В омут с головой

Генри не мог принять поступок Девида. Он мог понять мужчину, да. Если бы Гамильтон был столь богатым бизнесменом как Прайм, он бы, разумеется, брал бы от жизни все, что только мог. Но он не стал бы делать что-то, что могло бы отрицательно сказаться на его окружении. Неужели Девид не мог хотя бы предупредить Маргариту, которая собиралась посетить праздник внучат еще накануне того дня, что он задержится или вовсе домой не вернется? Но нет. Тот предпочел молча исчезнуть, позволяя ситуации течь своим путем. С момента похищения Генри прошло два дня. Два долгих дня, которые каждой своей минуткой напоминали парню о происшествии. И хотя раны на лице слегка поджили, и от резких движений мутило куда реже, он каждый раз содрогался при звуке открываемой двери, думая, что это вернулся в сырой подвал Райс, который не смог выбить за заложника ни копейки. Девид, почувствовавший отчуждение слепца, постоянно старался наладить контакт, как-то развеселить Гамильтона, припоминая разные веселые истории из молодости и бывшие в те времена популярными анекдоты. -…и когда Билл начал вставать, поднимая коробку с телевизором, чтобы пронести его в нужную комнату, его штаны с громким треском разъехались прямо по шву между ног, являя знаменитые красные трусы.- Рассмеялся мужчина, переводя взгляд с белого потолка на лежащего в кровати парня, не показывающего даже намека на улыбку.- Да, ты прав. Дурацкая история.- Со вздохом Девид завел руки за голову, складывая пальцы «в замок». Генри поместили в ту самую палату, где он лежал с воспалением легких два месяца назад. Левое крыло поликлиники, четвертый этаж, четыреста восьмая палата. Если тогда практически все свое время слепец проводил в одиночестве, радуясь редким приходам Лайлы – доброй медсестры, то сейчас в его комнате постоянно кто-то находился. То Девид, пытающийся загладить свою вину, то Марго, близко к сердцу воспринявшая похищение мальчишки, то врачи и медсестры, берущие пробы для бесконечных анализов и осуществляющие перевязки. - А знаешь анекдот про Обаму?- С новыми силами пошел на контакт Прайм.- «Обама: Ты слышал, меня президентом избрали! Cекретарь: Слышал. Поздравляю, господин президент! Обама: Столько работы впереди… Ну ничего, в субботу отдохну… Секретарь: Суббота у вас рабочий день. Обама: Хммм… А воскресенье? Секретарь: Тоже рабочий. Обама: Так это что выходит — на праздниках отдохну? Секретарь: На праздниках вы тоже будете работать. Обама: Почему???! Секретарь: Потому что вы негр, господин президент.» Генри, слушавший до этого анекдоты, травимые Девидом, отвернулся в сторону, противоположную той, откуда доносился до противного жизнерадостный голос Прайма. Парень не знал, держать ли ему лицо дальше или все же дать слабину, рассмеяться, показывая бизнесмену, что все хорошо, все в порядке. Принципы и стойкая обида перевесили, позволяя сохранить непроницаемое выражение. - Ладно, ты, наверное, устал.- Девид поднялся со стула, на котором сидел и, бросив сожалеющий взгляд на лежащего на кровати Генри, вышел из палаты, уступая дорогу входящей в этот момент в комнату медсестре в обворожительно коротеньком халатике. -Марго, что я делаю не так?- С тяжелым вздохом спросил Девид, гипнотизируя взглядом черный кофе, стоящий перед ним на столике в больничной столовой. Сидевшая напротив Прайма старушка покачала головой, крутя в сухих пальцах вышитый кружевом кипенно белый платок: - Мальчик мой, ему нужно время. Генри столько всего пережил, сам подумай. Его похитили из дома, из места, которое он считал неприступным. Похитили средь бела дня. Потом держали в сыром подвале, где избили, дожидаясь от тебя денег. Разумеется, мальчик думал, что ты его спасешь. Кстати, а где ты был?- Маргарита подняла взгляд от своих рук, чуть прищуренными глазами смотря в виновато опущенное лицо Девида.- Почему не отвечал на звонки? - Я…был занят.- Выдавил из себя мужчина, не в силах сказать сидящей перед ним домработнице, что то время, когда страдал Генри, он проводил весьма весело в объятиях жаркой красотки. - Был так занят, что даже не мог на звонок ответить? Девид промолчал, беря в руки чашку с кофе и делая глоток обжигающей жидкости. - Генри нужно время. Он простит. В его возрасте, конечно, распространен максимализм, но ему он не свойственен. Наш мальчик хороший, правильный. Легко улыбнувшись Прайму, Маргарита поднялась из-за стола: - Пойду. Проведаю его. Смотря вслед уходящей женщине, Девид в пару глотков допил терпкий кофе и с громким стуком отставил чашку на стол. Постоянное нахождение в клинике угнетало бизнесмена, но тот терпел, желая восстановить пошатнувшееся к нему доверие со стороны Генри. Мысли, улетевшие в «мрачные земли», вернула обратно трель звонка. Оливия Уайтс. - Да, Оливия?- Мужчина довольно сухо поприветствовал свою, теперь уже, любовницу. - Привет, Девид.- Промурлыкала та в трубку.- Ты так быстро ушел тогда. Тебе не понравилось? - Ты спохватилась несколько поздновато.- Хмыкнул мужчина, качая головой и откидываясь на спинку стула, на котором сидел.- Нет, все было хорошо. И даже очень. - Не желаешь повторить?- Откровенные игривые нотки, звучавшие в голосе мисс Уайтс, заставили Девида невольно задуматься над озвученным предложением. Прайм уже два дня не был дома, коротая ночи в больнице, в палате близкой к четыреста восьмой. В конце концов, мужчина целыми днями цирковой собачкой выступал перед обиженным Генри. И, хотя, он понимал, что обида эта более чем заслужена, в Девиде взыграл характер. Кто он такой, чтобы пресмыкаться перед мальчишкой, на губах которого молоко еще не обсохло? Он и так сделал слишком многое для обыкновенного уличного оборванца, чтобы тот имел право что-то требовать. И пусть этот оборванец был очень умным и сообразительным юношей, умел и любил беседовать на разные темы, коротая вечера на пару с Девидом. Пусть он стал для бизнесмена почти что сыном. Пусть… - Желаю.- Коротко выдохнул в трубку Прайм, отключаясь и поднимаясь со стула. Только сидя в машине он сообразил, что не узнал ни место ни время встречи с Оливией. Но, пораскинув мозгами, решил съездить к ней домой. И вновь это невероятное стечение обстоятельств. Из-за угла универмага вышел Даниель Райс собственной персоной. На нем был неприметный серый свитер и потертые джинсы, а глаза были скрыты темными очками. Выйди тот на улицу несколькими секундами раньше, когда для автопотока основной дороги загорелся бы зеленый свет, и Девид проехал бы, не увидев случайного прохожего. Или смотри Прайм в этот момент в другую сторону. Он бы не заметил. Не узнал бы. Резко затормозив, мужчина выскочил из машины и кинулся на неспешно шагающего по тротуару Даниеля. Девид напрыгнул на него со спины, «роняя» в пыль и начиная без разбору бить по лежащему под ним человеку кулаками. В груди поднялись злость и ярость за пострадавшего от рук похитителя Генри, подогретые обидой из-за искусственно привитого отчуждения слепого паренька. Здравый рассудок отступал все дальше, вытесняемый «звериными инстинктами». Девида едва оттащили от слабо трепыхающегося под ним блондина, выглядевшего сейчас крайне жалко: все его лицо было превращено в кровавое месиво, а одежда была порвана и «художественно» вымазана грязью. Насчет целостности ребер и всего остального Прайм не мог поручиться, так как смог пнуть «жертву» всего пару раз, пока его догадались отвести дальше от скулящего на дороге мужчины. - Хватит! Вы будете арестованы! Руки бизнесмена заломили в болезненный захват и сцепили за спиной наручниками, глухо «вжикнувшими» своим внутренним замком. - Простите, мистер Прайм, но не смотря на все обстоятельства, мы не можем Вас просто так отпустить. У нас есть более десятка свидетелей Вашего «вандализма», если это можно так назвать. Вы напали со спины на беззащитного человека. Стойте! Не перебивайте! Так вот, Вы совершили нападение на человека с нанесением травм средней тяжести. Поймите, это крайне серьезно. Вы не можете просто так выйти за наши стены, имея на руках подобное преступление. Девид сидел в кабинете главного полицейского и с угрюмым видом выслушивал речь хозяина помещения. Не придавало особой радости и то, что Райса взяли под стражу, по обвинению в похищении Генри. - Мистер Прайм… Новый поток речи прервал звук открывшейся двери. - Добрый день, мистер Обрайан. Добрый день, Девид. В кабинет вошла, покачивая бедрами, Оливия. - Могу я поговорить с Вами наедине, сэр?- Женщина улыбнулась полисмену, подходя к нему ближе и усаживаясь на край его стола. - Да-да, конечно.- Суетливо выдохнул служитель порядка.- Мистер Прайм, не могли бы Вы?... Усмехнувшись, Девид вышел из кабинета, притворив за собой дверь и заняв стул, стоящий в коридоре неподалеку. - Вот, твои документы.- Оливия протягивала Девиду конфискованный паспорт и права. - Спасибо.- Кивнув, мужчина принял «подношение» и спрятал его в нагрудный карман рубашки, поднимаясь со стула. Он уже повернулся к выходу, как мисс Уайтс схватила его за руку, в удивлении поднимая брови: - Спасибо и все? Мне кажется, мы договаривались о..вечере? - Прости.- Девид мягко высвободил руку из захвата женских пальчиков.- Не сегодня. Не стоило мне соглашаться. Оставляя изумленную любовницу позади, мужчина покинул здание полиции. Тихо отворив дверь в палату Генри, Прайм прошел к спящему парню, садясь прямо на пол и откидываясь спиной на кровать. Стук захлопнувшейся двери разбудил Гамильтона, заставляя того уже привычно напрячься и сжать в кулаках одеяло. - Кто здесь?- Ровно спросил слепец в «темноту». - Успокойся, это я. Девид. Мужчина подал усталый голос со своего места, поднимая руку вверх, чтобы положить ладонь поверх сведенного, словно судорогой, кулака Гамильтона. - Что ты здесь делаешь?- Расслабившись, Генри присел в кровати. - Я просто пришел. Можешь не говорить ничего. А вообще, спи дальше. Я посижу тут. С тобой. Чтобы ты не боялся, что тебя могут снова украсть. Помедлив, парень все же тихо сказал: - Спасибо. Он не простил еще Девида за свое похищение. Но внутри определенно что-то потеплело. Согрелось. Дало Генри уверенности улыбнуться. Совсем легко, уголками губ. Но показать, что ему приятна эта призрачная забота, проявившаяся, правда, с запозданием. - Спи. - Ага. Генри опустил голову на подушки и медленно погрузился в дрему, где его больше не подкарауливал Даниель, грозящий остро заточенным ножом. Дрему, где больше не было страшно и одиноко. Хотя бы сегодня, в этот раз, он был не один. И мог спать спокойно.