Любовь Белого волка. Любовь Волков

Спустя пару дней, когда Николас сидел дома, собираясь уйти, в дверь затарабанили. Испуганный юноша подбежал, но открывать не решался. Парень молча стоял перед деревянным предметом, прикусывая губу. Так страшно, как в отсутствие мужа ему еще не было. Омега боялся каждого шороха и вечно отчего-то вздрагивал. Николас сам не понимал с чего вдруг произошел подобный психоз. Возможно, дело было в беременности. Было немного странно, ведь когда Ник носил Майкла подобных эмоций он не ощущал. Плюнув на все опасения, юноша все же открыл дверь, испуганно охнув. Перед ним стоял Андреас. Немного удивленный, хмурый и какой-то другой. В глазах не было того холода и презрения, что наблюдались практически каждый день. Альфа всего лишь стоял, глядя то в глаза супруга, то осматривая хрупкое тело, то и вовсе стены дома. Ник молча кивнул, пропуская мужа в избу. Лирый вошел в дом, закрыв дверь. Черноволосый громко выдохнул, резко прижав к себе супруга. Николас молча стоял, никак не реагируя. В глазах стояла пустота и безразличие. Лорд поднял супруга на руки и безоговорочно понес в спальню. Войдя внутрь, мужчина аккуратно положил паренька на кровать, принимаясь с нежностью и любовью целовать лицо, шею, ключицы омеги. Мальчишка не произносил и звука. Спустя пару секунд, когда юноша просто устал ждать, Ник молча стал спускать белье. Андреас сначала непонимающе посмотрел на супруга, после чего улыбнулся, накрыв руками холодные ладошки.  — Нет, малыш. Мы не будем, — мужчина помотал головой, нежно улыбаясь. Было понятно, что его безумно радовала инициатива, проявленная супругом.  — Почему? — спросил Николас, искренне не поняв отказа вечно-жаждущего альфы. Омега по-прежнему не реагировал и не смотрел на мужа. Ник просто лежал и ожидал своей участи. Если говорить честно, парень искренне не понимал, почему некогда быстрый и грубый альфа сейчас медлит, растягивая момент.  — Можно навредить ребеночку. Не надо рисковать, — улыбнулся лорд, оголяя омежий животик, а затем прижимаясь к нему.  — Ребенку? — юноша посмотрел на мужа как на призрака.  — Да. Я знаю, ты беременный. Мой малыш, мой омега, любимый мой, — зашептал Лирый, целуя плоский живот.  — Откуда? — глаза испуганно забегали. — Это не так.  — Так, так, — шептал словно заведенный. — Я знаю это. Я все знаю, любимый. Боги, благодарю вас. Я благодарю тебя, Никки. Спасибо, любимый. Благодарю, — шептал счастливый волк будто в бреду.  — Это не так. Все не так, — нервно вскрикнул Николас, не замечая, как из глаз брызнули слезы. Андреас удивленно посмотрел на супруга. Реакция была ясна. По крайней мере мужчине казалось, что плачет омега именно от счастья и приятной неожиданности.  — Малыш, ну что ты? Ну не плачь, свет очей моих. Что не так? Тебе боязно? Болит что-то? Беспокоит? — казалось, альфа готов был на все ради супруга и неродившегося волчонка.  — Я не хочу. Не хочу ребенка. Я больше не хочу детей, — умоляюще смотрел в морозные глаза, моля, чтобы Андреас не заставлял рожать.  — Что значит не хочешь? — голос в одно мгновение приобрел холод, а затем вновь сменился на нежный. — Родной, это все беременность. Ты не можешь не хотеть малыша, — ласково улыбнулся альфа. — Наш маленький волчонок. Частичка тебя и меня. У него же будут твои глазки, твой цвет, твоя…  — И твой нрав, характер и все остальное, — Ник набрался смелости перебить мужчину. — Этот альфа будет ненавидеть людей и издеваться над омегами. А если омега будет, то…  — Не говори так о моем ребенке, — угрожающе рыкнул лорд. — Если родится омега, то будет как ты. Сокровенное отдаст не мужу, а первому встречному альфе!  — Ты обвиняешь меня в этом, — крикнул Ник. — Обвиняешь, что взял меня не невинного. Ты знал обо всем с самого начала. Зачем же свадьбу устроить решил? Ты все знал, Андреас. И этого ребенка ты тоже любить не будешь. Твои предыдущие слова это показали.  — Я не хочу вновь выяснять отношения, оправдываться или слышать твои обвинения, — прикрыл глаза, потирая виски. — Ник, давай начнем все сначала. Откройся и полюби меня. Хотя бы ради Мика и нашего общего ребенка.  — Я не могу тебя полюбить. Ты сделал такое с Дири, а после изнасиловал и меня. Я был беременным. Забеременел после течки, а ты взял меня в порыве гнева, о бездна, — заплакал юноша. — Ты не думал о своем ребенке тогда. И когда вновь ты разозлишься, то…  — Нет. Прости меня, — Лирый вздохнул, опуская голову. — Я просто не могу обуздать свою ярость. Когда ты рядом и витаешь в облаках, мне кажется, что ты замышляешь что-то.  — Замышляю? Муж мой, что я могу замышлять? — отчаянно посмотрел на Лирого. — Что я могу сделать против тебя? Я даже во двор выйти не могу, не спросив разрешения. Мы итак живем на окраине. Брюс с Тобиасом через мост, и все. Больше никого нет. Я чувствую себя инкубатором и постельной игрушкой, — признался Николас.  — Постоянно думаешь о чем-то, желаешь уйти, остаться наедине со своими мыслями, — бормотал Андреас.  — Я никогда не прощу тебе того, что ты совершил с фаворитом, — предупредил парень. — Ты убил волчонка, который ни в чем не был виноват. Ты совершил большой грех, и я…  — Никогда не говори того, чего не знаешь, — рыкнул Лирый, перебивая.  — Я не хочу этого ребенка. Аборт, — шепнул омега украдкой.  — Также не говори различного рода глупостей, — разозлился мужчина, прекрасно услышавший каждое слово. — Ты ничем от меня не отличаешься. Ты, в таком случае, детоубийца не хуже меня. Помни, что он прежде всего ТВОЙ ребенок, — произнес альфа, выходя из комнаты.

***

Дири находился в покоях, когда в дверь неожиданно постучали. Юноша хотел было прогнать помешавшего, думая, что это Бейон, однако не тут-то было. За дверью послышалось робкое «Можно войти, господин?». Дири узнал голос слуги и, взяв себя в руки, спросил что тому надо. Рил был впущен лишь после того, как уточнил, что пришел по приказу повелителя. Дири молча сидел в покоях, даже не обернувшись к слуге. Омега сидел спиной, не хотя задавая вопрос. Когда омега кое-что спросил, глаза Дири округлились, и юноша непонимающе обернулся к слуге.  — Что? Что это? — удивленно посмотрел на Рила.  — Ткани, господин, — ответил зеленоглазый юноша. — Повелитель велел мне показать вам ткани. Как только вы сделаете выбор, портные приступят к работе. Бывший фаворит все так же неверяще смотрел на парня. Цвета тканей были светлыми и нежными: салатовый, сиреневый, бирюзовый, белый, алый. Было ощущение будто скоро произойдет важное событие в племени. Однако, одежды и украшений у Дири было предостаточно, отчего парнишка отказался, говоря, что незачем изобретать что-то новое для него.  — Нет-нет, господин. Событие стоящее. Ваша свадьба, — чуть смущенно произнес Рил.  — Свадьба? Что ты сказал? — глаза округлились, дыхание сбилось. — Что за шутки? — Дири уставился на слугу словно перед ним стоял призрак.  — Не шутки, господин, — сглотнул омега. — Повелитель объявил о вашей скорой свадьбе. Приготовления уже идут. Вы должны выбрать ткань для свадебного…  — Я ничего никому не должен. Я не хочу, — Дири опустил глаза, хотя сердце его отбивало бешеный ритм.  — Я всего лишь слуга, — поклонился Рил. — Арен Великолепный велел оповестить вас, что церемония состоится через пару недель.  — Кто мой жених? Что за альфа станет моим мужем? — прошептал Дири дрожащими губами.  — Я не знаю, господин. Мне ничего не известно, — признался юноша.  — Выбери сам что-нибудь, пожалуйста. У меня нет на это сил, — еле слышно произнес некогда беременный.  — Но, господин, — попытался было возразить.  — Я буду венчаться в одеждах цвета лаванды, — каменным голосом оповестил Дири лишь бы оставили в покое. Рил молча кивнул и, поклонившись, покинул покои. Дири тутже бросился на кровать, начиная плакать. Вот и все. Жизнь закончена. Повелитель отдаст его либо престарелому альфе, либо одинокому тирану. Хотя причем здесь возраст? Бейон был старше на восемнадцать лет, и Дири все равно любил его. Как же было тяжело признавать, что теперь лекаря больше не будет в жизни несчастного омеги. Теперь у Дири будет муж, а Бейона придется забыть. Было очень обидно и больно. А впрочем, Дири уже было все равно. Он не реагировал, когда спустя пару дней заморские портные брали с него мерки, подбирали ткани под цвет волос и очей. Ни один мускул не дрогнул на лице и когда юноша стоял перед зеркалом в свадебном наряде, а слуги украшали недлинные волосы и талию цветами, надевая, после, ожерелье из драгоценных камней. В последний раз посмотрев на свое отражение в зеркале, Дири вежливо попросил слуг удалиться и оставить его на пару минут. Омеги молча кивнули, напоминая, что минут через десять надо будет подходить к алтарю. Оставшись наедине со своими мыслями, Дири присел на кровать своих покоев, переводя взгляд то на стены, то на мебель. Юноша понимал, что находится во дворце в последний раз. Арену он был не нужен с тех пор, как Кайлин забеременел, да и вообще… Вожак, по хорошему счету, и не любил Дири никогда. Он всего лишь забрал невинность омеги, проведя с ним парочку других ночей. По началу юноша пытался как-то завоевать сердце будущего наследника Черного клана, но потом смирился. Арен ясно дал понять, что в омеге нет ничего особенного. Он такой же как и все, а именно со смазливым личиком и хрупким, изящным телом, только теперь вот лишенный сокровенного. По закону клана Черных волков Дири считался фаворитом и за измену королю мог лишиться головы, но подобное условие было написано лишь на бумаге. Арен в скором времени перестал обращать внимание на омегу, не раз намекая, что тот не должен убиваться от влюбленности и даже волен делить постель с кем хочет. Покойный Михаэль в дела сына не вмешивался, однако в глубине души считал наследника несерьезным в этом плане. Дири улыбнулся, когда перед глазами возник образ Кайлина и его чудных волчат. Принц стал настоящим другом, хотя с самого начала являлся врагом и соперником. Белый волк всегда был готов прийти на помощь, постоянно утешал и каждый день твердил, что Бейон любит и одумается. Все-таки, сероглазый омега действительно будет скучать по другу, очень сильно скучать. Юноша хотел взять напоследок какую-нибудь вещь, что напоминала бы ему о Бейоне. Дири бы разглядывал ее по ночам словно видел впервые, прикасался, целовал, хранил бы и даже разговаривал, представляя что вновь видит перед собой некогда любимого человека. Оглянувшись, омега горько усмехнулся, поняв, что ему вообще-то нечего взять от лекаря на память. Брюнет особо не радовал подарками, как это делал тот же Андреас, что казался бессердечным и холодным подонком. «Видимо, не судьба в новой жизни иметь напоминание от Бейона» — подумал юноша, не имея в наличие какой-либо заколки или кольца, что напоминали бы о недавней любви. Раздумья были прерваны вошедшим Рилом, который деликатно попросил встать и последовать за ним. Дири шел впереди, ни на кого не глядя. Юноше было стыдно смотреть кому-либо в глаза, боясь увидеть в них насмешку, жалость или даже зависть. Опомнился омега лишь когда встал напротив будущего мужа. Король попросил его поднять глаза и взглянуть на альфу. Стараясь во всю сдержать слезы, Дири нашел-таки в себе силы сморгнуть и поднять глаза на жениха. Во рту мгновенно пересохло. От осознания того, кто сегодня станет его официальным мужем, Дири громко закричал. Сдерживать эмоций было невозможно. Слезы хлынули градом. Присутствующие смотрели на омегу немного удивленно. Кайлин хотел было подбежать к другу, но вожак не позволил, задержав супруга за руку. Парень плакал, кричал, отталкивал от себя руки своего будущего альфы. Мужчина с тоской и болью смотрел на жениха, стараясь самому не заплакать и не убежать к чертям, не желая показывать свои чувства перед воинами.  — Нет! — закричал Дири, отталкивая от себя волка. — Нет! Я не стану его супругом. Кто угодно, но не он! Повелитель, — обратился к Арену, упав на колени. — Я был вашим фаворитом. Ради всего, что когда-то было между нами, не выдавайте меня за него. Я приму любого мужчину, стану самым лучшим супругом, но только не его, умоляю вас. Отдайте меня за тирана, деспота, неверного, за самого худшего альфу, — плакал юноша, закрывая лицо руками.  — Дири, — крикнул Кайлин, подбегая к другу.  — Ты что с ума сошел? — король непонимающе смотрел на омегу. — Ведь он был твоей мечтой, — указал на несостоявшегося мужа. — Ты же сам когда-то просил. Да и не будет у тебя лучшего мужа, чем он.  — Нет! За него не пойду. Я не стану принадлежать ему. Казните меня на площади или закидайте камнями, но не отдавайте ему. Молю вас, — попросил Дири перед тем, как потерять сознание.