Любовь Белого волка. Любовь Волков

С того момента, как Кайлин родил трех чудесных малышей, прошло уже около двадцати дней. Состояние омеги было стабильно, что безумно радовало всех в замке. Юноша мог передвигаться, кормить волчат и убаюкивать. Арен безумно радовался тому факту, что детишки здоровые, а с любимым все хорошо. Кайлин то и дело, все эти дни возился с волчатами, не отходя от них ни на шаг. Дири бегал к принцу каждую минуту, дабы поинтересоваться о состоянии друга и детей. Кайлин и Дири были заняты тремя прекрасными малышами. Дни все приближались и до родов оставалось меньше месяца. Кайлин учил друга пеленать, говоря, что Дири очень пригодятся подобного рода знания, когда родится Доминик. Омежки поистине были счастливы. Казалось, ничего не может разрушить счастье молодых людей. Альберт же пребывал в Черном племени уже месяц. Гликерия желала уехать обратно, говоря, что с Кайлином теперь все хорошо и оставаться в чужом доме так долго просто неприлично. Альфа успокаивал свою волчицу, уверяя, что покинет чужой замок лишь тогда, когда будет полностью уверен, что все вокруг действительно в порядке. Вожак Черного клана лишь по особой нужде покидал супруга и малышей. Альфа готов был весь день и ночь сидеть и укачивать каждого ребенка по отдельности, что-то напевая и совсем позабыв, что является не просто счастливым отцом, но и вождем всего племени, которому не положено оставлять воинов и всех остальных даже при виде крохотных малюток. Сейчас же наступил тот момент, когда омежки вновь были заняты детишками, а Бейон же орудовал где-то в лесу, собирая специальные травы, которые помогли Кайлину преодолеть боль во время родов. Андреас никуда не уходил. Да, это было очень даже странно, что такой, казалось бы, чужой человек, появившийся в замке по чистой случайности так сильно сблизился с самим вожаком Черного клана. Арен частенько беседовал с мужчиной, советуясь, оповещая о некоторых своих делах, выслушивая и соглашаясь с Лирым. У черноволосого не было сильных и образованных учителей. Альфа старался сам все выучить, понять, разобрать. После же смерти матери, юный Андреас задался лишь одной целью: найти своего отца. На тот момент молодой мужчина был совсем еще юношей, маленьким мальчиком. Ложась ночью спать, волк смотрел на луну и представлял себе встречу с единственным на этом свете родным человеком. Альфа никак не мог предположить, что встретит своего истинного, который окажется не невинным, к тому же обычным, безродным слугой, да еще в добавок и с ребенком. Подобное ни коим образом не входило в планы Лирого, однако отказываться от истинного, мотивируя тем, что вокруг полно более красивых, образованных и покладистых омег было крайне глупо. Ни один омега не сможет заменить истинного, по мнению Андреаса. Да, он был зол. Безумно зол на Николаса, который сначала изображал из себя овечку, затем прикидывался недоступным, а позже на глазах у Лирого вышел из спальни постороннего мужчины. Как же альфа был тогда взбешен. Волк в нем рвал и метал, рычал, понимая, что кто-то посягнул на его собственность. Да, Лирый был эгоистом, считающим, что Николас принадлежит ему. Как только он увидел этого омегу, сразу же возникла мысль: «Ты будешь моим и родишь мне ребенка.» Этот ловкий искуситель не спрашивал, не пытался завоевать, поговорить, быть нежным и заботливым. Мужчина сразу поставил парня перед фактом своими домогательствами и приставаниями. Нику ничего не оставалось делать, лишь безумно напугаться и молиться Богам, дабы надоедливый мужчина отстал от него. Николас был уверен: если бы они познакомились при других обстоятельствах и Андреас понравился бы с первого взгляда, не приставал, а напротив, красиво ухаживал, он поступил бы точно также. Ник сумел бы проглотить столь нежное чувство под названием «любовь». Омега прекрасно понимал, что у него нет будущего с каким-либо посторонним альфой, так как ни один не простил бы столь важную тайну, как наличие ребенка. В Черном племени, как впрочем и в Белом, Красном, долине Лиров и других местах, с этим было очень строго. Омеги должны быть чисты, как утренняя роса, и лишь муж имеет право забрать невинность своего супруга. Смягчал бы тот факт, что Гастон сыграл свадьбу со слугой, так нет же! Никакой свадебной церемонии не было. Юноша просто отдался тому, кого полюбил в самый первый раз, еще в подростковом возрасте. Он не думал о последствиях, так как умом понимал, что является безродным, бедным, необразованным слугой. Кому нужен такой омега? Разве что такому же нищему. На данный момент и Николас, и его маленький сыночек Мик находились в особняке, подаренным Ареном Великолепным в честь свадьбы. Юноша занимался своими обычными делами: готовил, поливал цветы, убирал, следил за ребенком и молча ожидал появления мужа. Омега получил весточку от черноволосого, в которой сообщалось, что тот прибудет со дня на день и все дворцовые дела завершены. В это же время Андреас упаковывал вещи в большой сундук. Наряду с вещами, в сундуке находились украшения, ткани, туники, игрушки и все то, что молодой мужчина купил своему супругу и маленькому Мику. Альфа любил Николаса и смог полюбить его сына. Майкл отвечал тем же «доброму дяде Андреасу».  — Можно? — послышался голос за дверью.  — Да, входите, — ответил мужчина.  — Ваша карета готова. Будут ли какие-либо поручения? — спросил слуга.  — Скажи, Рил, у тебя есть шампунь? — поинтересовался Лирый.  — Есть, а вам, — хотел было спросить.  — Держи, — бросил мешочек золотых. — Быстро принеси мне средство. Непонимающий слуга удалился за нужным предметом. «Я не могу уехать, не попрощавшись с одним человеком.» — усмехнулся мужчина.

***

Кайлин успокаивал и укладывал спать самого озорного из всех детишек — второго, по счету ребенку — омежку. Паренек напевал колыбельную, пытаясь угомонить сыночка. Малютка в руках ерзал, дергался, но после пения папы, стал понемногу успокаиваться и засыпать. Дири сидел в нескольких метрах от друга и раскачивал кроватку только что уснувшего альфочки. Третий малыш уже давно спал. Со стороны, любой мог бы умилиться. Трое замечательных деток и двое заботливых омег. Когда же последний малыш полностью уснул, принц сел на кровать и устало выдохнул. Дири присел рядом. обнимая друга за плечи.  — Не думал я, что будет так тяжело, — устало прошептал юноша.  — Ты мог бы воспользоваться помощью слуг, но ведь отказался.  — Я хотел сам всему научиться, в конце концов это мои дети, — прикрыл глаза.  — Я уже вижу, как Доминик будет играть с твоими малютками, — хихикнул омега.  — Таниэль и Энриэль, — смущенно улыбнулся Кайлин. — Так будет звать моих детей-омег. Мой озорной Тани, и тихоня Энри.  — У них просто чудесные имена, как и они сами, — обнял друга.  — А альфу должен назвать Арен, — улыбнулся другу. Молодые люди еще долго беседовали, пока окончательно не уморились и не устали. Дири обнял друга, покидая покои принца. Юноша знал, что сегодня столь ненавистный ему Андреас наконец-то уедет, причем навсегда. Дири был счастлив. Юноша даже хотел выйти из замка и сам лично удостовериться в том, что мужчина сел в карету и та увезла его в известном направлении. Омега гладил животик, выходя из покоев друга. К беременному принцу должен прийти муж и юноша понимал, что не стоит мешать влюбленным супругам. Отношения лекаря и бывшего фаворита кое-как наладились благодаря стараниям альфы. Бейон пытался образумить папу Доминика, говоря, что у них общий сын и воспитывать они его будут вдвоем и никак иначе. Омега сопротивлялся, утверждая, что лекарю нужен лишь случайно зачатый сын, на что мужчина оскорблялся, приказывая не называть так ребенка и вновь говоря, что любит не только Доми, но и Дири. Зайдя в свои покои, беременный показательно фыркнул, очень сильно намекая, что присутствие Бейона неприятно. Мужчина зло рыкнул, напоминая, что покои, как и спальня, у них общие. Светловолосый что-то пробурчал, садясь перед большим зеркалом. Юноша принялся расчесывать волосы, доставая из небольшого сундучка брошь. Рассматривая драгоценный предмет, он не сразу почувствовал холодок, что прошелся по хрупкому телу. Причиной стал холодный предмет, появившийся на лебединой шее. Дири посмотрел в зеркало, по инерции прикоснувшись к шее. В своем отражении, юноша смог заметить себя взволнованного, а также ожерелье с небольшим кулоном, что являлся драгоценным камнем. Немного растеряно, омега взглянул на Бейона, поворачиваясь к лекарю лицом. Мужчина прикусил губу, не зная что и как сказать. Дири хотел было открыть рот, но альфа перебил, желая выглядеть в глазах беременного уверенным в себе.  — Я сначала хотел подарить жемчуг, но затем остановился на рубине. Оттенок страсти и пламенной любви очень тебе к лицу, — прошептал, прикусывая губу. Дири усмехнулся. Бейон, поняв, что сболтнул не то, лишь уставился в пол. «Оттенок страсти и пламенной любви». Как же двусмысленно, однако, прозвучало данное предложение из уст лекаря. Страсть, что была так сильно характерна для молодого омеги и пламенная любовь, от которой он сгорал, подобно мотыльку. Юноша взглянул в зеркало. Ему действительно подходил цвет алой крови. Даже в оттенке, омега нашел тот самый «подвох». «Рубин. Я всегда любил этот камень. Очень раньше хотел получить в подарок от короля рубиновый браслет. У него такой цвет. Алый, необычный. Цвет страсти, которой во мне полным полно. Цвет любви, взаимность которой я так и не познал. Цвет крови, которой не мало на моих руках. Я хотел убить человека, который стал в последствии таким родным и близким. Пусть и не по своей воле, но я не имел права желать ему зла. Продался за монеты и чуть не отправил его к Богам, а ведь это большой грех. Я продажный не только телом, но и душой. Я противен самому себе, а Бейон… он вновь напомнил мне о прошлом одной лишь фразой и своим подарком. Я очень люблю этого мужчину, но почему-то моя любовь не приносит мне и капли радости. Я бы все отдал, побыв счастливым и любимым хотя бы на день. Я не имею права жаловаться на жизнь, ведь я был никем, никем и остаюсь. Несмотря ни на что, я благодарен этому человеку за ребенка. Пусть все и получилось спонтанно и основано лишь на одних инстинктах, но тем не менее…» -именно так считал Дири в душе.  — Ты мне напомнил о моем прошлом, ведь я, действительно, был полон страсти, — усмехнулся. — Спасибо за подарок, Бейон, — прикоснулся к ожерелью.  — Ты сам о нем напоминаешь своими словами, — вздохнул травник. — Я не имел ввиду ничего…  — Я знаю, — перебил юноша. — А за что оно мне?  — Просто так, без повода. Я увидел его совершенно случайно у торговца. Оно мне понравилось и…  — И ты совершенно случайно мне его купил, так как с самого начала не имел цели подарить мне что-либо, — закончил омега.  — К чему эта ирония, Дири? Пожалуйста, давай просто проведем вечер в спокойствии и наедине, — попросил мужчина. Юноша ничего не ответил, лишь погладил животик, прислушиваясь к ребенку. Бейон улыбнулся, подходя ближе и кладя голову на живот омеги. Когда мужчина чувствовал тепло, исходящее изнутри, он забывал о всех истериках, перепадах и глупого упрямства своего омеги. Лекарь погладил животик, целуя ребенка. Дири сидел рядом, продолжая сохранять отрешенный и холодный по отношению к мужчине, вид. Лекарь продолжал гладить округлый животик. Мужчина чуть не расплакался в тот момент, когда принимал роды у принца. Он бы все отдал, если б на месте Кайлина тогда был Дири. Душу бы дьяволу продал, чтобы принимать роды у этого омеги, а после услышать крик родившегося сына. С того момента, как родились тройняшки, Бейон не мог нормально спать, постоянно размышляя кто родится у самого травника. «Омега или альфа? Какого цвета будут глаза? А волосы? На кого будет похож малыш? Чей унаследует характер?» — подобные вопросы-мысли всплывали в голове лекаря каждый день и ночь. Все эти три недели мужчина думал лишь о своем сыне. О своем втором, младшем, еще неродившемся сыне. Думать и беспокоиться об Андреасе не было смысла. Лирый был уже достаточно взрослый и самостоятельный. У этого альфы был супруг и неродной ребенок. Андреас ответственен за свои поступки, как считал Бейон. За своими мыслями, мужчина не заметил, как Дири резко встал, будто о чем-то подумав. Лекарь хотел было открыть рот, как омега пояснил, что забыл связанные пинеточки в покоях Кайлина. Бейон непонимающе буркнул, говоря, что их можно забрать в любое время, на что Дири запротестовал, мотивируя тем фактом, что показать своему мужчине их хочет именно сейчас. Бейон чмокнул юношу, отпуская от себя. Поправив тунику, сероглазый вышел из покоев лекаря, направляясь к Кайлину. Дири должен был спуститься по лестнице. Подойдя к ступенькам, омега сделал было шаг… Сердце Дири забилось в разы быстрее обычного. Почувствовав тревогу, и, опустив взгляд вниз, юноша заметил какой-то странный след от пятна. Нагнувшись с целью посмотреть, парень не удержал равновесия. Желая за что-либо ухватиться, Дири запутался в тунике, падая вниз. Все происходило как в замедленной съемке. Вот он спотыкается. Вот летит по лестнице вниз, придерживая живот, и, крича что-то нечленораздельное. На крик прибежал слуга. Увидев лежащего без сознания господина, Рил закричал, зовя всех остальных. На шум прибежал Арен, Альберт и другие. Каждый пытался привести юношу в чувство, но тщетно. Бейон прибежал весь раскрасневшийся. Прошептав «Матерь Божья», альфа осел на пол, не смея что-либо сказать. Кайлин кричал и плакал, умоляя травника собраться и взять себя в руки. Принц не мог сдержать слез. Он кричал на мужа, умоляя спасти Дири и ребенка. Рыкнув на Бейона и призвав того помочь, вожак поднял бывшего фаворита на руки, неся в покои. Кайлин бежал следом за мужем, плача, и, умоляя спасти Дири. Арен успокаивал супруга, обещая, что не даст Богам забрать жизнь несчастного омеги. Никто не видел одинокую слезинку, что потекла вниз по щеке Дири… И никто не смог услышать звук отъезжающей и хорошо-знакомой кареты, хозяин которой поспешно покидал замок…