Бояться глупо

Скула болела немилосердно. Все-таки у того здоровяка удар был что надо. — Иногда мне кажется, что тебе нравится получать, — заметил Баки, помогая Стиву подняться на ноги. — Я бы сам справился, — упрямо мотнул головой Стив и посмотрел на него. В военной форме и фуражке, лихо заломленной на бок, Баки выглядел, как оживший персонаж с агитплаката о войне. — А это еще что? – спросил Баки, вынимая призывной листок у Стива из кармана. – Ты знаешь, что нарушаешь закон своим враньем? — Знаю, — согласно кивнул Стив. — Но все равно делаешь, — рассмеялся Баки. – Ты неисправим, Стив. — Ну и что? — Ничего, — дернул плечом Баки и без перехода добавил: — А я назначение получил, но в Англию поеду только через неделю. — Рад за тебя, — отозвался Стив, чувствуя, как внутри будто что-то трещит и ломается, и иррациональная грусть рвет душу на части. — А по-моему, совсем наоборот, — прищурился Баки, и в его ярких небесно-голубых глазах заплясали черти. – Не догадываешься, почему я дома задержусь? Стив недоверчиво на него посмотрел, принюхался и сразу все понял. Ну Баки, и как только решился на такое. — У тебя течка сейчас, да? – все еще не веря, аккуратно поинтересовался Стив. — Ага, — подтвердил Баки и вдруг взглянул на него из-под ресниц. У Стива словно пелена с глаз упала. Он неожиданно ясно увидел и немного припухшие, влажные губы, и мелкую испарину на лбу, и нервно раздувающиеся ноздри. Конечно же, у Баки начиналась течка. И как только Стив сразу не догадался? Наверное, Баки одеколоном, маскирующим запах, облился, чтобы другие альфы не учуяли. В паху приятно потянуло, и Баки подался вперед, наклонился к самому лицу Стива и прошептал, обдавая горячим дыханием щеку: — Пойдем к тебе. Не могу больше терпеть. — Это неправильно, Баки, — попытался сопротивляться Стив, но Баки уже ухватил его за руку и тащил к дому. Хватка у него была сильной – не вырваться, и Стиву оставалось только бежать за ним, чтобы не выглядеть совсем уж глупо в глазах прохожих. Судя по тому, какими взглядами провожали их хорошенькие девушки-омеги, зрелище они представляли просто феерическое. Впрочем, смотрели все равно исключительно на Баки. Строили глазки и расцветали улыбками, наверняка ошибочно принимая за альфу именно его. Знали бы они, как на самом деле обстоят дела, что бравого сержанта Джеймса Барнса в действительности интересует только один человек. Стив усмехнулся, не удержавшись, и сам перехватил руку Баки, крепко стискивая немного влажную ладонь. — Наконец-то, — с облегчением выпалил Баки, вырывая его из размышлений. – Почему ты так далеко живешь, приятель? Голос у него немного дрожал и срывался, а улыбка была совсем уж натянутой. Не говоря ни слова, Стив достал ключи и отпер дверь, пропуская Баки вперед. Не успел он повернуть замок, как теплые губы прихватили мочку уха и сильные горячие руки забрались под ремень на брюках. — Подожди, Баки. Давай хотя бы до спальни дойдем, — задыхаясь от возбуждения, еле выговорил Стив. – Ты меня с ума сведешь. — А разве еще не? – хрипло усмехаясь, спросил Баки и прижался к нему всем телом. Фуражка свалилась на пол, а он даже не заметил этого. Быстро избавился от кителя и принялся за рубашку Стива. Они продолжали стоять в коридоре, неуклюже срывая друг с друга одежду, и целовались, не переставая. Баки тек. Все белье было насквозь мокрым от смазки. Стив мял его крепкую задницу и чувствовал, как собственный член почти разрывается от напряжения. Желание, дикое, примитивное, животное, скручивало низ живота тугим узлом, покалывало на кончиках пальцев и хотелось, господи, как же хотелось развернуть Баки прямо сейчас, впечатать лицом в стену и вломиться в жадное нутро без предупреждений и без подготовки. В такие моменты, когда Баки сорванно стонал ему в рот, перетекал под руками всем своим великолепным сильным телом, смотрел поплывшим, тяжелым взглядом, Стив ощущал себя на вершине мира. Страхи, бесплотные попытки стать сильнее, приступы астмы, разочарования – все отходило на задний план. Оставались только ярко-красные губы, шепчущие его имя, горящие безумным огнем глаза и запах, терпкий, очень выразительный, от которого мутилось в глазах и пересыхало в горле. До спальни они добирались, как обычно, с продолжительными остановками, опрокидывая стулья и сбивая милые маленькие коврики на своем пути. — Хочу тебя, Стив. Возьмешь меня в сцепке, — шептал ему прямо в губы Баки и провокационно крутил бедрами, задевая своим вставшим членом живот Стива. — Тебе улетать через неделю, какая сцепка, — отшучивался Стив, хотя на самом деле только об этом и мечтал с того момента, как Баки первый раз заявился к нему в течке и набросился с поцелуями. «Не хочу больше ни с кем, — признался он тем вечером. – Если уж мне суждено быть омегой и ехать крышей во время течек, то только с тобой». Только со мной, только мой, подумал Стив, сминая мягкие губы губами, и сдернул с Баки белье, заставив тяжелый, длинный член дернуться и звучно шлепнуть головкой по животу. От открывшегося вида захотелось зажмуриться, что, собственно, Стив и сделал. Но не потому что не хотел смотреть, а потому что боялся кончить, даже не сделав ничего. Обнаженный Баки был в тысячу раз красивее одетого. И в миллион раз желаннее. Будто прочитав его мысли, Баки медленно расстегнул ширинку у Стива на брюках и позволил упасть им на пол, неотрывно глядя в глаза. Потом он потянул за резинку трусов, выпуская потемневшую от прилившей крови головку, и все так же медленно растер по ней смазку. — Как ты смотришь на то, чтобы сегодня я был сверху? – скользнув кончиком языка по губам, поинтересовался он. — Не-не знаю, — заикаясь, проговорил Стив. – Тебе же нужно… нужно, чтобы я… Договорить он не успел, Баки толкнул его на кровать, а сам упал сверху, вышибая весь воздух из легких. Он был весь мокрый между ног, Стив чувствовал, как по внутренней стороне его бедер стекает тяжелыми каплями смазка. Баки потерся членом о его пах и застонал сквозь зубы. И Стив не удержался, снова впился поцелуем в его порочно припухший рот. Провел пальцами линию от копчика до нежной ложбинки и, не церемонясь, вставил их в текущее, податливое отверстие. От собственного, уже не перебиваемого одеколоном, запаха Баки в голове разливалась приятная тяжесть. Стив зарылся носом ему в шею и никак не мог надышаться, казалось бы, таким знакомым, чуть ли не родным ароматом. Он трахал Баки пальцами, едва не вскрикивая в голос от того, как тот сжимал задницу, дергал бедрами и кусал свои, и без того красные, губы. А еще Баки тек так сильно, что смазка пошло хлюпала и просачивалась наружу от каждого движения рукой. Но Стиву нравилось, он уже готов был спуститься вниз и припасть ртом к влажному анусу. Вылизать мелкие складочки, просунуть язык внутрь и высосать Баки всего. Чтобы наконец сойти с ума окончательно: от невозможной отзывчивости, от жарких стонов, от гладкой кожи и сладких спазмов, тисками выжимающих общий оргазм. — Погоди, приятель, слишком быстро, — запротестовал Баки, когда Стив протолкнул в него пальцы до самой ладони и резко двинул ими вперед и назад. — А как нужно? – принимая правила игры, спросил Стив. Пальцы он так и не убрал, оставил в пульсирующей дырке самые кончики. — Сейчас узнаешь, — с кривой улыбкой пообещал Баки и рывком выпрямился, седлая его бедра. Какой же он был красивый. Под блестящей от испарины кожей перекатывались литые мышцы, тень от длинных ресниц падала на скулы, а зацелованные губы выглядели до того непристойно, что хотелось немедленно, сию секунду, загнать между ними член. Баки поймал его взгляд, заулыбался еще шире, еще развратнее, медленно провел рукой, оглаживая себя по груди, цепляя мгновенно затвердевшие соски, и с силой сжал их пальцами. Глаза у него закатились, а член дернулся, оставляя на животе мокрое пятно. — Хочешь вставить мне, Стивви? — задыхаясь, спросил он, шире расставляя колени и плавно покачиваясь взад-вперед, скользя влажной задницей по мошонке Стива. — О, боже, да! Да! Да! Баки приподнялся еще немного, обхватил ладонью член Стива и направил его в себя, не спеша опускаясь сверху. Тугие стенки стиснули крепко и жарко, сдавили под головкой, и Стив рванул Баки на себя, проваливаясь в горячечное безумие, вдалбливаясь в расслабленное и влажное, ждущее только его. От похоти, накрывшей плотным одеялом разум, закладывало уши. Стив вскидывал вверх бедра, таранил уже раскрытую, растраханную дырку и смотрел-смотрел-смотрел, потому что Баки, возможно сам того не подозревая, действовал на него, как магнит на металл. Притягивал, завораживал, сводил с ума невозможной своей порывистостью, жаждой и жадность, которые ударяли в голову, похлеще самого крепкого виски в баре у Фло. Он выгибался на члене Стива, торопливо и очень откровенно дрочил себе, хрипло стонал и часто-часто облизывал губы. Как же он при этом выглядел, господи, умереть просто. И самое главное, Стив точно знал, что таким Баки больше никто и никогда не видел. Эти подернутые пленкой желания влажные глаза, складка между бровей и ходившая ходуном грудь – они только для него, для Стива, остальное – пустяки. — Можно? Ведь можно? – захлебываясь стонами, выдавил Стив, чувствуя, как пульсирует, растет узел в основании члена, как распирает он упругие стенки. — Да, — просто ответил Баки, и Стив прямо-таки с детским восторгом поймал его совсем поплывший взгляд и протолкнул член до конца. Баки сжался на нем, зажмурился и медленно, словно пальцы в суставах заклинило, убрал руку с члена. Стива сорвало от этого, будто в попасть. Он залюбовался длинным красивым членом, вздувшимися в паху венами, тяжелыми, переполненными спермой яйцами, подтянулся и въехал в гладкое влажное нутро, почти не контролируя собственное тело. Хотелось растянуть момент, насладиться по им по полной, но оргазм подкатывал слишком быстро. А еще Баки, будто нарочно, задвигался быстрее, немного приподнимаясь и тут же резко опускаясь вниз, забормотал что-то неразборчивое и кончил, пачкая белыми струями и себя, и Стива, так, что даже на губы попало. Стив слизнул соленую каплю, и острое, ни на что не похожее наслаждение прошило насквозь позвоночник, скрутило спазмом горло и вырвалось наружу беззвучным криком. Стив излился глубоко внутри Баки, наполняя спермой конвульсивно сокращающийся анус. — Когда я вернусь, ты сделаешь меня своим омегой, — щекоча дыханием висок Стива, сказал Баки, когда они лежали рядом, приходя в себя. – И даже не пытайся, отказаться. — Зачем тебе альфа, которого приходится защищать от хулиганов? – невесело усмехнулся Стив. — Что за предрассудки, Стивви? – спросил Баки и обнял его поперек груди. – Ты самый лучший альфа во всей Америке. — Скажешь тоже. — И даже докажу, — засмеялся Баки, спускаясь поцелуями по его груди. *** В лазарете было темно и пахло лекарствами. Стив прошел мимо пустующих коек, стараясь не задеть каретки – никак не получалось до конца привыкнуть к новому телу – и заглянул за ширму. Баки спал. Бинт, обмотанный вокруг лба чуть съехал, заползая на глаза и делая его похожим на пирата из приключенческих романов Стивенсона. Стив аккуратно обошел ширму и опустился на стул возле койки. Ему так хотелось дотронуться до содранных костяшек лежащей поверх одеяла руки, что аж в пальцах зудело. Пришлось сцепить их в замок на коленях, чтобы хоть как-то устоять перед соблазном. Баки нахмурился во сне и мотнул головой, еще больше сбивая повязку. И Стив все-таки не удержался, провел рукой по спутанным, уже отросшим волосам, погладил колючую от щетины скулу и немного поправил повязку. Конечно же, от его прикосновений Баки проснулся. Вскинулся, тараща глаза спросонья, и тут же расслабленно обмяк, узнав Стива. — Какой же ты вымахал здоровенный, приятель, — хриплым сонным голосом сказал он, едва заметно улыбаясь. — Сам никак не освоюсь. Все время что-то мешает, — попытался отшутиться Стив, но Баки вдруг отрицательно покачал головой, внимательно рассматривая его. — Мне кажется, — сказал он, — тебе очень подходит быть таким высоким, — он замолчал, на секунду задумавшись, а потом неожиданно спросил: — Теперь, когда твоя мечта сбылась, ты счастлив? К таком вопросу Стив оказался совершенно не готов. Счастлив ли он? Да, наверное. Он же всегда хотел приносить пользу, сражаться на стороне добра, за свободу. Но почему тогда было так сложно ответить Баки. Всего одно слово, но язык будто прилип к небу – ни звука не выдавишь. А Баки продолжал смотреть на него, и с каждой растаявшей в вечности секундой, Стив все сильнее убеждался, что сказав «да», он лишится чего-то очень важного, и лишится безвозвратно. — Я не знаю, — он выбрал самый дурацкий, и в то же время, самый нейтральный ответ. – Столько всего случилось, что я даже как-то не задумывался. От искусственной, вымученной улыбки заболели щеки. Еще в самом начале Говард Старк посоветовал Стиву почаще практиковать этот прием на публике. Мол, улыбаться открыто и по-доброму у Стива получается лучше всего, значит, надо ловить момент. Может, тогда и солдаты охотнее за ним пойдут, поверив в несокрушимую мощь американской армии. На остальных его улыбка действовала безотказно, но отчего-то с Баки все пошло не так, как ожидалось. Он нахмурился еще сильнее и как будто замкнулся, отгородился от Стива высоченной кирпичной стеной. — Теперь ты для всех герой, — невпопад сказал он, подтянулся и уселся на койке, продолжая буравить Стива нечитаемым взглядом. — Ну какой из меня герой, — отмахнулся Стив. – Вот когда все закончится, тогда и посмотрим. — Да я и сейчас вижу, — отозвался Баки и вдруг признался: — Я так по тебе соскучился. Когда в лагере был, уже не верил, что снова увижу. Ты ведь приказ нарушил, чтобы нас спасти. Я слышал, как полковник Филлипс с агентом Картер разговаривали. — Нарушил, — отрицать не имело смысла. – И не жалею об этом. Я согласился на эксперимент для того, чтобы помогать людям, а не ради громких речей и призывов. — В этом весь ты, Стив, — улыбнулся Баки, поймал его ладонь и переплел их пальцы. – Завтра меня обещают совсем отпустить, может, отпразднуем как-нибудь? — Ты только в себя пришел, Баки, — укоризненно покачал головой Стив, но тот его словно не услышал. Поднес руку Стива к губам и медленно, не отводя взгляда, провел языком от запястья, до кончиков пальцев. До чего же развратно это выглядело, и Баки ведь наверняка догадывался, не мог не знать, какой эффект на Стива производит, потому пользовался беззастенчиво своим преимуществом и крутил им, как хотел. — Если не перестанешь, я за себя не отвечаю, — задыхаясь, будто у него снова развился приступ астмы, предупредил Стив, и Баки с явной неохотой отстранился, выпуская его ладонь. — Завтра, в пристройке у штаба, — возбужденно блестя глазами, сказал он. – И только попробуй не прийти. — Я приду, — пообещал Стив, поднимаясь со стула и с трудом заставляя себя покинуть лазарет. Свежий, восхитительно знакомый запах, казалось, преследовал его даже на улице. Стив поднес руку, которую держал Баки, и чуть не кончил, вспомнив острый кончик языка, мелькающий между ярких губ. У Баки они почему-то всегда были немного припухшими, словно он кусал их постоянно. Глупость, конечно, ничего такого Стив ни разу за ним не замечал. Уступая себе, он прикрыл глаза и втянул желанный аромат – мускус и морская соль. Ну и какая выдержка тут нужна, чтобы немедленно не рвануться назад и не взять хитрого манипулятора прямо на больничной койке? Да за такое их обоих гарантированно отправят под трибунал. Впрочем, о себе Стив не особенно переживал – такой громкий проект, как «Капитан Америка», никто не рискнет закрывать – а вот на Баки могут отыграться по полной. Но этого никак нельзя было допускать. У сыворотки Эрскина, кроме всех прочих достоинств, имелся еще один несомненный плюс: он теперь мог оберегать Баки, как настоящий альфа. — Баки, — прошептал Стив, чувствуя, как сладко ноет в паху от одного только имени, от образа, отпечатавшегося на изнанке век. *** — Я уже думал, ты не придешь, — обнимая Стива за шею и притягивая его ближе, сказал Баки. — Обсуждали будущую стратегию с полковником Филлипсом, — честно ответил Стив, легко целуя его в губы. В пристройке было темно, пахло сыростью и сладковатой гнилью, а еще самим Баки, который в мгновение ока успел развернуться к Стиву спиной и расстегнуть брюки. Когда глаза привыкли к темноте, получилось разглядеть полоску белой кожи на пояснице и наспех задранную вверх рубашку. — Воспаление легких подхватить вздумал? – оглаживая покрывающуюся мурашками спину, спросил Стив. Он по-настоящему с ума сходил от накатывающего волнами возбуждения, от запредельной нежности и больной, какой-то совсем дикой зависимости от Баки. — У нас мало времени, Стив, — вместо ответа очень некстати напомнил тот и оглянулся через плечо. В его темных глазах жарким пламенем горело нетерпеливое предвкушение, в котором плавились, таяли и растворялись последние крохи терпения Стива. Он поймал себя на том, что таращится на губы Баки не меньше минуты и задержал дыхание, пытаясь унять возбуждение. Без толку, разумеется. При всем желании Стив не мог не представлять, как здорово было снова прижаться к губами к мягким губам Баки, прикусить нижнюю, вырывая сдавленные стоны и всхлипы, а после целовать долго и со вкусом, позволяя себе насладиться рваным дыханием, крупной дрожью, сотрясающей тело, и умопомрачительным запахом, бьющим наотмашь по всем рецепторам разом. Стив сам не заметил, как успел высвободить член из белья, очнулся лишь, когда Баки толкнулся ему навстречу, крутя задницей и глухо ругаясь сквозь зубы. — Хочу тебя, Стив… Хочу… — сбивчиво шептал он. – Сдохну сейчас, если не вставишь мне. Он просунул руку между их телами, обхватил кулаком член Стива, сжал и снова заговорил, захлебываясь словами и дыханием, будто после марш-броска по пересеченной местности. — Огромный какой. Господи, Стив, ты теперь просто огромный. Хочу тебя внутрь. Хочу кончить на твоем члене. Выеби меня в сцепке, хочу твой узел. Стив-Стив-Стив! От собственного имени, звучавшего хриплым от возбуждения шепотом, в паху стремительно нарастал жар. Он плавно растекался от набухшей, открывшейся головки по вздувшимся венам к тяжелым поджавшимся яйцам, поднимался от копчика вдоль позвоночника к очумелой, совсем дурной голове. И получалось, что Стив хотел Баки уже не столько физически, сколько ментально, мозгом хотел. Баки горел, пылал под его жадными прикосновения, его колотило, будто в лихорадке. А когда Стив наконец добрался пальцами до влажного, приоткрытого отверстия, обвел его по кругу и потер чувствительные края, пока даже не проникая внутрь, он совсем поплыл. Задрожал, обмяк и навалился на Стива. — Баки, Баки, — позвал Стив, мягко целуя, мокрый от пота висок, ноздри щекотал острый мускусный запах, и это было чертовски приятно. – У тебя течка, что ли? Баки, ответь. — Нет, — помотал головой Баки, подставляясь под его руки, под губы, притираясь сильным, гибким телом. – Это все ты. Из-за тебя. Больше терпеть было невозможно, и Стив вогнал пальцы на всю длину, зная, что Баки не будет больно – только хорошо. Другой рукой он раздвинул упругие ягодицы, опустился на колени и присосался к немного влажному приоткрытому уже входу, дурея от привкуса смазки, от гладкости кожи, от стонов, от того, с какой готовность отвечал Баки, прогибаясь в пояснице и царапая ногтями деревянную стену напротив. Стив вылизывал мелкие складочки, растягивал языком и пальцами тесную задницу, и лучшей наградой для него было утробное рычание Баки. Стив не давал ему отстраниться, придерживал за бедра и продолжал бешенно работать языком, доводя их обоих до иступления. — Хочешь меня? — оторвавшись от мокрого ануса, спросил Стив, чувствуя, как неумолимо и сладко подкатывает оргазм. — Да-да-да, — быстро зашептал Баки, и Стиву осталось только выпрямиться и с безумным наслаждением насадить его на член, грубовато стиснув крепкую задницу. Баки с готовностью подался назад, прижался спиной к груди Стива и длинно застонал, содрогаясь всем телом от ритмичных, глубоких толчков. Стив подхватил его повыше, не прекращая трахать и с жадностью присосался к нежному местечку под ухом, зная, что завтра никакой воротник не скроет такое украшение. Вот и пускай. Все должны видеть, кому принадлежит Баки. — Мой, — прошептал Стив, обводя кончиком языка налившийся красно-фиолетовым след, и потребовал: — Скажи, скажи, что ты мой. Скажи, ну. — Твой. Конечно, твой, — еле слышно отозвался Баки. Потек сильнее, захрипел, забился и прикусил руку, которой Стив попытался закрыть ему рот. — Тише, услышат же. Баки, какой же ты ненасытный, — засмеялся Стив, а в следующую секунду глухо зарычал от кайфа, раздалбливая узкую задницу и пропихивая пальцы между губ Баки. – Я с тобой совсем рехнусь. Еще немного – и все, дольше он не продержится. Слишком хорошо, слишком много, слишком ярко. Стив зажмурился, вогнал член до упора и сделал то, что так давно хотел: облизнул губы и впился зубами в то место, где шея Баки переходила в плечо. То, что он почувствовал в этот момент, ни за что не получилось бы передать словами. Не контролируя себя, Стив терзал нежную плоть, выдаивал обмякшего, расслабленного Баки, остервенело натирая уздечку большим пальцем, и сам кончал вместе с ним, сгорая дотла в разделенном на двоих безумии. В себя Стив пришел от металлического привкуса крови, заполнившей рот. Он с трудом расцепил челюсти и услышал сдавленный стон Баки. Стив попробовал отстраниться, но раздувшийся узел, не позволял сместиться даже на дюйм. — Теперь ты просто обязан завершить нашу связь, — хриплым шепотом сказал Баки, устраивая голову у него на плече. На все еще кровоточившую метку он, кажется, не обращал ни малейшего внимания, будто вообще не чувствовал боли. — Непременно, — пообещал Стив, глубоко вдыхая неповторимый запах его волос. – Только покончим с «Гидрой» и вернемся домой. Совсем скоро, обещаю. … Вот только у судьбы на их счет были совсем другие планы.