Изменить неизменное

«— Ты следишь за мной? — Нет, я просто ночью сижу в машине напротив твоего дома» Пол Каллен

      Я перекатилась с пятки на носок, скептично рассматривая пиалки с саке перед Цунаде с Джирайей. Не то чтобы я против алкоголя. Точнее, не так: к алкоголю я отношусь равнодушно, и разве только с молчаливой укоризной посмотрю на этих двоих, если они продолжат распивать саке, но сейчас для этого явно нет времени. И не только потому, что где-то на хвосте маячат два нукенина S-ранга, а где-то рядом — ещё один, только поопытнее.       Это я об Орочимару, если что.       И Джирайя, и Цунаде смотрели на диво трезво, так что я просто облегчённо вздохнула и потёрла виски. Значит, всё нормально. Не то чтобы я думала, что два саннина, которые в Каге годятся, в пьяном состоянии недееспособны, но разговаривать всё же лучше будет при таком раскладе. Саске стоял рядом, без выражения во взгляде рассматривал обстановку, а Наруто с прищуром вглядывался в Цунаде. Сначала я хотела схватиться за голову — неужто гормоны? — а потом поняла, что смотрит Узумаки не на это, а так, как умеет смотреть только он. Словно в душу.       — О, так вот, кто станет Пятой Хокаге, — выдаёт Наруто. Саске вскидывает брови, поворачивается ко мне с едва уловимой эмоцией удивления на лице и огромной — в душе, и я киваю. А потом быстро, в пару заходов изображаю пальцами знак клана Сенджу, и Учиха всё понимает, смотрит на Цунаде уже с уважением, заинтересованно.       — Мальчишка? — выгибает бровь блондинка и хмуро окидывает нас всех взглядом. Хитоми заявила, что заходить не будет, и стояла где-то у входа, там, где взгляд Цунаде её не найдёт. И, честно говоря, в тот момент я завидовала ей.       Цунаде внушала. Я и не думала, что после Хиаши кто-то сможет заставить меня испытывать такие чувства одним взглядом. Хотя, нет, не совсем такие. Да, Сенджу смотрела пристально, резко; да, сила чувствовалась даже так, когда она ничего не делала. Только вот огонька во взгляде, как у Наруто или Джирайи, не было, да даже пустоты, как у отца, не было. Было что-то болезненное, как у загнанного зверя. Не слишком заметно, но для меня, чувствующей чужие эмоции — явно.       Саске покосился на меня, а Наруто удивлённо вскинул брови. Я чуть улыбнулась, хотя улыбаться совершенно не хотелось. Уверена, сейчас пойдёт мозговынос, и улыбаться точно захочется. Потому что это будет не тот мозговынос, который заставляет всех резко менять своё мнение обо всём, а настоящий, который просто заставляет жутко тупить, не понимая, чего этот парень тебе говорит и какая между его словами логическая связь.       В прошлом мире моя подруга всегда называла это «чёртовой логикой всех Сенджу, Хаширама точно такой же был, отвечаю», я же была уверена, что такая замечательная способность выпала только на долю Наруто. Потому что Хаширама — это прекрасно, конечно, но жил он в очень непростом времени и вряд ли был в точности таким же, как и Наруто и как Ашура. Каждая жизнь откладывает свой отпечаток, но перерождения сохраняют суть — так я думала и думаю сейчас, потому что иначе Саске не стоял бы рядом со мной и не испытывал лёгкое сочувствие к Цунаде. Похоже, он тоже догадался, что будет.       — То есть вы меня знаете? — удивился Наруто и зачастил: — А я вот вас не знаю, а откуда вы меня знаете? Стойте-стойте, раз я с вами не встречался, а Джирайя выглядит таким странным, то и он вам не говорил! Значит, вы знали моих родителей или кого-то из моих знакомых, верно? Но у меня нет таких знакомых, которые знали бы Цунаде Сенджу. Получается, вы знали моих родителей! А как их зовут? А кто они? А почему я вас не видел, раз вы их знали? А ты, старик-извращенец, знал? — с интересом уставился на Джирайю Наруто.       Хотелось похлопать. Интересно, соврут, скажут правду или не ответят? Сам-то Узумаки ва-банк идёт: своих родителей он знает, а вот если об этом пронюхает кто-то ещё — будет нехорошо. Но взрослые на то и взрослые, что всегда находят способ вывернуться. Наверное, именно поэтому я была даже не удивлена, когда Джирайя внезапно нахмурился, а в эмоциях у него, ранее мечущихся, яркой краской полыхнуло и растеклось спокойствие. Что-то придумал. Что-то нашёл. За что-то зацепился.       — Это, конечно, очень важно, но почему вы сюда пришли? — остро поглядел на нас он, а потом остановил свой взгляд на Саске. Имя его Джирайя помнил, это я точно знала, снимал ведь печать Орочимару. Подробности мне не известны, но после такого вряд ли можно остаться врагами или типа того. — И ты что здесь делаешь? — недоумённо и немного озабоченно спросил он, хмурясь. Было видно, что хороших вестей он не ждёт.       — Я узнал, что мой брат собрался найти Узумаки. Для чего-то, — не разочаровал его Учиха и сжал кулаки, смотря прямо, с вызовом. — И понёсся сюда. По пути встретил Наруто с Хинатой, они сказали, что убегают от людей с сильной чакрой. Та Хьюга, — кивок в сторону входа, где стояла Хитоми, — привела нас сюда, видимо, она точно знала, где вы. Конец.       Мне захотелось добавить, что, похоже, только почуяв чакру двух саннинов, преследователи от нас отстали, но я не стала давать такие исчерпывающие подробности — сами догадаются, чай, не дети маленькие. Потому что вряд ли шиноби в здравом уме полезут на пусть и неполную, но Легендарную троицу. И все, думаю, это понимали, а Наруто так вообще являл собой саму Безмятежность — как по лицу, так и по эмоциям. Впрочем... зная Наруто, глупо было бы думать, что он будет скрывать какие-то чувства.       Джирайя переглянулся с Цунаде, а Наруто, наглея, подсел к своему учителю, заставив его пододвинуться и недовольно прищуриться; я сразу поняла, что ещё два человека туда не влезут, а потому, дивясь собственному безрассудству, подсела к Сенджу. Кажется, та тоже очень этому удивилась: вскинула брови, хмыкнула, но больше добродушно, чем рассерженно, и я расслабилась. Саске шмыгнул за Наруто и невозможным образом слился с окружающей обстановкой. Ну вот как он вдруг стал таким незаметным?       — Тем не менее, Джирайя, — хрустнув костяшками пальцев, начала явно прерванный нами разговор Цунаде, — Хокаге — профессия неблагодарная. С чего бы мне напяливать шляпу? Чтобы сгинуть так же, как и Третий? Или Четвёртый? Да даже... — она оборвала себя и скрестила руки на груди. — Честно говоря, я не вижу ничего хорошего, Джирайя. И не хочу брать на себя ответственность за деревню.       — А разве вы можете отказаться? — неожиданно вкрадчиво протянул Саске. Даже свинка Тон-Тон на руках у стоящей совсем рядом со столом Шизуне, казалось, удивилась. — Ведь вас назначили старейшины и главы кланов. Отказаться — фактически предать деревню, а с вашим образом жизни долго в нукенинстве вы не продержитесь, — скептично заметил он и поймал мой полный сомнения взгляд.       Убить Учиху не убьют, но могут знатно так покалечить. Потом, вероятнее всего, сразу же вылечат, но неприятных ощущений поднабраться он успеет. Цунаде же дама вспыльчивая, на данном этапе ошибок за собой не признающая — так что же ей мешает одним пальцем отправить Саске в стену? Так не отправила же! Встала, скривилась и явно вознамерилась закончить разговор своим уходом, но путь ей преградил выскочивший вперёд Наруто. Весь такой взъерошенный, решительный, даже оскорблённый.       — Эээ, нет, бабулька Цунаде, ты станешь Хокаге — и точка! И хоть я не понимаю, как такого человека, как ты, даттебайо, смогли назначить на эту должность — я приведу тебя в Коноху и, если надо, сам натяну шляпу, не будь я Узумаки Наруто!       Я поймала взгляд Саске. Тот закатил глаза и сделал незаметный жест рукой, на что я на секунду понимающе ухмыльнулась. О, да. Похоже, Сенджу и сама знает, что отказаться она не может, и лишь тянет время. Но вот зачем? Неужели всерьёз воспринимает предложение Орочимару? Или просто хочет показать руководству Конохи, что она просто так подчиняться не намерена? Помня мангу, которая до этого момента почти и не дала осечек, я бы поставила на первое.       Нет, правда, насколько нужно отчаяться, чтобы принять предложение Змеиного саннина? Если он ещё и название техники или условия для её выполнения (честно говоря, это уже истёрлось из памяти) озвучил... То я просто не знаю, что и думать.       — Ты слишком многое себе позволяешь, сопляк! — процедила Цунаде. Наруто упрямо сжал зубы и только вскинул голову. Сдаваться он был явно не намерен, и я невольно улыбнулась. Интересно, как всё повернётся в этой реальности? — Я вполне могу вызвать тебя на бой за такие оскорбления. Не думаешь же ты, что сможешь победить одну из Легендарной троицы? — она неприятно ухмыльнулась, что попортило красивые черты лица.       — По крайней мере, я попытаюсь, — в ответ фыркнул Наруто и, резко развернувшись, направился на улицу. Там как раз почти и не было людей, а те, что были, спешно рассыпались в стороны и поспешили убраться с улицы — их, кажется, впечатлила наша компания.       Хитоми, кажется, хотела бы что-то сказать, но я покачала головой, и она понятливо кивнула. Саске же с прищуром разглядывал решительного Наруто, и мне оставалось только догадываться, о чём он думал. Надеюсь только, не о том, что Узумаки стал слишком сильным и пора сваливать к Орочимару за бесплатным сыром, который, как известно, только в мышеловке.       Вкратце таки пояснив Хитоми, что произошло, я смогла понаблюдать, как она коротко хохотнула. Джирайя посмотрел заинтересованно, но тут же обеспокоенно повернулся обратно, к Наруто и Цунаде. Узумаки, как всегда, толкал прочувственную речь, я же почти не слушала, полностью углубившись в чужие эмоции, что было куда увлекательнее.       Ярко сияла непоколебимая вера, стойкая убеждённость в своих словах, злость — это Наруто. Рядом Цунаде — лёгкий интерес, обречённость, недовольство, усталость. Саске — удивление, усталость, застарелые злость и обида. Напряжённость и мрачность — должно быть, Джирайя. Хитоми фонила только нервным весельем и сосредоточенностью. А потом всё сдвинулось с места, полыхнуло, и я не могла анализировать каждую эмоцию, только подмечала их.       Весь «бой» длился не больше минуты. Наруто мог создавать расенган второго этапа без помощи клона, но, наверное, для завершения ему всё же потребуется копия; впрочем, Цунаде ничем не показала своего удивления, граничащего с шоком, когда двенадцатилетний пацан продемонстрировал такое. Или это всё же не из-за расенгана? Мои сомнения подтвердила Хитоми:       — Видела, как она его обследовала? — почти восторженно спросила Хьюга, говоря тихо-тихо. — Медчакрой, в такой ситуации, да за секунду, да ничем не выдав применение техники. Правду говорят — талант не пропьёшь!       — М-да, Джирайя, умеешь же ты подыскивать бездарных учеников, — протянула Цунаде, с непонятным смешением эмоций поглядывая на недовольно поднимавшегося Наруто. Тот неожиданно прыснул, и я ухмыльнулась вместе с ним, а Саске так вообще прикрыл лицо рукой.       — Хорошо, Четвёртый — сама бездарность, да, — покладисто согласился Узумаки, а потом скрестил руки на груди, становясь серьёзным. — Ты не права, бабулька Цунаде. Талант — это девяносто девять процентов упорства и всего один процент самого таланта! Так что не смей меня недооценивать! И, раз уж тебе так не понравился мой расенган, то я... я закончу его за неделю!       Пока Сенджу с Узумаки поточнее договаривались об условиях спора, я покосилась на жалостливо что-то простонавшего Саске. Тот повернулся ко мне с совершенно беспомощным выражением лица. Не понимая, что произошло, я уже настроилась на плохие новости.       — Он не закончил ещё, — замогильным голосом проговорил Саске и с чувством закатил глаза. — Вот зачем... зачем я скопировал? — не могу утверждать, но более всего этот вопрос был похож на крик отчаявшейся души. Я захихикала.       Мне было известно, что клан Учиха не мог скопировать одну и ту же технику дважды. Точнее, это можно было сделать, но из-за такого две техники в голове могли перепутаться. То есть ещё раз скопировать завершённый расенган Саске не сможет, иначе намучается потом. Или учить самому, или не учить вообще. Учитывая, что чакроканалы у него не приспособлены для такого огромного количества чакры, им изначально руководили лишь жадность да хомячий инстинкт.       На следующий день я не обнаружила Наруто в его комнате и только вздохнула. Саске я попросила отправиться обратно в Коноху, аргументируя это тем, что Итачи может опять объявиться, а любовь у него к младшему брату своеобразная. Сам Учиха отреагировал на мои слова спокойно, только глянул остро; он-то считал, что любви никакой и в помине нет, но я давала уже намёки, что Итачи не так виноват, как кажется. Тем не менее уйти он отказался. Я не сильно возражала, раздумывая, как бы привлечь друга к тому, чтобы он помог отвадить от самоубийственных тренировок одного нашего очень глупого общего знакомого.       К моему вящему ужасу, Саске не только не стал отговаривать, но и всеми силами поддержал такую политику... и тоже свалил тренироваться. Мне оставалось только хвататься за голову и лечить двоих этих идиотов. Пару раз мне помогла Шизуне, за что я была ей очень благодарна, и даже чуть-чуть помогла мне с ирьёниндзюцу — и вот тут моей признательности просто не было границ. Чакры и времени хватало ещё и на тренировки, так что я пыталась добиться Шестидесяти четырёх ударов Небес, потихоньку приглядывая то за одним парнем, то за другим.       — Пробуй лучше контролировать чакру, — как-то посоветовала мне Хитоми. Стоило ей добавить, что таким образом я смогу куда быстрее выучить «львов», я спешно начала искать какие-нибудь упражнения, но так ни до чего и не дошла. Всё, что я знала, уже было доведено до совершенства — контроль для моих техник требовался жуткий. И как ещё дальше продвинуться, я просто не знала. По идее, те же ирьёниндзюцу помогают улучшить контроль, но для меня это слишком медленно. Даже несмотря на тренирующихся парней, практики у меня мало — просто потому что ничего сделать с их чакроканалами я не могу.       На четвёртый день спора Наруто и Цунаде мне в голову пришла гениальная идея о том, что контролировать чакру вне своего тела — это очень сложно. А значит, надо обязательно этим заняться. Вот только на деле чакра — невидимая субстанция, держать же бьякуган постоянно активированным, чтобы тренироваться... Так я додумалась до ещё более гениальной идеи сделать чакру видимой, применив «фишку» фильмов моего мира о невидимках. Краску, чтобы сделать чакру видимой — а вне тела она вполне была способна окрашиваться, если сжать её, как я проверила — я постоянно доставать не могу, но ту же воду тоже прекрасно видно.       На шестой день я с весёлыми возгласами позволяла тонким струйкам воды неторопливо двигаться вокруг себя. Удавалось удержать только три, да и то с трудом, а Хитоми сказала, что потребуется намного больше и даже похвалила за сообразительность. Я же хвалила кукловодов страны Песка — то, что я делала с чакрой, напоминало те нити, с помощью которых они управляют своими марионетками, только я прилепляла воду ко всей поверхности этих «нитей» и управляла тоже всей поверхностью, а не просто передавала сигналы (ну, мне тогда казалось, что нити чакры работают именно так — страна Песка рьяно хранила секреты своих кукловодов), оттого и было так сложно.       Вечером того же дня я настоятельно посоветовала Джирайе не пить, помня, чем это всё должно было закончиться, но тот только отмахнулся, не приняв, кажется, во внимание мои слова. Мне оставалось только расстроенно поджать губы и пойти в свой номер; меня, честно говоря, потряхивало, как перед ответственным экзаменом. Да и кого бы не потряхивало, спрашивается? Слишком многое на кону, чтобы быть спокойной.       — Эй, Хината, всё нормально? — перехватил меня по дороге Наруто, сосредоточенно хмурясь и пронзительно заглядывая в глаза. Его собственные были почему-то тёмно-синими, будто чуть сменили свой цвет — или мне просто казалось из-за слабого освещения и вечера за окном?       — Не очень, — призналась я честно, понимая, что солгать не получится — выглядела я отвратно, и это было ясно даже без взгляда в зеркало. — Можно я у тебя посижу? Просто... завтра тяжёлый день, я знаю.       Наруто медленно кивнул, а через пару минут я уже сидела на его кровати и растерянно наблюдала за тёмным небом в окне, которое потихоньку принимало в себя оттенки чёрного и фиолетового. Сам хозяин комнаты сосредоточенно мазал руку какой-то мазью, которую ему выдала Шизуне. Та то ли просто снимала боль, то ли даже смягчала последствия таких тренировок, но выглядел Наруто радостно и блаженно, когда втирал её в кожу.       — Знаешь, — со вздохом начала я; Наруто чуть повернул голову, улыбнулся светло, но продолжил своё занятие, — это так страшно — знать, что что-то может пойти не так буквально из-за какой-то лишней секунды, лишней фразы или лишнего движения... Ты такой везунчик, и я боюсь, что могу нарушить твоё везение. Потому что оно на грани невозможного. Так что не обращай внимания на то, что я так психую, ладно? Это просто чёртово волнение, — неловко закончила я, желая оправдаться за своё совершенно недостойное куноичи поведение.       Веду себя, как... Сакура. Нюни развожу. Мучаюсь от неразделённой любви, являюсь почти бесполезной — ну чем не Харуно? Хотя, кто её знает, может, за последний месяц она стала нормальной, я ведь её довольно давно не видела. После экзамена на чунина-то должна была за ум взяться.       — Да ладно, это нормально, — легкомысленно отмахнулся Узумаки, ставя на небольшой столик баночку с мазью. Я подумала, что примерно в такой же у меня самой есть мазь «от всего» — раны, ожоги, укусы и прочее. Парень повернулся ко мне, и я поняла, что никакой легкомысленностью тут и не пахло. Он был предельно серьёзен. — Ты ведь человек.       Именно тогда я окончательно поняла, что больше не могу опекать его, как раньше — да и вряд ли вообще смогу быть в чём-то выше или лучше. Потому что до таких простых, но глубоких слов я сама никогда бы не додумалась.       Утром меня разбудила ворвавшаяся в комнату Шизуне, у которой, как оказалось, могут быть очень круглые глаза и такой же громкий голос. Видите ли, Цунаде-сама пропала, а Джирайя-сама не может дать внятного ответа, куда она делась. Я оделась и поспешила к Наруто, немного растерянно усмехаясь — вчера мы говорили о каких-то пустяках (тренировки, привычки, ещё какие-то вещи) довольно долго, а потом Узумаки — очень благородно с его стороны — довёл меня до моей комнаты, так как я была слишком сонной после дня волнений.       — Эй, ты как там? — постучалась я, а потом, выждав какое-то время, заглянула внутрь. Ответа не было, а значит, Наруто просто спал; я могла разбудить его, всего лишь сделав что-то громкое — всё же, он шиноби — но не хотелось.       Наруто действительно спал, и во сне выглядел сущим ребёнком. Очень милым ребёнком, по мне так — куда милее Саске-идеала-красоты. Ещё и забавно так в одеяло закутался, словно в кокон, что только делало мою улыбку шире. Но стоило мне подойти к кровати поближе, как Наруто распахнул глаза, поднял голову, встретился своим сонным взглядом с моим... и широко зевнул. Я хмыкнула и спохватилась:       — Так, нет времени объяснять, но Цунаде куда-то исчезла, и Шизуне в панике. Собирайся, будем искать её ещё раз, — сказала я, а Узумаки многозначительно закатил глаза. В нежелании куда-то тащиться и опять искать не такую уж и приятную, на самом деле, женщину, я была с ним согласна на все сто. Но — надо.       Если же подумать, то какого чёрта она вообще к Орочимару потащилась? Как говорил Саске, выбора у неё нет — раз «наверху» сказали, что надо, значит — надо. В военной деревне с этим должно быть строго, да оно и было именно так. Или подумывала убить двух зайцев — сначала оживить своих любимых, всего-то помогая своему старому товарищу, а потом и в деревню пойти? Не помню точно, но Дан, вроде бы, был не слаб и не глуп, а значит, мечтал стать Хокаге не просто так. Кто-то хотел ещё и повесить на своего женишка собственные обязанности?..       Размышлять о вероятностях я могла вечно, но это если только опустить одну жирную и очень существенную деталь: вряд ли Орочимару для оживления воспользуется чем-то честным. А хотя бы иметь представление об Эдо Тенсее Цунаде должна, это же разработка Тобирамы, её двоюродного деда. Так что... странно она себя ведёт, странно.       Спустя несколько минут, сходив перед этим и разбудив Саске, я выслушивала горький рассказ Джирайи о том, как не по-дружески опоила его Цунаде, а чуть позже уже стояла рядом с Шизуне и Наруто, наблюдая за тем, как Цунаде с остервенением вколачивала Кабуто в землю. Тот пока вполне удачно избегал некоторых ударов, а потом так же удачно обратил внимание всех присутствующих на нас.       — Кажется... Узумаки Наруто, Саске Учиха и Хината Хьюга, не так ли? Джинчурики Девятихвостого, последний из вырезанного клана и принцесса клана Хьюга, — улыбнулся он нам, поправляя очки и незаметно проглатывая какую-то пилюлю. Шизуне нахмурилась, а Цунаде немного сменила позу.       — Замечательно. И это — вся информация, которую ты нарыл на нас, пока был в Конохе? Если да, то ты — хреновый шпион. Если нет, то ты — хреновый шпион, потому что проваливать экзамен столько раз — это слишком подозрительно. Наверняка тебя вычислили уже давно, и ничего путного разведать не давали, только кусочками, чтобы узнать, кому ты сливаешь инфу, — огорошила я Якуши.       — Вы его знаете? — удивлённо спросил Джирайя, а я невозмутимо кивнула, заверив, что мы с ним виделись на экзамене, паникуя в душе. Ну зачем я сорвалась! Не встречались же мы с ним, не встречались! Словив подозрительный взгляд от этого очкарика, я предпочла забыть, что в прошлой жизни носила очки и сама. Теперь-то у меня супер-пупер зрение, не то что у некоторых, которым только и остаётся, что учиться пафосно ловить блики стёклами.       А дальше события завертелись очень быстро, совсем не как это бывало в манге или аниме, где пафосным речам уделяется слишком большое значение и, вследствие этого, достаточно времени. Шиноби, конечно, любят потрепаться, но только ради восстановления сил или придумывания плана — во время боя можно только пытаться вывести противника из себя издевательствами и угрозами, да и то применяется это нечасто, все берегут дыхание.       Р-раз — и Кабуто широким жестом сделал себе глубокую рану на руке. Два — и Цунаде осела на землю; руки её опустились, плечи поникли, да и вся она резко перестала себя напоминать. На заднем плане Шизуне что-то спешно объясняла Наруто про боязнь крови. Три — и Сенджу летит от богатырского удара в нашу сторону, где её поймала всё та же Шизуне.       — Так, — обратил внимание на себя качающийся Джирайя, — я тут, кажется, чувствую себя лучше. Так что стойте тут и займитесь этим... эм... Кабуто, а я потолкую с Орочимару. Идёт?       — Лучше? — недоверчиво переспросила я, пока Наруто и Шизуне уподоблялись болванчикам. Даже свинка, казалось, была со всем согласна. А Саске отличился и тут: внимательно разглядывал Орочимару, его руки, покрытые бинтами, и думал о чём-то своём. Беспокоиться о друге мне просто не хватало моральных сил. — Но Цунаде же великий медик, как вы могли так просто нейтрализовать яд?       — Ну, я вчера послушался тебя и пил не так уж и много, — криво улыбнулся он, окидывая меня внимательным взглядом. Я же поняла, что после этой заварушки меня ждёт ещё один — очередной в этой жизни! — тяжёлый разговор. Интересно, сколько их ещё будет и скольких я бы избежала, хоть иногда держа язык за зубами?       Кабуто внимательно смотрел на нас, а потом начал давить психологически, обращаясь именно ко мне и Наруто — наверное, посчитал, что мы — самые лёгкие цели. Не ошибся, кстати, так как Наруто сорвался быстро: зарычал, выхватил кунаи, кинулся на очкарика. В моей голове мелькнула мысль (не в первый уже раз, кстати), что обычными кунаями несколько неудобно сражаться, словно кинжалами, но потом выветрилась из головы, так как я тоже напала на Кабуто, активируя бьякуган. Совсем рядом печати для чего-то мощного и огненного складывал Саске, и я поймала взгляд Наруто, дёргая головой в строну Учихи. Узумаки понятливо кивнул.       Меня успели только один раз неприятно и мимолётно задеть Скальпелем чакры, у Наруто на локте красовался смачный порез, а Кабуто почти отпрыгнул от Огненного дракона и решил прилечь на землю. Ненадолго, правда, потому как тут же поднялся и с удовольствием поведал нам о своей супер-живучести. А я покусала губы. События в голове перемешивались, и я совершенно не могла вспомнить, что должно было быть дальше.