Мое единственное солнце

Вы знаете, все это: боль, отчаяние, чувство вины – делает нас сильнее. Я, пережив этот случай, понял, что все это я уже проходил – обида друзей, пьяный отец, чувство, что ты никому не нужен – все это было, все это я пережил уже, это не новость. И мне от этого не становится легче, просто теперь я понимаю, что от этого никуда не деться. С этим ничего не поделаешь – такова эта жизнь. Но извиниться я должен был, не со стеной же потом разговаривать. День в школе был обыкновенным, единственное, что его отличало от остальных – бурный ливень, с ветром, как положено. Я пришел весь промокший, но это никого не волновало, даже тех девчонок, что постоянно вешаются мне на шею – вроде Сьюз и… Не помню, как вторую зовут. Они – две подружки навек, и единственным предметом их ссор являюсь, конечно, я. Одна из них (та, чье имя запамятовал) была маленького роста и такого же размера ума. Зато устраивать всякие показухи она умела, ну и это, пожалуй, единственное, что в ней интересно. Вторая же, была высокая, тоже из разряда «ты на понтах, я на каблуках», но склонялась она больше не к тому, чтобы саму себя показать, а больше на других посмотреть. Точнее на меня. Сьюз часто сплетничала, поэтому ее недолюбливали, и она, похоже, считала меня за своего «патрона». Я снял свое пальто, поставил в угол раздевалки зонтик и зашагал в сторону класса. Там были все ребята, они что-то бурно обсуждали, то и дело жестикулируя, сопровождая все это действие еще и какими-то странными воплями. На секунду они обернулись, чтобы посмотреть, кто зашел в класс, но потом резко обернулись и далее стали разговаривать исключительно шепотом, переглядываясь друг с другом. Я оставил рюкзак около парты и подошел к ребятам. Разговор затих, и все уставились на меня. Ребята явно ждали того, что я начну с ними разговор непринужденно, как я обычно делал, когда мы ругались, в надежде на то, что все распри сами собой утихнут, и все забудут про неприятный случай. Но я явно их удивил, когда начал беседу. - Ребята, вы все знаете, что вчера произошло. Я… Настала неловкая пауза. Ненавижу, когда мысли переплетаются с разговором, не знаешь что говорить. - Я хотел бы перед всеми извиниться. Я не хотел вас обижать, все произошло внезапно, я правда не хотел, чтобы все произошло вот так. - Все с тобой ясно, Франциск. Это была реплика Дидье, причем была она явно не такой веселой, как обычно. Дидье был у нас в компании шутником и затейником, а когда появилась Софи, у него появился то ли конкурент, то ли коллега. В любом случае, они быстро сошлись в интересах и стали общаться на равных. В общем-то, для Дидье никогда не было проблемой с кем-то познакомиться. Но помимо этого прекрасного дара, он всегда был очень хорошим и верным другом, всегда все понимал с полуслова, давал отличные советы. Однако сейчас, он сам был не похож на себя – встревожен, обижен, расстроен. Далее мой взгляд упал на Рейчел, которая сидела, наклонив свою голову. О, она всегда была немного закрытой и неуверенной, но если взглянуть в ее бездонные, будто наполненные слезами «стеклянные» глаза, то можно будет заметить в них то, что видишь обычно в глазах настоящих отчаянных людей – огонь, который извечно сияет, греет и указывает истинный путь. Но при всех этот огонь притихает, и она становится той самой Рейчел, которую узнают в нашей компании – девушка небольшого роста с короткими волоса цвета пшеницы, которая неизменно ходит с немного грустным личиком, повторяя свои нотации о морали и правилах чести. За это ее недолюбливал Антуан, который говорил, что она портит всю веселую картину своим кислым видом. Однако, и Анутан не лишен чувств. Да, он грубый, упрямый, самодостаточный, но чувств, нет, не лишен. Он может любить, сострадать, понимать, грустить, просто он будет скрывать это до конца, потому что не хочет выглядеть сентиментальным или слабым. А возможно просто не хочет терять свое окружение, но Антуан никогда не будет обделен вниманием, это я точно знаю, ведь он у нас бунтарь и все такое, а девушкам нравятся «плохие парни». Позади Анутана, как обычно, стояла всеми любимая Александра. У нее был легкий характер, прекрасное тело и отличные связи со всеми, кто был старше нас. Когда-то давно она мне очень нравилась, но, насколько я помню, в шестнадцать меня перестали привлекать ее шикарные волосы и пленительная улыбка. Да и ко всему прочему, поклонников у нее было хоть отбавляй, что послужило причиной многих слухов и споров в нашей школе, но она мужественно держалась и в итоге заслужила всеобщее признание и корону весеннего школьного бала в придачу. - Ты знаешь, Франциск, возможно, ты еще не осознаешь, что происходит, но нас порядком достали все эти твои замашки. Мы пережили очень многое вместе, не отрицаем, но пора бы уже вести себя по-взрослому. Нам не по тринадцать лет, - произнесла свою речь Александра. - Я понимаю, ребята, но вы видите, я действительно не хотел. У меня было отвратительное настроение. Я и вам его порядком попортил, но… - Я! Я! Я, я, я! Ты все время говоришь только о себе, Франциск! Подумай хоть раз и о нас! – вставила своё слово обычно тихая Рейчел. - Все уже всё поняли. Пошли ребята, - это был мой лучший друг Анутан… Ребята, все до одного ушли. Не считая того, что Софи совсем не было. Где она, по-видимому, неизвестно было и ребятам, но они прекрасно проводили время и без неё. Но вот сейчас, мне бы действительно не помешали ее теплые объятия, после которых станет лучше, светлее, легче. Есть такие люди, которые внушают доверие с первой секунды знакомства. Люди, с которыми каждая проведенная минута кажется каким-то даром свыше, обладающим целительными свойствами. Люди, которые отдают себя всего для спасения души другого, порой даже чужого человека. И таким человеком для меня была, есть и будет Софи. В ней всегда было что-то спасительно родное, что-то, что заставляло меня тянуться к ней. Да, вы можете подумать, будто я пою тут дифирамбы просто так, ведь я ее знаю всего ничего, но всеми этими событиями, похоже, распоряжалась сама госпожа фортуна. Софи вошла в класс с небольшим опозданием, немного запыхавшаяся и мокрая от нескончаемого дождя. Мы сидели почти вместе – ее парта была недалеко от моей, поэтому я мог наблюдать за ней, а ей в свою очередь требовалось повернуться, чтобы посмотреть на меня, но посмотрела она лишь один раз, когда поворачивалась, чтобы взглянуть на часы. Когда мы посмотрели друг на друга, я почувствовал, как меня всего пробрало дрожью, ее взгляд был преисполнен злобой и укоризной, что не могло не смутить меня. После урока я направился вслед за ней, но она будто убегала от меня, обходила, скрывалась, но все это было в шутку и понарошку – если бы она действительно пряталась от меня, то я бы ее не увидел так много раз за такую короткую перемену. Однако в один момент, мне все же удалось схватить ее за руку и потянуть на себя. Она попыталась вырваться, но у нее не получилось, поэтому она решила давить на меня своим взглядом. Она смотрела в упор, сдвинув брови, ждала каких-то слов, но единственное, что мне удалось выжать из себя было нелепое: - Помоги мне. - С какой стати мне помогать вам, Ваше Высочество? Какая честь для меня! - Софи, послушай! - Я не хочу тебя слушать! - закричала она так, будто сейчас зарыдает, - Я тебя видеть не хочу! Я отпустил ее руку, и вместе с этой нежной рукой исчезла моя надежда. Она и вправду умерла последней. Хотя, она только отхаркнула кровью, она еще жива и будет жить до тех пор, пока Софи снова не будет такой, какой была. Однако, такое ее поведение продолжалось день, два… Уже неделя прошла с тех пор, как я тщетно попытался принести свои извинения ребятам. Я везде ходил один, иногда наблюдал за своими друзьями, за Софи. Однако друзья меня игнорировали, а Софи стала вести себя совсем странно. Она стала очень раздраженной, причем только по отношению ко мне. Каждый раз, когда я проходил мимо, я отчетливо слышал, как она тяжело вздыхает. А когда пытался с ней поговорить, она очень громко кричала и начинала грубить. Ей это ужас как не шло, но я понимал, почему она так делает. Все это предвзятое отношения из-за моей случайной идиотской фразы. Я понимал, как ей обидно, понимал, что я натворил делов, но и она могла держать себя в руках, но видно ее отчаяние оказывалось сильнее ее воспитания. А впрочем, это наказание иногда идет на пользу, хоть оно и разрушает в тебе все человечное, хоть оно рвет на куски твою душу и разрывает сердце, все равно я благодарен ему. В конце концов, преодолевая все эти трудности в жизни, понимаешь, что все остальное не так уж и плохо, а кое-что очень даже хорошо. Хорошо было гулять компанией, хорошо было веселиться, хорошо было иметь поддержку, все было отлично, пока я не испортил все это. В следующий раз, я буду умнее, если этот раз вообще будет. И этот тот урок, я, пожалуй, запомню на всю жизнь, думаю, он мне еще пригодится. В общей сложности прошло две невыносимых недели полного отчуждения, к которому я стал привыкать, пока до меня, наконец, не дошло, что пора уже что-то менять. Все эти «прозрения» приходят как нельзя не вовремя, но только они дают тебе достаточный запас жизненных сил для свершения великих дел. И день я для свершения этих самых дел выбрал довольно подходящий – дождь, понедельник, все как надо. Я целенаправленно вышел из своей комнаты и направил ступни на кухню, где сидел отец. - Что есть будем? Я указал на несколько йогуртов в холодильнике, и отец согласился. Мы поели, в этот раз без происшествий, как это обычно бывает, и я пулей побежал в ванную, навел марафет, кое-как натянул на себя школьную форму, накинул пальто, взял рюкзак и побежал из дома в школу. По пути меня чуть не задавила машина, но сегодня я будто знал, что ничего не должно произойти, что все будет хорошо, как никогда, несмотря на «прекрасную» погоду за окном. Я добежал до школы весь мокрый, но счастливый, а чему я радовался, сам не знал. В школе я упал три раза по пути в класс и нечаянно столкнул Сьюз и ее подругу, но они, похоже, были только рады. Когда я наконец весь из себя радостный приземлился на свое место, мои друзья посмотрели на меня очень удивленно, ведь последние две недели я ходил с лицом великого мученика, а вот сегодня я вот так внезапно расплываюсь в улыбке, явно что-то замышляя. И у меня был грандиозный план, в этот раз, я знаю, что скажу. Я уверенно подошел к ребятам, и они переглянулись. - Я прошу извинений. Я упал перед ними на колени, да, да, не удивляйтесь, в нашем веке еще остались те, кто просят прощения на коленях. Повисла тишина, прямо немая сцена. У всех на лицах непонятная гримаса, но внезапно Дидье встрепенулся и бросился ко мне и тоже встал на колени, выкрикивая на весь класс: - Ребята, давайте простим этого нашего недомерка! Поглядите на него! Он же в своих брюках брезговал на стулья школьные садиться, а теперь он на коленях стоит! Ну пожалуйста! Антуан засмеялся первым, а за ним расхохотался и весь наш класс, весь, конечно, кроме Софи, ведь ее как обычно не было. Ребята помогли мне встать, я оттряхнул грязь со штанов и снова окинул их взглядом – они улыбались мне как прежде, и я не смог удержаться и улыбнулся в ответ. Все дружно обнялись. Всё удалось, я прощен. Какое же счастье я тогда испытал, такая легкость! Непревзойденные ощущения! Вы просто не представляете, какая радость вновь ощутить чье—то внимание, заботу и ласку, все это радушие и тепло, которое исходит от каждого твоего друга! - Франциск, а как же Софи? Её ты конкретно облил грязью. Я не забыл про Софи, нет, нет. Просто с ней нужно быть аккуратнее, осторожнее и деликатнее. На ней я и вправду разошелся похлеще, но и извинения последуют не мелочные. Софи вошла в класс и тут же выбежала, когда я встал, чтобы подойти к ней. Я догнал ее и схватил за портфель, после чего она не смогла от меня уйти. Я повернул ее лицом к себе и крепко взял за плечи. - Франциск, больно! - Софи! -Что тебе еще от меня нужно?! - Прости меня, если сможешь, я вел себя как настоящая скотина, я не хотел тебя обидеть, честно! – быстро выговаривал я, опускаясь на колени, но все ещё не отпуская одноклассницу. Она посмотрела на меня с презрением, после чего я опустил свою голову. Внезапно я почувствовал, что мои руки стали опускаться, и уже через несколько секунд я приподнял голову и увидел Софи, стоящую на коленях возле меня. Крепкое, теплое и самое-самое родное объятие. То самое, которое я так долго ждал. Объятие примирения. Еще одно прекрасное воспоминание в копилку прекрасных воспоминаний. - Я прощаю, если просят прощения, - сказала она, и мы поднялись с колен. Не подумайте, будто я каждый день встаю на колени перед друзьями, что я так делаю каждый раз когда прошу прощения. Просто раз уже один раз встал, так надо и второй. Должна же быть хоть где-то стабильность. Софи протянула мне свой мизинец, но сначала я не понял, что происходит. Она попросила дать мне свой, мы сцепили пальцы, и она больше не смотрела на меня с укоризной, злобой и презрением. Теперь взгляд этих прекрасных зеленых глаз был чист и очень нежен. Еще ничто не грело мне душу так, как этот день. Прощение – это великая жертва, которую приносит лишь тот, у кого чистая и бескорыстная душа. Именно в этот день я понял, что я выбрал правильную компанию.