили. Махиро быстро вжился в образ телезвезды и не отходил от журналистов. "Не иначе станет политиком", - комментировал старший оператор. Во время испытаний новой программы виртуальной реальности, имитирующей ситуацию на дороге, устроили гонки. Ко всеобщей неожиданности, победила Эрика. Сразу после поздравлений победительницы директор завода напомнил, что автомобиль - это ответственность и что на настоящей дороге устраивать состязания нельзя. В заключение на полигоне опытные гонщики прокатили ребятишек на новых мотоциклах. Попрощавшись с гостеприимным предприятием, туристы вернулись к джипам. - Дальше по расписанию, - Акихико снова сделал серьезный вид, - костер, истории и песни. Специально для нас в недавно построенном пятизвездочном отеле зажгут камин. - Мы еще должны жарить еду, - напомнил Махиро. - Все предусмотрено, - успокоил его писатель, - их ресторан славится тем, что блюда готовят прямо на глазах у посетителей. Живо по машинам! Мисаки, мы никого не забыли? - Только твою голову, - шутил юноша. - Помнишь, о чем договорились? - шепнул Акихико мужу на ухо. - Еще бы, я сам хочу, чтобы Махиро вместо меня мыл посуду, - так же тихо ответил Мисаки. В отеле маленьким гостям предложили попробовать себя в кулинарии под руководством поваров. Часть детей согласилась, а другие предпочти сразу сесть за столы и активно критиковать действия первых. Сестер Аки и Юки снова пришлось разнимать. Махиро уже представлял себе, как выиграет спор. Когда подали десерт, Мисаки произнес таинственным голосом: - Ночью будьте осторожны. Здесь живет приведение. Дети отреагировали на новость по-разному. Одни насторожились и стали испуганно озираться, другие заявили, что уже взрослые и в такие глупости не верят. Тех, кто верит в привидения, Мисаки позвал с собой к костру, точнее, к камину. Юных скептиков Акихико увел наверх. Юки, Аки и Джеймс пошли с Мисаки. Эрика и Махиро сказали, что страшные истории - для малышей. Дождавшись, пока дети устроятся около камина, Мисаки стал рассказывать легенду: - Давным-давно на этом месте располагались охотничьи угодья. Сёгун любил приезжать вместе со своими самураями. Проводились ритуальные поединки, охота, обсуждались дела. Сёгун гордился своими храбрыми воинами, мудрыми монахами и прекрасными наложницами. Только свою дочь он предпочитал скрывать от других людей. Глаза у девушки были черными, как ночь. Стоило ей посмотреть на человека, и того пробирал могильный холод, стоило сказать хоть слово, и у присутствующих звенело в ушах. Укутавшись в плащ, она выходила гулять по ночам, незримая для окружающих. Но, как известно, ничто не длится вечно. Спокойные времена закончились, началась война. Сёгун и его самураи стойко защищали свое государство. Кровопролитие длилось целых три года. Постепенно обе стороны стали задумываться о мире. На месте, где мы сейчас сидим, собрался военный совет. Все ближайшие советники сёгуна предлагали покончить с насилием, только князь Киото настаивал на продолжении войны до победного конца. Спустя несколько часов Киото почти убедил совет продолжить сражаться, но внезапно, презрев все правила приличия, явилась дочь сёгуна. Девушка сдернула с лица платок и посмотрела прямо на Киото. "Правду ли я слышала, что ты продаешь оружие нашим врагам?" - спросила она своим жутким голосом. Под пронизывающим насквозь взглядом черных глаз, князь не смог соврать. "Да", - ответил Киото. Так был разоблачен и казнен изменник, но и дочь сёгуна не избежала страшной участи. Прислужники Киото опалили ей половину лица, а затем утопили в болоте. С тех пор призрак дочери сёгуна бродит здесь. Одна половина лица у нее белая, а другая - черная. При приближении Двуликой дует холодный ветер, а в ее присутствии нельзя врать. Если кто-то скажет неправду, Двуликая поворачивается к нему своей темной стороной, и несчастного сразу парализует. Потом она утаскивает свою жертву в болото. - А Двуликая может сюда войти? - дрожащим голосом спросил Джеймс. - Может. Против призраков стены и охрана бессильны. Если встретитесь с ней, есть только одно спасение - говорить правду, тогда она вас не тронет, - предупредил Мисаки. - Ладно, уже поздно. Пойдем, я покажу номер. Дети плотным строем следовали за юношей, внимательно смотря по сторонам. Мисаки привел их в просторную комнату. Он помогал ребятишкам устроиться на ночь, как вдруг погас свет, а через несколько секунд снова зажегся. Дети насторожились. Свет снова погас, задул ледяной ветер и раздался грохот. - Ай, это она! - закричала Аки и бросилась к двери, но та оказалась запертой. - Что это?! - орала Юки. - Там, в окне! - воскликнул Мисаки. - Я видел фигуру женщины! - Я, кажется, тоже видел, или не видел, - взволнованно произнес Джеймс. - И я, - подтвердила Амина. Свет продолжал моргать, раздавались странные, напоминающие шипение, звуки. Ветер стал теплым, потом снова холодным. Испуганные дети собрались в кучу вокруг Мисаки. - Кто нарушил мой покой? - спросил низкий, будто идущий из могилы, голос. - Главное, не врать, - пролепетала Амина. - Это ты, Юки, - продолжил голос, - так громко ругалась с сестрой, что я услышала. Отвечай, почему ты так ее ненавидишь? - Не врать, не врать, - шептали дети. - Меня бесит, что у Аки всегда все получается, и что она все знает. Я тоже так хочу, - выпалила Юки. - Быть как я? - удивилась Аки. - Маленьких дур я тоже иногда забираю в свое болото! - угрожающе сказал голос. - Не смей обзываться! - внезапно крикнула Аки. - И не трогай ее! Только я могу так разговаривать с Юки. В следующее мгновение все звуки смолкли, а свет снова зажегся. Юки крепко обняла свою сестру со словами: - Ты меня спасла! - Мы же родные, хотя ты все равно меня бесишь, - откликнулась Аки. - Куда делась Двуликая? - спросил Джеймс. - Ушла. На смелых и честных она не нападает, - пояснил Мисаки. - Теперь можно спокойно спать. Двуликая не появляется дважды за ночь. Проследив, чтобы все улеглись, Мисаки постучал в дверь соседнего номера. Внутри перед компьютером сидел Акихико, окруженный детьми-скептиками. - Хорошо повеселились? - приветствовал их Мисаки. - Здорово! - согласилась Эрика. - Представляю, какое лицо было у Джеймса, когда дверь оказалась запертой. Это я придумала. - Игра с выключателями, пульт от кондиционера, правильно настроенный микрофон и компьютер - вот вам рецепт привидения, - рассуждал Акихико. - Еще самовнушение и массовая паника, когда я сказал, что видел фигуру в окне, - добавил Мисаки. - Кстати, Махиро, ты проиграл пари. - Оно того стоило, - хмыкнул мальчик. - Мы скажем, что это был всего лишь розыгрыш? - спросила Эрика. - Сначала нужно спросить, хотят ли они знать правду, - предупредил Акихико. - Зачем? - засомневался Нарузе. - Некоторые иллюзии полезны. Юки и Аки помирились благодаря вере в привидения. Если человеку нравится оставаться в своей фантазии - это его выбор. Ну да ладно, - Акихико резко встал, - пора и честь знать. Я устал, хочу спать, а Мисаки мне сказку на ночь почитает. Поддержав мужа, юноша отвел маленьких реалистов в приготовленные комнаты. Идя по коридору, он предвкушал более "взрослое" продолжение вечера. Однако, вернувшись в номер, Мисаки обнаружил, что Акихико спит, как убитый, прямо в брюках и в наполовину расстегнутой рубашке. Почистив зубы и переодевшись в пижаму, юноша лег рядом с мужем. - Самый безумный поход в моей жизни, - нежно прошептал Мисаки, - я очень-очень сильно люблю тебя, - он поцеловал спящего супруга и почти сразу заснул сам. На следующий день после бассейна всех детей развезли по домам. Нарузе с энтузиазмом принялся рассказывать родителям про автомобили, журналистов, краш-тест и Двуликую. - М-да, - отозвался его отец. – По твоему Усами психушка плачет - это первое. Второе - можно в следующий раз я с вами пойду? Нарузе засмеялся. В этот момент в комнату вошла его бабушка со словами: - Поставила в духовку свой коронный мясной пирог. На ужин будет вкусненькое. - Бабушка, - серьезным тоном начал Нарузе, - ты к какой категории относишься: к тем, кто хочет остаться в мире своих фантазий или к тем, кто предпочитает жить в реальности? - Солнышко, почему ты спрашиваешь? - удивилась пенсионерка. - Акихико говорит, что перед тем как долбануть горькой правдой по чужим иллюзиям, надо предупредить, иначе рискуешь испортить отношения, - пояснил Нарузе. - Горькая правда всегда лучше, чем сладкая ложь, - назидательно произнесла бабушка. - Правда в том, что ты добрая и замечательная, но готовить совершенно не умеешь, - объявил Нарузе, - а мясной пирог у тебя все время получается горелый. Отец Нарузе еле удержался, чтобы не покатиться от смеха. В любом другом случае пенсионерка непременно бы обиделась, но сейчас она понимала, что начать ругаться - значит признать перед внуком, что ложь лучше правды. - Какой у меня честный внук! - ответила женщина. - Пожалуй, приму критику и прямо сейчас вытащу пирог. - Знал, что ты поймешь! - Нарузе обнял и поцеловал бабушку.

***

В последнюю неделю учебного года произошло событие, навсегда изменившее жизни многих людей. Началось все с урока английского языка в школе, где учились Джеймс и Эрика. Их учительница Хелен 10 лет назад вышла замуж за японца. Англичанка по национальности, она была влюблена в свою профессию и старалась помогать детям вне школы. При изучении каждого языка обязательно проходят тему "Семья". Любимое задание преподавателей - попросить рассказать о своих близких. - А сейчас о своей семье поведают... - Хелен заглянула в журнал. - Джеймс и Эрика. Поскольку вы близнецы, выходите вместе. Дети положили перед учительницей свои рисунки. - Не совсем понимаю, почему родителей трое? - спросила Хелен. - Это мамочка, - по-английски начала Эрика заданный на дом рассказ, - она живет на небе, смотрит на нас и защищает. - Не сыпанула ли я соль на рану? - мысленно сделала себе замечание учительница. - Это папа Мисаки, - продолжил Джеймс. - Он очень добрый. Любит готовить. - А это папа Акихико. Он немного сумасшедший, но тоже добрый, - пояснила Эрика. Дальше близнецы рассказали про двоюродного брата Махиро, тетю Манами, дядю Такахиро, бабушку Мичиро и дедушку Фуюхико, которого они редко видят. Хелен поправила грамматические ошибки, затем сказала детям садиться на свои места. Урок продолжился в обычном режиме. В конце дня англичанка специально стала дежурить у входа. Завидев ярко-красную спортивную машину, учительница подошла к ее владельцу. - Господин Усами, можно вас на минутку? - Вы учительница близнецов? - поинтересовался Акихико. - Хелен. Преподаю английский. - Да, теперь вспомнил. Чем могу быть полезен? - Сегодня на уроке мы говорили о семье. Вот, посмотрите на рисунки Джеймса и Эрики. Вы и ваш муж изображены как папы. - Точно! - обрадовался Акихико. - Это не мое дело, но, насколько я знаю, вы не являетесь родственниками по крови. Близнецы живут у вас только из-за бардака и равнодушия в социальной службе. Если вы действительно переживаете за судьбу этих детей, вам следует оформить усыновление по всем правилам. - Я как-то не думал... - А следовало бы. Поймите, сейчас они маленькие, но когда-нибудь придет время получать паспорта, поступать в университет, устраиваться на работу, платить налоги. Моментально всплывут вопросы гражданства и фамилии. - Верно, - согласился Акихико, - это я возьму, - писатель положил рисунки в карман. Домой он ехал в глубокой задумчивости. Близнецы даже стали интересоваться, все ли в порядке. Зайдя в квартиру, Акихико повесил туфлю на вешалку и попытался надеть босоножки Эрики вместо тапочек. - Что с тобой? - спросил Мисаки. - Все хорошо. - Тогда это, видимо, новая мода, - юноша показал взглядом на весящую на крючке туфлю. - Действительно... Я тут думал... Джеймс, Эрика, скажите, вам хорошо здесь, с нами? - Да, а почему ты спрашиваешь? - отозвалась Эрика. - Ты нас больше не любишь? - забеспокоился Джеймс. - Люблю, но в нашем мире даже отношения с детьми должны быть оформлены официально, - Акихико слегка улыбнулся. - Как насчет того, чтобы мы с Мисаки стали вашими папами? - А разве вы уже не наши родители? - Джеймс выглядел изумленным. - Однажды я спросил маму, будет ли у нас папа. Она ответила "может быть". Вот вы и появились. - Я такое желание на Новый Год загадывала. Оно сбылось. Поскольку нас двое, пап тоже должно быть двое, - объяснила Эрика. - Тебе все понятно? - поинтересовался Мисаки. - Остались еще неразрешенные вопросы? - Нет, коротко и ясно, - кивнул довольный Акихико. - Тогда поставь туфлю и босоножки куда следует, и пошли кушать. Кстати, мама Нарузе звонила насчет истории с торшером. - Что сказала? - Спрашивала, не желаешь ли ты познакомиться с ее мужем и свекровью, - шутил Мисаки. Все было сказано. Хелен не открыла писателю Америку, но помогла осознать давно принятое решение. Слава, богатство и семейные связи позволяли Акихико не бояться бюрократии. Очень скоро для всего мира Джеймс и Эрика стали близнецами Усами.