***
Совсем сумасшедшее событие произошло почти перед самыми родами Лили. Северус и их неразлучная, чисто мужская компания, отмечали очередное повышение Эйвери. Конечно, место выбрали, мягко говоря, не типичное. Но парни уверяли, что в Хогсмиде спокойно и вообще, это у него жена-красавица, а они — холостые и даже одинокие люди. Кабанья голова отличное место! Для всего. Друзья разбрелись по комнатам не в совершенном одиночестве, а вот Северус просто был слишком пьян и решил не беспокоить жену, воспользовавшись номером по предназначению — проще говоря, спать он отправился в снятую для него друзьями комнатушку. Проходя в свою комнату, Северус еще удивился, какой псих снял девку с таким гадским голосом? Она все что-то орала про конец месяца. От такого мерзкого голоса голова разболелась еще сильней, и он поспешил побыстрее убраться к себе. А на утро к нему ввалился Дамблдор и обрадовал, что это он общался полночи с мадам, обладающей премерзким голоском. И дама произнесла истинное пророчество. Как же Северус не понял? Именно о его ребенке идет речь. Ведь Лили родит на исходе седьмого месяца. Но ему нечего волноваться! Нужно наложить на дом фиделиус и найти надежного хранителя, а уж с этим Дамблдор поможет. И у него на примете есть такой человек! Питер! Питер Петтигрю! На него точно никто не подумает! Северус был в таком состоянии, что согласился бы даже на Поттера. Лишь бы его оставили в покое. Он и согласился. И когда Дамблдор появился на пороге его дома вместе с Петтигрю, не сразу понял, чего от него хотят. И еле убедил своих гостей, что фиделиус нужно накладывать на никому неизвестный дом. И он как раз такой и нашел. Прятаться, так прятаться. Вскоре все стояли возле дома в Годриковой лощине. — Ну что ж... Место хорошее. — Дамблдор растерянно разглядывал неказистый дом. — Да. — Гордо оглядывая имущество, ответил Северус. — Хорошо. Как только Лили родит, наложим фиделиус. — Прекрасно. Лили родила тридцать первого июля. Лорд Волдеморт оказался до странного суеверен и объявил войну ребенку. Северус действительно решил спрятать семью, от греха подальше. Семейство Принц уже прибыли в дом в Годрикову лощину. Лили готова была разрыдаться от вида той развалюхи, куда ее привел муж. Нет, она достаточно серьезно отнеслась к угрозе. Тем более, что главная опасность грозила ее малышу. Но как жить в доме, где проваливается пол и крыша не во всех комнатах?! Директор Лили поддержал и, к неудовольствию Северуса, пообещал найти плотника. Фиделиус наложили. Для плотника Питер написал записку с адресом и отбыл восвояси. Лили тихонько плакала, укачивая ребенка. — Дорогая, ты готова к переезду? — Нет. Северус, здесь же невозможно жить! Никакой плотник тут уже не поможет. Разве что, он поселится с нами. — Милая, но я не собираюсь жить здесь. Тем более, с плотником. Нас уже ждут в Принц-мэноре. Думаю, там защита посильней какого-то фиделиуса. И зависеть от Петтигрю меня точно никто не заставит. Дамблдор расстарался и нашел работника, не отступив от облика чудаковатого дедули. Чем-то неуловимо плотник напоминал невротика Кеттлеберна и старуху Беблинг. Сначала, увидев дом и объем предстоящих работ, мистер Оулдридж очень обрадовался. Оплату обещали хорошую и такой солидный приработок не мог не радовать. К тому же, клиента порекомендовал сам директор Дамблдор. Ему бы уже при первой встрече заподозрить неладное. Хозяин дома не выглядел слишком заинтересованным ни скоростью, ни качеством ремонта. Согласился, не торгуясь на названную цену, сунул в руку записку с адресом дома и со словами — не потеряйте — растворился в воздухе. — Не потеряйте. Да я и на память не жалуюсь. — Ворчал мистер Оулдридж, направляясь к ремонтируемому объекту. Но как оказалось, с памятью и вправду что-то случилось. Когда он на следующий день отправился на работу, а записку оставил в другой куртке — так и пришлось вернуться. Адрес никак не вспоминался. Вроде бы, где-то здесь, рядом, вот-вот, но так, без записки с адресом, дом и не нашел. И так каждый раз, если забывал записку дома. Работа была проделана колоссальная. Плотник Оулдридж, может, и слыл чудаком, но мастером был отменным. Вечерами в свои выходные он шел ремонтировать ставший уже родным дом. Другие заказчики вечно чего-то хотели, выражали недовольство и не принимали советов, а здешний хозяин соглашался со всем. И мистер Оулдридж творил. Были отделаны все комнаты на первом этаже и почти все на втором. Осталась самая сложная, практически разрушенная. Но плотник решился на откровенную наглость и предложил не ремонтировать, а полностью поменять крышу. Мистер Принц согласился и на это. Инструменты были подняты наверх, на комнату наложены несложные защитные и укрепляющие заклятья, и мужчина с чувством выполненного долга отправился домой. Сегодня было что отпраздновать и помимо Дня Всех Святых.***
Ночь тридцать первого октября тысяча девятьсот восемьдесят первого года была какой-то неспокойной. Постоянно плакал и просыпался малыш Джонни. Лили пришлось уйти ночевать в детскую. Просыпаясь в промежутках между кошмарами, Северус слышал, как Джон все еще капризничает, а Лили что-то тихо напевает и уговаривает успокоиться. Последний кошмар был особенно яркий. Приснилась Мартианна, стоявшая рядом с Лили и их сыном. Потом она повернулась к Северусу и проговорила: — Я всегда рядом. Детская в мэноре исчезла и появился дом в Годриковой лощине. Который вдруг начал рушиться прямо на него. Северус с криком проснулся.***
Тридцать первого октября ночь выдалась неспокойной и у лорда Волдеморта. Он, наконец, решился устранить угрозу, исходящую от младенца из пророчества. Запахнувшись в черную мантию с капюшоном, Темный лорд аппарировал в Годрикову лощину вслед за своим слугой и по совместительству хранителем тайны фиделиуса. Питер провел своего повелителя в дом, где, как он думал, живет маленький мальчик — Джон Северус Принц. С прошлого его посещения здесь все переменилось. От той развалюхи, что предстала перед ними в прошлый раз, не осталось и следа. Питер не пошел дальше, а остался в прихожей. Ему было страшно. А в зеркале все время мелькала какая-то жуткая старуха. Нечетко, как тень. От чего было еще страшнее. Питер выбежал на улицу. Дом начал рушиться. Волдеморта смутила тишина, царящая в доме. Конечно, ночь, и хозяева, возможно, спят, но как-то уж слишком тихо. Темный лорд поднялся на второй этаж. От одной из комнат явно тянуло защитной магией, но такой слабой и примитивной. Хотя защитные заклинания заставляли предположить, что детская находится именно за этой дверью. Лорд решительно распахнул дверь и, убрав заклинания одним мановением палочки, шагнул внутрь. А внутри все и держалось только на заклинаниях. Последнее, что увидел лорд Волдеморт — безумно хохочущую ведьму. Лорд не понял, что ведьма в зеркале, и шарахнул Бомбардой максима. Что заставило применить именно это заклинание, пожалуй и сам лорд не ответил бы, если бы остался жив. Но от бомбарды и так без поддержки заклинаний начавшая оседать крыша рухнула, похоронив под собой величайшего темного мага современности.