Согласие на мечту

— Даже не знаю, обеспокоен ли я тем представлением, что ты устроил сегодня вечером, или впечатлен, — произнес Ганнибал, когда они выехали с парковки. Уилл взглянул на него. — Ты впечатлен. — Ты, несомненно, дал им пищу для разговоров. — Я? Это ты позволил им думать, что стоит мне лишь мизинцем шевельнуть, и ты сделаешь всё, что угодно. — Не преувеличивай. — Та вещь, что ты играл для меня… — Только часть, — сказал Ганнибал твердо. — Пожалуйста, это еще не произведение. — Прости, часть. Когда ты ее написал? — Я начал работать над ней спустя пару недель после нашего знакомства. Она не закончена. — А закончишь когда-нибудь? — Возможно, нет. Возможно, она будет меняться вместе с тобой. — Это то, что я делаю? Похоже на обратное течение времени или его движение по кругу. — Ты казался более счастливым еще совсем недавно. Сегодня вечером ты выглядел счастливым, — сказал Ганнибал. — Благодаря тебе. — Я так не думаю. Возможно, благодаря твоему решению порадовать себя чем-то, в чем ты обычно себе отказывал. — Сегодня вечером я не был самим собой, — сказал Уилл спокойно. — Ты был возможной версией себя. — Таким я бы нравился тебе сильнее? — Ты нравишься мне таким, какой ты есть, Уилл. — Это не ответ на мой вопрос. — Тогда я признаю, что не возражал бы когда-нибудь вновь увидеть тебя с этой стороны. В этом есть особая прелесть. Но не сейчас. Думаю, оставшаяся часть вечера потребует более свободного поведения, чем демонстрировал мужчина, с которым я провел вечер. — Ты хочешь поехать домой? Ганнибал улыбнулся. — Да. А ты хочешь поехать ко мне домой? — Боже, да. Они добрались до дома Ганнибала, и Уиллу хватило выдержки на то, чтобы дать Ганнибалу снять пальто, прежде чем прижал его к закрытой двери и поцеловал. — Кофе, — пробормотал Ганнибал в рот Уилла. — Утром, — сказал Уилл. — Покажи мне свою спальню. Простыни на кровати Ганнибала были темно-красными, почти фиолетовыми. Уилл ослабил галстук-бабочку. — Я должен беспокоиться о цвете, который ты для меня выбрал? Будет выглядеть так, словно я лежу в луже крови. — Я выбирал между этим цветом и темно-синим. В конце концов, я решил, что ночное небо не вынесет такой звезды, как ты. — Даже из твоих уст это звучит немного пошло. — Но ты улыбаешься, — Ганнибал подошел к Уиллу вплотную и провел подушечкой большого пальца по его нижней губе. — Таким образом, я достиг своей цели. Уилл легонько прикусил прижатый к его губам палец, пытаясь не улыбнуться еще шире. — По-прежнему пошло. Ты мне подаришь что-нибудь сегодня ночью? — Конечно. Но тебе придется подождать. Еще не время. — Ганнибал поцеловал Уилла и отступил. — Сними обувь и носки, если хочешь, но только их. Я вернусь через минуту. — У тебя есть план? — Да. Разувшись, Уилл раскинулся на простынях цвета венозной крови. Ганнибал остановился в дверях. — Не двигайся, — сказал он. Уилл вытянулся, поднял руки над головой и изогнул спину, откровенно рисуясь. Потом повернулся на бок. — И не собирался, — отозвался он. Ганнибал начал раздеваться аккуратными, точными движениями. Свернул галстук-бабочку и положил ее на комод, повесил пиджак в шкаф. Расстегивая пуговицы на рубашке и снимая обувь, он смотрел Уиллу прямо в лицо. — Мне помочь? — спросил Уилл. — Нет. Оставайся как есть. — Ты становишься властным, когда возбуждаешься. Уверен, что не хочешь дождаться того самого послеобеденного света завтра? — Что заставляет тебя думать, что я позволю тебе выбраться из постели до этого времени? — Утром мне придется вернуться домой и выпустить собак, чтобы они не нагадили на пол. — Ганнибал окинул его смеющимся взглядом, а Уилл лишь пожал плечами. — Извини, но ты знал, кого выбираешь. — Да, знал. Ганнибал раздевался для Уилла, снимая вещь за вещью, уверенно и неторопливо, пока не вытянулся во весь рост возле кровати уже полностью обнаженный. Уилл уставился на него. И чем дольше смотрел Уилл, тем больше это веселило Ганнибала. — Я вижу, что ты ухмыляешься, — произнес Уилл. — Ты не смотришь на мое лицо. — Мне и не нужно. Ганнибал подошел ближе. — Всплеск интуиции? Уилл скользнул ладонью по внешней стороне бедра Ганнибала и выше, по бедру, животу. — Можно мне отсосать тебе? — Не сейчас. У меня был план, ты помнишь? Ганнибал забрался на кровать и опустился на колени у ног Уилла, уперся ладонями в матрас, глядя на него. Уилл засмотрелся на Ганнибала: на напряженные мышцы плеч, было видно, как они перекатываются под кожей, на изгибы бедер, а затем на секунду прикрыл глаза. — А когда мы доберемся до той части, где я могу прикоснуться к тебе? — спросил Уилл. — Скоро, я обещаю. — Ганнибал потянулся за чем-то в сторону от кровати и показал предмет Уиллу. — Ты знаешь, что это? Ножницы, которые держал Ганнибал, были изогнуты, а их кончики скруглены. Уилл открыл было рот, но снова закрыл его. — Паратравматические ножницы, — ответил он и сглотнул. — Да. Их применяют, чтобы срезать одежду с пациентов в отделении скорой помощи. Они режут практически всё. — Ты… Но ты же не собираешься… Ты не можешь. — Думаю, что могу, — сказал Ганнибал низким голосом. Он провел ладонью по голени Уилла, остановившись у колена. — Это всё принадлежит мне, не так ли? Всё, что было надето на тебе сегодня вечером, куплено и оплачено мной. Уилл снова сглотнул и почувствовал, что его член дернулся. Ему не следовало рассказывать Ганнибалу о той фантазии. Пусть бы оставалась только в его голове, там, где и положено. — Уилл? — Я еще здесь, — едва слышно отозвался тот, не отрывая взгляда от ножниц. — Ты даже часы свои не надел, — сказал Ганнибал. — Они просто не подходили к смокингу. — Я подарю тебе такие, что подойдут. Уилл вновь откинул голову на подушки и неуверенно выдохнул. — Да? — Конечно. — Ганнибал обхватил ладонью лодыжку Уилла и потер подушечкой большого пальца выступающую косточку, странно интимное прикосновение. — Ты и бумажник не взял с собой. Ты ждал, что я заплачу за тебя? — Он в сумке. — Уилл отвернулся, его лицо пылало. Именно этого он и ожидал. — Я не думал, что ты позволишь мне платить за что-либо. — И был совершенно прав. Давать тебе то, что нужно — моя привилегия и истинное удовольствие для меня. — И забирать снова? Ганнибал улыбнулся Уиллу, чуть обнажив зубы, его глаза сияли. — Не волнуйся. Я возмещу всё, что испорчу. — Ты действительно собираешься… — Уилл услышал тоску в собственном голосе и постарался поскорее ее спрятать. Но получилось недостаточно быстро. Ганнибал буквально прополз по телу Уилла и наклонил голову, чтобы прошептать ему прямо на ухо: — Да, я действительно собираюсь срезать этот очень дорогой сшитый на заказ смокинг с твоего тела и оставить его лежать искромсанным на кусочки, пока я трахаю тебя в его бренных останках. Уилл простонал сквозь сжатые зубы и схватил его за плечи. — Боже, Ганнибал. — Ты возбудился при одной только мысли об этом, не так ли? — пробормотал Ганнибал. — Ты ведь знаешь, что каждый человек, которого ты встретил сегодня вечером, смотрел на тебя как на мою собственность? На то, чем я владею, точно так же, как вещами, которые я купил для тебя. И я совершенно уверен, ни один из них не полагал, что ты приобрел всё то, что на тебе было надето, на зарплату преподавателя. Член Уилла болел, и он беспокойно заметался на простынях, неспособный вести себя тихо. — Ну же, давай, если ты действительно собираешься… — выдавил он. Ганнибал оттянул голову Уилла назад за волосы и поцеловал его в самый центр шеи. — Ножницы тупые и вряд ли порежут кожу. Тебе не нужно волноваться о том, чтобы не двигаться. Так как, я вижу, для тебя это проблема. Уилл выругался про себя, когда Ганнибал двинулся обратно вниз по его телу. Он приподнял голову, чтобы смотреть. Ганнибал поднес ножницы к правому колену. Ткань расползалась по их следу, образуя неровные края, из-под которых бледнела кожа Уилла. От колена, по бедру, вверх и через пояс брюк и нижнего белья. Прохладный воздух коснулся разгоряченной кожи Уилла, заставив его задрожать. Ганнибал использовал наконечник ножниц, чтобы отбросить в сторону кусок изрезанной ткани и обнажить Уилла. Уилл вцепился в простыни, его дыхание стало поверхностным и частым. Его налитой, возбужденный член загнулся, прижавшись к низу живота, уже мокрый и липкий на кончике. Ганнибал склонился над Уиллом, стоя на четвереньках, словно какое-то дикое животное. Преследующее его в лесу. Или ждущее своего шанса, задремав на дереве. Ганнибал наклонился так низко, что его нос почти касался члена Уилла и вдохнул, втягивая его запах. Член Уилла дернулся, а сам он сглотнул, подавившись воздухом, пропитанным теплом и желанием. — Ганнибал, — простонал он. Ганнибал посмотрел на Уилла. Его глаза были полуприкрытыми и такими темными, едва узнаваемыми. — Чего тебе хочется? — спросил он. Слова сами сформировались в сознании, и Уилл просто озвучил их, зная, что они правильные, хотя и не осознавая, почему. — Я хорошо пахну? — Восхитительно, — ответил Ганнибал. Он сделал медленный вдох, и, казалось, слегка задрожал. Он схватил ножницы и продолжил кромсать ткань, теперь вниз вдоль другой ноги, весь путь до самого конца, пока брюки и нижнее белье не остались лежать лоскутами, полностью освободив тело Уилла. Ганнибал снова встал на колени и посмотрел на Уилла. — Ты этого хотел? — спросил Уилл срывающимся голосом. Он по-прежнему не двигался, просто не смел. — Теперь я достаточно эстетически приятен для тебя? — И всегда был, — ответил Ганнибал. — Теперь ты — искусство. Уилл хотел оттолкнуть Ганнибала, заставить его сделать хоть что-то, и одновременно хотел продолжать лежать, и чтобы Ганнибал смотрел на него так вечно. Прошло несколько невыносимо долгих секунд, а затем Ганнибал вновь прополз по его телу. Он рассек рубашку и пиджак неровным, диагональным разрезом, достаточным, чтобы испортить их и при этом оставить Уилла в ловушке одежды, с запонками на запястьях. — Ты — совершенство, — произнес Ганнибал низким и жестким голосом. — Твое существование невозможно. Ганнибал смотрел на Уилла и сквозь него, а его руки лежали на коже Уилла, словно они стали его частью. Уилл медленно вздохнул, боясь нарушить момент и еще больше боясь его не нарушить. — Ты — не первый человек, который говорит мне, что я невозможен, — сказал он. Ганнибал, казалось, с секунду не реагировал на слова, а затем слегка опустил голову, и слабая улыбка тронула его губы. Выражение его лица смягчилось, и он стал больше походить на человека. И в этот момент Уилл был рад этому. — И я, безусловно, могу понять, почему, — сказал Ганнибал. Перегнувшись через Уилла, он дотянулся до прикроватного столика и вернулся с презервативом и стеклянной банкой в руках. — Ты делал это раньше? — В последнее время нет, но да. — Я буду осторожен. — Не будь слишком осторожным. Ганнибал поднял брови, но поймал его на слове. Он начал с двух пальцев, смазанных столь щедро, что капли смазки стекали между ягодиц Уилла. Вниз, на остатки смокинга, чтобы испортить его еще сильнее. Уилл представил пятна и складки, спрессованные их телами. Он насадился на пальцы Ганнибала и с силой втянул воздух из-за жжения и напряжения. — Возможно, в следующий раз, когда я буду тебя трахать, я оставлю на тебе всю одежду, — сказал Ганнибал. — Стяну брюки и отымею прямо так. Он протолкнул пальцы глубже и провернул их, потер подушечкой среднего пальца простату Уилла, мягко поддразнивая, что заставило того беспомощно извиваться. — Не очень-то изящно, — прошипел Уилл сквозь зубы. Это всё, что он мог сделать, чтобы не заскулить, как собака. С последнего раза прошло так много времени. — Ты заставляешь меня всё выше ценить отсутствие утонченности. Что ты думаешь о мужском туалете в опере? Кабинки довольно просторные. — Думаю, ты блефуешь. Это недостаточно изящно, и потом, там грязно, ох… — Уилл протянул руку и схватился за изголовье кровати, когда Ганнибал резко вошел в него пальцами. — Пожалуйста, хватит. Трахни меня. — Ну, не знаю, — произнес Ганнибал, задумчивым и слишком спокойным тоном. Он вытер пальцы о пиджак Уилла и разорвал пакетик презерватива. — Там было бы пусто во время спектакля, и достаточно хорошая слышимость. Не идеально, конечно, но мысль о том, что я буду внутри тебя, пока слушаю оперу, несет в себе определенную привлекательность. Как думаешь, после этого ты бы с удовольствием общался с новыми друзьями? Свежеоттраханный, со спермой, подсыхающей на твоей коже. Я бы безусловно смог это почуять. Уилл прикусил костяшки пальцев и прижал ладонь к глазам. — Я бы тебе позволил. Боже. Ты знаешь, я бы позволил. Пожалуйста. Ганнибал улыбнулся ему, широко и довольно, и в то же время хищно. Он задрал ноги Уилла повыше, прижался бедрами и толкнулся внутрь. На мгновение комната словно поблекла, когда Уилл обнаружил, что не в состоянии сосредоточиться на чем-то помимо идеального быстрого проникновения. Он снова схватился за изголовье кровати, за простыни, за всё то, что могло стать точкой опоры, так как его разум ускользал от него. Растяжение было почти чрезмерным. Член Ганнибала оказался толще, чем у любого из тех парней, которые у него когда-либо были, даже когда он занимался этим на полурегулярной основе. С того времени прошло более десяти лет. Уилл изо всех сил старался расслабиться вокруг него, сжимаясь каждые несколько секунд, и вновь заставляя себя расслабить мышцы, когда Ганнибал протискивался на дюйм глубже. — Дыши, — напомнил ему Ганнибал. Уилл пытался, но чем глубже Ганнибал входил в него, тем, казалось, меньше остается в комнате места для чего-либо еще, в том числе для воздуха. — Только не останавливайся, — простонал Уилл. — Я в порядке, честно. Просто не останавливайся. Пару секунд Ганнибал пристально смотрел на него. — Скажи мне, если передумаешь. Последние несколько дюймов ощущались как стабильное, горячее давление, и Уилл почувствовал, как его тело неумолимо открывается, как колени скользят вдоль боков Ганнибала, что его растянули, надели на крючок и держат. Ганнибал почти сразу подался назад и вошел снова, чуть быстрее. Уилл чувствовал Ганнибала внутри, везде. — Ты можешь двигаться жестче, — сказал он. Ганнибал не слушал, он просто навис над Уиллом и продолжал толкаться медленно и размеренно. Тело Уилла постепенно расслабилось. Боль угасала. Не полностью. Он почувствует ее завтра, мысль об этом заставила его улыбнуться. — Лучше? — спросил Ганнибал. — Отлично. Идеально. Ты трахаешься, словно ожившая мечта. Боже, прости. Это трудно… Мне лучше заткнуться. Ганнибал наклонился, чтобы поцеловать его, глаза искрились смехом и любовью. — Сексуальная близость призвана поощрять устранение барьеров. — Не между… Черт… мыслями и словами, ну же, еще, сильнее. Ганнибал толкнулся сильнее, вошел под идеальным углом, и Уилл позволил себе застонать в голос. Его голова рухнула обратно на подушку, и он уставился в потолок, приоткрыв рот, ощущая только, как Ганнибал двигается внутри него, над ним, как соприкасается их кожа, жесткую хватку Ганнибала на своих бедрах. Толчки стали более быстрыми и достаточно сильными, чтобы вколачивать Уилла в кровать и вырывать из его горла звуки, которые он не хотел издавать. С каждым толчком пальцы Ганнибала впивались в него все сильнее, и он позволил себе издавать их, позволил себе просто чувствовать, отбросив достоинство, или сдержанность, или страх. Ганнибал взял Уилла за запястье и потянул его руку от спинки кровати вниз. — Ласкай себя, — сказал он. Лицо Ганнибала исказилось, заблестело от пота, сухожилия проступили под кожей на шее. — Кончи первым, — ответил Уилл. Он стряхнул руку Ганнибала и вместо этого потянулся, чтобы коснуться его лица. — Прекрати сдерживаться. Ганнибал рассмеялся резким, напряженным смехом. Следующий его толчок был жестче, следующий — еще жестче. Он приподнял ногу Уилла и отвел её назад, раскрыл его, уперся рукой в грудь, чуть ниже горла. — Я весь твой, — сказал ему Уилл, хотя дыхания, буквально выбитого из легких, еле хватило, чтобы он сам услышал свои слова. Ганнибал трахал его дико, со звериным оскалом на лице, и совершенно бесшумно кончил. Он впился ногтями в бедра Уилла одновременно со спазмом, сжавшим мышцы, и обжег того вспышкой боли. Уилл притянул Ганнибала к себе, обвив ногами и положив ладонь на затылок. Он ощущал затрудненное дыхание Ганнибала будто собственное. Ганнибал отодвинулся ровно настолько, чтобы стащить и завязать презерватив. Когда Уилл подвинулся, чтобы вновь притянуть его к себе, живот Ганнибала скользнул вдоль его члена, и Уилл с низким стоном толкнулся вверх, стремясь к более тесному контакту. — Позволь мне, — сказал Ганнибал и начал сдвигаться вниз. Уилл схватил его за загривок. — Еще не время. Всё хорошо. Тебе хорошо. Просто поцелуй меня. Они лежали, прижавшись друг к другу, Ганнибал накрыл рот Уилла своим, коснулся губами горла и двинулся вдоль линии челюсти. Медленные поцелуи и трение поджарого живота Ганнибала о член Уилла заводили его еще сильнее. Пока это было всё, чего хотел Уилл. Он чувствовал себя слишком хорошо, чтобы стремиться кончить, и лениво двигал бедрами, покусывал и посасывал нижнюю губу Ганнибала, пока не почувствовал, что та становится горячей и чувствительной к малейшему прикосновению его языка. Уилл перекатил их обоих и выжал себя в упоре, широко расставив ноги, потом уселся на бедра Ганнибала, рубашка и пиджак по-прежнему свисали с его тела. Он посмотрел на Ганнибала и погладил себя. — Поговори со мной, — попросил он. Ганнибал посмотрел на Уилла и чуть ли не с благоговением коснулся его ноги, бедра, запястья. — Я действительно не знаю, что сказать. — Не самое плохое начало. — Могу я прикоснуться к тебе? Уилл кивнул, и Ганнибал положил руку на его бедро и обхватил ладонью его член, чуть ниже ладони самого Уилла. Рука Ганнибала была чуть темнее его собственной, ногти окрасились в красный. Ганнибал проследил за его взглядом. — Боюсь, это твоя кровь, — мягко сказал он. — Ты, должно быть, почувствовал это. — Я чувствую это прямо сейчас. Это хорошо. Ты хорош. — Кажется, ты в этом уверен. Ганнибал принялся поглаживать его, и Уилл убрал руки. Он откинулся назад и прикрыл глаза. — Относительно хороший. Я уверен, что у тебя есть секреты, о которых ты мне пока не рассказывал. — Картинка скользнула под его веками и слилась со звуком похожим на треск жира в огне. — Я уверен, что ты съел того человека. Наполовину из мести и наполовину в надежде вернуть часть своей семьи. Ганнибал не произнес ни слова, но пальцами так сильно впился в бедра Уилла, что возникла опасность повредить кожу еще раз, и он быстрее огладил его. Уилл чувствовал на себе взгляд Ганнибала. — Вот почему ты так сильно отождествлял себя с Эбигейл. Ты когда-нибудь встречал кого-то еще, кто бы ел человеческую плоть? Даже если она этого не хотела, это должно было быть необычным для тебя. — Уилл… — голос Ганнибала прозвучал придушенно, как если бы он был один в паре мгновений от того, чтобы кончить. Его рука скользнула к члену Уилла. Уилл тяжело дышал через нос. Заведя руки за спину, он оперся о ноги Ганнибала, и с усилием толкнулся бедрами вверх. — Немного плотнее… Ганнибал усилил свой захват и вывернул кисть. Подушечкой большого пальца скользнул по головке члена Уилла, и тот кончил, изогнувшись подобно луку в его руках. Уилл смотрел вниз, на белые полосы, покрывшие грудь и живот Ганнибала. А тот потянул его вниз и плотно прижал к себе. Зарылся лицом в изгиб его шеи и вдохнул запах. Воздух вокруг них был неподвижным и густым. Уилл почувствовал, как его разум возвращается в тело, сжимаясь, подобно тому как, остывая, уменьшается в размерах двигатель. — Салфетки, — пробормотал он. — Один момент. — Ганнибал тут же выскользнул из-под него и вернулся с влажной салфеткой. Он вытер кожу Уилла, а затем, еще более поверхностно, свою. — Я думал, что ты, наверняка, захочешь, чтобы мы приняли душ. — Уилл вытянулся и взглянул на него. — Некоторые вещи не хочется сразу же чистить. Ганнибал приподнялся вместе с Уиллом и стянул с него остатки рубашки и пиджака. Они улеглись вплотную друг к другу, Уилл на спине, а Ганнибал прижался к его боку, положив голову ему на плечо, обнимая рукой поперек живота. Уилл зевнул и прошелся пятерней по спине Ганнибала, очертил выступающие позвонки. В его голову пришла мысль, и он озвучил ее, не задумываясь. — Ты бы отвез меня в Венецию, если бы я попросил? — Тебе нужно только сказать мне, когда, — ответил Ганнибал. — Было бы идеально предупредить меня за неделю или две, так чтобы я смог освободить свой график. — Так просто? — Уилл скользнул рукой по волосам Ганнибала и слегка потянул за них, пока тот не поднял на него глаза. — Правда? Ганнибал взял ладонь Уилла и прикоснулся губами к внутренней стороне запястья. — Ливни начнутся только через месяц или около того. Как надолго ты хотел бы остаться? «Навсегда», — подумал Уилл и вздохнул. — Мы еще вернемся к этому разговору. — После спора сердца с совестью? Возможно, тебе будет полезно знать, что я не буду рассматривать срок поездки меньший, чем две недели. Предпочтительнее месяц. — Во всяком случае, у меня скопилось достаточно выходных дней. Но Джек… — Джек никогда не будет нуждаться в тебе меньше. Если ты будешь ждать, пока наводнение спадет, ты всегда будешь топтаться на месте. Или полностью исчерпаешь себя. Уилл позволил себе представить их вдвоем в постели где-то в комнате с высокими окнами и дождь, стекающий по стеклу, воду, хлещущую в стену дома. Никакой ответственности, ни единой возможности, что позвонят с работы. Вино и еда, приготовленная Ганнибалом, и возможность быть кем-то, кем он не был. — В середине ноября, — сказал он. — Нормально? — Идеально. Мы останемся на Рождество? Полтора месяца. Ну и хер с ним. Он мог бы взять больничный, если понадобится. — Да. Мы можем остаться на Рождество. — И на Новый год? — Это всего лишь на несколько дней дольше. Ганнибал поцеловал грудь Уилла. Коснулся губами его кожи. — Если мы останемся так надолго, жаль будет пропустить карнавал. — Теперь ты давишь на меня. Ганнибал тихо рассмеялся. — Возможно, в следующем году, — сказал он. — Возможно. Уилл скользил пальцами по тонким, прямым волосам Ганнибала и смотрел, как двигаются на потолке тени, похожие на круги на воде от брошенного камня. Его глаза сами по себе закрылись, и он заснул. *** Уилл проснулся от запаха кофе. Бледный свет проникал сквозь шторы. Он мог слышать, как Ганнибал спускается на кухню. На прикроватном столике стояла кружка. Он спустил ноги с постели и взял ее. Какое-то мгновение он вдыхал смесь пара, и тепла, и аромата, почти такого же потрясающего, каким он знал, будет и вкус. Когда кружка оказалась в руках Уилла, он заметил маленькую коробочку, которая до этого скрывалась за ней. Серый бархат, закручивающийся в завиток на вершине. Такая коробочка могла бы вместить кольцо. Вчера ночью ее тут не было. Он сделал неспешный глоток кофе и еще один, прежде чем отставить кружку. Ганнибал сказал, что подарит ему что-то. Что ему придется подождать. Он потянулся к коробочке и открыл ее. Кольцо было серебристого цвета. Зная Ганнибала, оно, скорее, было из платины или белого золота, чем из серебра. Три белые полоски пересекали верхушку, перпендикулярно серебряному ободку. Он прикоснулся к одной, и она была теплая. Не камень. Слоновая кость или кость какого-то другого животного. Он покрутил кольцо, чтобы внутренняя сторона поймала свет, и увидел надпись. mi ritrovai per una selva oscura Ему не нужно было знать итальянский, чтобы узнать начало Божественной комедии Данте. «Земную жизнь пройдя до половины, я очутился в сумрачном лесу… утратив правый путь во тьме долины…» Это почти рассмешило Уилла. Он чувствовал этот темный лес, окружавший его, лапы листьев и слепые глаза, наблюдающие за ним из тени, ощущал практически с того самого момента, когда они встретились. У него не было никакого желания найти свой выход. И знать, что Ганнибал чувствовал то же самое, было больше, чем он мог мечтать. Подходящая цепочка лежала свернутой в углублении на обратной стороне коробочки. Она понадобится Уиллу. Начиная от необходимости надевать нитриловые перчатки для рыбалки и заканчивая мытьем собак, его жизнь не очень-то хорошо подходила для постоянного присутствия кольца на пальце. Сейчас оно подойдет идеально, неуместно простое для того, чтобы быть одним из подарков Ганнибала. Почти такое же (но не совсем) он, возможно, выбрал бы для себя. Примечание: Это необычно для меня, но я знаю, что произойдет дальше, так что может быть, в какой-то момент, будет написано больше. Если мне это не удастся, вы должны знать, что, вне зависимости от того, что еще произойдет, Уилл будет носить кольцо Ганнибала каждый день до конца своих дней.