Слишком много белого

На пороге стоял Ричард Паркер. Минуту мужчины молча смотрели друг на друга, и Харви никак не мог понять, что делает здесь этот тип, когда он уже должен быть в тысяче миль от Штатов, в салоне первого класса Боинга, летящего на юг Франции, где Донна мечтала провести медовый месяц. Ричард, словно что-то про себя решив, но при этом не сказав ни слова, прошел мимо Харви внутрь, небрежно задев его плечом так, словно хозяина квартиры не существовало и в помине. Все еще приходя в себя от зловещей смеси скотча и травки, Харви машинально закрыл дверь и направился за архитектором, молча глядя, как тот решительно мерит шагами квартиру, заглядывая за каждый угол, проинспектировав спальню, балкон и под конец заглянув в ванную. -Какого хрена ты тут делаешь? – наконец, вырвалось у Харви. Вдруг появилось мучительное желание разукрасить этого напомаженного павлина, и пальцы автоматически сжались в кулак. Желание, видимо, оказалось обоюдным, а вот реакция, определенно, разной – Ричард вдруг сделал пару решительных шагов вперед, и его кулак с размаху приземлился в челюсть Харви. Острая боль пронзила скулу и, с трудом сохранив равновесие, Харви на мгновение закрыл глаза, морщась от пронзительного жжения в левой половине лица. -Где она? – тяжело дыша глухо прошипел Ричард. -Кто она?- пробормотал Харви, постепенно приходя в себя. -Захотел добавки?-воскликнул незваный гость, в бешенстве сжав скулы, и тут вдруг до Харви стала постепенно доходить суть происходящего. -Она не вышла за тебя,-ошеломленно произнес он, все еще не веря, что говорит это, опасаясь, что вот сейчас он окончательно придет в себя и все останется как прежде. Из разбитой губы сочилась кровь, кожа над скулой вздулась и пекла, растягиваемая увеличивающимся кровоподтеком - ему было все равно. В сердце постепенно просачивалось осознание чего-то грандиозного, словно волшебный эликсир обволакивающего глубокую душевную рану. -Где она, ты, подлый, эгоистичный засранец? - Ричард сделал шаг вперед, несомненно, готовясь снова наподдать сопернику. -Ее здесь нет,-с улыбкой произнес Харви, чувствуя, как больно трескается губа. -Ты подлец, знаешь это? Мерзкий, гадкий подлец, раз выбрал последние минуты, чтобы влезть в ее жизнь и все испортить! Она была с тобой рядом двенадцать лет! Большего свинства я не видел ни разу в жизни,- голос Ричарда постепенно терял силу, выдавая усталость и опустошенность. -Возможно, не все было так безоблачно, раз мне удалось это сделать? Ричард горько усмехнулся. -Возможно. До недавнего времени я верил, что все было замечательно. И она ни разу не дала мне в этом усомниться. Возможно, она запуталась и, когда придет в себя, поймет, что ты просто прожженный эгоист и собственник. -Я бы так не обольщался. -Думаешь, ты получил то, чего добивался?-в голосе Ричарда сквозил сарказм. - Тогда почему она пропала из виду, и никто не может ее найти? Почему не прибежала к тебе – великому и незаменимому Харви Спектру, властителю душ и вершителю человеческих судеб? Возможно, она действительно не любит меня так, как я надеялся, но, определенно, о тебе она тоже невысокого мнения. С этими словами Ричард обернулся и решительно пошел прочь из темной квартиры. В гостиную на мгновение ворвался приглушенный свет с лестничной площадки, затем хлопнула дверь и пентхаус вновь погрузился во мрак. Харви стоял посреди комнаты, слегка пошатываясь на нетвердых ногах, ощущая мучительную боль в висках, резь в разбитой губе и жжение в распухшей скуле и чувствовал себя самым счастливым человеком на свете. *** Спустя пару минут ощущение эйфории заполнило его доверху и, откуда ни возьмись появилось столько энергии, сколько хватило бы обойти всю землю, обыскав все укромные уголки и тайные убежища, чтобы найти ее и больше никогда не отпускать. Повинуясь первому порыву, он рванулся на балкон, где на журнальном столике несколько часов назад бросил свой мобильный и на мгновение задумался. Кто может, не впадая в драму и не кляня его на чем свет стоит, без лишней истерики дать хоть какую-то полезную информацию? На мобильном светилось двенадцать неотвеченных вызовов - четыре от Джессики и восемь от Майка - и несколько новых смс. Харви предпочел в первую очередь ознакомиться с содержанием сообщений. Нетвердой рукой он кликнул по имени Джессики, справедливо полагая, что информация, заключенная в смс, принесет ему куда меньше головной боли, нежели реальное общение со своим бывшим боссом. « Я всегда знала, что ты неисправим. Все будущие финансовые убытки из-за твоей подорванной репутации и репутации фирмы, буду списывать с твоего счета». Харви равнодушно закрыл смску – репутация и убытки волновали его сейчас меньше всего. Следующая смс была, как ни странно, от Луиса. Заранее поморщившись в ожидании очередного негатива, Харви открыл сообщение и брови удивленно поползли вверх. «Харви, ты мужик! Где бы ты сейчас ни был и где бы ни была она - найди ее». Последняя смс была от Рэйчел – та просила позвонить, когда появится первая возможность. Он поспешно пробежал пальцами по телефонной книге, отыскав, наконец, номер своей молодой помощницы. Мобильник показывал одиннадцать вечера, но он сомневался, что Рэйчел уже спит, учитывая, каким насыщенным событиями оказался прошедший день. Она приняла звонок, не дождавшись второго гудка, словно все это время в ожидании держала телефон в руках. -Рэйчел,-выдохнул Харви, не зная, с чего начать. -Харви! Мы столько раз звонили и даже приходили к тебе! У нас тут … ситуация. -Я уже в курсе,-Харви поморщился - скулу все еще словно разрывало на части. -Донна у тебя?-с надеждой спросила Рэйчел. Его плечи разочарованно поникли - последняя надежда, что Донну можно найти у подруги, испарилась. -Нет. Собственно, я и звоню чтобы спросить, есть ли у тебя хоть какие-то зацепки по этому поводу? На другом конце провода было слышно, как Рэйчел озабоченно вздохнула. -После…после всего… мы с ней вдвоем поймали такси и приехали ко мне домой, там я дала ей одежду, немного наличных, и она сказала, что хочет побыть одна и чтоб ее никто не искал. Сказала, что если что понадобится, позвонит из автомата. Она раздавлена, Харви. Разбита. Столько плакала и все твердила, что стольким людям испортила жизнь, а тебе репутацию. Мне было так страшно за нее, но она настояла, что должна остаться одна. Мы искали ее везде- у пары ее подруг, во всех барах и кафе, где бывали вместе, даже из отчаяния прошлись по Центральному парку. До сих пор кляну себя, что послушалась и отпустила ее в таком состоянии. -Мы оба знаем, что когда она гнет свое, спорить с ней невозможно,-попытался утешить Харви. –Если она вдруг появится у тебя, позвони в любое время. -Обещаю. -И, Рэйчел? -Да? -Спасибо,- Харви почувствовал, как сердце наполняет благодарность. В последнее время он стал ценить искренние и дружеские жесты все больше и больше. *** Харви нажал отбой и задумался, стараясь подавить первые признаки волнения. Облокотившись о перила, он просто стоял, вглядываясь в огни ночного города и пытаясь сообразить, где она. Он все больше ненавидел себя – столько лет он видел ее практически каждый день, но понятия не имел, чем кроме театра и балета она интересовалась, куда и с кем ходила и в каких заведениях проводила время. Он был привязан к этой женщине столько лет и не знал ни одного секретного места, – в парке, на пристани, у памятника или церкви -где, как в фильмах, герой находит пропавшую героиню, положив конец всем стенаниям и неприятностям. Он не знал, куда позвонить, к кому обратиться и куда идти, и это угнетало и страшило больше всего. Прохладный ветер заставил его поежиться, но он все стоял, вглядываясь в темный город, словно моля дать подсказку, провести нужным путем к той единственной, которая внезапно оказалась такой близкой и далекой одновременно. Теперь, когда упущенный шанс таким чудесным образом превратился в реальную возможность, потребность в этой женщине стала еще более невыносимой. Он восхищался ее поступком, ее смелостью и решимостью, его переполнял восторг, потому что это означало только одно: Донна ничего не забыла, она все еще чувствует к нему то, чего он в силу своей черствости никогда в ней не замечал. Глядя на далекие окна небоскребов и отделяющее от них темное пятно Центрального Парка, он мысленно взмолился, чтобы она услышала его. Он больше не может быть один, он был в этом абсолютно уверен. Впервые внутри проснулась потребность не брать от жизни все возможное всеми возможными, не всегда честными путями, а просто дарить, отдавать, делиться тем, что так долго, под семью замками, было запрятано глубоко внутри. Частичками своей души. Тихий гул уже засыпающего города разорвал звонок мобильного - на экране светилось имя второго именного партнера Пирсон Спектер. Чувствуя, что сейчас не в состоянии выслушивать гневные тирады Джесс, Харви нетвердой походкой отправился в душ, чтобы хоть частично привести себя в чувство. Он обретет твердость в ногах и затем, может быть, придумает, у кого еще есть шанс найти Донну. Встав под ледяные струи и облокотившись спиной о мокрое, прохладное стекло душевой кабины, он обессиленно закрыл глаза и стал ждать, когда холодная вода смоет нездоровый дурман из тела и мыслей. Куда может пойти человек, желающий остаться один и стремящийся минимизировать возможность определения его местоположения? Первой пришла мысль о кафе Фрэда и Жаклин, но Харви отмел эту версию. Об этом заведении знали как минимум он, Майк с Рэйчел и Ричард. Не лучшее место для укрытия. Они все обыскали, сказала Рэйчел. Если только она не уехала из города, должно быть место, которое осталось неучтенным, незамеченным. Тело постепенно приходило в себя, бодрящий душ привнес ясность в мысли и тонус в мышцы, и Харви вдруг понял. У них есть это место - хранилище их тайны, к которому, он был абсолютно уверен, она не подпустила никого из своего окружения. Место, известное лишь им одним, свидетель рождения ритуала с открывашкой, двух его роковых ошибок и ее разочарования. Торопливо выключив воду, Харви поспешно вытерся большим махровым полотенцем и, наспех подставив на пару минут волосы горячим воздушным струям фена, с рекордной скоростью оделся и покинул дом. Он чувствовал себя достаточно адекватно, чтобы впервые в жизни пренебречь своим правилом не садиться за руль будучи нетрезвым, а потому, опустившись на водительское сиденье своего Порше, вырулил из подземной парковки и, стараясь сдерживать порыв нарушить скоростной лимит, свернул в направлении Ист-виллидж. Спустя десять минут он уже припарковался у обочины, освещаемой остававшейся неизменной уже как минимум десять лет неоновой вывеской. Сквозь огромное окно в этот столь поздний даже для субботы час кафе казалось почти пустым - у барной стойки никого не было, лишь у окна за столиком сидела парочка беспечных студентов. Высокие спинки кабинок не давали возможности для полноценного обзора, и он почувствовал, как сердце, захлебываясь в своем сумасшедшем ритме, больно ударяет в груди, охваченное страхом, что ее здесь нет и, если это так, то больше нет ни ниточек, ни зацепок, хоть как-то могущих приблизить его к Донне. Сжав губы, он решительно толкнул дверь и оказался в залитом приглушенным светом зале, в котором бывал лишь дважды. Сердце продолжало свой безумный ритм, пока глаза в отчаянной надежде обводили каждое место - кабинки были пусты. Кроме одной. Она сидела в самом углу, спиной ко входу, обхватывая обеими ладонями кофейную чашку. Звонок колокольчика над дверью не заставил ее обернуться – ничто в ее позе не поменялось и не выдало интерес к возможным посетителям. Она никого не ждет, вдруг с горечью подумал он, в очередной раз кляня себя за многолетнюю непробиваемость. Она здесь, в месте, которое принадлежит только им двоим, но не ждет его. Вежливый голос откуда-то из-за стойки прервал его горькие мысли. -Через пятнадцать минут мы закрываемся, сэр. Кивнув бармену, Харви медленно направился к ее кабинке, не зная, чем закончится эта встреча, но отчетливо ощущая облегчение от того, что видит ее перед собой, живую и невредимую. Свободную. Волею судьбы и волею ее самой предназначенную только ему. Подойдя к ее скамейке, он остановился, заставив ее поднять взгляд. В ее взгляде отразилась целая буря эмоций: удивление, недоверие, боль и радость. -Привет, -тихо произнес Харви, улыбаясь одними глазами. В простом сарафане и светлом кардигане, с распущенными волосами и без косметики Донна напоминала ему растерянную девочку, и лишь полные боли глаза и припухшие от слез, слегка покрасневшие веки со следами недавно смытой косметики выдавали ее более зрелые годы, полные одиночества и безответного стремления к непроходимому тупице, который, наконец, осознал, какой это подарок судьбы - иметь возможность быть с ней рядом. Она, казалось, изо всех сил, последние секунды держится под этой непосильной ношей самого тяжелого дня в своей жизни, секунду, еще одну, и вот уже груз пережитого мощного потрясения в конце концов берет вверх, подминая под себя ее самообладание, сметая в клочья оставшиеся кусочки ее воли, и она сдается – губы предательски подрагивают, зеленовато-янтарные озера ее глаз заполняются слезами, тут же ринувшимися наружу, прокладывая две дорожки по бледным щекам, и этот растерянный, полный боли взгляд еще долго будет являться ему в снах, как наказание за столь долгое безразличие к единственной женщине, предназначенной ему свыше. Он не знает, какие слова найти, чтобы хоть частично снять груз, терзающий ее душу, поэтому просто берет ее за руку и тянет вверх. -Иди сюда… Она с готовностью подчиняется ему, утонув в его объятиях, обессиленно обмякнув на его плечах, уткнувшись лицом в гладкую ткань его пиджака, и, крепко обвив ее тело, он просто молча держит ее в объятиях, мягко выводя круги на ее спине, хоть на толику стараясь снять напряжение, сквозящее во всем ее теле. Он не знал, сколько держал ее в объятиях – реальность, казалось, отделилась от них и жила какой-то другой жизнью. Он не слышал, не видел и не чувствовал ничего кроме тепла ее тела, дуновения ее дыхания и прикосновений ее пальцев, сжимающих его плечи. -Харви…-еле слышно позвала она. Он отозвался лишь жестом, крепче сжав ее в своих объятиях и прильнув виском к ее виску. -Скажи мне. Если это было правдой, а не способом остановить меня, скажи мне сейчас. Нагнувшись к ее уху, он зарылся лицом в обрамляющие висок сияющие пряди. -Я люблю тебя, Донна. Люблю. Без всяких условий, без сомнений и оговорок. Я люблю тебя. Словно пытаясь донести свои чувства всеми доступными ему способами, он потянулся к ее губам, нежным прикосновением встретив привкус слез и кофе, погрузившись в этот сладостный плен и когда-то забытый вкус, мгновенно воскресший к жизни в отдаленных уголках его памяти; чувствуя, как она второй раз за этот тяжелый, но судьбоносный день растворяется в его объятиях, льнет к нему, с готовностью отдаваясь во власть его рук и губ. И он с радостью осознавал, что впервые в этом самом месте, их месте, сжимая ее в объятиях, спустя столько лет после той памятной встречи, он, наконец, поступает правильно. Впервые за его богатую историю отношений с другими женщинами в его сердце проснулся тот самый внутренний голос, подсказывающий, что долгий, не всегда осознанный, но, тем не менее, проделываемый каждым путь к счастью наконец пройден, и она - та самая, та единственная, ради которой, как и во всем и везде, предстоят какие-то уступки и жертвы, и впервые он понимал, что с готовностью пойдет на них ради ставшего для него главным - просто быть с ней рядом. Он был бесконечно благодарен ей за этот смелый, хоть и безрассудный шаг, который она сделала в одиночку - первый шаг в Их жизни. Но теперь она больше не одна. Он все еще не услышал от нее ответного признания, но, стараясь не признавать даже перед самим собой, что ему не хватает этого последнего кусочка паззла в его новой вселенной, не давил на нее, понимая, что рано или поздно она облечет в слова это драгоценное для него чувство. Все еще крепко обнимая ее плечи, Харви потянул ее прочь из кафе, в их новую жизнь, подальше от любопытно глядящего бармена, в прохладу тихой весенней ночи, в тепло автомобильного салона и, наконец, в его огромный пентхаус. Всю дорогу она была необычайно молчалива, лишь изредка касаясь его руки, чтобы, очевидно, убедить саму себя, что все произошедшее – не плод ее воспаленного сознания, что он рядом, что это все еще он, хотя и поразительным образом за несколько часов представший в другом обличье - без привычного щита-хранителя его души. Временами она ловила его взгляд, и он старался подарить ей в одно мгновение все тепло, на которое был способен, чтобы не оставить сомнений, что то признание, сделанное им в церкви перед самым уходом, те слова, на которые она поставила всю свою дальнейшую жизнь и решилась изменить будущее, действительно имели место и действительно были правдой. Харви не мог насытиться объятиями, будто каждый раз пытался убедиться, что все тревоги позади, он нашел ее, и она теперь рядом. Он заключал ее в объятия в каждом удобном случае - протянув руку и помогая выйти из машины, в лифте, помогая скинуть с плеч кардиган, и она с готовностью отдавалась во власть этой вновь обретенной пленительной близости. Он еле вытерпел десять минут ее отлучки для принятия душа и теперь с улыбкой наблюдал, как необычно здорово она выглядит в его старой гарвардской футболке, тонким трикотажем льнущей к манящим округлостям ее груди и оставляющей его восторженному взгляду ее длинные безупречные ноги. Они займутся любовью утром, утопив в крепком и безмятежном сне тревоги и потрясения этого бесконечного, тяжелого дня, а пока ему хочется крепче прильнуть грудью к ее спине, крепко обернуть рукой ее тело и уткнуться лицом в эти всегда восхищающие его рыжие локоны. -Можно, я лягу со стороны окна? –она стояла у кровати, очевидно все еще чувствуя неуверенность. Засмеявшись, он потянул ее в свои объятия. -Нуууу, дай-ка подумать. Справедливости ради надо признать, что я спал на ней, где хотел, все пять лет с тех пор, как купил эту квартиру. Так что по крайней мере до момента, когда я отправлю тебя ближе к стенке, должно пройти как минимум столько же. Эта фраза вырвалась так легко, так непринужденно, что он даже не заметил в ней завуалированного предложения. Но не она. Открыв рот, она остановилась и потрясенно вгляделась в его черты в поисках какого-то подвоха. -Харви. Ты отдаешь себе отчет в том, что только что сказал? Он никогда еще не чувствовал себя таким уверенным в своих намерениях. Покорно свалившись на кровать со стороны стены, он протянул руку и подмигнул. -Ну, давай же, а то я сейчас передумаю, и отправишься к стенке. Но даже не надейся, что передумаю насчет всего остального. Нерешительно опустившись на огромное свободное место со стороны окна, Донна залезла под одеяло, и он, придвинувшись вплотную, потянул ее к себе, крепко обвив руками. Выключив лампу на прикроватной тумбочке, он коснулся губами ее волос и расслабленно закрыл глаза. Она ощутимо расслабилась. -Что будет с нами завтра, Харви? А в понедельник?-взволнованно прошептала она в темноту. Самый простой вопрос за долгое время. -Завтра мы сядем в машину, и я увезу тебя в Хэмптонс, но по дороге ты заедешь к себе и все объяснишь своим родителям. И, если меня не вышвырнут вон, я тоже попытаюсь им сообщить, что в следующую субботу им придется вновь присутствовать на церемонии. Он грудью почувствовал, как судорожно она вздохнула, и крепче притянул к себе самую прекрасную женщину на свете. Приподняв голову, она повернулась и ошеломленно уставилась на него, и в льющемся из окна лунном свете, он заметил, как блестят ее глаза. -Ты что, серьезно? -Абсолютно. -Это предложение? -Несомненно. -И ты сейчас в своем уме? –она потянулась рукой и осторожно провела ладонью по припухшей скуле Харви. Он засмеялся. -Хочешь поинтересоваться, не выбил ли мне Ричард мозги? -Все может быть. В темноте он услышал, что она улыбается и на сердце стало немного легче. -Я люблю тебя, Донна. И теперь могу повторять это бесконечно. Я увезу тебя в Хэмптонс и неделю не буду отпускать от себя ни на шаг, затем ты выйдешь за меня, и только после этого мы вернемся на работу, и если хоть кто-нибудь попытается открыть свой рот - я его уничтожу. Опустившись на подушку, она нашла под одеялом его ладонь, почувствовав, как его теплые пальцы нежно оборачивают ее руку. -Ты всерьез думаешь, что я смогу заснуть после всего, что ты сейчас сказал?-взволнованно выдохнула Донна. -Тебе придется,-сжав ее в объятиях, он прильнул губами к нежной коже под ее ухом. – Завтра утром ты мне нужна бодрая и сильная. -Это зачем? -Узнаешь. Мучительно медленное движение бедрами неосторожно задело его пах. -Еще один такой финт, леди, и я откажусь от своего первоначального плана дать вам прийти в себя и отдохнуть. -Харви? – в ее голосе послышались торжественные нотки, и он взволнованно замер в ожидании. -Ммм? -Я люблю тебя. Он сильнее притянул ее к себе. Теперь у него была вся вселенная. ***