Любовь Белого волка. Любовь Волков

Бейон отошел от двери, глухо выдохнув и идя по направлению вперед. В голове тварилась настоящая каша. Мужчина не хотел верить в услышанные минуту назад, слова. Да, он был умен, оттого и сразу понял, что Кайлин зашел не только, чтобы проведать омегу, но и для нужной принцу информации. Бейон молча стоял за дверью, пытаясь рассмотреть выражение лица волка, носившего Доминика. Сделать это было не легко, особенно, когда юноша встал и подошел к окну. Загорелый мужчина нервно теребил костяшками пальцев по двери, пытаясь успокоиться, дабы не попасться наблюдательному принцу. «Приезд в замок, дружба с вожаком, свадьба, новая жизнь в горах.» — слова окликались эхом в голове. — А ведь все сходится, — проговорил лекарь себе под нос. — Мой сын сначала приехал в замок, затем у него сложились очень хорошие отношения с Ареном, после он женился на слуге, а потом уехал. И усадьба у него не где-нибудь, а именно в горах, — шептал сам себе. — Столько совпадения быть не может. Хорошо, что коридор был длинный и даже в далеке никого не наблюдалось, ибо Бейон все свои мысли говорил вслух, бурча под нос. Было бы крайне паршиво, если б кто-нибудь услышал сказанное травником. Пробурча что-то отчаянно, Бейон резко прибавил шаг и стал направляться к вожаку. Арен в это время находился в своих покоях, сжимая зубы и дожидаясь возвращения супруга. Постучав в дверь и получив в ответ обыденное «Входите!», лекарь вошел внутрь и поклонился. — Что случилось, Бейон? Что-то с твоим омегой? — сквозь зубы поинтересовался вождь. — Вовсе нет, — устало прикрыл очи. — У меня к тебе будет просьба. — Что за просьба? Ограничить общение моего супруга от твоего омеги? — съязвил мужчина. — Так я хотел, но не могу. Кайлин больно уж обижаться начинает. — Он твой супруг, Арен, и разбираться с ним ты должен сам, — упрекнул брюнета. — Не моя вина, что они так сильно подружились, впрочем, ничего плохого я в этом не наблюдаю. Арен рыкнул, оттого что Бейон не поддержал мужчину. Синеглазый терпеть не мог, когда ему говорили что-то типа: «Сам во всем разбирайся!» или «Это касается тебя и только тебя. Ты же вожак!» Хотя сказать такое, могли лишь покойный Михаэль и лекарь племени, альфе не становилось от этого легче. Особенно ситуацию усугубляло постоянное напоминание, что Арен является главой Черного клана. Мужчина считал это вызовом. Так и хотелось иногда наорать и сказать травнику: «Ну так сам становись вожаком, в таком случае, и следи за всем здесь! А меня, будь добр, оставь в покое, ибо я не хотел становится вождем так рано!», однако дать волю эмоциям и наорать от души, молодой мужчина не мог, так как ни гордость, ни долг, ни память перед отцом — ничего не позволяло этого сделать. Особенно обидно, молодому волку стало именно тогда, когда даже омега, находящийся на последнем месяце берменности, причем носящий волчонка от самого же Арена, имел смелость упрекнуть альфу, намекнув на то, что синеглазый не справляется с обязанностями главы. Слова любимого супруга очень сильно ударили по самолюбию Арена. Вожак отказался бы от всего, но не мог. Не мог, ибо дал клятву перед могилой отца. Сын Сапфиры поклялся быть таким же сильным, смелым и могущественным правителем, коим в свое время являлся Михаэль. — Сегодня просто ужасный день, — Арен поделился плохим настроением. — Все кувырком! — зло рыкнул, после чего продолжил: — Ладно, что за просьба? — Я хотел бы, если возможно, от твоего имени пригласить господина Андреаса, приехавшего на наши земли из далеких краев, именуемых «Долиной Лиров». — Куда пригласить? — не понял Арен. — Сюда — в твой замок в качестве гостя, под предлогом того, что тебе одиноко, и ты желаешь, чтобы мужчина приехал и погостил еще какое-то время. — Одиноко? — нервно усмехнулся вожак. — Что я за правитель, если мне «одиноко»? Он сочтет, что мне заняться нечем. Причем я не из тех, кто привязывается, ибо волк, а не пес! — оскорбился синеглазый. — Такова моя просьба, — поклонился Бейон. — Если считаешь меня достойным лекарем, то Андреас прибудет в течение нескольких дней. — Я не понимаю твоих намерений, Бейон. Зачем тебе господин Лирый? Как я помню, у вас никогда не наблюдалось прелюдного контакта. Вы не успели сдружиться, но и конфликтов как таковых между вами не возникало. Или может я опять чего-то не знаю? — приподнял левую бровь. — Просто выполни пожалуйста мою просьбу, если я достоин просить тебя о чем-то. Для меня это важно, и я ничего не скрываю от тебя. Просто захотелось посоветоваться с этим господином по поводу одного вопроса, — схитрил травник, кивнув и собираясь покинуть покои господина. — Ты мудрый волк и лекарь, исцеливший жизни тысячи воинов. Ты, как никто другой, являешься достойным волком в моих глазах. Я напишу письмо Андреасу, -вздохнул Арен, давая обещание другу. — Благодарю тебя, повелитель, — облегченно выдохнул травник.

***

Была ночь. Николас не спал, ворочась в кровати. Несмотря на позднее время суток, Андреас находился в посторонней комнате и занимался неизвестным делом. Мик спал в теплой постеле, находясь в соседней комнате. Омега ерзал, так как было ужасно неудобно и больно спать. Удары плетью нанесли раны, после которых остались небольшие шрамы. Раны были нанесены прошлым утром, отчего были совсем свежими. При малейшем прикосновении, юноша начинал шипеть от боли, а если не дай Бог, случайно ударится или поцарапается, то из глаз самопроизвольно начинали литься слезы, и тогда несчастному омеге ничего не хотелось, кроме как умереть, дабы не чувствовать как физическую, так и душевную боль. В очередной раз шмыгнув носом, юноша не выдержал и резко встав с кровати, подошел к окну. Николас безумно хотелось спать, но Морфей, будто издевался, мучая, но не принимая несчастного в свое сонное царство. Ночная туника немного съехала, оголяя левое плечико. Коротковолосый пытался поправить верхнюю одежду, но та упрямо не возвращалась в нужное положение. Зевнув и прикрыв рот ладошкой, Николас устремил усталый взгляд в окно, прикасаясь к холодному стеклу длинными пальчиками. Была ночь, и соответственно темно. Однако сквозь тьму, Нику удалось разглядеть стоящий во дворе снег, который должен был растаять, в худшем случае, через одну-две недели. Данная атмосфера напомнила юноше о его детстве, проведенном с одним лишь дядей-омегой, по имени Куфер. Пальцы самопроизвольно начали водить рукой по замерзшему стеклу, рисуя таким образом разнообразные узоры. Водя пальцем по стеклу, Ник понимал, что по инерции рисует домик, солнце, маленький двор с несколькими курами и отдельные деревья. У омеги был один большой недостаток. Так, по крайней мере, считал его муж. Андреас утверждал, что из-за своих мыслей и воспоминаний, Николас погружается в себя настолько, что даже не слышит и не замечает стоящего за спиной мужчину. «А если бы меня не оказалось в доме, а ты не запер дверь? Или запер, но какой-нибудь проходимец через окно бы залез? Ты ведь даже не смог бы ничего сделать, так как стоял бы, подобно статуе и пребывал в мире мечтаний и воспоминаний». -данные слова не раз были произнесены Лирым в сторону супруга. Видимо сейчас, альфа, находящийся за спиной Ника, думал точно также. Кашлянув, длинноволосый решил таким образом привлечь к себе внимание парня. Испуганно пискнув, омега обернулся и увидел стоящего мужа. Сын лекаря стоял вовсе не вплотную, а на приличном расстоянии. Если учесть, что младший находился возле окна, а глава семейства около двери, то расстояние действительно было не настолько малым. Андреас не двигался, будто чего-то ждал от супруга. Ник опустил взгляд в пол, после чего отошел от оконной рамы и медленно направился к постели. Мужчина выжидающе смотрел на любимого, борясь, чтобы не начать разговор первым. Поправив ночную тунику, младший тихонько лег под одеяло, с целью не создавать лишнего шума, что могло стать поводом для новой агрессии альфы. Андреас мог накричать или просто упрекнуть юношу за то, что тот случайно уронил ложку, звук которой Лирый просто не переносил. — Мне всего лишь не спится, поэтому я подошел к окну, — шепотом ответил Николас на немой вопрос в глазах мужчины. Сжавшись, Ник прикрыл очи, в которых в очередной раз начали скапливаться слезы. Ничего не говоря, блондин укрылся одеялом и в сотый раз стал пытаться преодолеть бессонницу. Андреас, стоящий вот уже несколько минут с немым и холодным взглядом, отошел-таки от двери и принялся снимать одежду. Справившись с рубашкой и развязав шнуровку на брюках, залез под одеяло к любимому и стал лицезрить макушку супруга. Николас не выдержал наколившейся обстановки и тихонько всхлипнул. Понимая, что омега плачет, отрок Бейона вздохнул и принялся освобождать супруга из его «кокона». — Не надо, пожалуйста, — дрожащим голосом произнес омега, когда его освободили из-под одеяла. — Я очень хочу спать… у меня все болит и щипет, — по щекам потекли дорожки слез. — Я не виноват в том, что тебя наказали, — спокойно произнес альфа, нежно дотрагиваясь до белоснежной спины. — Мой муж наказал меня, — всхлипнул омега, будто жалуясь на постороннего человека. — А за что он наказал тебя? — сильные пальцы оголили плечико омеги, принимаясь медленно водить по нему губами. — Я, — Ник обреченно шмыгнул носом. — Я скрыл от него наличие у меня волчонка. — И ты считаешь, что он должен был спокойно отнестись к такой тайне? Ты ведь лгал ему, Николас, — губы продолжали исследовать плечо, приспуская тунику еще больше. Омега краснел от таких ласк своего мужа. Благо дело, юноша лежал спиной, и Лирый не мог лицезреть пунцовое личико супруга. — Я никогда не лгал ему. Я лишь скрыл, что у меня есть ребенок. Я не знал, что… -младший не договорил, прикусив нижнюю губу. — Что ты не знал? — шаловливые руки приподняли тунику, глядя на оставленные плеткой, шрамы. — Не знал, что у моего мужа такое сердце, — юноша прикрыл глаза, пытаясь хоть как-то расслабиться. — Он кажется таким холодным, но он не убил моего волчонка. Я не знал, что вы способны на такое, — резко повернулся, смотря заплаканным глазами на мужчину. Андреас с минуту глядел на супруга непонятным взглядом. Николас не понимал чувств и намерений альфы. Черноволосый глядел на юношу без намека на удивление или желание убить. Глаза не выглядели настолько холодными, как в обыденное время. Губы не шевелились, а в морозных очах можно было разглядеть легкую насмешку и ожидание. Ожидание чего-то непонятного, неизвестного для бывшего слуги королевского дворца. Вытерев глаза от слез, омега резко встал и вышел из комнаты. Ничего не понимающий мужчина, продолжал молча лежать в кровати. В голове стали биться разные мысли. Сын лекаря даже посчитал, что Николасу что-то ударило в голову и тот решил сбежать. Андреас вовремя остановил себя, понимая, что бежать супругу все равно некуда и без ребенка он никуда не уйдет. Прошло три минуты, и альфа начал волноваться. Мысли и догадки образовали настоящий винегрет. Наконец, мужчина не выдержал и только хотел встать, как дверь тихонько вскрипнула. Николас медленно вошел обратно, не смея поднимать взгляд. Андреас не понимал, что изменилось и для чего Ник выходил из комнаты. Та же одежда, тот же опущенный взгляд- ничего не изменилось. Наконец, Ник подошел вплотную к кровати и поднял очи. На щеках больше не было видно следов от слез, а глаза теперь не казались такими красными и воспаленными. — Я ваш супруг и всегда должен быть красивым для вас, ибо это мой святой долг перед мужем, — проговорил омега. Только сейчас Лирый понял в чем дело. Любимый всего лишь отходил, чтобы умыться и привести себя в порядок. — Отчего ты разговариваешь со мной так официально, супруг мой? Помню, ты был не прочь называть меня на «ты», и я позволял тебе это, — Андреас не понимал причину таких резких перемен. — Я просто все осознал, — парень прикусил нижнюю губу. — Осознал, что не должен был говорить то, что сказал в порывах страха. Я боялся, что ты убьешь моего волчонка, оттого и оскорбил. Это все в порывах страха, я не соображал, что делаю. Я очень благодарен тебе за все то, что ты сделал для меня. Ты спас от казни, не убил Мика и… — Я не чудовище, повторюсь в очередной раз! — не выдержал Андреас. — Я не лишил жизни Майкла не из-за жалости к тебе, а из-за жалости к ребенку. Волчонок ни в чем не виноват! Кто я такой, чтобы лишать жизни трехлетнее дитя? Сделав круг по комнате, альфа рыкнул и сказав: «Довольно! Я хочу спать.», лег под одеяло под непонятливый взгляд младшего. Юноша покопашился на месте, после чего тихонько оказался рядом с мужем, глядя тому на спину. Лежа в постели, Ник не осознавая, а, возможно, и наоборот, аккуратно коснулся пальчиками обнаженной спины мужчины. Андреас еле слышно заурчал, не придавая значения прикосновениям. — Я хочу, — шепотом произнес супруг, заставив Лирого резко повернуться. — Чтобы ты взял то, что по праву принадлежит лишь тебе, — Николас стал медленно оголять верхнюю часть тела. Сын Бейона, затаив дыхание, смотрел на невозможно «аппетитного» Ника. Очи были прикрыты, алые лепестки дрожали, впрочем как и проворные пальчики, которые пытались расправиться с одеждой. Не выдержав, мужчина навалился на омегу и одним рывком стянул столь заносчивую тунику, которая скрывала все прелести юного тела. Облизав пересохшие губы, Николас несмело прикоснулся к лицу мужа, начав вести пальцами по высокой скуле и спускаясь ниже. Как только пальцы коснулись губ мужчины, альфа тут же обхватил тоненький пальчик и принялся посасывать. От подобных действий, блондин покраснел, пытаясь совладать с собою. Андреас усмехнулся и сказав что-то типа: «Сам напросился!», стал атаковывать лебединную шею. Поцелуи спускались от шеи к ключицам, переходя на грудь, а позже живот. Внезапно Николас дернулся, застонав от боли. Ничего не соображающий альфа поднял глаза и увидел содрогающееся лицо супруга. — Что такое, Никки? — Шрамы…болят…при малейшем прикосновении, — прохныкал омега. О чем-то задумавшись, Андреас кивнул сам себе и лег на спину. Николас не понял действий черноволосого. — Просто сядь на меня, малыш, и все, — посоветовал Андреас. — Сесть? — омега стал под цвет варенного рака. — Тебе так будет легче, поверь. Твоя спина не будет вколачиваться в кровать, тем самым принося тебе неудобства и боль, — сказал мужчина без малейшего намека на стеснение. Ник смутился, после чего аккуратно, дабы не задеть спину, выполнил просьбу альфы. Андреас и сказал, что юноша для начала, должен избавить обоих от белья. Опустив взгляд, а затем подняв его в потолок, омега стал снимать белье с Лирого. Кое-как обнажив чужеземца, а затем и себя, обладатель васильковых глаз выдохнул и, прикрыв очи, стал опускаться. Почувствовав, как нежные стеночки обхватывают член брюнета, Андреас громко застонал, сжав бедра омеги. Николас прикусил себя за нижнюю губу и опустился до конца. — Двигайся, Никки, — мягко приказал сын Бейона. — Мик спит в соседней комнате, — прошептал юноша. — Прошу тебя, потише, -вежливо попросил парень. Положа ладошки на грудь мужа, супруг принялся потихоньку двигаться, постепенно набирая темп. Николас и сам сдерживался, дабы не застонать. Юнец не мог отрицать того, что это уже второй раз, где нет боли, где нет подчинения. Муж впервые не заставляет, говоря, что несчастный омега всем ему обязан, а даже наоборот — дает свободу действий. Когда волна удовольствия в очередной раз разлилась по юному телу, Николас не выдержал. Острые зубки впились в нежные уста, подобные лепесткам садовой розы. В пухлой губе тут же образовалась ранка, из которой вниз по подбородку потекла алая капля. Поддавшись искушению, Андреас приподнялся и лизнул ярко-красную жидкость, тут же затыкая громко дышащего супруга поцелуем. Спустя еще несколько толчков юноша кончил с именем мужа на губах. Мужчина перевернул омегу на спину, глядя тому в глаза. Николасу стало безумно стыдно, что он не смог довести мужа до финала, придя к нему гораздо раньше. Кивнув и сказав, что потерпит, омега позволил чужеземцу самому взять действия под свой контроль. Застонав, альфа принялся вколачивать блондина в кровать, а спустя минуту, бурно излился в столь желанное и горячее нутро. Ник не чувствовал боли от шрамов, так как уже прибывал в сонном состоянии. Укрыв обоих одеялом и нежно прикоснувшись губами к алым бутонам младшего, Лирый улыбнулся и улегся рядом, прижавшись к супругу со спины.