Возвращение

По дороге это не бросалось в глаза. Даже наоборот – чем ближе они подъезжали к Вестчестеру, тем больше Чарльз походил на себя прежнего, уверенного и полного энтузиазма. А вернувшись в пустой молчаливый дом – растерялся. Именно этого Эрик и боялся с того момента, как на рассвете особняк встретил их давящей тишиной, темными окнами, промозглым холодом и едва заметным запахом сырости – так пахнет в домах, простоявших пустыми не один месяц. Весь день он не подходил к Чарльзу, давая ему возможность побыть одному. Запустил систему отопления, подключил электричество и насосы. И вот теперь, глядя на него, Эрик испытывает жгучее желание разнести этот дом – за то, что ни его стены, ни все дорогие вещи, которыми набиты комнаты, ни картины, ни безделушки – ничто из этого не помогло, только хуже стало. Да лучше бы им и дальше мотаться по стране и ночевать в отелях… Пока он разжигает камин, Чарльз стоит за спиной, сутулясь и натягивая на озябшие пальцы рукава свитера, который висит на нем, как с чужого плеча. Эрик не умеет ни утешать, ни говорить оптимистичную чепуху, поэтому просто берет Чарльза за плечи, сжимает, не до боли, но так, чтобы почувствовал. - Не смей, - говорит он, глядя ему в глаза. – Не смей, понял? Чарльз глубоко вздыхает несколько раз и часто моргает. - Я не позволю тебе, - добавляет Эрик. От камина поднимается волна тепла, согревает воздух между ними, возвращает жизнь в комнату. Как будто все как раньше. Только улыбается Чарльз по-иному, горько и ломко. *** Сдавленный вскрик – и Эрик гасит свет; гостиная вновь погружается в темноту, разбавленную сиянием снега за окнами. В холодном полумраке Чарльз похож на призрака самого себя, слишком испуганный тем, с чем не может справиться одной силой воли. Экспериментальные наркотики для телепатов встречаются не каждый день, и все, что предложили врачи на время приступов, – это ждать и пить успокоительные. И сейчас он должен спать, а не трястись здесь в ознобе, потеряв контроль над даром, шарахаясь от электрического света, резких звуков и Эрика. - Ты не принимаешь таблетки, - утвердительно говорит Эрик. - Я… - Чарльз неуверенно отнимает ладони от глаз и обхватывает себя руками. - Они обещали, что снов не будет. Но я вижу… а проснуться не могу. Эрик понимает. Иногда проснуться важнее, чем заснуть. - Не беспокойся, - говорит Чарльз. – Все в порядке. Я сейчас пойду к себе. - Ложись у меня сегодня, - предлагает Эрик. Он слишком хорошо представляет, каково в таком состоянии возвращаться в постель с измятыми потными простынями, с подушкой, пропитанной тяжелыми снами и мыслями, с комьями вязкой темноты по углам. - Нет-нет, спасибо, - поспешно отказывается Чарльз. - Правда, все в порядке. Эрик невозможно устал от всего этого… От того, как Чарльз сторонится его и отказывается от помощи, даже когда она ему необходима. Как избегает прикосновений. Как насторожено смотрит при каждой встрече, словно не сразу узнавая. Он знал, что так будет, но, оказывается, совершенно не был готов. - Какого черта? – Эрику с трудом удается не повысить голос. – Сколько можно, Чарльз? Если тебе так тяжело меня видеть – скажи. Я уеду. Я все понимаю. - Эрик, я… Эрик, не в этом дело! – так же отчаянно шепчет Чарльз. – Не в этом же дело… - А в чем? Объясни дураку! Чарльз дышит тяжело и загнанно, вцепившись в обивку дивана. - Прости, - Эрик проводит рукой по лицу. – Прости меня. Не в этом – так не в этом. Все нормально. Я только принесу тебе одеяло и уйду, - и добавляет, не сдержав горечи: - Позволь мне хотя бы это. Когда Эрик укрывает Чарльза, тот молча ловит его руку холодными пальцами. И он не уходит, пока не наступает утро. *** - Понимание некоторых простых вещей, - лениво говорит Чарльз, чуть растягивая слова, - обходится довольно дорого. Он аккуратно откладывает ложечку, делает глоток кофе и щурится на солнце. С тех пор, как его глаза пришли в норму, он словно бы специально, вопреки прошлому, выбирает самые светлые места в доме. - Иногда может показаться, что цена несоразмерна… - продолжает Чарльз задумчиво, словно бы про себя, – но я думаю, мы просто не всегда умеем правильно оценить то, за что она уплачена. И не всегда смеем воспользоваться приобретенными знаниями. Улыбка Чарльза кажется ироничной и немного печальной, когда он смотрит на Эрика из-под ресниц. Эрик не знает, видит ли он его сейчас, или только пятна, оставленные на сетчатке лучами солнца. По-весеннему теплый ветер надувает тонкую ткань занавесок, и слышно, как за окном беззаботно перекликаются птицы. Эрик ждет продолжения этой странной лекции, но Чарльз молчит, расслабленно пьет кофе, и только их мысленная связь дрожит напряженно и звеняще. Эрик поднимается, чтобы ополоснуть свою чашку, а когда оборачивается, Чарльз стоит совсем рядом. С осторожной решимостью он касается пальцами скулы Эрика, а его губы так близко, что поцеловать их впервые – и правда просто. *** В их первую ночь Чарльз неловок и растерян, и Эрику больно видеть, насколько он искалечен тем, что сделал с ним Шоу. Он отчаянно стесняется своей наготы, скользит беспокойным взглядом по лицу Эрика и прикладывает все усилия, чтобы тот не заметил, как сбивчиво и судорожно он дышит, как старается не вздрагивать от интимных прикосновений. Но Эрик губами чувствует, как бьется пульс у него на шее, и ладонями – как колотится сердце. - Может, не надо? – на всякий случай спрашивает Эрик. – Давай по-другому пока. Чарльз коротко мотает головой, упрямо сжимает губы. - Ты только… не жалей меня, - через силу произносит он, глядя в глаза. Эрик спокойно выдерживает этот взгляд. - Хорошо, - говорит он, - не буду. Тебе сейчас не жалость нужна, а осторожность. И ты знаешь, я ничем не унижу тебя. Поэтому ты здесь. - Не только поэтому, - говорит Чарльз совсем тихо. - Я знаю, - говорит Эрик и целует его веки, заставляя закрыть глаза. *** - Мне кажется, эта зависимость… - говорит Чарльз, наливая кофе, – это же ненормально. На взгляд Эрика, звучит слишком непринужденно. Он поднимается из-за стола и подходит к нему, встает за спиной. - Что именно? - Это, - он чувствует короткое натяжение мысленной связи, которой он постоянно соединен с Чарльзом, словно тот каким-то образом дернул за нее, как за нитку. - Нет, - говорит Эрик. - М? Что – нет? – уточняет Чарльз все так же непринужденно, разворачивается к Эрику и трется подбородком о его ключицу. - Это ответ, - говорит Эрик, не поддерживая легкомысленный тон, и плавно ведет ладонью по напряженной спине. – Нет, меня это не беспокоит. Ты же это на самом деле хотел узнать? Чарльз вздыхает и перестает ласкаться, просто стоит, уткнувшись лбом ему в плечо. Их молчание наполнено ароматом кофе, густым, терпким и теплым. - А ненормальным я тебя всегда считал, - добавляет Эрик. – Только полный псих прыгнул бы за таким как я в море. - Спасибо, - наконец, глухо произносит Чарльз. - Кофе, - Эрик целует его в висок. – Остынет. Вот что меня беспокоит. *** - Ты что? Плохой сон? – вскидывается Эрик. - Да уж не хороший, - недовольно бормочет Чарльз, вытирает локтем пот со лба и прячет лицо у него под подбородком. От него пахнет потом и страхом, он всем телом прижимается к Эрику и позволяет обнять себя. - Я принесу воды. Эрик идет в ванную, а когда оборачивается, Чарльз стоит тут же в дверях, нарочито небрежно опираясь на косяк и кутаясь в простыню. Эрик приподнимает брови, но молча протягивает воду. У Чарльза так дрожат руки, что он с трудом удерживается, чтобы не обхватить стакан пальцами поверх его. Он знает, что ему снилось. Всегда одно и то же. В спальне Чарльз льнет к нему, лихорадочно и требовательно. У него не стоит, но он словно не замечает, и что Эрику с ним таким делать? - Пусти… - Чарльз вдруг отталкивает его, рывком тянется к тумбочке и включает свет, замирает, тревожно всматриваясь ему в лицо и переводя дыхание. - Ну? – спрашивает Эрик, терпеливо выждав несколько секунд. Чувствовать себя героем кошмаров Чарльза странно и неприятно, как будто он каким-то образом действительно виноват в случившемся. - Извини, - Чарльз сникает, отводит глаза и тянется к выключателю. – Все… хорошо. - Оставь, - Эрик удерживает его руку, тянет на себя, и Чарльз, сдаваясь, ложится головой ему на плечо. - Давай спать. *** - Рейвен звонила, - тихо говорит Чарльз, возвращаясь под одеяло. – Сказала, Алекс в обычном блоке, вместе с людьми. Они так и не поняли, что он мутант. Он молодец. Эрику нравится, когда Чарльз говорит вслух, нравится, как в его голосе отражаются эмоции. Мыслями этого не передать. Сейчас Эрик, несмотря на темноту, чувствует, что Чарльз улыбается: гордится. Он немного замерз, пока разговаривал, и Эрик прижимает его к себе, неторопливо ласкает спину и поясницу. - Ну не знаю. На его месте я бы давно разнес всю их контору. - Боюсь, на его месте ты бы убил всех раньше, чем тебя арестовали, - иронично усмехается Чарльз, но его губы легко и щекотно касаются плеча. Эрик прижимает бедро к его паху и чувствует, что он уже почти возбужден. - И поделом, - в тон ему отвечает Эрик, – Алекс слишком подвержен твоему влиянию. Но гуманизм не в его характере. До сих пор удивляюсь, как у него не лопнуло терпение. - Ты прав, - голос Чарльза становится серьезным. – Он ждет нас слишком долго. Он ждет уже несколько месяцев. Его арестовали, когда он пытался самостоятельно найти Чарльза. Но у него было много глупости, мало осторожности, и главное – не было Рейвен. Да, у Эрика тоже есть повод кое-кем гордиться. Он обнимает Чарльза крепче, целует, пока у него не сбивается дыхание. - Завтра попрошу Рейвен достать план здания. И поедем, - говорит Эрик и, не удержавшись, добавляет: – Вытащим Алекса и разнесем их к чертям. В отместку Чарльз кусает его, но молчит. Больше в эту ночь они не разговаривают. *** - Пятеро подростков, чертова прорва детей и двое взрослых! Мы будем связаны по рукам и ногам, когда за нами явятся, - Эрик, наконец, дает выход ярости. Если бы не внутренний запрет никогда не поднимать руку на Чарльза, он бы сейчас его как следует встряхнул. А так только руки в кулаки сжимает. - Во-первых, я не сомневаюсь, что при необходимости мы сможем себя защитить, - Чарльз спокоен, собран и полностью уверен в своей правоте. Бесит невероятно. – Во-вторых, спасибо, - и видя, что Эрик не понял, добавляет: – За то, что не начал этот разговор… там. Издевается что ли? Какой дурак спорит на операции? - Я в своем уме, - от злости у Эрика сводит плечи. «Видимо, по-твоему, надо было оставить их…». - Да причем тут это! Тебе даже в голову не пришло посоветоваться, просто спросить моего мнения – так сложно? Ты поступаешь, как считаешь нужным, а потом ставишь в известность. «У нас тут будет детский сад, а ты, Эрик, встанешь перед входом и будешь нас защищать». Я что, похож на цепного пса? Чарльз бледнеет, даже губы теряют цвет. Словно привидение увидел. Только не отшатывается, наоборот, подходит вплотную. «Эрик, я не говорил, что ты должен…» - Ты можешь без этого? – раздраженно рявкает Эрик, сбрасывая с плеча руку Чарльза. – Я серьезно! Не трахай мне мозги и говори нормально! - Конечно, – Чарльз поджимает губы, вздергивает подбородок и делает шаг назад. Эрику кажется, что он слышит тонкий звон, когда их связь обрывается. – Мне жаль, что ты расцениваешь мои действия именно так. Но это мой дом, и здесь останутся все, кто… пожелает. Ты вовсе не обязан никого защищать. Я могу позаботиться о безопасности. - Герой! Я что, предлагаю их гнать? Но давай честно, ты даже себя не смог защитить! То, что этого говорить не стоило, Эрик понимает сразу, по выражению лица Чарльза. Но не извиняться же за правду. Чарльз выходит, аккуратно закрыв за собой дверь, но облегчения Эрик не чувствует, удовольствия от победы тоже. Может потому, что честной она не была. *** Чарльз открывает глаза, моргает. - Давно здесь? – со сна у него немного хриплый голос, но выспавшимся и отдохнувшим он не выглядит. Эрик неопределенно пожимает плечами. На самом деле давно, уже почти рассвело. Он сам едва не заснул, хорошо что спинка в изножье кровати жесткая и неудобная. - Вернулся, - утвердительно говорит Чарльз, словно бы отвечая на какой-то вопрос. - Ну да. Вот, здесь все, - Эрик демонстрирует стопку папок с личными делами, которые так и продержал на коленях. – Теперь наш выводок стерт из истории людей. До поры, конечно, - добавляет он многообещающе. Чарльз осторожно и недоверчиво улыбается уголком губ. - Наш… выводок? Ну да, вряд ли Чарльза обманул его благовидный предлог. Пустота на месте их разорванной мысленной связи по-прежнему тянет и ноет, как будто Эрик с этой связью родился и она ему жизненно необходима. А может статься, ему жизненно необходим Чарльз. И даже возможно такое, что он согласен помогать ему здесь, отказавшись – на время – от собственных планов. Все может быть, но нужно было хотя бы договориться с Рейвен о слежке в правительстве. И уничтожить данные об их новых воспитанниках. В общем, побыть одному и подумать. Переварить как-то. - Ну а чей еще? – вздыхает Эрик, переставая изображать спокойствие: все равно не получится. Он берет Чарльза за руку и расстегивает манжет на его рубашке. Усмехается: - Смотрю, ты меня не ждал, - теперь очередь пуговиц на воротнике. – Хоть бы постель расправил. Чарльз хочет что-то сказать, но, промолчав, закрывает глаза. Эрик неторопливо раздевает его, скользит руками по телу, словно заново открывая его для себя, а Чарльз часто дышит приоткрытым ртом и у него едва заметно дрожат веки. В какой момент пустота в голове сменяется привычным ощущением присутствия, Эрик не замечает. Это так естественно, что когда дискомфорт проходит, он тут же забывает о нем. - Я тоже ненормальный… или больной… - еле слышно шепчет он, не сомневаясь, что Чарльз услышит. «Это все-таки беспокоит тебя», - наверное, с непривычки Эрику легко удается расслышать интонации в его мысленном голосе: ласка, легкая насмешка и капля горечи. «Больше нет», - думает он в ответ. *** - Признайся, тебе нравится. - Что? - Эрик засмотрелся на губы Чарльза и, кажется, не уловил смысл вопроса. - Учить, - поясняет Чарльз, улыбаясь. – Нравится. Он сидит на полу у камина, обняв колени, мелкими глотками пьет виски и ждет, пока от тепла высохнут волосы. - Не знаю, чему тут нравиться, - отвечает Эрик, пожимая плечами. - Упрямые бестолочи. - Это был не вопрос, - Чарльз хитро щурится из-под влажной челки. Отблески огня текуче переливаются в янтарной жидкости в стакане, искрами дрожат в каплях воды на груди Чарльза. Эрику хочется слизать их с теплой кожи: он бы опьянел только от этого. - Нечестно, - мрачно говорит он. – Я еще подумать не успел, а ты уже все знаешь. Чарльз залпом допивает виски, поднимается и ставит стакан на каминную полку. Оборачивается, с вызовом глядя в глаза и облизывая губы. - Да. Так и есть, – он распускает пояс халата, насмешливо поднимает бровь. – «Мне и сейчас подождать, пока ты подумаешь?». - Иди сюда, - хрипло зовет Эрик, откидывая одеяло. *** - Тебе не больно… - в голосе Чарльза проскальзывает удивление. - Нисколько, - говорит Эрик, и беззлобно поддевает: – Разочарован, а? Завидуешь? - Нууу… Немного, - в тон ему отвечает Чарльз, наклоняется и несильно прикусывает кожу на позвоночнике. Эрик представляет, как он улыбается сейчас, и чувствует, как он трется щекой о его спину. Неприятное чувство от собственной уязвимости понемногу проходит. Эрик опускает голову и с любопытством смотрит на руки Чарльза, поглаживающие его живот. Выглядит возбуждающе, даже с такого непривычного ракурса. А может, как раз поэтому. Ощущения внутри непривычны, но, признаться, он готовился к худшему. Судя по Чарльзу, которому всегда нужно время, чтобы привыкнуть. Эрик сгибает руки в локтях, опускает на них голову, стараясь расслабиться еще больше. - Ты красивый, - невпопад и немного растерянно говорит Чарльз. – Так хорошо… Эрик еще успевает подумать, а каково это, когда такое происходит против твоей воли? Потом Чарльз начинает двигаться, шепчет еще что-то ласковое и восхищенное, и Эрик забывает обо всем. *** - Я говорил, что люблю тебя? - Чарльз за его спиной наливает воду в кофеварку, и его голос звучит буднично, словно он сообщает о новом сорте кофе. Впрочем, кофе досталось бы больше серьезности. Эрика давно забавляет склонность Чарльза говорить важные вещи вслух и словно бы между прочим. - Говорил, - усмехается он. - Разве? – кажется, Чарльз слегка теряется. – Когда? Он щелкает кнопкой и подходит, чтобы сесть на свое место напротив, но Эрик ловит его за пояс брюк, притягивает к себе и смотрит снизу вверх. Чарльз легко поглаживает пальцами его запястье и молча с любопытством смотрит в ответ, слегка наклонив голову. Ждет. - Каждый раз, - говорит Эрик. – Или я тебя неправильно понимаю? - А, - говорит Чарльз, мимолетно улыбаясь. – Да, правильно. Утреннее солнце едва ощутимо греет спину Эрика, золотит ресницы Чарльза, рыжими бликами путается в его волосах. Закончив работу, кофеварка отключается, но на нее никто не обращает внимания.