На перекрёстье трёх дорог

Было уже крайне поздно, и солнце практически спряталось за высокими горами. Последние, словно те каменные атланты, казалось бы, подпирали небо и будто бы каждый день становились всё более и более высокими, пытаясь проткнуть острыми пиками небо и заставив дождь пуститься сотнями миллионов капелек на уставшую землю. Тучи же будто бы стремились куда-то подальше сбежать из этой местности – в этой деревне в последний раз дождь наблюдался ещё в сентябре, а сейчас, в начале апреля, пускай снега давно уже сошли, он даже не собирался показаться на глаза несчастным селянам, соскучившимся по столь нужной им воде. Здесь всегда было очень красиво, и Гроттер прекрасно помнила, что здесь, в небольшой деревеньке, всегда становилось зелено раньше всего. Говорили – явно колдует кто-то, и Таня была даже склонна верить в это, вот только никому сказать-то и не могла, ибо – дочь Верховного Инквизитора. Она сюда пришла только для того, чтобы принести старому дедушке немного лекарств и бутылку с целебной водой – к счастью, колодцы здесь всё ещё не засохли, словно кто-то пытается поддерживать артезианские воды, но капелька освящённой водицы, добавленная в стакан, совершенно никому не помешает. Ей пора бы уже несколько часов назад отправиться домой, но Таня всё откладывала и откладывала свой уход, общаясь с дедом. Наверное, это был единственный человек, который ещё мог выслушать Гроттер и дать ей действительно дельный совет, а вот мама и папа всегда гнались за какими-то постулатами света и тьмы, пытались убедить её в том, что дочь самого Инквизитора должна вести себя совершенно иначе, да и вообще, лишали её даже капельки свободы, которую ещё могла получить рыжеволосая, вопреки всем убеждениям и попыткам слуг уберечь девушку от ошибок. Сейчас Гроттер наконец-то отправилась в город, едва-едва заставив себя отказаться от предложения старика Феофила остаться на ночь. Сама Таня с радостью бы и переночевала бы у отца Леопольда, да и вообще осталась бы здесь жить, но знала, что это всё равно не закончится ничем хорошим, ведь родители никогда не поймут причин подобного поступка, а значит, всё равно будут пытаться вновь научить её жить на свете более верно, чем делала рыжеволосая до этого. На самом деле она просто ненавидела профессию своего отца. Она никак не могла назвать это призванием, хотя Леопольд предпочитал именно такое наименование – Гроттер и вовсе никак не могла заставить себя считать инквизицию праведной, но и изменить ничего не могла. Таня собиралась было пойти по главной дороге, безопасной и большой, но после вспомнила, насколько большой крюк придётся делать – она тогда в любом случае совершенно никуда не успеет, после получит нагоняй от Леопольда, да ещё и окажется под домашним арестом на долгие дни. А это означало только одно – ходить на всевозможные светские рауты, улыбаться богачам и искать себе жениха, который будет свято верить в инквизицию. Порой Гроттер хотелось, чтобы старые поверья о том, что рыжие всегда ведьмы, были действительностью, и чтобы её отца никто не допустил до правления. Но, увы, этот стереотип разбили ещё несколько сотен лет назад, и сейчас цвет волос и глаз совершенно ничего не решал. Сама Таня была потрясающе похожа на отца внешне – такая же рыжеволосая и зеленоглазая, - вот только внутренне даже и капельку сходства так отыскать и не смогла. Гроттер всегда страдала, когда папа отправлял очередного несчастного на костёр. Она не понимала, почему магия карается законом, ведь, если верить деду, то это самое прекрасное чудо из всех, что только есть в этом мире, и ничего лучшего нельзя найти на всей планете. Вот только почему-то не соглашался с этим Леопольд, который часто отправлял на костёр только за то, что человек какую-нибудь несчастную искорку создал и попытался кого-то излечить. За магию карали слишком строго; Таня, оглядываясь на своего седого, сгорбленного дедушку, во взгляде которого ещё сохранялись следы подвигов минувших годов, когда он воевал, вспоминала, что какой-то волшебник исцелил Феофила, позволив ему вернуться на родину, там найти жену, вырастить сына… Порой дедушка говорил, что лучше бы тогда незнакомец не проявил подобной доброты, возможно, и меньше бы волшебников погибло бы от жуткого костра, больше людей выжило бы… И как минимум один жестокий человек не появился бы на свет. Он любил своего сына, отчаянно любил, вот только порой, как казалось Тане, слишком сильно презирал за отчаянно быстрые решения; с некоторых пор Феофил и вовсе стал заявлять, что приютил бы у себя любого мага, а ещё позволил бы ему убить самого Леопольда, лишь бы тот не трогал внучку – Татьяну. Рыжеволосую дед тоже любил, только не так – иначе. Он ворчал, о чём-то частенько рассказывал и говорил таких тайнах, что Гроттер порой становилось не по себе. Девушка мечтала остаться с ним, зажить спокойно в мирной деревеньке, не думать ни о чём плохом. Но, увы, у неё не было такого шанса, потому что родители сюда свою любимую дочь никогда бы не согласились отпустить, и уж тем более на постоянное проживание. "Надо бы, наверное, отправиться короткой дорогой", - подумав, решила Таня, проведя ладонью по длинным кудрявым волосам, которые так часто приносили ей множество неудобств. Их, наверное, не взяла бы ни одна расчёска, если бы не та, что дедушка подарил – и Гроттер часто подозревала Феофила в том, что он до сих пор общался с колдунами. Вздохнув, Таня поспешно свернула в сторону, едва не пропустив нужную развилку. Она давно уже поняла, что надо как-то срезать путь, иначе в любом случае будет очень плохо, особенно если Гроттер попадётся на глаза отца, а тут как раз была хорошая тропинка. Правда, она проходила через одно весьма неприятное ущелье, в котором частенько сидели прячущиеся от тюрьмы разбойники, но рыжеволосая была уверена в том, что к ней они уж точно даже не подойдут. Белое платье, которое она обязана была носить, оказалось ещё одним недостатком статуса дочери Верховного Инквизитора, но зато никто даже не смел прикасаться к Тане. Развевающиеся по ветру ткани можно было увидеть очень хорошо, и Гроттер знала, что вряд ли отыщется в этой округе сумасшедший, который захочет обидеть её; если не сама Гроттер, то уж Леопольд точно сделает так, чтобы этому человеку спокойного житья больше никогда не было. Таня с удовольствием вдохнула уже более мягкий воздух. Над горами, к которым она уже подоспела – последние находились очень близко возле деревни и были огромной преградой между нею и городом, - дожди шли часто, поэтому здесь всегда можно было спокойно дышать и не переживать о том, что умрёшь от жажды. Рыжеволосой хотелось как можно скорее пройти это место – единственное, которым можно пройти через неприступные горы. Путники частенько обходили гряду стороной, зная, что это будет стоить им всего-то несколько лишних километров, но Таня прекрасно ориентировалась в этой местности, поэтому могла спокойно ничего не опасаться. Даже в апреле, да и в марте, здесь было зелено, пожалуй, даже слишком. Хвойные деревья сейчас уже спрятались за остальными, хотя зимой они всегда обеспечивали прекрасные пятна свежести на фоне мёртвого снега, часто падавшего здесь. Тане так и хотелось на несколько минут остановиться, вдохнуть замечательный аромат, которого никто и никогда не сможет отыскать в душных городских домах, но было уже темно, поэтому Гроттер всё же ускорила шаг. Она редко чего-либо боялась, но сейчас почему-то тревога поселилась в сердце у девушки и не спешила её отпускать. Таня понимала, что, если верить логике, здесь не должно было быть совершенно ничего плохого, но в тот же момент она не могла заставить себя доверять местности, где на расстоянии вытянутой ладони ничего не было видно. Впрочем, вскоре наконец-то взошла луна, и на небесах засияли слишком яркие звёзды, особенно как для этого времени года. Раньше настолько ясно не бывало, и Гроттер уже показалось, что можно успокоиться – вот только она дошла до того самого опаснейшего места, через которое так сильно боялись ходить люди. Нет, здесь не было отвесных скал, как на некоторых перевалах высоко в горах, нельзя было тут встреть никаких бездн, что пробивались до самого ядра земли, да и страшные звери тут не ходили, не летали и невероятно опасные птицы. Здесь были разбойники. Но сейчас, когда Гроттер встретила одна лишь тишина, она почти поверила в то, что не будет на её пути никаких разбойников, не встретит она ни одного человека, который попытается остановить дочь Верховного Инквизитора. И вправду, Таня уже практически дошла до середины опасного пути, как вдруг послышался неимоверно громкий треск. Рыжеволосой казалось, что она вот-вот рухнет на землю в попытках спрятаться или просто притвориться каким-нибудь камнем, вот только девушка никак не могла заставить себя даже шевельнуться. Она просто всматривалась в сплошной мрак, окружающий её словно какой-то пеленой, и сейчас даже осознать не могла, почему так случилось, почему она совершенно ничего не видит, если ещё минут пять назад здесь было почти светло. Наверное, солнце зашло уже окончательно – Таня об этом знать не могла, потому что в том месте, в котором она оказалась, трудно было вообще что-либо рассмотреть. Рыжеволосая собиралась уже идти вперёд, дабы всё-таки поскорее покинуть место, и сейчас никак не могла осознать, почему же она сделала такую глупость и остановилась, если надо было бежать со всех ног, пытаясь покинуть ущелье и вырваться на свободу. Гроттер прекрасно знала, что если пройти около двух сотен метров, то можно выйти даже к нормальной, ну, относительно нормальной дороге, а оттуда спокойно добраться до дома, вот только Таня почему-то всё ещё никак не могла заставить себя быстрее идти вперёд, да и вообще сделать хотя бы несколько десятков шагов. Шорох стал громче, и девушка вновь замерла, пытаясь рассмотреть что-то в сплошном мраке. Стараясь дышать как можно тише, чтобы никто не смог даже заметить её, Таня от испуга начала комкать край своего платья, надеясь, что это не слишком уж и слышно. К тому же, Гроттер очень боялась, что выделяется неким белым пятном на фоне кромешной тьме из-за чёртова платья – девушке было неимоверно страшно, и она не могла поверить в то, что до сих пор стоит. - Ага! – громкое мужское восклицание заставило Таню наконец-то очнуться, словно выбраться из какой-то пелены собственных раздумий и сделать несколько шагов – увы, но попытка рыжеволосой спастись всё равно завершилась неудачей, и девушка почувствовала, как в темноте на кого-то налетела. Следующие несколько секунд прошли в сплошном хаосе – Гроттер слышала шум, кто-то что-то кричал, а после вдруг зажглись вокруг факелы, которых раньше Таня в этом ущелье никогда не видела. Небольшой проход моментально наполнился желтоватым, каким-то мистическим светом, заставляющем задерживать дыхание, дабы не спугнуть страшные чудовища-тени, скопившиеся по углам. Рыжеволосая попыталась направиться к выходу, месту, где было темнее всего, но уже можно было увидеть сияющие звёзды, но кто-то с силой потянул её за себя, сжимая руку Гроттер. Таня понимала, что завтра на том месте, скорее всего, останутся синяки, но сейчас ей было абсолютно всё равно. Она в этот момент, признаться, и вовсе не верила, что завтра для неё настанет, а ещё – что она останется жива. - Какая красотка к нам забрела! – девушка скривилась, почувствовав чьё-то дыхание на своей шее, и дёрнулась, но лишь попала в руки второго мужчины. Все они были самыми настоящими разбойниками, людьми отвратительными и безнравственными – нет, Гроттер пока что ни с кем их них не имела чести разговаривать, но надеялась на то, что всё же сможет вырваться и сбежать, но что-то подсказывало девушке, что шансы её предельно малы. Да и вообще, рыжеволосая могла разве что закричать, вот только в такой глухой местности в столь позднее время может оказаться лишь самоуверенный дурак – и именно так сейчас Таня и называла себя за этот непозволительно глупый поступок, который может ей стоить и чести, и жизни. - Да не вертись ты, рыжая, - расхохотался второй – Гроттер так и не сумела сосчитать разбойников, - тебе понравится, если будешь вести себя тихо. Мы ведь не какие-нибудь эгоисты! Что ты дёргаешься? Таня, наконец-то извернувшись, с силой ударила стоявшего у неё за спиной мужчину локтём в живот и, наступив будто бы случайно, но при этом весьма удачно второму на ногу, рванулась вперёд, надеясь поскорее выбежать из этого ужасного места, но тут же ещё один парень – он был явно моложе всех остальных, - уцепился в волосы девушки, заставив её с громким вскриком вернуться на место. Гроттер наконец-то удалось понять, сколько же у неё врагов – незнакомцев оказалось четверо. Один из них, самый младший, едва ли отпраздновал своё двадцатилетие, самому старшему, несмотря на грозный вид и запущенную бороду, пожалуй, было не больше тридцати пяти. Ещё двое выглядели лет на тридцать, но рыжеволосая не стремилась узнавать более точную информацию – она лишь мечтала о том, чтобы попытаться сбежать от этих кошмарных существ – ведь назвать их людьми язык не поворачивался. Танец пламени, словно от порыва ветра, стал ещё более быстрым, и огоньки факелов выплясывали какие-то удивительные фигуры, словно стремясь отвлечь Гроттер. У Тани рябило перед глазами, она задыхалась от слёз, почему-то градом катившихся по щёкам, и от бессилия, которое просто стремилось захватить девушку в свои путы. Рыжеволосая даже не поняла, когда именно ей заломили за спину руки, впиваясь в губы противным, вызывающем тошноту поцелуем, и обняли за талию, стремясь найти завязки от платья – дорогая ткань не рвалась, а ножниц у разбойников, наверное, не было. - Пустите меня немедленно! – закричала рыжеволосая, как только смогла говорить, но ответом ей опять послужил лишь неприятный, отвратительный смех, вызывающий желание попросту плеваться от всего происходящего. Тошнило и кружилась голова. Тане казалось, что перед глазами у неё попросту крутится какой-то хоровод из зелёных и красных пятнышек; девушка сопротивлялась, как только могла, вот только у неё упорно не получалось даже нормально дышать – то и дело перед глазами возникало что-то серое, мрачное, чьи-то глаза словно ненавистью изнутри пылали, а губы незнакомцев чувствовались на коже. Наверное, это длилось всего-навсего несколько секунд, потому что Гроттер так и осталась в своём платье, но Тане почему-то подумалось, что прошла целая вечность. Но вдруг где-то в том конце прохода, где до этого было неимоверно мрачно, забрезжил свет, окутавший пеленой какой-то мужской силуэт. - Кажется, я вас предупреждал, - голос показался рыжеволосой отдалённо известным, но она лишь мотнула головой – нет, если бы это был кто-то из подчинённых отца, она бы обязательно узнала, а так это могла быть всего лишь банальная иллюзия. – Предупреждал, что не следует больше вылезать на эту дорогу. Не так ли? Голос явно принадлежал какому-то молодому мужчине; он сильно отличался от пропитавшихся алкоголем, прогнивших уже голосов окруживших Гроттер мужчин. Приятный бархатный баритон звучал отчасти мягко – и Таня было удивилась, что сначала один из разбойников нахмурился и даже сделал шаг назад, но после, узрев, что его старшие собратья никак не реагируют, вновь решил вернуться к друзьям. - Значит, вы меня не услышали, - наконец-то незнакомец вышел на свет, но Гроттер не могла рассмотреть ни единой черты его лица, слышала только обволакивающий, словно завораживающий голос. Она лишь по каким-то странным теням разобрала, что новоявленный мужчина прищёлкнул пальцами, а после вдруг осознала, что её руки отпустили, да и вообще, только что угрожавшие ей разбойники разлетелись по углам, словно мыши, прячась от кошки в тех самых тёмных закоулках, в которых можно разве что отдалить на несколько секунд собственную смерть. - Как это мило, – усмехнулся маг – Таня уже осознала, что без волшебства всё это было бы нереальным. Впрочем, магия её сейчас не пугала, а, как и обычно, даже манила – рыжеволосая всегда мечтала разбить эти жуткие стереотипы, что волшебство может творить лишь зло. Парень, - Гроттер наконец-то осознала, что он совсем ещё молод, едва ли на несколько лет старше неё самой, - вскинул руку, словно собираясь что-то сказать; Таня не понимала, зачем, но после, когда вокруг ладони её спасителя образовалось нечто подобное огненному шару, вдруг испытала желание поскорее отбежать с его пути, дабы случайно не попасть под ужасный огонь. Она, конечно, сильно испугалась и ненавидела людей, которые приставали к ней, но и быть виновницей или причиной их смерти тоже не хотела; девушка, несмотря на своих родителей, несмотря на то, что её отцом был Верховный Инквизитор, всегда слишком сильно жалела окружающих и пыталась им помочь. Рыжеволосой было абсолютно всё равно, сколько проблем и сколько боли ей принесли, она просто не признавала убийства. И даже не знала, почему именно так трепетно относилась к чужой жизни. Это было от деда, наверное – впрочем, не совсем. Таня не могла утверждать, что Феофил так уж сильно ценил человечество, но он всё равно старался никого не привести к смерти; точно такие же желания перешли и к Гроттер. - Ты не посмеешь! – воскликнул самый старший из разбойников. – Ты нас не убьёшь! Маг лишь недовольно пожал плечами, а после сделал едва заметный жест рукой – и от его ладони оторвался огненный шар, отбрасывающий искры в разные стороны и творивший что-то невероятное с пространством. Казалось, неизвестного рода огонь почти что прожигал воздух насквозь, оставляя прозрачный цвет копоти, растворившийся в воздухе в тот же миг, когда шар пролетел там. Один за другим, трое разбойников превратились в пепел – последний же, самый младший, которого словно случайно заметила Таня, всё ещё вжимался в стену, с некоторой мольбой взирая на волшебника. - Ты этого не сделаешь, Бейбарсов! – воскликнул тот. – Нет, нет! – он смотрел на волшебника с таким страхом, что Гроттер даже не могла до конца поверить в этот взгляд. – Глеб, нет! Он, как и остальные разбойники, явно хорошо знал своего убийцу – но мага не остановили ни мольбы, ни какое-то там бормотание, и ещё один огненный шар попросту превратил в пепел ещё одного человека. Тане, наверное, следовало бы поскорее бежать, пытаться скрыться и поскорее добраться домой, но она, словно загипнотизированная, замерла, глядя в глаза волшебнику. Оного, очевидно, действительно звали Глеб – но рыжеволосая опасалась не то что отозваться, а вообще хотя бы что-то прошептать. Гроттер казалось, что её будто бы парализовало – девушка не могла даже вдохнуть спокойно, без боли, и каждое движение, пускай и незаметное, отзывалось в теле какой-то болью. - Здравствуй, - парень улыбнулся и за несколько секунд оказался рядом с Таней. Изначально, казалось, он находился во вполне благодушном настроении, был предельно спокоен и словно действительно не желал ничего плохого, но после, когда волшебник наконец-то смог толком рассмотреть Гроттер, его лицо на мгновение исказилось в какой-то жуткой гримасе. Спустя несколько мгновений Бейбарсов всё-таки сумел совладать со своими чувствами, правда, слишком шумно выдохнул воздух, а после вновь достаточно приветливо посмотрел на девушку, впрочем, с неким отвращением косясь на платье. - Как тебя зовут? – спросил он достаточно сухо. - Таня, - эхом отозвалась девушка, почувствовав осторожное прикосновение пальцев мага к её руке. – Я… - Гроттер, как я понимаю? – усмехнулся парень. – Неужели отец не сказал тебе, что где-то в этих лесах бродит злобный, противный некромаг, который так и стремится убить кого-то? В лесу прикопать? Не говорил, нет? Таня так и не осмелилась ответить. Почему-то после мимолётного прикосновения она едва соображала; перед глазами всё поплыло, причём в два раза быстрее, чем до этого, что-то мрачное попросту плясало перед нею, и девушка едва-едва могла заставить себя спокойно дышать. Хотелось плакать, рыдать, а после возникло странное желание и вовсе повиснуть на шее у своего спасителя. Бейбарсов, склонившись – он был высок, куда выше Гроттер, - вдруг прикоснулся к её губам, нагло целуя девушку, словно это не он только что с таким презрением говорил о ней и её отце. Таня словно замерла сначала, окаменела, а после подалась вперёд и даже ответила на поцелуй, прижимаясь всем телом к некромагу. Да, Леопольд действительно рассказывал что-то о нём – девушка уже почти вспомнила, как отец с ненавистью отзывался о неуловимом волшебнике, а самое главное, как она сама радовалась тому, что папа так и не поймал некромага. Действительно – сейчас не один из солдат, не какой-то там герцог, а колдун спас её жизнь, и Таня от этого сходить с ума от презрения к самой себе отнюдь не собиралась. Более того, она почему-то вдруг решила, что предельно ему благодарна. - Ты пойдёшь со мной? – тихо поинтересовался Глеб, легонько поглаживая девушку по спине. – Пойдёшь ведь, да? - Я… - Гроттер никак не могла отвести взгляда от предельно чёрных глаз; она даже понять не могла, что происходит, но при этом продолжала стоять, словно околдованная. – Я… - Сейчас ты пойдёшь со мной. Спокойно пойдёшь, не сопротивляясь. Есть хочешь? Нет? А спать? Ну, вот и замечательно, - Глеб даже не дожидался ответа. – Ты ляжешь и уснёшь. Уже поздно, да и ты не пойдёшь одна. Ну? Вопросы вообще-то больше всего походили на какие-то странные утверждения, но Таня старалась не обращать на это внимание. И в тот момент, когда Бейбарсов потянул её за собой, девушка спокойно двинулась следом за ним, даже и не пытаясь отойти куда-то, сбежать или попросту отклониться от намеченной дороги. Некромаг победно улыбнулся. Он и так уже понял, что Гроттер окончательно затянули сети магии – а девчонка была потрясающе восприимчива к волшебству. К тому же пленница в виде Татьяны была бы ему весьма полезной – и для спасения собственной жизни, и для развлечения, и для того, чтобы наконец-то поставить чёртова Леопольда на место – слишком уж часто великий Инквизитор пытался объявить на него охоту, чтобы теперь Бейбарсов просто так отпустил его дочь, только что спасённую от смерти.