Легенды Наэдара. Яйцо ледяного дракона

                    Тяжёлые шаги гулко резонировали от стен опустевшего дворца ракеша. Малочисленная стража особенно подозрительно присматривалась ко входящему, а правитель показался недовольным, но, завидев гостя, тут же поднялся со своего седалища и шагнул навстречу.       Человек этот, встретившись однажды на пути, оставлял о себе память на всю жизнь. Его простой, но дорогой одежде позавидовал бы любой правитель или вельможа великоразвитой Изенны: сапоги из кожи редчайшего чёрного дракона, расшитые и украшенные камнями-амулетами; заправленные в них широкие штаны и драконья куртка, сидевшая точно по фигуре. Изящные руки прятались в чёрных перчатках. Идеальные черты лица полюбились бы любому художнику: правильный овал лица, спадающие на скулы тёмные пряди, глубокие синие глаза. Мужчина шёл без охраны, да и не нуждался в ней, лишь позади, низко опустив голову и пугливо оглядываясь на стражей одними глазами, плёлся тощий мальчишка, практически полностью скрыв лицо под капюшоном, словно монах.       — Наримен, — когда человек оказался в нескольких шагах от него, Сар-Джарин чуть склонился в уважительном поклоне. Досадно, из-за дриады он совсем забыл о том, что должен был встретить гостя в гавани, и сейчас взгляд Великого выражал недовольство — о промашке он не забудет.       — Должно было случиться нечто катастрофического масштаба, чтобы ты не явился встретить меня, — голос обволакивал бархатом и обманчивым спокойствием. Таким тоном Наримен говорил всегда, и лишь по произнесённым словам Сар-Джарин мог догадаться, что Великий очень рассержен. — Недалеко в море на меня напали пираты, я их корабль утопил. Надеюсь, это не твоих рук дело?       — Нет, мы тщательно следим, чтобы у нас их не водилось, — поспешил оправдаться ракеш.       — Видимо, недостаточно тщательно, — бросил замечание Наримен, стягивая перчатки и кидая их едва успевшему поймать мальчишке позади. Оглядел остатки стражи, разминая длинные изящные пальцы. — Где все твои люди? В письмах ты давал мне одни цифры, но по дороге я подсчитал другие.       — Предлагаю обсудить всё за ужином, — почувствовав, что выгодный договор балансирует на грани, спешно пригласил Сар-Джарин. Для кого-то имя Наримена казалось сказкой или ничего не значило, но не для Сар-Джарина. Под пеленой обычного правителя таились огромные амбиции и желание захватить большую часть земель Наэдара. Ракеш предпочитал держать его в союзниках. Он знал больше всех о драконах и магических существах. Ещё маленьким Сар-Джарин восхищался им, став подростком — сумел найти к нему подход и расположить к себе. Правители, находившиеся под покровительством Наримена, славились своим успехом и непоколебимостью.       Стол накрыли быстро. Выбору Наримена предстали изумительно вкусные хумус и мусака, золотистый плов на курдючном сале, ароматный шашлык только с огня, зажаренная барабулька и лобио рюмили, вишнёвый щербет и душистая пахлава, рахат-лукум и рфис, вазы с фруктами и кувшин отборного, настоянного вина. На низком резном столике не хватало места от изобилия, а стулья владыкам заменяли шёлковые подушки. Сар-Джарин для гостя не скупился, и нужно было отдать ему должное, чего ракеш не увидел в лице Наримена. Но чувствовал его довольство. Ожидать, пока терпение Наримена иссякнет и он сам начнёт выспрашивать о случившемся, правитель северной Изенны не стал. Однако рассказать всё и признать, что его обставил какой-то сопливый ещё дриада, не хотел. К тому же Сар-Джарин был уверен: если Наримен услышит о таинственном гамадриаде, то непременно захочет его себе. Не сыскать в Наэдаре более страстных коллекционеров, чем Наримен и ракеш, а отдавать нимфу или делиться последний не собирался, как и первый.       — Приношу свои глубочайшие извинения за досадное недоразумение, — чуть преклонив голову, начал ракеш. — Это был демон. Обманом проник в Изенну и убил моего человека… Как вы понимаете, я не смог спустить это ублюдку с рук. Мои люди последовали за ним и вскоре принесут мне его голову. Вы видите, что моя армия сильна и бесстрашна, и данное мной вам слово крепко — я дам вам лучших.       — Демон, — равнодушно повторил Наримен, выхватив из всего монолога только одно слово и не притронувшись к угощениям, но проследив, как Сар-Джарин отщипнул виноградину и положил в рот. - Разве защита Изенны не безупречна настолько, что ни один демон не способен даже приблизиться к столице?       Ракеш окаменел, не успев прожевать, лишь раскусив ягоду. Нужно было что-то ответить, но все заученные и достойные правителя слова предательски улетучились из мыслей. Наримен же объяснений не ждал. О демоне он слышал по дороге во дворец, о его личности — уже догадывался. В Изенну Владыка прибыл не только чтобы получить войско Сар-Джарина, здесь он должен был венчаться, и исчадие тьмы путало ему все планы. Но Наримен знал: проблем демон не доставит.       Не оборачиваясь, мужчина обратился к мальчишке в капюшоне позади себя.       — Подойди.       Когда, вздрогнув, слуга за полшага оказался рядом с хозяином, Правитель протянул ему свой бокал с вином и велел пить. Торопливо мальчик выполнил приказ, сделав большой глоток. После него, немного подождав, Наримен отпил сам. Опустил ополовиненный бокал на стол и поднялся.       — Сегодня я желаю отдохнуть и не хочу, чтобы меня беспокоили. Завтра сюда прибудет князь северных земель. Он отдаёт за меня свою дочь.       Сообщив ракешу и без того известные ему факты, Наримен оставил южанина одного. Ждать всё равно придётся, так почему не потратить этот день на себя? Чуть ли не подскочив на месте, мальчишка припустил за Правителем.       Провожать гостя Сар-Джарин не стал, ему помогут слуги. Шумно выдохнув и съев ещё одну ягоду винограда, правитель северной Изенны вернулся мыслями к гамадриаде и демону. Если заручиться поддержкой Наримена, он мог бы противостоять инферно с большим успехом и вернуть себе яйцо и нимфу. В то, что его армия вернётся с победой, ракешу верилось слабо. Хорошо, если вообще вернётся. Но то, что он сам выжил при встрече с тем, о котором ходят такие ужасающие слухи, вселяло надежду. Судя по всему, демоны не такие уж всесильные, как говорят. Или…       «Ты убил его…» — слова древесного нимфы подобно внезапному грому поразили догадкой.       Если демон не слушается гамадриаду, то хотя бы внимал к нему. Вот почему он и его люди остались живы и впервые сохранили в своей памяти образ нечистой твари. Это может стать козырной картой ракеша и большой ошибкой демона.       — Илбрин! — рокот накатившей волны заглушил голос Пшемисла. Мокрый до нитки, мальчишка устало, но упрямо брёл вдоль берега Изенны, искал друзей, не позволяя себе усомниться в том, что море выкинуло их, как и его, на сушу, а не поглотило в пучине. — Леслава!       Сбоку громко икнули, и из пучка водорослей сначала показалась пустая бутылка из тёмного стекла, а затем сам Гавел Дворжак. Сел, рассеянно оглядываясь и изображая на лице усиленную работу мысли. Что выпивоха выживет, Пшемисл даже не сомневался. Этот и в огне не сгорит, и в воде не потонет. А вот друзья не отзывались, в душе настырно назревал пучок страха и потери самых близких и родных.       — Илбрин! Леслава! — от отчаяния получилось на тон громче, и, видимо, услышав его, впереди в песке что-то шевельнулось. Какой-то валун… Прищурившись, сын лекаря разглядел в камне человека… девушку. — Леслава!       Пшемисл, собрав все силы, на заплетающихся ногах бросился к подруге. Из-под ступней, проваливающихся в сырой песок, дождём выстрелили комья. Позади княжны снова пошевелились, и тело в двух шагах от девчонки выдало в себе приподнявшегося на локте Илбрина. Леслава же лежала неподвижной и бездыханной. Когда Пшемисл упал рядом с ней на колени, встряхнул и не получил ответа, когда нагнулся низко-низко, чтобы услышать дыхание девочки, и до сознания Илбрина дошло, что сын лекаря не чувствует в ней жизни, глаза его расширились и парень резко подался вперёд, к друзьям. Хотел было схватить Леславу за руку, но побоялся почувствовать мёртвый холод её тела.       Пшемисл не стал терять ни секунды. Перевернул девушку к себе спиной, обвил руками рёбра под грудью и с силой надавил. Затем ещё раз. Пока княжна не закашлялась, выплюнув воду.       — Слава богам, — сквозь звон в голове просочился возглас Пшемисла, и друг прижал Леславу к тёплой груди, в которой бешено колотилось сердце. Ответить хоть что-то не было сил, но ощутив, как её обнимают крепкие руки, девушка улыбнулась посиневшими губами. В поле зрения попался обеспокоенный, но тут же сделавший вид, что всё так и задумано, Илбрин. Откуда-то тянуло Гавелом Дворжаком. Все здесь. Люди, к которым она так привязалась, рядом.       — Ты нас всех чуть не убил! — едва успокоившись, накинулся на Илбрина Пшемисл. Леслава тут же невольно напряглась, новой ссоры между мальчишками не хотелось до зубной боли.       — Я?! — вытаращился на лучшего друга Илбрин, только успевший обуздать испуг за Леславу и не ожидавший нападки.       — Твоя идея была спрятаться в этих бочках! — Пшемисл и сам понимал, что в этот раз действительно обвиняет друга без всякого основания, но пережитый ледяной ужас за жизнь Леславы требовал выплеска наружу, разрядки. — Из-за тебя мы уплыли из Эвса и едва не утонули…       — Пшемисл! — остановила его Леслава, упёршись ладонью в мальчишескую грудь. Но по поджатым губам Илбрина можно было догадаться, что он уже наговорил лишнего, и сын сапожника в долгу не останется. Леславе страшно было подумать, чем могло всё закончиться, если бы не донёсшиеся до причала вскрики побеспокоенных горожан и строгие приказы стражи.       — Ворота закрыты! Они не должны уйти далеко. Обыщите весь город!       — Что там происходит? — потянулся на голоса Илбрин: Войтек вряд ли так скоро добрался до Изенны, к тому же он наверняка был уверен, что Леслава в Эвсе. Может, тот, кто напал на них в море, сейчас бесчинствует в городе?       — Тебе всё мало? — огрызнулся на друга Пшемисл и встретил обернувшегося Илбрина суровым взглядом.       — Шем, начнём с того, что если бы мы остались на месте, в так полюбившемся тебе Эвсе, то в лучшем случае сейчас бы гнили в тюрьме, а Леслава выходила замуж, — не сдержавшись, сорвался на него Илбрин. — И то, если бы жених любезно согласился принять её после того, как она протаскалась с двумя оборванцами и одним пьяницей!       Гавел Дворжак, всё это время усиленно морщивший лоб, громко икнул.       — Да у меня ни в одном глазу! — клятвенно заверил он, сразу определив себя на роль последнего, несмотря на то что имён Илбрин не называл.       Уши Пшемисла стыдливо заалели. С момента встречи с Леславой он ни разу не задумывался о том, что, помогая ей, они могут доставить княжне ещё больше неприятностей. Обычную-то девку брали с огромной неохотой, если на ту было хотя бы подозрение, что она путалась с мужчиной, а для благородных дев подобное уличение грозило огромным скандалом и потерей чести всей семьи. Поступок, который когда-то казался Пшемислу достойным рыцарства, внезапно обернулся в его глазах обратной стороной.       — Эй, вы кто такие?! — суровый окрик напомнил друзьям, что они находятся на открытом пространстве в кишащем потревоженными кем-то стражами городе. Несколько из них, решив обыскать пристань, обнаружили на ней подозрительных, чумазых, с ног до головы в ссадинах и ушибах ребят с одним не менее подозрительным стариком. На пояснице Пшемисла, опоясанной верёвкой, был замечен кинжал.       — Вот чёрт, — почти про себя выругался Илбрин и сорвался было бежать, но путь к отступлению отрезало море и красноречиво вонзившаяся в песок у его ног стрела.       — В следующий раз не промахнусь! — предупредил за спиной лучник.       — Вяжите их! — кинул один из стражей четырём другим, вооружённым копьями. — И к ракешу. Попались, воришки.       Погони не наблюдалось. Но это вовсе не значило, что ракеш с утратой смирится и не пошлёт за ними элиту охотников за шишами. Скоро в мире не останется и уголочка, где Алексис мог бы приютиться. Он почувствовал это: почувствовал, как вздрогнул мир, когда копьё пронзило старого мага. Он нарушил равновесие, и Наэдар злится. При таком раскладе лучше самому явиться в Преисподнюю, чем ждать, когда его приведут туда насильно. Но сначала нужно вернуть дриаду в Лес и получить обещанные ему души. Глядишь, и постоять за себя сможет.       И зачем он только связался с этим древесным мальчишкой?       Зло выдохнув, Алексис отвернулся от заднего окошка, сев прямо, и столкнулся взглядом с пятой точкой Дваина, прикрытой только полупрозрачной тканью изеннских штанов. До этого нимфа сидел рядом, и демон совсем не обратил внимания, когда он изменил положение. Соблазнительная одежда и чары лесного мальчишки, плавный изгиб спины исправно делали своё дело — Алексис ощущал нарастающее желание овладеть этим телом прямо здесь и сейчас. И присутствие Руты его не остановило бы. Хотя вряд ли она попыталась бы вмешаться, ещё и подбодрила бы.       — Госпожа Рута, как вы там оказались? — поинтересовался Дваин у девушки, завёрнутой в потрёпанный плащ и крепко сжимающей удила в худых ладонях.       — О, сладость наша, мы почувствовали мощный выброс магии, — лица её Дваин не видел, но по звуку голоса понял, как томно улыбается Рута. Ра-сумар сделала короткую паузу и чуть обернулась, изящно — так, что в тени капюшона гамадриада разглядел её глаз. — Сначала мы подумали, что это вы развлекаетесь…       Девушка замолчала, снова повернувшись к дороге. Дваин уже начал было задавать другой вопрос, когда услышал позади себя угрожающий рык и следом приглушённый голос Алексиса:       — Сядь на место.       Приказ дриада выполнил, но явно мысленно внёс демона в свой «чёрный» список. Наверняка на первое почётное и единственное место. Так даже лучше, меньше вопросов задавать будет. Только вот одежду нужно сменить, иначе «невредимым» мальчишка до Леса точно не дойдёт или просто накличет неприятностей на голову Алексиса.       Мерный стук колёс успокаивал, предвещая долгую дорогу до Дуоша. Рута сработала чисто — вывела их из Изенны ещё до закрытия ворот и своим, давно проверенным и излюбленным путём. А единственному стражнику, который попался в дороге и заинтересовался лицами под пологом кареты, ра-сумар устроила отменную взбучку, пообещавшую несчастному, что если она не доставит рабов в срок и её клиент останется недоволен из-за мелкого изеннца, то выплачивать компенсацию он будет из своего кармана. Если жив останется. Стражник благоразумно предпочёл остаться живым и с кошельком, поспешно пропустил ра-сумар и сам поторопился убраться от вздорной богачки, пока его в рабы не повязала.       Алексис не сомневался, что не обошлось и без магии. Рута была элитным демоном, и изеннские барьеры её пугали ровно так же, как укус комара. Немного рассеять внимание и очаровать формами — любой последует за ней преданным псом. Возможно, даже нимфа. Алексис хмыкнул про себя: неудивительно, что ра-сумар и этот древесный мальчишка так сдружились.       Колесо подскочило на подвернувшемся камешке, и Алексис почувствовал лёгкий толчок в плечо. Оглянувшись, обнаружил заснувшего нимфу, припавшего к нему. Почему-то демону подумалось, что без коварных планов неугомонной Руты здесь не обошлось. Недовольно скривив губы, Алексис опустил ладонь на белобрысую макушку дриады и хотел оттолкнуть в другую сторону, но в последний момент внутри будто что-то щёлкнуло. Из-за своего длинного носа мальчишка угодил в неприятности, был оторван от родного Леса и вряд ли в течение долгих дней нормально питался и спал. И ему ещё хватило сил согласиться на план Алексиса и защитить его, когда всё пошло прахом и они едва не угодили в лапы ракешу. О помощи Алексис его не просил и мог бы справиться своими силами. Только тогда одним трупом бы не обошлось.       Разглядывая тонкий нос, редкие веснушки и длинные ресницы, спутанные светлые волосы, Алексис почувствовал, как гулко и болезненно ухнуло сердце. Тяжесть головы дриады приятно давила, было тепло и уютно. В груди образовался обжигающий ком, словно огненный магический шар, повергший его от рук незримого мага. Мысль о том, что гамадриада даже спящим кажется Алексису безумно милым, демону не понравилась. Но совладать с собой и оттолкнуть мальчишку он так и не смог. Нахмурившись, Алексис отвернулся, упёрся локтем в раму окна и подпёр подбородок.       Тихое шуршание раненого крыла, накрывшего нимфу и скрывшего от посторонних глаз, донеслось до ушей Руты и вызвало на её лице лёгкую полуулыбку.       Проснулся Дваин уже на знакомой ему кровати в жилище Руты. Его накрывала невесомая шёлковая ткань, рядом, аккуратно сложенные, лежали белая просторная рубаха и болотного цвета бриджи. В полумраке среди лёгкой дымки муслина различных мягких цветов Дваин уловил движение. Присмотрелся и различил едва освещённый силуэт Алексиса. Демон через боль вздыхал и шипел, прикладывая к оголённому торсу смоченную губку. Плавные движения и изгиб широкой спины приковывали взгляд. Чётко прописанный профиль сменялся черноволосым затылком, когда Алексис поворачивался к стоявшей перед ним чаше с терпким раствором.       Несколько минут Дваин беззвучно наслаждался этим зрелищем, не замечая того. Он не двигался и старался не выдавать себя дыханием. Но в какой-то момент Алексис остановился и оглянулся, отчего гамадриада мигом зажмурил глаза, а сердце в груди заколотилось от осознания, что его раскрыли.       — Можешь не притворяться, — оправдал его догадки Алексис, продолжив своё занятие. — Я знаю, что ты проснулся.       Дваин мигом выбрался из-под покрывала и, натянув бриджи, подобрался к демону. Пристроился рядом и принялся с живым любопытством наблюдать, как демон промывает доставшиеся ему от изеннцев раны. По краешкам кожи уже видно было, как малюсенькие искорки принялись за свою работу, и скоро от шрама не останется и следа. Всем телом Дваин ощущал, как по жилам Алексиса стремительно циркулирует магия, и понимал, как сильно скучал по своей, по тёрну и Лесу.       Интересно, чем сейчас заняты Эльлегил, Бигерд и Аархат? Его братья и сёстры? Как там Айна? А Эхо? Леший на него, наверное, ужасно злится и, когда Дваин вернётся, утроит ему большую взбучку.       — Как тебя зовут? — неожиданный вопрос отвлёк от тоскливых мыслей. Нимфа встретился взглядом с глазами Алексиса. Он медлил, но демон терпеливо ждал. Признаваться, что в какофонии последних событий забыл его имя, да и вообще не придавал ему значения, Алексис совершенно не хотел.       — Дваин, — ответил гамадриада, внутренне немного удивившись, что одного из самых жутких существ этого мира интересуют подобные вещи.       — Он заблокировал твою магию. Тот, кто поставил печать, — Алексис снова опустил губку в настойку с травами, выжал и приложил к ране на боку, оставленную стилетом ракеша. — Это эльфийские руны, они написали их во времена войны между расами. Печать распространяется с кровью, поэтому способа избавиться от неё нет…       Внутри больно кольнуло. Слова Алексиса, пусть он и пытался говорить как можно мягче, звучали смертельным приговором. Значит, он больше никогда не воссоединится со своим тёрном и на его теле всегда будут оставаться шрамы? А деревья? Что, если они его больше никогда в жизни не признают? Будет ли это его жизнь?..       — Но я чувствую в тебе свою кровь, — вдруг добавил Алексис и, опустив взгляд на небольшой ожог на плече Дваина, тронул его пальцами. — Вот здесь. Постепенно она смешивается с твоей и возобладает над ней. Ты же тоже чувствуешь, когда я приближаюсь?       Дриада кивнул. Больно уже не было, но шрам каждый раз пощипывало, когда демон находился рядом.       — Эльфийская печать бессильна против меня, — продолжил с усмешкой Алексис. — Но не тешь себя ложной надеждой, это всего лишь капля моей крови. Этого слишком мало. И учти, мне это не по душе. На самом деле тебе повезло, что это всего лишь капля. Отделался небольшим шрамом.       Но Дваин всё равно упрямо воспрянул духом. Даже если у него есть хоть мизерный шанс вновь воссоединиться со своей магией, он непременно хотел его использовать. Каким бы опасным он ни был. Ещё каплей демон вряд ли поделится, значит, если уже имеющаяся способна обезвредить печать, то ей обязательно нужно помочь, ускорить, усилить...       Посветлевшее лицо Дваина с глубокими синими глазами, наполненными мечтой, Алексису не понравилось. Сморщив нос, он вернулся к насущным проблемам. Вспомнив о его ранах, Дваин метнул взгляд на настойку, затем на раскрывшееся крыло демона, кровоточившее рваной раной. Когда Алексис её получил, Дваин не заметил. Мозг услужливо подкинул воспоминание о погибшем маге. Алексис кричал, когда пытался взлететь, и маг запустил в него молнию. Значит, тогда. Чародей повредил крыло.       Своих крыльев у Дваина никогда не было и не положено было по природе, но почему-то ему показалось, что Алексис сейчас чувствует то же самое, что и он, лишившись своей магии. Крылья для демона — такая же важная часть тела, как и для птицы. Невольно подавшись вперёд, Дваин коснулся пальцев Алексиса, прижимающих к ране губку. На вопросительный взгляд слегка смутился, но всё же решительно забрал губку и прижал к ране сам.       — Если бы мы могли попасть хотя бы в ближайший лес, я нашёл бы травы получше. Растёртые действуют быстрее.       Правая бровь демона иронично взметнулась вверх.       Дриада лечит раны демона? О таком история ещё не слышала. Да и друзьями их нельзя назвать даже с натягом, однако действия Дваина вызывали неконтролируемое тепло в душе. Как к этому относиться, Алексис не знал. Впервые в жизни он не представлял, что ему делать и как с этим бороться. Природа демонов заключалась в их полном одиночестве и способности контролировать чувства и разум в любой ситуации. Хладнокровие помогало им выжить испокон веков. Малейшее же проявление привязанности приводило к печальным последствиям, как в случае с Элириадой, а то и хуже.       Похоже, Алексис слишком долго смотрел на Дваина: лесной нимфа встретился с ним взглядом и неосознанно сжал губку. Терновая синева глаз ртутью вливалась вглубь тела, отравляя до самой последней капли крови. Белая кожа, её лёгкий запах и особенно мягкие, тёплые губы манили, не позволяя допустить и мысли о сопротивлении. Он находился слишком близко. Настолько близко, что Алексис видел, как пульсирует артерия на тонкой шее. В неё беспощадно хотелось впиться губами. Видел тонкие косточки ключиц и жаждал коснуться гладкой, белоснежной кожи. Бессознательно потянувшись вперёд, Алексис на мгновение замер, ощутив исходящую от Дваина такую же мощную волну желания, кончиком носа столкнулся с носом дриады.       Ещё мгновение, и…