***
День прошёл незаметно. На улице было уже темно, хотя, сколько было времени, похоже никого не волновало. И, несмотря на то, что все уже начинали мечтательно зевать, никто не собирался пока что ложиться спать. Боб с сонным выражением на лице лежал и читал какую-то заурядную книжонку, Рэй наигрывал какую-то незнакомую мне мелодию на гитаре, а я в который раз тщетно пытался обыграть Майки, сидящего у меня на койке, в «дурака». — Что так долго можно делать в ванной? Джерард там уже тридцать минут торчит! — тихо спросил он, задумчиво всматриваясь в свои карты. — Не знаю. Это ведь твой брат, тебе лучше знать. — Ну, как тебе сказать. Коротать свой досуг с братом в одном душе мне возможности пока что не представлялось, — Майки закусил губу, активно пытаясь что-то наколдовать в своих картах. Кажется, на сей раз у меня были все шансы обыграть его, что не могло не радовать. — Я надеюсь, он отправился в ванную не в компании тех непристойных журналов, которые мы обнаружили в кухонном комоде сегодня днем? — осведомился я. — Какая гадость! Очень надеюсь, что нет, — возмутился Майки, хотя не смог сдержать улыбки. Я лишь многозначительно улыбнулся в ответ. В этот момент в комнату вошёл Джерард в коротких серых шортах и белой свободной футболке. Майки невольно рассмеялся, видимо вообразив в своей голове брата в абсолютно нецеломудренной позе, с журналом, наполненным красочными картинками эротического свойства, в одной из рук. Его хохот быстро утянул меня за собой. — Ну и чего вы угораете? — поинтересовался Джерард, сложив свои губы в типичную кривоватую, но чрезвычайно обаятельную улыбочку. — Да так, ничего, — произнесли мы в один голос, подавив свои смешки. Джерард, по всей видимости, не был удовлетворен ответом. Раздражённый нашей недосказанностью, он закатил глаза и молча полез на свою полку. Я прекрасно знал, что сейчас произойдёт, от чего снова начал тихонько посмеиваться. Не прошло и пяти секунд, как случилось то, чего я так ждал весь сегодняшний вечер, ждал определенно в сотни раз больше, чем даже выигрыша в карты у Майки. Это было то самое блюдо, которое по обыкновению принято подавать холодным. Месть. Джерард спустился вниз с совершенно спокойным и невозмутимым видом, хотя его руки все были в красной субстанции, которая издалека немного напоминала кровь. Все встрепенулись, хотя я даже не шелохнулся, продолжая беззвучно посмеиваться, создавая видимость активной увлеченности карточной игрой. — Джерард, это что такое?! — Боб соскочил со своей койки и подбежал к нему. — Ну, — Джерард демонстративно запихнул указательный палец себе в рот, облизал его, а затем с экспертным видом выдал вердикт: — Судя по вкусу, это кетчуп. — Господи, я испугался! У тебя вся спина в нём! — взволнованно протараторил Боб. — Правда? Ой, а я-то думаю, что-то футболка как-то странно к спине прилипает! Он подошёл к своей полке, с секунду порылся под простыней и достал из-под нее рваную упаковку из-под кетчупа. — Странно, кто это мне дырявый пакет с кетчупом под простыню запихнул? — Джерард сделал вид, что осматривается по сторонам в поисках виновного. — Что, никто не знает? А мне, кажется, я уже догадался. Джерард кинул злосчастную пачку с кетчупом на пол, спокойно обтёр руки об уже и так заляпанные шорты и посмотрел на меня. До этого момента я просто улыбался глядя в карты и всеми силами пытался сдерживать смех, но когда он с таким наигранно-безразличным выражением лица посмотрел мне прямо в глаза, я не смог более сдерживать свои порывы и безвольно сложился пополам от накатившей волны смеха. — Фрэнки! — А? — единственное что я смог из себя выдавить, продолжая смеяться и держась за надрывающийся живот — Что такое? — Я… тебя… убью! — Джерард произнёс каждое слово, смакуя, медленно, уверенно и чётко. После чего он дёрнулся и пулей рванул ко мне под нарастающий смех парней. Сложив руки у меня на шее и обхватив ее своими тонкими острыми пальцами, он начал отчаянно предпринимать попытки нанести мне хоть сколько-нибудь серьезный вред, но я только смеялся как умалишённый, трясясь под напором его рук и тщетно пытаясь вырываться. Говоря по правде, и пытаться особо не хотелось, ибо в этом цепком прикосновении его пальцев не было никакой опасности, зато было нечто непонятно притягательное, как, впрочем, бывало и в любом другом из к несчастью очень редких, но таких желанных прикосновений Джерарда. — Сволочь! — орал он — Вещи мои ты сам теперь отстирывать будешь, понял?! Боб, отсмеявшись, подбежал к Джерарду и начал оттаскивать его от меня. Как-то, на мой взгляд, слишком быстро избавившись от крепких горячих рук, я смог свободно вздохнуть и со спокойной совестью продолжить заливаться смехом, наслаждаясь минутой долгожданного правосудия. — Спокойно, Джерард. Спокойно! — мягко улыбаясь, твердил ему Боб. — Да я его убью сейчас! — Джерард никак не хотел униматься. Эта чертова непрошибаемая упёртость была отличительной чертой обоих Уэев. — Почему ты так уверен, что это сделал я? — я попытался перестать смеяться и сказать это как можно серьёзнее, хотя, наверное, в этот момент, моё лицо было искажено такой нелепой гримасой, что лучше бы я просто хохотал. — Ну, во-первых, потому, что ты единственный кто сейчас улыбается как мудак во все свои тридцать два! — усиленно сдерживая бешенство, срывающимся на крик голосом, заметил он. — Нет, Джерард, не только я! — я с превеликим удовольствием указал ему на остальных ребят, получая максимальное удовлетворение от разворачивавшейся вокруг сцены. Майки неприкрыто хохотал, прижавшись к стенке, Рэй в обнимку со своей гитарой, а Боб на удивление бесшумно заливался смехом, прикрывая лицо руками. — Ах вы, сволочи! — разочарованно процедил Джерард, недовольно покачав головой. — Тебе бы переодеться! — весело заметил Майки, словно пытаясь окончательно вывести брата за рамки самообладания. — Так, Спокойно! — Джерард махнул рукой, словно дирижёр перед оркестром, успокаивая сам себя. — Всё в порядке. Хотя нет, не в порядке! — он подбежал к Майки и бесцеремонно начал душить и его. — Я и тебя сейчас прикончу, сопляк! Боб и Рэй быстро оттащили Джерарда от смеющегося брата. — Айеро! Ты маленький говнюк! Ты таким вот незатейливым способом меня извести решил, не так ли? Что ж, шутку я оценил! Только вот знай, моё место ты не получишь! — он грозно ткнул в меня указательным пальцем. — Никогда! Тут Джерард глубоко вздохнул, очевидно, приводя сам себя в чувства. И вот, через несколько секунд он уже стоял с серьёзным видом посреди комнаты и спокойно смотрел на все еще хихикающих парней. Он вдруг выпрямился, встал как вкопанный и ехидно улыбнулся. Таким его лицо бывало тогда, когда он приходил к какому-то, как ему казалось, чрезвычайно интересному и понятному только ему одному умозаключению. — А вы-то чего все угораете? Майки! Я бы на твоём месте тоже позаботился о своей заднице. Ведь если это сделал Фрэнк, а это явно сделал Фрэнк, то я не удивлюсь, если на твоей кровати тоже окажется что-нибудь эдакое! — закончив свою реплику, он сложил руки на груди и возгордился выдвинутой только что гениальной, как и сам Джерард, теорией. — Что? — улыбаясь, переспросил Майки, и тут же лучезарная улыбка сползла с его лица, и теперь он с самым что ни на есть, серьёзным видом вопрошающе посмотрел на меня. — Чё, серьезно, что ли? Это месть? Не в состоянии сдержать улыбки, я лишь пожал плечами, а Майки продолжил с недоумением пялиться в мою сторону. Вдруг он резко вскочил и побежал к своей полке. Не долго думая Майки начал заглядывать под простыню, очевидно пытаясь обнаружить там такой же пакетик с кетчупом, и даже, кажется, как-то расстроился, когда не нашёл там ничего кроме крошек от печенья, которое он жевал весь прошедший день. Странно, как это он не смог заметить одну маленькую, но очень важную деталь. — Фрэнк! — отозвался он — Тут есть подвох, правда ведь? — Не знаю, Майк. Может, да, может, нет. И кстати. Я наконец-то выиграл! — Что? — В карты, у меня туз и король! — я открыл ему две свои оставшиеся карты и с нескрываемым ликованием кинул их в воздух. — Блин, Айеро, Если ты и мне подстроил какую-нибудь подлость, то обещаю, я сделаю то, чего не сделал мой брат! Я тебя убью! Вот теперь уже и Джерард начал громко нарочито гоготать, присоединившись ко всем, любуясь, как брат усердно всё ещё пытался что-то найти на своём спальном месте. — Кретины! — буркнул Майки и, так ничего и не найдя, полез на свою полку на пару с его уязвленным самолюбием. Не прошло и секунды, как он соскочил обратно, схватившись обеими руками за задницу и, выкрикивая все самые неприличные ругательства, которые только могли посетить его разум в тот волнительный момент. От неожиданного вскрика Майки, Боб даже упал на пол, а остальные просто уставились на него, в ожидании развязки. И только еле-еле удерживаясь на месте не падая на пол, следуя примеру Боба не в состоянии остановить очередной приступ смеха. — Фрэнк! — заорал Майки во всё горло, побив все рекорды его брата по громогласности, по крайней мере, за сегодняшний вечер. — Чё случилось-то? — аккуратно попытался поинтересоваться Рэй. — А вот что! — он держал в руке булавку. — Фрэнк? — все посмотрели на меня, явно сдерживая улыбки. Только Джерард показался мне каким-то отстраненным, словно расстроившись, что благодаря мне всеобщее внимание теперь было приковано не только к нему, но и вдобавок к его младшему брату. Впрочем, спустя пару секунд, все кроме Майки снова начали дружно и без обиняков смеяться. — Ах вы, сволочи! — заорал Майки — Я себе задницу проколол! Это заявление только добавило масла в огонь, и все начали смеяться с новой удвоенной силой. — Да успокойся ты! — сквозь смех порекомендовал Джерард. — Это ты мне говоришь? Ты только что, чуть не раздолбал весь автобус к чертям собачьим! И да, спешу тебе напомнить, чтобы жизнь раем не казалась, ты стоишь весь в кетчупе! — Да? О, точно, тут ты прав! Зато, — он задумчиво потёр подбородок, — в меня можно макать сосиски. — Иди-ка ты в душ, пока я не надавал тебе подзатыльников, братец! — злобно пробормотал Майки, но с последними словами смягчился и выдал смущенную улыбку. Джерард лишь ещё раз посмеялся и игривой походкой удалился из комнаты, прихватив с собой рваную пачку из-под кетчупа, чистую футболку и шорты. — И знай, Фрэнк, моё место ты тоже не получишь! — добавил Майки, кинув в меня злополучную булавку, а затем забрался обратно на свою полку, мало по малу, охлаждая свой пыл. — Ты, кстати, не боишься ответной пакости? На секундочку я задумался над словами Майки, но ответ пришел в мою голову незамедлительно и, казалось бы, однозначно. — Нет, я не боюсь. Сколько бы раз я не пытался вывести Джерарда из себя, обычно все обходится криками и несерьезными попытками нанести мне увечья, — я мечтательно улыбнулся, вспоминая недавнее горячее и какое-то на удивление волнующее прикосновение его пальцев на моей шее. — А меня ты не боишься? — с нескрываемым интересом осведомился Майки, от любопытства даже приподнявшись на локтях. — Тебя?! Милого мальчика в очках? — я искренне усмехнулся — Тебя то я тем более не боюсь!***
Спать на нижней полке оказалось далеко не так отвратительно, как я себе это воображал. Насыщенный яркими моментами сегодняшний вечер порядком утомил меня, благодаря чему я быстро и незаметно для себя отключился, так и не одарив всех вокруг своим обещанным ночным певческим бенефисом. Что касается братьев, я действительно не задумывался всерьез о том, что кто-то из них захочет подстроить мне ответную пакость. Сколько раз я доводил Джерарда до точки кипения на почве бешенства, не сосчитать на пальцах обеих рук и ног. Подобные игрища всегда являлись неотъемлемым атрибутом нашего с ним тесного дружественного общения. Но, как бы отчаянно Джерард не пытался придумать оригинальный и действенный способ поставить меня на место, ему, почему-то, никак не удавалось это организовать. Что до Майки, то я никогда особо не вступал с ним в ссоры и открытые конфронтации, а он никогда не обижался на мои безобидные шалости. Именно поэтому, даже не веря в то, что братья возжелают наконец-то окунуть меня в омут правосудия, я теперь всё же слегка опасался за свою безопасность. Кто знает, вдруг на удивление всех Майки окажется, куда лучшим пакостником, чем его братец. В любом случае весь последующий день я не выпускал из-под своего контроля ни Джерарда, ни Майки, таскаясь за ними попятам, чтобы лишить их малейшего соблазна сговориться за моей спиной и подстроить мне какую-нибудь нежелательную подлость. Следующий остановочный пункт нашего тура предполагался лишь через пару дней. Из-за жаркой погоды снаружи, внутри автобуса было просто неописуемо душно. И хотя мы открыли единственный имеющийся в наличии на крыше автобуса люк, а также боковые окна, толку с них практически не наблюдалось, хотя по помещениям и разгуливал легкий сквозняк. Так что духота и неприкрытая скука всей собравшейся компании к концу второго дня проведенного в автобусе начали давать о себе знать. Все были слегка раздражены, казалось уже все разговоры и сплетни были затерты до дыр, а Боб не уставал на постоянной основе жаловаться на то, что он уже прочитал свою заурядную книжонку, которую нашел в автобусе, а больше никакого чтива при себе он не имел. В какой-то момент стало казаться, что он винит всех нас и весь остальной мир в том, что случайно оставил стопку заранее заготовленных для тура книг дома. Поздним вечером, когда в автобусе стало чуть менее душно, чтобы окончательно не перессориться друг с другом из-за какой-нибудь невнятной ерунды, все уселись за кухонный стол и не нашли ничего лучше, как разложить девчачьи пасьянсы. После того как карты напророчили Джерарду пресловутое «долго и счастливо» с какой-то, по его же словам, страдающей ожирением, преследующей его, фанатичной особой, все почти единогласно решили пару-тройку раз перекинуться в дурака. Все, кроме меня, разумеется. Мне никогда не везло в карточных играх, и этот раз явно не был исключением. Я сидел с разномастной кучей карт в руках в то время, как у всех уже оставалось по три и по две. Через несколько мучительно долгих для меня минут, Рэй официально объявил меня проигравшим, а мне вновь пришлось краснеть от смущения под улюлюканье ребят. Тут произошло то, что сразу заставило меня оживиться и начать активно ерзать на своем стуле в предчувствии чего-то неладного. Джерард по своему обыкновению вдруг скривил на лице классическую ехидную ухмылку, что сообщало всем вокруг, и, судя по его пристальному взгляду, устремленному в мою сторону, в первую очередь мне, о зародившейся в его светлой голове гениальной мысли. — Знаете, — начал он, улыбаясь и продолжая буравить меня проникновенным взглядом — я вот подумал, что может быть нам стоит придумать какое-нибудь наказание для проигравшего. — Что? Мы так не договаривались! — моментально запротестовал я и неистово замахал руками. Джерард демонстративно, не отводя от меня своих жгучих карих глаз, прошептал что-то, сидящему рядом Майки на ухо, на что тот коварно улыбнулся и, переведя взгляд с брата на меня, уверенно кивнул. Теперь они уже оба пялились на меня с каким-то пугающим ехидством и явным зародившимся намерением, которое пока что было понятно только им — Я думаю, все помнят, что вчера вечером устроил Фрэнк? — спросил Майки. Боб и Рэй неуверенно кивнули, как будто сомневались в правдивости своего ответа. — Отлично! — Джерард соединил вместе длинные пальцы своих рук и автоматически стал походить на одного из тех злобных персонажей, которые так часто красовались на страницах его любимых комиксов. — Я думаю, Рэй и Боб не будут возражать, если теперь мы немного пошутим над нашим малышом Фрэнком. Боб и Рэй переглянулись и ничего не ответили, пожав плечами. Наступила удушающая тишина. Судя по невообразимо довольным лицам братьев, они действительно что-то задумали. Теперь в этом не было сомнений. Но что? Я смотрел на них, ожидая каких-то действий, тасуя колоду карт в руках. А они продолжали смотреть на меня, хитро прищуривая глаза и неустанно нагнетая и без того напряжённую обстановку. Теперь я не просто чувствовал что-то неладное, я откровенно трусил и силился проглотить ком, который предательски подступил к горлу и перекрыл на секунду мое и без того подорвавшееся дыхание. Я аккуратно отложил колоду карт в сторону и продолжал всматриваться в лица братьев, стараясь не показывать своего испуга. И как раз в этот самый момент мой внутренний голос подсказал мне, что я срочно должен… бежать! Я вскочил со стула и со всей мочи понёсся к ванной — практически единственному помещению в этом автобусе, в котором можно было закрыться на замок. Судя по крику Джерарда: «Лови его!», они определенно не медлили и тут же двинулись за мной вдогонку. Добежав до ванной комнаты, я пулей влетел в нее и предпринял попытку захлопнуть дверь своими трясущимися от возбуждения руками, но проклятый Майки успел схватить её с обратной стороны, а Джерард невозмутимо, со всей дури, начал пропихиваться через крошечную щелку внутрь. Я вовсе не собирался сдаваться так просто и продолжал удерживать дверь, вложив в это дело все свое мужество, но чёрт его возьми, то ли это Майки такой сильный, то ли просто я невообразимо слабый — мои руки до смешного быстро начали изнывать от впившейся в ладонь дверной ручки, а Уэи всё продолжали воевать по ту сторону, казалось, не теряя ни надежды, ни сил. — Выходи, Фрэнк! — проорал Майки. — Ты же понимаешь, что тебе от нас все равно никуда не деться! Я чувствовал, что моя рука вот-вот соскользнет с дверной ручки, и, более не в силах держать оборону, мне придется отдаться на растерзание этим двум до чертиков серьёзно настроенным людям. И вот по прошествии полуминуты я понял, что враг, как это не печально, в разы сильнее. Сопротивление бесполезно. Они ворвались в ванную как настоящие воины с ликованием и бранью, ознаменовавшей долгожданную победу. Джерард тут же бесцеремонно заломил мне руки за спину и поволок куда-то, словно мешок с картошкой. Я бился у него в руках и задыхался. Задыхался от интенсивного поединка, который только что пережил. А еще от истеричного смеха, который извергался из моих уст, казалось, против моей воли. Вскоре Майки — бессменный товарищ и соратник Джерарда, схватил меня за лодыжки, и вот, брыкаться стало уже не так-то просто. Они дотащили меня до двери, ведущей в маленькую кладовку, которая больше напоминала карцер для особо опасных преступников. Майки открыл дверь, и они швырнули меня туда, как беспомощного котёнка. Не успел я сообразить, как реагировать на происходящее, как Дверь тут же захлопнулась перед моим носом, а я погрузился в непроглядную темноту. Я тут же подбежал к двери, но к моему несчастью она закрывалась на щеколду с наружной стороны. Тут было абсолютно темно и к тому же невыносимо душно, словно в парилке. Быстро осознав задумку Уэев и в секунду прокрутив в своей голове не радужную картину моей сегодняшней ночи, от смеха не осталось и следа, а в виске запульсировало от волнения. — Эй, выпустите меня, вы чего! — отчаянно заорал я — Рэй! Боб! Ну, хотя бы вы образумьте этих идиотов! — Они тебе не помогут, Фрэнки. Уж мы то позаботимся, поверь мне на слово, — со злорадством откликнулся Джерард. — Так, всё! Пошутили, и хватит! Выпустите меня отсюда! — вновь проорал я и начал лупить кулаками по закрытой перед моим носом двери. — На ближайшую ночь можешь даже и не мечтать об этом, — сказал Майки. — Да, мы тут подумали и решили, что, вероятно, после ночи проведенной на полу в душной кладовке, ты всё же поймёшь, что спать на нижней полке не такая уж и плохая перспектива. После этих слов Джерард громко хохотнул, и послышалось как братья, судя по всему, ударили друг друга по рукам. Потом раздался звук удаляющихся шагов, а отчаяние внутри меня начало распевать серенады. — Нет! Вы не можете так поступить со мной! Выпустите меня, кретины! — начал верещать я. — Тут невыносимо жарко! Но они ушли, и я услышал лишь далёкое: «И не надейся!». Я понятия не имел, сколько времени прошло с тех пор, как меня покинули остатки сил, и я перестал надрывать глотку с мольбами о помощи. Мне казалось, что в общей сложности я пребывал в этой затхлой пыльной кладовке уже часа три, не меньше. Пообщавшись сам с собой на философскую тему преступления и наказания, а затем, проорав во всю мощь четыре песни из нашего нового альбома подряд, я окончательно смирился с нынешним положением дел. Теперь, когда мой голос охрип от ора, а мизинец на левой руке был расшиблен в ходе борьбы со злосчастной дверью, я решил что самым лучшим решением в данной ситуации будет банально уснуть. Я сел на пол и постарался расположиться в этой каморке настолько удобно, насколько это было возможно, но в итоге весьма предсказуемо оказался в позе эмбриона, которая сулила мне на утро несносную боль в позвоночнике и напрочь затекшие конечности. Из-за ужасной духоты я весь вспотел, футболка была влажной и липла к спине, на лбу и над губой выступали капли пота, и все мое тело сейчас казалось жутко неуютным и неопрятным. В голове крутилась назойливая мысль, что когда я выберусь отсюда, то точно откручу пустые головы этим ублюдкам, в том числе и Рэю с Бобом, которые, видимо, просто решили принять нейтральную сторону конфликта, как и поступали всегда. Конечно, я осознавал, что вчера тоже дал маху, а в мыслях даже мало по малу стало селиться чувство сожаления о содеянном, что вообще бывало со мной крайне редко. И, тем не менее, то, в какой ситуации я оказался в эту ночь, показалось мне самым настоящим перебором. И вообще это больше напоминало не месть во имя справедливости, а откровенное издевательство. Погруженный в свое отчаяние, унижение, обиду и нестерпимую злобу, я потихоньку начал покидать жуткие реалии и погружаться в мир красочных иллюзий. Внутри моего сознания начал зарождаться какой-то нелепый сон, в котором был Джерард и его идиотская кривоватая, но чертовски обаятельная улыбочка. А я в этом сне совершенно не держал никаких обид и зла, и единственное, чего мне хотелось, это прижать этого идиота как можно ближе к себе и почувствовать его горячее дыхание где-то в районе мочки своего уха, а может быть даже и шеи. Рядом с ним я, кажется, готов был воспарить над землей… И в тот момент, когда я уже почти что воспарил, чья-то рука бесцеремонно вытащила меня из притягательной иллюзии в вонючее помещении крошечной кладовой. — Эй, просыпайся! — кто-то продолжал легко подергивать меня за руку. — Кто это? — я смахнул пот со лба, и начал активно потирать глаза силясь быстрее вернуться к реальности. — Да я это, — манящим полушепотом прозвучал голос Джерарда, который по какой-то непонятной причине был теперь здесь, наяву, прямо предо мной. Тут было темно, но небольшой лучик тусклого света проникал сюда через открытую дверь. Придя в себя, я осознал, что передо мной действительно на корточках сидел Джерард. В своих серых спальных шортах и белой свободной футболке, с растрепанными черными волосами и виноватым видом нашкодившего ребенка. — Говнюк! — повелеваясь сиюминутному эмоциональному порыву, я, не раздумывая, залепил ему пощёчину. — Ну да, — он задумчиво потёр обожженную моей ладонью щеку. — Наверное, я заслужил, признаю. А теперь пошли спать. — И в чем подвох? С чего бы это вдруг тебе меня вот так запросто отпускать, до утра ведь наверняка еще далеко? — несмотря ни на что, я искренне был рад видеть Джерарда здесь и сейчас, прямо перед собой, и, кажется, никакого зла и обиды, особенно после пощечины во мне не осталось и в помине. Но все же я постарался вложить в свой голос нотки легкой агрессии, чтобы не облегчать паршивцу жизнь. — Понимаешь, какое дело… — Джерард говорил тихо, неуверенно, потупив глаза в пол, из-за чего было видно, что каждое слово дается ему с трудом, — просто… я… в общем, меня замучила совесть. Уже три часа ночи, а я не могу уснуть и думаю о том, что ты тут на полу паришься в этой клетке. Мне как-то не по себе. Последние слова он выпалил с таким напором, словно боялся запнуться в произношении заученной наизусть речи. Мне даже стало интересно, сколько он готовил эти слова, прежде, чем собраться с духом и принести их сюда, не растеряв по дороге. Готов поклясться, что если бы тут было светло, я бы смог разглядеть его покрасневшие от неловкости и моей пощечины щеки. — Вероятно, — Джерард задумчиво почесал затылок, — мы немного переборщили. И… в общем, извини. Он встал и протянул мне руку. За долгие годы дружбы и общения с Джерардом я успел изучить все его повадки, как свои родные пять пальцев. Я знал, как он кривит свою улыбку, когда стесняется или как его глаза начинают сверкать демоническим огнем, когда он пребывает в ярости. И даже то, как он опускает глаза в пол, краснеет и пытается перевести разговор в другое русло и разрядить обстановку дурацкой шуткой, если чувствует перед кем-то свою вину. Я знал все его ужимки и способы избежать ответственности за некоторые неадекватные пьяные проступки. Но, пожалуй, самое главное то, что я точно мог отличить те моменты, когда Джерард говорил искренне и от души. Такие моменты были редкими исключениями из правил, ведь обычно он предпочитает прятать истинные чувства за маской нарциссизма и юмором. Но сейчас точно был тот момент, когда он говорил правду и не пытался лукавить или избегать ответственности за свои слова. И это точно был первый раз, когда он осознанно и без увиливаний попросил у меня прощения. Последние крохи от обиды и озлобленности покинули меня. Я вспомнил сон, который Джерард прервал пару минут назад. — Извинения приняты, — я поднялся, незамедлительно подошел к своему другу и захватил его в крепкие теплые объятия из-за чего биение моего сердца неожиданно усилилось, а с моих губ сорвался пожалуй слишком шумный и внезапный выдох. Джерард среагировал не сразу, видимо не ожидая такой реакции, но спустя пару секунд ответил мне не менее мощными объятиями, жар от которых надолго отпечатался на страницах моей памяти. И мы вместе покинули кладовую. После того как я освежился в душе и смыл с себя остатки той несносной духоты, я вернулся в нашу комнату, где все уже давно спали, а Майки, даже похрапывал. Джерард почему-то стоял около кровати и как будто бы размышлял о чем-то очень важном и сокровенном, прижав при этом указательный палец левой руки к своим губам. Он как-то странно посмотрел на меня, когда я появился в комнате, будто бы силился мне что-то рассказать. А затем махнул рукой, и на его лице снова проявилось обычное дурашливое выражение. Он посмотрел на свою верхнюю полку, затем снова на меня. На секунду мне показалось, что сейчас он всё-таки сдастся и отдаст мне своё спальное место, которое стало для нас своего рода яблоком раздора. Заранее во мне что-то возликовало и вскрикнуло: «Ура! Я победил!». Но Джерард лишь томно улыбнулся. — И не надейся, Айеро! — прошептал он. Наутро все только посмеялись от души над произошедшими событиями минувшей ночи. — Я, к слову, тоже хотел тебя выпустить. Честно! Просто Джерард меня опередил, — с виноватым видом, похлопав меня по спине, заверил Майки. А я вспомнил его сладкий храп, который слышал этой ночью, и невольно заулыбался.