We say goodbye today

      С каждым чахлым днём этот звучащий стук алого и мглистого сердца становился все громче и громче. Рдяный кулак сжимает эти красные ветви жизни и зелёный юноша перестает принимать свои рябиновые мысли. Тогда то, что окружало его на светлейшем мгновении огненного дерева — это простая жуткая алчность, ложь двуглавых змей, которые благословляют своего возвышенного тёмного Бога.       Золотой герой ждал один из туманных чёрных уроков короля лгунов, но одновременно остерегался его сажистой речи, перед вторжением в его ненавистные, но ненасытные мысли избранного мальчика, который захочет его как леденец.        Гарри безумно желал прикоснуться к желтоватой, бледнеющей плоти, которая пахла сиренью и трепещущей лавандой. Он хотел, чтобы тонкие кровавые бухты прикоснулись к его телу и обездвижили все органы дыхания, всасывая розоватый набухавший сосок. Когда наш герой видел чувствительные и длинные кисти рук, которые хотят прижать его к ледяной туманной стене жалкого кабинета. Этот избранный король как ярый безумец хочет его раздеть, словно маленького младенца, и отшлёпать плёткой удовольствия и стонов. Наш изумрудный герой только горько и страстно стонал бы имя своего профессора под струны деревянной скрипки, но это простые потайные мечты.       Они не сбудутся в этой больной грязной действительности. Надо примитивно открыть свои тучевые вежды и погрузиться в реальность перед огромным началом чёрного парада, который с каждым днём все ближе. Это будет припев для сумеречной святой песни, тот или другой будет шёпотом петь её с закрытыми глазами, но вороньи паразиты с теснейшей кровью будут стоять на коленях и жадно пить могильный сок, усмехаясь над мертвецами.       В тёмных очках мы видели то, что не видели другие, то, что не увидели уголками своих левых блюдец. Люди заметят чернявую сущность зверей, наказанных своей гробовой жизнью, но сучки ломких старых деревьев будут плакать алыми соками открытых лаковых гробов.       Они хотели разного чёрного и красного. Они хотели станцевать на чёрном параде под песню открытых глаз. Они хотели погрузиться в воду чёрных волос, но никто не виноват, что лезут в светло-грязные мысли своего величайшего избранного, который только что открыл глаза на несладкую правду.       Тот король лгунов усмехался над его разумом, но лишь он спас его безнадежную белую и жёлтую воду от боли, от страшного шёпота под ухом, от голубого неба под очами. Его мрачные туннели смотрели в стекло сиреневой души. Когда сажистый профессор хотел успокоить своего ненаглядного ученика от ужасно лихих воспоминаний, его бледноватые руки искали нужнейшие зелья, и его безнадежные глаза говорили ему обо всем.       Опять эта неспелая зелень разрослась на полках, и снова страх голубей в большой клетке, но вновь гладкий пергамент им мешает быть вместе. Профессор и ученик не могут быть вместе, какая жалость, не правда ли? Кто-то не сможет понять и будет горько горевать в мраморных стенах школы, а кто-то будет радостно вопить от этого. Он бежит к нему, ожидая множество мгновений от холода окон со шторами и от мрачных кругов под очами.       Снова строгое лицо с острыми чертами, без тусклой улыбки на тонких губах, но Гарри ждет как пламенный лист своего последнего дня на зелёном деревце, но эти туманные слова пусты как волны на лазурном море. Юноша безумно хотел услышать искренних правдивых обетов как от кувшина с водой.       Когда пресвятой избранный спускался по спиральной лестнице в самый низ и в грязь, выдыхая весь свой огромнейший страх. С каждым разом по пути туда, он закрывал свои голубоватые мысли от него, да он это давно умел, но боялся все оборвать на красной нити разума и характера.       Ему не хотелось получать сладкого наслаждения от удовольствия, ему не надо этой любовной романтики, а Гарри хотелось только самых мрачных и правдивых клятв. В глубине васильковых грязей, мальчик, который выжил, искал одну единственную дверь. Из чёрного шершавого, но шелковистого материала. Когда пятикурсник дошел до неё, он начал сладко обнимать дверь, вслушиваясь в разные звуки.       Его мглистое сердце танцевало жгучее танго от страха, а юноша пальцами рук рисовал различные сказочные узоры на ней и улыбался двери. Как-то странно звучит - улыбаться около кабинета своего любимого профессора.       Гарри осталось бы запеть чудную песню, как делают принцы в сказке, но это было бы нелепо. Вот и опять эти строгие шаги короля, а он просто так же стоял у этой двери, рисуя разные узоры. Снова эти маленькие ядовитые бабочки, которые летают вокруг, над ними танцуя волшебный вальс цветов.       Каждый урок начинается с этого, как профессор открывает свой кабинет и бархатистый строгий голос отчитывает его как ребёнка. Его мрачный вид, как у летучей мыши, смотрящий в его душу, задевал у юноши красный кулак. — Мистер Поттер, что это значит? Каждый урок вы обнимаете мою дверь, если она вам так понравилась, то я пришлю её вам на день рождения, — Северус злобно хмыкнул ему. — Извините, профессор, я задумался, — его улыбка засияла на все лицо. — Подумать о девочках можно и на досуге. Вы повторяете эту фразу раз за разом. Скажите, вам разве это не наскучило? — ответил профессор. — Я обещаю, что такое больше не повторится, — Гарри посмотрел на пол. — Мистер Поттер, вы это говорите каждый мерлиновый день. Вы опять встали как доска у двери? Заходите, скорее, начнем наш урок, скорее я от вас избавлюсь, — у мужчины нервы уже подкатывали к нулю от своего «любимого» ученика. — Спасибо, что вы опять меня пустили, — прошел в кабинет и встал как дуб. — Перестаньте, я уже провел с вами десять минут, и я не знаю, как вам, а мне хватило вашего словарного запаса, — вздохнул профессор.       Гарри всматривался в его спину, которая странно подергивалась. Он был как мрачная, но изумительно, прекрасная тень. Юноша, может, и испытывал такие же удивительные эмоции к девушке азиатского происхождения, но в них не было неописуемого запрета… — Поттер, вы меня в гроб решили загнать с вашими манерами? Вам надо золотое приглашение на стул, как избранному? Неудивительно, что вы не можете ничего добиться от наших уроков, — злобно посмотрел на юношу. — Гнусный мальчишка… — Извините, — смутившись, сел на стул. — Вашими извинениями я сыт по горло, — хмыкнул он. — На счёт три, вы должны закрыть свой разум от меня, прошу, сопротивляйтесь. Раз… два… три… Легилименс, — направив свою волшебную палочку, Снейп сразу оказался в разуме Гарри Поттера, и он увидел то, во что не поверил бы разумный зрелый человек.       Юноша разлетелся на миллион лимонных долек. Вместо тех ядовитых бабочек, появился землистый снег, который покрывал кабинет сальной грязью. Ни одного звука сказанно не было, единственный шок туманного разума, нет этих жалких презрений. Только кто-то душит себя от недосказанных слов серебристого молчания. Золотой избранный собирался выметаться отсюда как грязная швабра, но именно его профессор остановил и впервые назвал по имени своего ненавистного ученика. — Гарри… Как ты смог все наши занятия скрывать это, — беспокойные нотки бархатистого голоса вырвались у мрачного мужчины. — Да, профессор. Правда, глупо? — пятикурсник пытался скрывать боль. — Раз вы могли закрывать свой разум от меня все прошлые занятия, то можно сказать, наши уроки окончены, — сказал король лгунов. — Тогда я могу пойти к себе? — собирался уйти из кабинета любимого профессора как можно скорее. — Нет, мистер Поттер, я хотел с вами поговорить, — произнес в спину юношу. — О чем? Что я хочу залезть в штаны своего профессора? Извините, но об этом я уже знаю, — насмешливо ответил наш герой. — Не надо дерзить, Поттер! Пройдемте со мной, — схватил своего ученика за руку и потащил в свою спальню.       Гарри сел на темно-изумрудный диван и боязливо вздохнул. Может, он ждал, что произойдет что-то незабываемое? В спальне было гораздо холоднее, чем на улице, было очень темно, только яркий огонек поблескивал в тени, а профессор что-то искал в своем шкафу на всякий случай жизни. Хотя юноша догадался, что король лжецов ищет в тёмной мгле. Конечно, сыворотка правды, где сам он не смог бы соврать. Когда можно на открыто поговорить, но вышло то, чего он не ожидал.       Это не было горячими объятиями, которых наш герой ждал, но что дожидаться от того, кто летучий змей в углевой мантии. Серебристо-чёрная тень в его существовании, Северус врал и продолжает гнить в красной боли людского вранья, но что этот человек хочет от молодого взъерошенного пятикурсника, который так похож на своего беса.       Унылая серенада на белоснежной гитаре играет в тени вороньей головы, тот или другой ждет своей молочной свободы. Это не людская доброта, не любовь, а наигранный театр горя и ниток ярости.       Пусть полукровка возьмет свой кинжал и проткнет органы чувств своего героя, который плачет из-за него, потирая место ужасного пламени в груди. Нет ничего, что хочет Гарри, кроме честного шёпота, не презренного, не дружеского, а влюбленного крика, которого услышат все на этом белом снеге счастья и сажевого дождя. — Выпей это зелье, — дал блестящий болотный флакончик. — Почему я должен это пить? — недоверчиво посмотрел на своего профессора. — Мне надо заталкивать в ваш разговорчивый рот это зелье? Я могу это сделать, — усмехнулся Снейп. — Э..э..э..ну хорошо, я не против, — выпил до дна зелье, а потом нелепо всматривался мужчину. — Теперь ты будешь отвечать на мои вопросы, — Северус сел поближе к парню. — Да, — на автомате сказал пятикурсник. - Хм… Давно у тебя это? — спросил профессор. — Давно, что? — поинтересовался Поттер. — Желание переспать со мной, — чуть ли не смутился мастер зелий. — Да, — улыбнулся избранный. — Почему именно я? Почему не та девушка, с которой ты целовался три недели назад? — немного ревниво произнес он. — Ну, Вы меня больше возбуждаете, чем она, — Гарри хотел прикусить свой язык, что он такое сказал. — Мистер Поттер, вы знаете, что это ненормально? — зашипел, как змея, король. — Я знаю. А в этом вся прелесть, — засмеялся герой. — Какой ты смелый стал от сыворотки. Чем я тебя возбуждаю? — пожиратель смерти настолько близко прижался к парню, что можно было сказать, что они целовались. — Вашпрекрасныйнос, — сказал невнятно, и смутившись. — Как мило с вашей стороны, что ещё, Поттер, мне интересно. Но жаль, что у нас ничего не получится, — Снейп дотронулся руки ученика, а тот возбудился как ребёнок. — Ваши руки, они такие холодные, — вздохнул юноша. — Можно я до вас дотронусь? — Нет, нельзя, ещё не дорос до меня. Что ещё? — профессор притронулся к коленям и легким прикосновением погладил. — Ваши глаза. Они такие тёмные, у них нет границ, — ещё сильнее покраснел наш герой. — Думаю, на этом хватит. Теперь вы можете идти к себе, — встал на ноги двойной агент. — Это все? — огорченно сказал ученик. — Да, все, мистер Поттер, — хмыкнул профессор. — Можно мне остаться? — с надеждой спросил избранный. — Выметайтесь вон, я узнал, что мне надо, — грубым тоном ответил мужчина. — Но я… я… люблю вас, — юноша схватил за руку своего профессора. — Извините, Поттер, но я не могу вам ответить взаимностью. Уходите по-хорошему, или я всем расскажу про ваши наивные чувства, — оторвал свою руку от мальчишки пожиратель смерти. — Вы не можете, мне отказать, я люблю вас, — Гарри встал под руку декана Слизерина. — Ты простой наивный мальчишка, мне не нужна любовь высокомерного избранного, который думает, что все пляшут под его дудку, — Северус, разозлившись, дал пощечину мальчику, который выжил, а тот, видимо, не ожидал такого поворота событий. — Простите, вы были правы, — он вздохнул, и явно зелье перестало действовать на него. — Поттер, стойте, вы меня не так поняли, — мастер зелий был немного шокирован от собственного удара на своем ученике. — Мне действительно жаль, что так все вышло. Не беспокойтесь, я больше не буду за вами ходить, — золотой мальчик начал захлебываться слезами, потирая место удара. Он быстро побежал из подземелий в ближайший скрытый уголок, пока не нашел выручай-комнату.       Множество слез пролились градом по порозовевшей щеке от удара. Каждая капелька была вылита не зря. Гарри загнулся и прокатился по гладкой мраморной стенке, которая испачкалась грязью наивности чувств. Сейчас наш герой рычал от серебристой боли, от крови на щеке. Он ещё совсем ребёнок, все эмоции выражались на его тусклом теперь безжизненном лице, его очки со временем спали на мокрый пол туманной листвы.       Рядом с юношей лежала необычайно красивая чёрная роза, которая ещё начинала расцветать, на ней был единственный алый лепесток, который покрасили красной краской. Щека у мальчика, который выжил, была не то что красного цвета, она залилась огненными оттенками.       В этот чахлый день он упал вниз, а тёмный зверь взял верх над ним с кровью на руках. Он издевался над ним как мог, а в ответ Гарри любил, обожал его и ждал искренних слов. Профессор врал ему все это гнусное бремя отчаяния. Его стекла души превратились в белый паззл.       Больше в его душе не было цветных лесов, белых звёзд света и изумительных необычных зверей. Юноша больше не увидит звезд любви и страдания, теперь он одинок как огромная луна. Теперь нет ни отражения зеркала в его душе, ныне избранный закрыт как бутылка с джином.       Это просто плод его воображения, и сейчас маленький мальчик вырос из сладкой сказки.