Придерживая животик, Дири быстрыми шагами пытался дойти до комнаты Бейона. Остановившись возле двери с кленовым листом, омега не мешкая, открыл дверь, вошел внутрь, забыв постучаться.
Дири редко стучался в комнату своего мужчины, так как тот почти всегда был один. Дири всегда заставал травника, сидящим за столом и что-то писавшим в своих лекарских заметках. Однако сейчас видимо было не то время, потому что Бейон находился не в одиночестве.
Войдя, беременный обнаружил лежащего на кушетке бету. Бета являлся помощником повара, выполнявший все указания, связанные с готовкой. Бейон сидел возле беты, повязывая тому левую руку. Возле них стоял небольшой столик с миской с отваром, повязками, лекарственными средствами и баночками с травами.
Удивленно взглянув на сию картину, Дири задал вопрос:
— А что произошло с тобой?
— Я очень неуклюжий. Случайно опрокинул горячую воду и обжег себе руку, — признался парень.
— Ожог не сильный, слава Богам. Дней через пять, все встанет на свои места. Можешь идти, — сообщил лекарь.
— Благодарю, Бейон.
Встав с кушетки, Бета улыбнулся омеге, после чего аккуратно приоткрыл дверь здоровой рукой и вышел.
Юноша посмотрел на брюнета, заметив в лице старшего недовольство. Дири испугался подобной реакции. В голову стали лезть мысли о том, что противный Лирый наговорил на омегу, пытаясь их рассорить.
Блондинчику резко стало не по себе. Страх окутал с головой. Парень боялся что-либо говорить, так как подозревал, что Бейон захочет поговорить с молодым альфой, а тот в свою очередь «лже-извиниться», а затем что-нибудь сделает с Домиником.
Из-за подобных мыслей, сероглазый даже не заметил вопроса, сказанного лекарем.
— Прежде чем входить, ты должен стучаться. Это не только мои покои, но и место, где я лечу раненных и пострадавших волков. Тем более, ты омега, Дири и… — начал было читать нотации.
— И я не являюсь твоим супругом и не имею права заходить к тебе в комнату, а то твоя репутация пострадает и ты потеряешь уважение воинов, — быстро протараторил омега, выкрикнув последние слова.
На такой выпад пассии, мужчина лишь устало вздохнул. Он понимал, что Дири был совершенно прав в своих догадках. Бейону действительно не хотелось лишний раз слышать насмешки альф, укоризненный взгляд бет и улюлюканье и сплетни за углом от слуг и прочих омег в замке.
Травник чувствовал себя заклейменным. Будто бы ему дали клеймо «альфа шлюхи», «отец ребенка, зачатого в чреве подстилки», «рогоносец» и прочее. Целитель ненавидел моменты, когда его видели с юношей посторонние.
Дири и сам это понимал. Юнцу было неудобно и он не в коем случае не хотел, чтобы его любимый страдал из-за всей этой ситуации, поэтому старался не высовываться и ждать своего мужчину в покоях или саду.
Около шести минут они стояли, смотря то друг на друга, то в пол, то еще куда-то, пока младший не сообразил, что их молчание уж слишком затянулось.
— В прошлый раз, когда я пытался порадовать тебя овощным пирогом, ты рассердился из-за того, что я переложил твои заметки на кровать, — Дири устало вздохнул, положив руку на округлый животик. — Если же сейчас я еще что-нибудь скажу по поводу того, что не обладаешь желанием признать меня своим омегой официально, то разговор наш так и не состоится.
— Вынужден согласиться с тобой, — кивнул лекарь.
— Я хочу спросить в каких ты отношениях с неким Андреасом из клана Лирых волков? — холодно произнес фаворит.
Бейон нервно сглотнул. Он знал, что этот вопрос рано или поздно вспыхнет в свет и Дири обязательно узнает правду. Травник очень боялся реакции своего беременного мальчика. Боялся, что тот начнет истерить и не сможет вынести волчонка из-за неприятной информации и подлой скрытности мужчины.
— К чему этот вопрос, Дири? — непонимающе посмотрел на омегу.
— К тому, что этот волк предлагает мне отдать ему тело взамен за жизнь Доминика, -вспылил несчастный родитель.
С минуту Бейон стоял, не смея шелохнуться. Смысл сказанных слов дошел до мужчины не сразу. Травник ничего не смог понять, оттого и прошептал одними губами: «Что?»
— Что? А ты не понимаешь? — Дири приподнял бровь. — Андреас хочет, чтобы я проводил с ним ночи, а взамен он обещал не причинять вред моему ребенку. Если же я откажусь, он меня с лестницы спустит или еще каким-то образом спровоцирует выкидыш, — оскалился младший.
— Этого не может быть. Ты не так всё понял! — не помня себя, закричал травник.
Дири посмотрел на альфу удивленным взглядом. Вернее, взгляд далеко нельзя было назвать таковым. Он был шокированным.
Прикрыв ладошкой рот, прекрасный юноша смотрел на старшего своими некогда лучистыми глазами. Серые очи стали под цвет грозовой тучи. Очи стали тучами, а слезы проливным дождем. Омега плакал, не веря что это сказал Бейон — тот, кто всегда выступал за справедливость, тот, кто заступался за омег племени, не давая их в обиду. Мужчина, который всегда был готов прийти на помощь и никогда в жизни не соглашался делать кому-либо аборт.
Воспоминания о порядочности альфы бездной проглотили восемнадцатилетнего паренька. Не в силах стоять Дири опустился на пол, прижимая животик обеими руками, пытаясь таким образом защитить ребенка от всего, что могло причинять какую-либо боль. От слуг, воинов, вожака, Андреаса, даже от пролетевшего мимо комара — совершенно ото всех. И теперь уже даже от любимого мужчины, являющемся отцом неродившегося волчонка.
Блондин понял наконец, что зря позволил языку выйти за границу зубов. Ведь он совсем недавно был фаворитом и первым распутником племени. Его использовали для удовлетворения плотских утех.
Не удивительно, что лекарь не поверит ему и будет все отрицать, ссылаясь на то, что Дири якобы не совсем верно осознал слова Лирого.
— Я все правильно понял, — всхлипнув, произнес юноша шепотом свою мысль.
Поднявшись на ноги, омега подошел к двери. В последний раз взглянув на альфу, младший вышел за дверь. Слезы лились градом, однако юнец не успел далеко уйти, так как одумавшийся травник выбежал из покоев и аккуратно взяв на руки беременное чудо, вновь вернулся в комнату.
Положив Дири на кровать, альфа принялся целовать заплаканное личико. Дири ничего не говорил, просто плакал от обиды. Омега не хотел принимать реальность и думать о том, что Бейон так легко может предать его и Доминика.
Резко нахмурившись и оскалившись, юнец стал кричать на альфу. Блондин просил отпустить его и не прикасаться, но лекарь, казалось, даже не слушал. Травник гладил животик и целовал папу волчонка, собирая губами вновь выступавшие слезки.
— Прости. Прости меня, малыш. Я не сразу все понял, не сообразил. Я не позволю ему даже когтем коснуться тебя, — лепетал брюнет. — Я люблю тебя и ты мой! Побудь здесь, маленький. Я скоро вернусь.
Подарив Дири нежный поцелуй, Бейон вышел из комнаты. Мужчина еле сдерживал себя, чтобы не начать рвать и метать. Нервно выдохнув и ударив кулаком по стене, альфа направился вперед по длинному коридору.
Бейон был крайне зол. Очи цвета кофе, окрасились в цвет горького шоколада.Ему хотелось убить родного сына. За то, что тот посягнул на тело его омеги, а главное за угрозу жизни Доминика.
Искал лекарь сына в его покоях, на всех этажах, спрашивал воинов. Все говорили, что Андреас уехал еще утром и до сих пор не появлялся. Рассерженный травник принялся искать омегу, который станет супругом Лирого через четыре дня. Кареглазый кричал на слуг, спрашивая то о сыне, то о Николасе, однако те лишь плакали и клялись что не знают о местонахождении волков.
Бейон собирался обратиться. Шерсть уже начала покрывать мускулистое тело, когда мужчина услышал чей-то заливистый смех и голоса. Прекратив процесс, обладатель шоколадных глаз, тихими шагами прошел мимо двух акаций, завернул за большой клен и спрятался в кустах малины.
Как он и ожидал, голоса принадлежали девятнадцатилетнему омеге и его сыну. Андреас рассказывал что-то веселое и смешное, сам смеясь над своими байками. Николас пытался смеяться, но вместо этого выходила лишь грустная улыбка. Бейон желал, чтобы каждый, а главное вождь и молодой принц сидели сейчас в этом кусту вместе с брюнетом и наблюдали сию картину.
Казалось, даже крот мог увидеть все эмоции Ника, так старательно скрываемые слугой и не замечаемые молодым альфой. Андреас не видел очевидных вещей.
Не видел, как Ник улыбается через силу, будто от этой улыбки зависит жизнь кого-то из близких.
Не видел с какой ненавистью омега глядит на него, стоит тому повернуться спиной.
Не слышал шепот, вырывающийся со столь желанных губ: «Ненавижу тебя.»
Не ощущал весь холод души Николаса.
Не понимал, что тот жертвует собой ради смысла всей жизни.
Бейону безумно было жалко юношу. Хотелось обнять того и погладить по голове, убаюкивая, словно дитя. В свои зрелые годы, альфа обладал мудростью и блистательной интуицией. Он понимал и чувствовал всем сердцем, что Ник будет жить с его сыном через силу и не сможет сделать счастливым ни себя, ни Андреаса.
Альфа обязательно помог бы им обоим, однако чем? Что можно сделать с сердцем, которое никогда не признает и не полюбит чужеземца?
«Хотя…за что любить Андреаса? Пусть он мой сын, но нельзя просить у Богов любви для лицемерного подонка! Он хочет убить своего неродившегося брата и ни в чем не повинного омегу. Мне жаль Николаса, но сидеть в стороне я не смогу!» -именно эта мысль заставила альфу выйти из укрытия.
Как только Николас заметил несостоявшегося свекра, то молча кивнул в знак приветствия. Андреас не сразу заметил отца, продолжая улыбаться и о чем-то вести речи. Бейон зарычал, привлекая к себе внимание молодого альфы.
— Отец? — наигранно удивленно-восторженным тоном воскликнул Лирый. — Как ты поживаешь? Мы с Николасом обсуждали нашу свадьбу. Не поверишь, отец, но этот омега…
Лирому не дали закончить речь. Рассерженный травник в два шага преодолел расстояние и ударил сына по лицу так, что тот позорно упал на землю, держась за щеку.
— Бейон! — испуганно вскрикнул Николас.
Омега хотел было подбежать к будущему мужу, но лекарь остановил его жестом руки.
— Будь альфой, встань! — крикнул отец. — Имей мужество драться со мной!
Андреас с ненавистью посмотрел на отца, пытаясь не выражать своих истинных чувств. Это был первый раз когда его ударили. Обычно в Долине Лиров пощечины давали лишь омегам-изменникам или тем, кто каким-то образом опозорил своих мужей.
К молодому альфе никогда никто не прикасался и не смел даже толкнуть. Теперь же его ударил ни кто-нибудь, а родной отец, так еще плюс при свидетеле, коим является без пяти минут супруг. Андреас чувствовал. что его опустили и больше всего он не хотел сейчас смотреть на Николаса, боясь увидеть во взгляде любимого презрение или еще лучше жалость.
Поднявшись на ноги, молодой волк уставился на лекаря, который продолжал удерживать Николаса, не давая тому сдвинуться с места.
Внезапно в Андреасе проснулось чувство собственности. Он уже не соображал кто стоит перед ним. Знал только, что альфа. Потеряв остатки разума, Андреас решил, что на честь его омеги нагло посягают.
— Отойди от него, — рыкнул молодой человек. — Это мой омега!
— Я бы предложил Нику то же, что и ты предложил моему омеге, будь я таким же подонком, — вздохнул альфа. — Я здесь не для того, чтобы осквернять честь Николаса. Коль ты считаешь себя альфой, жду тебя в лесу ровно в полночь, -выпленув последние слова, травник начал было удаляться.
— Что происходит, Бейон? В чем провинился мой будущий муж? — не понимал слуга.
— Не лезь в дела альф, Ник! — Андреас зарычал на любимого, отчего тот весь сжался, подобно напуганному котенку. — Ты всего лишь омега. Иди в замок и не выходи из моих покоев! — заорал волк.
Испугавшись такого напора, юноша кивнул Бейону и побежал прочь от Лирого. Через две секунды исчез и след травника. Андреас весь злой и красный, как рак, стоял посреди сада.
Забыв обо всем на свете, у Андреаса была лишь одна цель на данный момент: «Убить своего отца!»
***
— Любимый мой, — плача, произнес Дири, после чего подбежал к своему альфе.
Как только полузлой и полурасстроенный лекарь вернулся в покои, омежка не выдерживая подбежал, целуя и прижимаясь к брюнету, одновременно плача и дрожа. Он так боялся, что Бейон не поймет и даст в обиду.
Лекарь же наоборот не понимал почему его собственный сын так хотел навредить совершенно незнакомому и ни в чем неповинному омеге. Было обидно и паршиво оттого, что подобное предложил родной сын.
Бейон винил не только Лирого. Он прежде всего ненавидел сам себя. Ненавидел за то, что не смог воспитать единственного сына достойным волком. Винил за то, что даже не подозревал что где-то за горами живет волчонок. ЕГО родной волчонок.
Лекарь не стал рассказывать, что через несколько часов будет воевать с родным сыном один на один за подпорченную честь омеги.
— Тише, солнышко. Все хорошо. Он больше не тронет тебя, малыш. Ты должен поспать, хорошо? — заботливо произнес мужчина.
— Ты уйдешь? — прошептал омега.
— Я останусь с тобой, малыш. Буду сидеть за столом, смешивать травы и глядеть как ты и Доминик отдыхаете на мягкой перине.
Поцеловав мужчину, Дири лег на кровать и принялся засыпать.
Бейон потер виски. В голове образовалась настоящая путаница. Альфа очень не хотел драки и некой дуэли, так как никогда в нем не участвовал, в отличие от своего сына. Однако травник даже и не подозревал, что для Андреаса дуэль из-за какой-то омеги-дело обыденное.
***
Омежка мирно посапывал в теплой постельке. Прошло уже достаточное количество времени, но проснуться блондин к сожалению не мог. Причина была то ли в усталости, то ли в накопившемся стрессе и волнении. Дири нежился в постельке. Было уже четверть двенадцатого ночи. Режим омеги сбился, однако его это не волновало так, как Бейона. Мужчина даже составлял график и подробно объяснял своему мальчику что и когда тот должен делать. подобное заставляло омежку улыбаться и смеяться, смешно морща при этом носик.
Нежиться больше не позволили, ибо стук в дверь оказался слишком громким и тревожным. Дири приоткрыл глаза, едва слышно простонав что-то нечленораздельное. Стуки становились все громче и громче. Казалось, что от самой двери веяло какой-то странной и тревожной аурой.
Дири, подумал, что вернулся Бейона, однако вовремя осекся. Покои принадлежали травнику и тот никогда не стучался, молча входя внутрь.
Внезапные мысли посетившие омегу. заставили того встать с кровати и нервно гладить живот.
«Что если это тот негодяй? Что если Лирый пришел, чтобы убить меня?» -подумал было сероглазый.
Внезапно стук в дверь прекратился. Незнакомец, вероятно, устал тарабанить в дверь с изображением клена наверху. Дири нервно сглотнул, подумав, что, возможно, Андреас собирается выломать дверь, как вдруг раздался тонкий голос:
— Господин, вы здесь? Позвольте войти, молю вас.
Юноша подбежал к двери, не смея пока коснуться ручки.
— Рил? Это ты? — испугался беременный.
— Да, господин. Не беспокойтесь, я один. Откройте, молю вас.
«Откуда он знает, что меня что-то беспокоит?» — заподозрил Дири.
Рука так и остановилась на ручке двери, не решаясь повернуть.
— Это касается Бейона, — почти заплакал слуга.
Мысли будто испарились, стоило Рилу произнести имя любимого мужчины Дири. Юноша дернул за ручку и ничего не говоря втолкнул слугу в покои, закрыв дверь.
— Что с Бейоном? Ну же! Говори! — кричал бывший фаворит.
— Прошу вас не волноваться. Лекарь убьет меня, если узнает, что я рассказал вам, -плакал зеленоглазый омега.
— Я не выдам тебя, — обещал юноша. — Скажи мне правду, и я отдам тебе 200 золотых, клянусь на крови.
Глаза слуги полезли на лоб. За одно предложение об альфе Дири готов был отдать целых 200 монет. За такие деньги, находясь на воле, Рил мог бы обзавестись небольшой фермой или открыть ларек. Но он находится в служении замка, а значит всю жизнь проведет здесь, если его не выдадут замуж. В конце концов за такие деньги, зеленоглазый мог купить самые лучшие туники, ткани и самые дорогие и красивые украшения.
— Бейон направлялся в лес минут около десяти назад. Он собирается драться с чужаком из-за вас, господин, — залепетал слуга. — Никто не знает о дуэле. Я совершенно случайно услышал. Если его не остановить, то…
— С каким чужаком и где именно он будет драться? — перебил Дири.
— С гостем нашего повелителя — Андреасом. Бейон упомянул что-то о дереве Предков, — протараторил омега.
— Лазурный мешок за большим зеркалом, — последнее, что выкрикнул беременный перед тем, как броситься бежать за травником.
Рил подошел к тому самому зеркалу, достал маленький мешочек и, спрятав в кармане туники, поспешил удалиться с чужих покоев.
Воины охраняли замок и блондин прекрасно это знал. Если бы он подбежал и стал кричать об открытии ворот, альфы бы восприняли это за попытку побега и от имени Арена великолепного бросили бы несчастного в темницу.
Благо дело Дири был более уравновешен и контролировал себя даже в таких ситуациях, нежели его друг и принц- Кайлин. Выйти из замка можно было только через черный вход, находившийся как раз-таки на кухне. Повара и те, кто преподносил еду королю и его супругу, всегда пользовались черных входом, дабы съездить на рынок или подкупить поставщика. Запах блюд выветривался именно через это «секретное место». Дири стал думать о том, как незаметно покинуть здание дворца.
Направившись на кухню, омежка закричал:
— Младший господин велел вам всем явиться к нему в покои, — твердый и уверенный тон.
Поварята поклонились, а главный повар Феодор подозрительно посмотрела на бывшего фаворита.
— В чем мы провинились перед господином? И почему нас зовешь ты, а не слуги?
— Слуги занимаются приготовлением одежды для принца. Принц упомянул, что хочет сделать сюрприз своему мужу. Он сам лично хочет распорядиться ужином для сегодняшнего вечера. Так что поспешите!
Феодор кивнул и вместе с поварятами побежал в покои. Воспользовавшись этим, омега подбежал к черному входу. Открыть его было сложно. Блондин воспользовался кочергой. Минуты через три, чудом омега оказался на воле.
Придерживая округлый животик и дыша через рот, беременный бежал по направлению к лесу. Взволнованный и плачущий юноша рыдал и стонал, пытаясь найти мужа. Омега ясно чуял мускусный запах своего мужчины.
Наконец добравшись до дерева Предков, юнец заметил что его уже «ждали» и Лирый, и Бейон.
— Может ты объяснишь мне к чему весь этот маскарад, отец? — выплюнул Лирый.
— Это ты должен мне объяснить на каком основании ты просишь моего омегу отдаться тебе взамен сохранению жизни моего сына, — крикнул лекарь.
— Твой Дири, вероятно, не все тебе рассказал. Расскажите-ка, господин, о том, как вы плакали от боли внизу живота, и как я оказал вам помощь, — коварно усмехнулся, посмотрев за спину альфы.
Дири, находившийся позади травника, всхлипнул. Бейон обернулся и неверяще посмотрел на блондина.
— Дири? Что ты здесь делаешь? Ты должен спать, малыш. Уходи. — строго попросил лекарь.
— Я…Бейон, прошу пойдем в замок, — заумолял юноша, понимая, чего желает сделать Андреас.
— Конечно же, вы вместе пойдете в замок, но лишь после того, как вы сознаетесь во всем, повелитель, — процедил Лирый.
Бейон непонимающе посмотрел на своего спутника, а затем на сына. Лекарь чувствовал себя каким-то ребенком, не смыслящим во взрослых разговорах, оттого и не понимающим ничего происходящего.
— Что все это значит? О какой помощи ты ведешь речи? — рыкнул на сына.
— Видно, в ту ночь ты не удовлетворил его, ибо господин прибежал в сад, дабы заняться рукоблудством. Оказавшись рядом, я всего лишь помог юному созданию избавиться от боли, — улыбнулся черноволосый.
С минуту травник стоял, не смея шелохнуться, после чего обратил удивленный и разочарованный взгляд на волка, носившего его родного ребенка. Молодой человек плакал, шепча жалкое «Прости» и качая головой из стороны в сторону. Брюнет был подавлен. Он надеялся, что зачатие и беременность изменила Дири и пусть не до конца, но в лучшую сторону, которую Бейон казалось видел с каждым днем. Блондин чистил одежды своего альфы, готовил тому пироги, вязал вещи для волчонка…и все это было ложью и притворством?
Бейон не верил. Не верил в искренность Дири. Но в то же время он не верил в слова Андреаса о том, что омега может быть таким жалким и ничтожным. Единственным довольным в сложившейся ситуации был волк из Долины Лиров, стоявший сейчас позади четы и наблюдавший сию картину. Оскорбленный и поникший лекарь, который то и делал, что открывал и закрывал рот, подобно выброшенной на берег рыбе, пытаясь произнести хоть что-то, но из-за стоявшего кома в горле, не мог. И скатившийся по дереву на холодную землю, Дири, который плакал и рыдал, пытаясь одним лишь взглядом доказать, что не виноват, что все это произошло совершенно случайно и больше не повториться.
Дири любил Бейона и любил искренне. Он служил Арену, представляя как служит Бейону. Делил ложе с повелителем, представляя как делает это с лекарем. Когда Арен в пылу страсти ляпнул, будто женится на Дири, омега воображал, будто это произносит травник.
Боги по видимому простили несчастного фаворита за распутство и даже преподнесли ему колоссальный подарок в виде любимого мужчины и неродившегося волчонка.
А что же теперь? Удастся ли омеге сохранить то, что он получил? Или чужеземец Андреас разрушит мечту Дири путем своих подлых слов?
На этот вопрос пока не могли ответить даже сами Боги.
— Дири, — вздохнул старший. — Это правда? Ты действительно позволил другому прикоснуться к тебе? — шепотом произнес кареглазый.
— Бейон, я, — заплакал блондин. — Прости меня, молю.
— Значит, правда, — вздохнул мужчина. — В таком случае, мне больше нечего сказать тебе.
Сказав последнее предложение, альфа стал медленными шагами покидать лес, позабыв, что оставляет свою пару одного в лесу, к тому же беременным.
Андреас усмехнулся, глядя на паренька, после чего тоже принялся ретироваться с места несостоявшейся дуэли.
