Моррей-сказка о сне.

Awaken/Dario Marionell

      Я рисовала. В последнее время рисование стало для меня высшей радостью. Это были серебряные деревья из Моррея. Листочки с именами напоминали мне список погибших на войне. Я не помнила всех имен, поэтому слова на листочках были тщательно размазаны и скрыты, несмотря на то, что отличить письмена от простого слоя краски было несложно.       Времени было катастрофически много, а девать его совершенно некуда. Во уменьшение свободного времени была вспомнена и извлечена из футляра скрипка. Теперь я не только рисовала Моррей, я играла музыку Моррея. Это были перепевы птиц, музыка ручьев. Я пыталась изобразить даже цвета Моррея, но мои одноклассники не понимали меня.       Моя игра мешала другим детям, которые слушали все отвратные жанры музыки, только бы не слышать надоедливой классики. Меня перевили в отдельный корпус, который я не заметила сразу. Это было одноэтажное здание розового цвета, протяженностью чуть меньше других.       Это было здание для неформалов. Там жили те, кто кроме специальности занимался еще каким-то из видов гильдий. Там были танцоры – музыканты, художники – танцоры, и другие люди.       Это была маленькая комнатка, с огромным окном посередине комнаты, с широким подоконником у этого окна. Стены были обклеены старыми газетами, что мне по непонятной причине очень нравилось. Я решила не сдирать старые «обои», и просто рисовала на них красками, когда мне было очень скучно.       Юллианна приходила ко мне, я играла для нее музыку из моих любимых фильмов. Она восхищалась красотой игры, а я старалась заслужить эту похвалу. Однажды ко мне постучались несколько девочек (у неформалов разрешалось разговаривать друг с другом). Они просили разрешения послушать, как я играю. Я разрешила. С того дня ко мне стали приходить и другие дети. Их возраст варьировался от восьми до семнадцати, но все они поголовно приходили каждый день, несмотря на заданную домашнюю работу. Вообще неформалы были самыми настоящими пофигистами, а я ничуть не отличалась от своих друзей. Среди них был и Эмик.       Он приходил чаще других, так как имел на это полное право. Мы вообще очень сильно сблизились за короткий срок. Эмик поддерживал меня как в моральном, так и физическом смысле (например, когда надо было залезть на высокую полку шкафа с кистями). Ему я не позволяла делать за себя тяжелую работу - это было бы просто несправедливо.       Только спустя две недели хорошего общения Эмик решил восстановить отношения. Это было так на него похоже. Я согласилась.       Пришло время осенним каникулам неформалов, только у них был отдых. Работая за двоих, а иногда за троих, они жутко уставали. Именно поэтому им был назначен отпуск, с торжественным обещанием вернуться в пансионат сразу же после окончания каникул.       Мы договорились встретиться с Эмиком на вокзале. Это было именно то, что мне нужно. Место, где можно погибнуть.       Не буду скрывать, я потеряла смысл жизни. Даже Эмик не мог вернуть его мне, с его-то способностью внушать. Я не могла больше ждать новой встречи с Кристианом. Я подумала, что, если умру в нашем мире, то что-то в Моррее изменится,и я смогу понять все происходящее. Наконец смогу.       Терять мне было уже нечего. Я решилась.       Прибыв на вокзал, я увидела его. Он стоял на другой платформе, знаками показывая мне перейти через подземный переход. Так же знаком я попросила его подождать. У моря погоды. Поезд уже подходил. Мне нужно было поторопиться, чтобы успеть залезть в нужный мне вагон, но я не делала ничего. Я понимала, что мне нужно оставить Эмику послание, чтобы он не винил себя во всем содеянном мною. Я быстрым движением вырвала листок из рисовального блокнота. Времени было мало, поэтому я, кое как написав извинения и свернув листок в маленький квадратик, положила его на тротуар. Затем я сняла с шеи маленький ключик в виде сердечка и положила его рядом. Кинула взгляд на Эмика. Он, очевидно что-то поняв, обеспокоенно посмотрел на меня. Я лишь улыбнулась ему на прощанье и, поднявшись на ноги, упала под мчавшуюся на встречу смерть. Я хотела умереть быстро, чтобы не чувствовать боли смерти уже во второй раз. Было темно. В голове играла только одна музыка – та самая, которую тогда играл Кристиан. Та самая…