Приключения в России.

Поход в театр задался. Во всяком случае, относительно. Все выспались на сеансе и получили массу приятных впечатлений, но на следующий день совершенно остро встал вопрос о том, чем же ещё заняться. А пока в гостинице царили спокойствие и тишина. Тот сидел в библиотеке, с интересом листал историю марксизма-ленинизма, примостившийся под столом Анубис мирно посапывал, убаюканный самогонкой, скандинавы травили унылые анекдоты, понятные только им самим, Аполлон от скуки предсказывал будущее российского футбола, добавляя в общую атмосферу ещё больше унылых красок. Дионис сидел в столовой и пытался заставить себя выпить компот из сухофруктов, Цукито смотрел в одну точку, занимаясь самокопанием - созерцание советского ковра на стене как нельзя лучше этому способствовало. Такеру мастерил для Усамару проволочную клеточку по инструкции из журнала "Сделай сам" за 1985 год, Аид тихо грустил под Сплин и что-то бормотал о несчастьях. Юи играла в шахматы с местным домовым под заунывное дребезжание радио. Погода за окном была мерзкая и холодная, весьма к месту. Однако атмосфера прокрастинации совсем скоро была нарушена Аполлоном, отрывшим где-то буклет про музей имени некоего Пушкина. Час был ещё не поздний, а делать было всё равно нечего, поэтому все согласились. При виде музея греки несколько приоживились - архитектура напомнила им родные парфеноны. Внутри музея компания организованной толпой следовала за своим учителем. Первым на очереди был Египетский зал, где Тот с увлечением показывал: - Это мумия. Это - статуэтка жреца. А это - тоже мумия. Дефектный, не туда смотришь. Обратите внимание на образцы человеческой посуды. А это - мумия кошки. А здесь… Анубис, не надо на неё шипеть, это копия. А здесь выставлены мумии собак. Саркофаг и мумия Хор-Ха. С интересом Тота слушал только Анубис, которого хлебом не корми, только дай на мумии поглядеть. Однако, познавательная лекция учителя особого отклика в сердцах остальных слушателей не нашла, поэтому в качестве экскурсовода по залу позднего Греческого искусства избрали Аполлона. Он сбивчиво, но с немалым воодушевлением рассказывал обо всём, что накануне успел прочесть и что знал сам, от мифологической предыстории к скульптуре и вплоть до её появления в музее. Но, проходя мимо одной скульптуры, Аполлон резко затормозил, она была ему незнакома. И осёкся, потому что когда прочёл название этого произведения искусства, он залился густой краской, а на глаза грека навернулись слёзы. - Что случилось, Аполлон? - Взволнованные спутники явно не понимали, что происходит. Дионис подошёл к статуе ближе и прочёл: - Аполлон Бельведерский. Это его статуя. - Не похож ведь! - Воскликнул Агана Белеа, больше всего походивший сейчас на обиженного и разочаровавшегося в жизни ребёнка. До слёз золотоволосого довела и статуя Аполлона Шуазель-Гуффье. Остальные молчали. Много кому будет приятно увидеть своё изваяние в не совсем одетом состоянии. Локи прыснул со смеху и уже был готов отпустить очередную ехидную шуточку, однако все настолько неодобрительно на него посмотрели, что Лаватейну пришлось промолчать. В этом же зале "досталось" и Дионису - статуя Гермеса с маленьким богом виноделия тоже выглядела весьма обнажённо. Однако вечно умиротворённый повелитель виноградных лоз отнёсся к этому по-философски и воздержался от комментариев. Аид же не знал, радоваться ему или грустить: его статуи просто не было. Так как японских экспонатов не было, Юи, Цукито и Такеру от нечего делать занялись просмотром образцов французского искусства. Бальдр и Тор с умным видом обсуждали композиционные особенности "Суеты сует", в то время как Локи, которому было чуждо понимание высокого искуства, прикидывал, как бы половчее подрисовать ростовщице с картины усы. Но, как только он достал маркер и попробовал приблизиться к картине ближе, чем на полметра, какая-то пожилая женщина преградила путь озорнику, смерила его подозрительным взглядом и подчёркнуто-вежливо попросила рыжего покинуть зал во избежание чего-либо. По сравнению с холодным взглядом смотрительницы музея родные земли снежного Ётунхейма показались Локи жаркими Гавайскими островами. Лаватейн нервно сглотнул и поспешно удалился, ответив на немой вопрос в глазах Тора и Бальдра, что "он на минуточку". На самом же деле он отправился к Юи и с огромными от страха глазами в самых сочных красках стал описывать злобных ведуний-хранительниц, следящих за каждым их шагом. Цукито, стоявший поблизости, выдвинул мудрое предположение о том, что у Локи Лаватейна развилась паранойя в связи с долгим пребыванием в закрытом пространстве и ему нужен свежий воздух, на что скандинав ласково пообещал задать Цукуёми леща после похода в музей. Однако созерцательно-эстетическая программа и вправду успела почти всем поднадоесть. Конечно, кроме Анубиса, мирно задремавшего в саркофаге Хор-ха и Тота, привычным для него способом получившего доступ к архивам египетских манускриптов. Так что все, не считая этих двоих, решили отправляться в гостиницу. Итоги похода были самые разные: Аполлон зарёкся никогда не ходить в музеи искусств, Локи, вдохновлённый творчеством Микеланджело, слепил во дворе гостиницы снежную статую Бальдра в полный рост, Аид понял, что живопись - его призвание, а все остальные просто вернулись домой в приподнятом настроении.