Неуловимый

      Оцепенение накрыло Эрена с головой. Вопросы сотнями заполняли голову парня, увы, ни на один из них он ответить так и не смог. «Как же так? Я ведь просто... я... я должен узнать».       А что, если это последний шанс? Последний шанс увидеть очень дорогого тебе человека. А если Эрвин притащил своих коллег, потому что Эрен плохо справляется со своей работой? Может командор хочет доделать всё сам? Убить Ривая, не заморачиваясь об опасности и шансе залететь под решётку? Как поступить в ситуации, когда ты окончательно запутался и не знаешь какой сделать выбор. Продлить шансы на выживание Ривая, тем самым подставив свой зад под сомнения и разрушив репутацию самого-непоколебимого-убийцы, или же сейчас пойти и закончить со всем? Может быть, стоит навсегда отречься от чувств и сострадания, став ещё сильнее       Девиз был всегда один — переступить грань человечности. Тот, кто не может пожертвовать всем, никогда не сможет ничего изменить. Тот, кто для достижения цели сможет побороть в себе человечность, сможет достичь вершины — таково было мнение Смита. И Эрен соглашался с ним, всегда. С тех самых злосчастных тринадцати лет, когда этот человек нашёл Джагера побитым, но все ещё продолжающим бороться за жизнь. Тот побой принёс Эрену не мало хлопот.       Уже будучи ребёнком, тот всегда имел собственное мнение. Всегда имел цель и достигал её, это и ценил Смит. И было бы грехом оставить помирать мальчишку, который был поломан физически, но не морально. Захлёбываясь в собственной крови и выкрикивая не мольбы о милости к нему, а самые провокационные фразочки.       Тогда Эрвин мог как ни в чём не бывало взять и уйти, забыв о том, что видел. Его бы не мучала совесть, её нет. Его бы не терзали мысли о том, что он не помог. И никогда бы в голову не приходило, что дорога ему в Ад. Но что-то подсказало, что тот, на кого он смотрел, был особенным. Тогда мужчина и вмешался, показав пример Эрену, что такое физическая сила, и какой она бывает.       После стольких лет совместной работы, Эрен начал замечать трещины, которые были и у Смита. Он мог с легкостью пользоваться его доверием и врать. Иногда это было заметно, иногда нет.       — А привычки не пропьешь, да, первый? — грубым и насмешливым голосом спросил мужчина позади парня, во всей красе поглядывая за действиями мальчугана. И как Джагер не заметил его?       Сощурившись, Эрвин посмотрел тому в глаза.       — Ничего не хочешь рассказать, мёртвый мальчик?       — Это всего лишь манёвр, — врать не получалось, но он пытался, — он жертва, а я — охотник. Мне он стал интересен, я хочу повозиться с ним подольше. Да, к тому же я был под подозрением. Два дня назад приходила полиция, она обвиняла меня в смерти Кенни, видимо, меня видели. Сэр, неужели вы думаете, что я делаю что-то не так?       Эрен сбивчиво говорил. Всё, что знал. На минуту ему самому показалось, что он выглядел жалко. Но инстинкт "защитить" был немного сильнее. Парень старался быть внушительнее, как можно больше произвести впечатление серьезного киллера, который верен своей работе и предан ей всем сердцем и душой.       — А я разве говорил, — Эрвин одёрнул рукав парнишки, после чего немного наклонился и всмотрелся в лицо Джагера, — что подозреваю тебя в измене?       Тут сердце Эрена упало в пятки. Куда-то далеко, в небытие. Эрвин раскусил его? Мужчина смотрел так, будто пытался сжечь взглядом. И смотрел он как-то... двусмысленно? Сознание Эрена наотрез решило не возращаться на былое место, впервые юноша не знал, что делать. Бежать или отвечать? Но эти сомнения были мимолётны, лишь когда Джагер в последний раз посмотрел вслед уходящему Риваю, который явно никуда не спешил. Свернув за угол, Аккерман исчез из поле зрения мальчишки. Всё внимание пришлось переключить на командора. Тот, в свою очередь, что-то обдумывал.       В горле пересохло, поэтому завязать свои мысли стало тяжелее прежнего.       — За пять лет работы с вами я всегда различал, когда вы обвиняли меня в чём-либо или когда вы проверяли меня. Не думайте, что я отрёкся от своих тогдашних слов, вы ошибаетесь. Клятва отдана, значит и честь тоже.       — Я не вник в одно, я видел сомнения.       — Но... — слов не хватало, но когда Эрвин перебил Джагера криком, стало не хватать и воздуха. Он чувствовал, что попался, и что это тупик. Напряженно, слишком напряженно. Органы сжимались до размеров мозга курицы, по телу пробегались мурашки, а за ними холодный до чертиков пот. Но лицо не изменилось, за время пребывания в вечно ответственных ситуациях, Эрен научился врать и мимикой. Лицо было настроено серьёзно, хоть и глаза слегка выдавали предателя.       — Не смей перебивать меня! — ясно приказал начальник. Когда прохожие обернулись на источник шума, командор стих, делая лицо более проще, и успокаиваясь. — Вон.       — Что?       — Я сказал вон. (Рекомендую включить Mark Kilian – (OST The Ward / Палата) 2010).       В эту гамму эмоций вмешалась ярость. «Как он смеет так разговаривать с тем, кто самолично спасает ему жопу? Не я ли та его "надежда" на спасение своей шкуры?». Сжав всю волю в кулак, Эрен обезумел. Сейчас ему как никогда хотелось врезать Эрвину, чтобы вставить его мозги на место. Заведенный с полуоборота, юноша со всей приложенной силой врезал по челюсти командора. Словно холод охватил тело и разум, хотя сознание подсказывало "Прекрати. Что ты делаешь? Остановись!". Костяшки больно запекло, от такого удара можно было сломать скулу, и это, кажется, удалось. Смит пришёл в себя, затем устрашающе приблизившись к лицу Джагера. Наступила тяжёлая тишина. Парень уже напрягся для того, чтобы стойко выдержать ответный удар, но как только эту пропасть, наполнненую молчанием, нарушил командор, Эрен открыл глаза. Смит смотрел на него с широко раскрытыми глазами и смеялся, истерично, с громким хохотом, который отзывался в ушах у мальчишки. Было страшно, очень. Казалось что мужчине не хватает воздуха.       Он согнулся пополам и попытался утихомирить смех.       — Что с вами, блять, такое?! — едва успел вымолвить Эрен, испуганно разглядывая командора, который подавил в себе желание умереть на улице со смеху.       — Эрен, ты моя любимая игрушка, — после чего Смит замер, — я знаю, что ты не предашь меня, но мне чертовски нравится эта игра. Ты бы видел как великолепен в гневе. Жаль, конечно, портить твою жизнь своей грязью, но не думай, что я тебя отдам, — мужчина злобно ухмыльнулся.       С одной стороны, Эрен был рад непоколебимому доверию, которое только что утвердилось. Но с другой... он был напуган. «Что за ересь он несёт?». Подобные игры парень терпеть не мог. Поэтому единственное, что успокаивало Эрена в данный момент, это мысль о Ривае, которого он только что спас от верной гибели. Душа умиротворенно улыбнулась, поэтому Эрен счастливо ответил Эрвину, думая совсем не о нём: — Совершенно верно, сэр.       Смит в последний раз оглянул съехавшего с катушек Эрена, после чего кинул ему револьвер с одной лишь пулей из восьми.       — У тебя ровно семь дней, — спокойно сказал блондин, — не выполнишь — убью сам. Всего доброго, первый.

***

      Первое, что сделал Джагер, как только командор скрылся из виду — побежал по пути, по которому шёл Ривай. Раздумья о только что случившемся Эрен решил отложить на потом. Сейчас для него намного важнее было увидеть очаровательное лицо Ривая, которое помогло бы Эрену избавится от назойливой мысли пристрелиться самому. Только сейчас до юноши дошло содержание слов Эрвина.       В истерике мальчик расталкивал прохожих, которые словно хотели помешать Эрену добраться до объекта своего обожания. Этот интерес переплыл в иное чувство, чувство одержимости. Маниакальные ощущения.       Хотелось трогать, касаться его только самому, быть вместе, видеть лицо и тело Ривая рядом с собой. Эрен хотел держать ладони брюнета в своих, просто быть рядом. Но когда он это понял... было уже поздновато.       Сейчас Смит официально заявил о том, что Эрену собственноручно придётся убить Аккермана из револьвера. Своими руками. Эрену придётся смотреть на то, как Ривай задыхается в собственной крови, смотреть ему в глаза, смотреть на то, как тот будет проклинать и ненавидеть Эрена.       Первый заплакал, сильно и громко. Пустота. Стало опять непривычно больно и тяжело. И вот сейчас, парень бежал по серому тротуару, задыхаясь на ходу и глотая слёзы.       — У меня есть семь дней, чтобы насладится жизнью, хех, — Эрен подумал о своём жалком конце. Когда он ляжет вместе с Риваем и заснёт вечным сном. В обнимку с бездыханным телом, они обретут надежду на удачную реинкарнацию.       Когда улица закончилась, Эрен уловил краем глаза знакомый силуэт.

***

POW EREN

      У меня уже болели глаза, я не знаю, куда бежать. Если побегу за ним — заметит. И тогда мне точно кранты. А если останусь тут, то пожалею. Куда он идёт? Если бы спешил к девушке, давно был бы на месте.       После нескольких секунд раздумий я всё-таки решил идти за ним. Аккуратно, я ведь профи. Всё должно пройти гладко. Странно, но я знал каждый уголок этой улицы. Улица Лилиум. Это ведь единственная улица во всем штате, где есть кладбище. Давненько я тут не был.       От этих знакомых мест больно сжалось сердце. Папа и мама наверное соскучились. Когда расстояние между моим телом и телом Ривая сократилось до десяти метров, я насторожился. Спрятавшись за единственную стену на ближайшие пятнадцать метров, я оглядел спину мужчины. Он был в строгом чёрном костюме, а его белоснежное жабо как обычно украшало шею. Сам он, конечно, выглядел очень мрачно, но это не мешало быть ему всё тем же неповторимо привлекательным человеком. Я, как обычно, замечтался. Опять вспоминаю его бархатный голос, жесты и привычки. Ох, а сегодняшнее занятие? Ещё бы чуть-чуть и я...       Его касания, как он подошёл сзади. Он ведь дотронулся до меня, так? Я даже его непревзойденный запах уловил. Была бы возможность — вдыхал бы его аромат всё время.       Я так замечтался, что прикусил губу до крови. Тоненькая струйка обожгла мне подбородок, но я не стал её вытирать. Кажется, Ривай обернулся. Свалив всё на усталость и ветер, мужчина пошёл вдоль могил, глазами перебирая все имена, что были выгравированы на камнях.       — Шестнадцатый ряд, тридцать четверное место... — повторил про себя брюнет, проходящий мимо рядов десять и одиннадцать. Как раз мимо тех, где были упокоены Миссис и Мистер Джагер.

Конец POW Eren

POW Rivaille

      Занятия наконец-то закончились, а это значит, что я могу проведать Фарлана и Изабель. Наверное, дойти пешком будет лучшей затеей, так как такси дорогое, а погода хорошая. Я давно не гулял. Нужно развеяться от странных мыслей.       По пути на кладбище я зашёл в цветочный магазин. Как принято у американцев? Класть цветы на могилы, так ведь? Помню радостную улыбку Изабель, когда Фарлан впервые ей подарил розу. Мне бы хотелось увидеть вас снова, ребята. Мне жаль, я правда жалею о том дне, когда ничем не мог вам помочь. Наверное, я не достоин приходить к вам на могилы. Надеюсь, вы не держите на меня зла.       Я никогда не любил такие места, они были наполнены горем других людей, сожалениями и скорбью. В моей жизни и без того хватало разной грязи, которая находилась возле меня сутками. И я никак не мог её убрать, а так хотелось.       Когда ряды подходили к концу, я заметил знакомые фамилии, Ралл, господа Стонкер, Джагеры. Особенно последние, знакомая фамилия... Это... Это же фамилия того мальчишки, так ведь? Ох, да ещё и две. Умерли отец и мать. Ему, должно быть, тяжело. Это парень бы понял меня, интересно, какой у него характер? Вроде симпатичный тип. Но я никогда бы не стал заводить отношения с "пустышками". Так я называл тех, кто не имел ни цели, ни мечт. Просто беззаботные болваны по типу стандартных школьников. Чтобы хоть как-нибудь посочувствовать горю мальца, я оставил по две алые розы. После чего продолжил путь.       Когда я добрался до нужного ряда, я решил присесть, было бы крайне неуважительно стоять и смотреть на ваши могилы. Я бы хотел поговорить с вами. Сколько себя помню, никогда не позволял себе слабость, но тут никого нет, почти никого.

Конец POW Rivaille

(очень прошу включить Danny Norbury – This Night Is for You and for Me она придаст сильный эффект).       Успокоенный шумом ветра, Эрен сполз к корню дуба и прислушался к тишине. Это место так манило и отталкивало одновременно. Он вспомнил счастливую улыбку матери, которая готовила торт и делала чай. Её воспитательные наказания... Воспоминания показались Эрену сном. Точно так же, как и реальность, в которой он жил. На мгновение, Джагеру показалось, что кто-то дотронулся до его плеча, но, повернув голову, он никого и ничего не увидел. Холодок пробежался по телу, тогда Эрену померещилась рука. Он так устал, видимо, совсем крыша едет с этим одиночеством. Но, может быть, это и правда был призрак? С этим вопросом его оставил шелест листьев. Из раздумий парня вывел голос Ривая, который, к великому сожалению, обращался не к Эрену. Последний притих и прислушался.       — ...покинули меня тут одного, оставив ни с чем. Спасибо, у меня не осталось ничего, кроме наших общих воспоминаний. Интересно, как вам там, на небесах? Скажите, больно умирать? Наверное быстрее, чем засыпать. Надеюсь, вы счастливы, — в этот момент Эрену жутко захотелось подойти и обнять Ривая со спины, прошептать что-то похожее на утешение, сесть рядом, поговорить, взять за руку. Напомнить о том, что есть кое-кто, кто любит его сильнее себя. Возможно есть человек, который готов был бы отдать свою жизнь за вас, Ривай. Отогнав ненужную грязь из головы, Эрен продолжал слушать голос брюнета, — ...нужно было умереть раньше вас, вы там ждите меня. Мой конец близко. Представьте, совсем недавно кто-то убил моего отца. Скорее всего, конкуренты заказали какого-нибудь зажравшегося маньяка, который очевидно получил немалые деньги. Вы ведь знали, что я, конечно, не любил своего отца, но пожелать смерти этой сволочи хотел бы. Эх, ваши смерти тоже были насмарку, война все ещё идет, а результата ноль. Я бы хотел узнать ваше мнение, но вы молчите...       Эрен уже не слушал дальнейшую "беседу" Ривая с самим собой, он просто тихо сжался под деревом, напоминая себе о том, что эта "сволочь" он и есть. Им никогда не быть вместе, никогда. Уткнувшись носом в свой рукав, Эрен тихо и почти беззвучно заплакал от безысходности. Болело всё: и сердце, и голова, и ноги, и тело, и душа вместе с утоптаной самооценкой. Стало опять плохо. Эрен не заметил ни дождя, который вот-вот начался, ни ветра, который усилился, ни тёплой ладони, которая только что легла на его плечо. Затем, всё же почувствовав тяжесть на плече, Эрен поднял свои заплаканные глаза на мужчину. Ривай гордо стоял рядом с парнем, еле-еле опираясь на его плечо, сжимая в знак сочувствия. В этот момент Аккерману казалось, что он понимает мальчишку. Он смотрел на него мягко, с толикой нежности, которая читалась в понимающем взгляде. Но, оказалось, он даже не имел понятия, о чём плачет Эрен.       А мальчик, в свою очередь, сначала был шокирован, но после чего решил насладится моментом, подаренным судьбой, поэтому положил свою ладонь поверх ладони Ривая. Она оказалась удивительно тёплой, в отличии от своей собственной, поэтому парень засмущался. Кожа мужчины была в легких шрамах, но это не мешало юноше наслаждаться её мягкостью и теплотой.       — Что случилось, Эрен? — как-то по-наивному спросил Ривай. Он хоть и надеялся услышать ответ, но знал, Эрен не из таких людей, которые рассказывают такие вещи первому встречному, поэтому мужчина присел рядом, укрывая своим пиджаком тело мальчишки.       — Ничего особенного, просто сегодня умерла моя надежда, — Эрен тепло улыбнулся, второй рукой закрывая лицо от смущения. Ривай промолчал. Он понял Джагера с полуслова, и здесь слова явно были лишними. И лишь через минуту, когда первые капли упали на зелёную траву, он попросил:       — Пойдём, сейчас начнется дождь. Я думаю твои род... Люди, которые дорожат тобой, не хотели бы, чтобы ты заболел.

***

      Когда идёт дождь, мне становится легче. Он смывает с меня боль. Смывает раздражение, обиду, усталость. Словно мир плачет за меня, помогая пережить очередной приступ тоски. Я люблю дождь. Я люблю его за запах надежды, который он приносит с собой.       Боги, как много вокруг меня того, за что я ещё могу цепляться!       Но я боюсь того, что, однажды, я перестану всё это видеть, слышать и чувствовать. Боюсь. __________________________________ http://vk.com/photo113337391_337626830