Серо-голубые мечты

Цуне снился красивый и грациозный арабский скакун. Сама девушка выступала в своей фантазии в роли наездницы. Она мчалась на лошади по прериям, подгоняемая ветром. Когда Цуна на своём коне перепрыгнула через овраг, то началось землетрясение. Она сонно приоткрыла глаза и смогла разглядеть смутные очертания Шоичи. Тут же пришло осознание того, что это был всего лишь сон. — Эй, ты как, нормально? — поинтересовался Ирие, вглядываясь в лицо спящей подруги, нависнув над ней. Отодвинув друга локтем, потянувшись, Цуна откинула одеяло. Так и не переодетая форма чуть помялась, а юбка задралась, демонстрируя обтянутые черными колготками ноги и проглядывающее через капрон нижнее бельё. Не испытывая стыда перед Шоичи, с которым она была знакома ещё с детского сада, в который они ходили вместе, Цуна встала. — Ямамото-кун и Спаннер уже встали? — спросила она, не наблюдая двух знакомых парней в комнате. — Да мы все давно встали, — ответил Шоичи, поправляя очки на переносице. — Я пошел тебя будить. — Ясненько. — Сама себе кивнула Цуна. Вместе они спустились по лестнице и оказались в довольно уютной кухне. За столом сидели Такеши и Спаннер, а рядом расположился отец Такеши — Ямамото Цуёши. — Привет, Цуна, — синхронно выдали оба юноши, заметив новоприбывшую. — Доброе утро, — поздоровалась со всеми Цуна. — Скажите, а у вас есть кофе и молоко? — И тебе доброе, — поприветствовал её Цуёши, когда она появилась на кухне. — Конечно есть, мой сын очень любит молоко. Такеши, — обратился он к своему отпрыску, — достань нашей гостье кофе. Такеши безропотно поднялся со стула и, подойдя к одной из подвесных полок, выудил из неё банку с растворимым кофе и вручил Цуне вместе с кружкой. Цуна, поблагодарив, приняла их и, насыпав на глаз из банки кофе, отсыпала так же на глаз из сахарницы сахара, перемешала их ложкой, налила молока где-то на полчашки, взбила ложкой и разбавила кипятком из чайника. Такеши и Цуёши с удивлением наблюдали за явно привычными для гостьи манипуляциями. — Цуна, сделаешь мне тоже? — улыбаясь, попросил Шоичи. Когда Цуна занялась тем, о чём её попросили, он сел за стол. — Знаете, она делает просто потрясающее подобие латте. Обожаю его. Через пару минут, когда сидящие на кухне расположились каждый с чашкой со сделанным Цуной напитком, они приступили к завтраку. — Шоичи-кун, а ты не хочешь покраситься? — неожиданно спросил Цуёши. Шоичи замер, так и не донеся тост до рта. Светловолосый Спаннер и Цуна напряглись: данная тема всегда была неприятна для троицы. Цуна даже нервно накрутила каштановую прядь волос на палец. Шоичи, даже несмотря на угрозы школы или реакцию прохожих, не хотел краситься в чёрный. Рыжий оттенок был с ним с детства, но японское общество никогда особо не жаловало иной цвет волос. Взрослые постоянно придирались к фанатику-программисту, но он старался, не конфликтуя, уходить от данной темы, как сделал и сейчас, пнув под столом Такеши, параллельно бросая на него многозначительный взгляд. — Пап, тебе не пора в ресторан? — поинтересовался у своего отца Такеши, потирая под столом отбитую лодыжку. — Ох, и правда! — Цуёши поднялся из-за стола. — Цуна-чан, Шоичи-кун, Сато-кун, рад был вас повидать. Всегда рад новым друзьям моего оболтуса. Когда глава семьи Ямамото покинул кухню, Спаннер вздохнул, делая глоток из чашки. — А почему только меня он по фамилии назвал? — встрепенувшись, возмутился он, когда до него дошло. Шоичи и Цуна рассмеялись над реакцией друга, повторяющейся каждый раз в таких случаях. Имя парня в Японии можно было принять за фамилию, из-за чего, порой, возникали неловкости. Будучи полукровкой, Спаннер пошёл внешностью в отца-итальянца, а от матери же ему досталась только линия губ, из-за чего он выделялся среди обычных японцев своим европейским ростом и внешним видом. Да и рост у него был, впору в баскетбол идти, а не в компьютерах шариться. — Ладно, раз отец ушёл, давайте подумаем, как нам быть дальше, — предложил Такеши. Цуна облокотилась на спинку стула и стала чуть покачиваться на нём, задумчиво покусывая нижнюю губу. — Думаю, наша неожиданная дружба будет выглядеть странно, — заметила она. — Ещё вчера мы не общались, а тут ты с нами. Такеши пожал плечами, не видя в этом особой проблемы. — Может, вам прикинуться тогда, что начали встречаться? — ухмыляясь, предложил Спаннер, по большей части издеваясь. Он понимал, что подруга на такое не пойдёт. — Вот и отпадут все непонятки. Ещё можно выставить всё, мол, она тебе отказала, и ты в тренировки ударился, из-за чего и травма. Цуна и Такеши недоверчиво разглядывали Спаннера. Предложение выглядело абсурдно, хоть в нем и ощущалась нерушимая логика. На такое в здравом уме никто не пойдёт. — Нет-нет, так не пойдёт! — наотрез отказалась обескураженная Цуна. — А-ха-ха, а что, давай попробуем? — рассмеялся Такеши. — Заодно от меня поклонницы отстанут. И тебе, и мне польза. — Это, конечно, всё здорово, но давайте сворачиваться, — нахмурился Шоичи, вставая из-за стола. — Не знаю уж как вам, а мне нужно забежать домой за тетрадями. Дома дадут втык. Кивнув, они убрали посуду, замочив её в раковине, и спустились вниз. Переобувшись и выйдя из дома, проводили Шоичи до дома. В ожидании, пока тот и втык получит, и заберёт вещи, их небольшая компания весело переговаривалась. Когда Шоичи соизволил вывалиться из своего дома едва ли не кубарем, им пришлось поспешить в школу — нагоняй от Дисциплинарного комитета получить не очень хотелось. Это гораздо хуже выволочки домашних. Класс встретил компанию бурно, окружив Ямамото и выговаривая ему за его действия. Цуна, хихикая и припоминая разговор на эту тему Такеши и Цуёши, когда отцу позвонили из школы и сдали отпрыска с потрохами, подошла к своей парте и почувствовала взгляд, устремленный в свою спину. Покрываясь мурашками, она осторожно повернулась и встретилась глазами с глазами своего брата. Акихито сидел за своей партой, облокотившись спиной о стену, в окружении трёх своих подпевал. Сглотнув, Цуна подобрала под себя юбку и села на стул, вытащив из ящика парты учебник и тетрадь, которые она никогда не забирала, почти не делая дома домашнюю работу. Со звонком пришёл учитель и, проведя наставительную беседу по отношению к Такеши, начал урок японской литературы.

***

Целый день Цуна ловила на себе странные взгляды брата. Это не предвещало ничего хорошего. Такое внимание со стороны Акихито чревато. На большой перемене на обед Цуна со Спаннером и Шоичи скрылись в компьютерном классе, а Такеши поспешил в свой бейсбольный клуб извиниться за неявку на тренировку. Они делали вид, что незнакомы, и старались с ним не пересекаться. Жуя булку, которую Шоичи прихватил для подруги из дома, Цуна придумывала оформление боевых действий в их шутере. Чуть промахнувшись с цветом для эффекта, она сжала между зубов слоеное тесто, и джем брызнул в разные стороны, заляпав стол, клавиатуру и экран. — Да чтоб тебя! — выругалась Цуна. Обернувшись к удивленным друзьям, она спросила: — Ребят, где салфетки или тряпки? — Цу, глянь в ящике, — отмахнулся Спаннер. — Что ты как маленькая? Решив не высказывать другу всё, что о нём думает не в самом цензурном виде, Савада подошла к упомянутому ящику и вытащила тряпку. Прикинув в уме невозможность стереть сухой тканью уже застывающий джем, она направилась вместе с куском чьей-то зелёной майки в женский туалет. Промокнув под краном тряпку, Савада хотела чуть отжать её, но, подняв глаза, наткнулась на чёрные, почти непроглядные омуты наставника брата. — Ты что забыл в женском туалете?! — отпрянув, выкрикнула Цуна, в испуге бросая в Реборна мокрой тряпкой. Реборн, ловко увернувшись, поймал на лету влажный кусок ткани и присел на раковину, закрывая кран. — Глупая Цуна, и чего ты кричишь? — Вопрос, заданный тоненьким детским голоском, рассмешил Цуну. — А нечего так неожиданно выскакивать. Я испугалась, — пожурила она Реборна, забирая протянутую тряпку. — Так чего ты тут забыл? — А сама как думаешь? — улыбнулся Реборн. Цуна вздохнула. Этот Реборн, нёсший в себе какое-то странное заклятие (про это ничего не удалось выяснить), был не так уж прост. Цуна осознала это на все сто процентов. Но попадаться в сети, расставленные Аркобалено Солнца, она не собиралась, потому решила и дальше пока включать режим дурочки. — Не имею представления. — Повела плечами Цуна. — И вообще, тебя мама в детский садик не отвела разве? — О, наша игра продолжается? — усмехнулся Реборн. — Отлично, я не против. Но скажи мне, почему ты не явилась домой? Акихито волновался за тебя. Цуна опешила. По словам Реборна вытекало два варианта, и оба ей не нравились: какая-то новая затея брата или Реборн бессовестно врал. Акихито не мог за неё волноваться. Скорее бы наоборот обрадовался, случись с ней что. — Ну, я же предупредила маму, так что Акки должен был знать об этом, — как ни в чём ни бывало, ответила Савада. — Кстати, — Реборн вальяжно закинул свою детскую ножку на другую, — как ты убедила Ямамото не прыгать с крыши? Цуна была готова к вопросу подобного рода. — Ну, сказала, что не всё так плохо, и он зря так себя повёл, — ответила она. — А вообще, всё это шоу было ради меня. Он так хотел вызвать во мне страх за себя, ибо недавно признался в любви, а я ему отказала. Чёрные глаза, словно сканер, оценивающе осматривали Цуну, что не очень ей нравилось. Реборн не пугал её, да и гипер-интуиция молчала, но когда ты знаешь, что на тебя смотрит взрослый мужчина… Неуютно. — Ясно, значит, это ваши детские глупости, — между тем заключил Реборн. — Глупые детишки со своими незначительными проблемами. Прямо гора с плеч. — Он направился к выходу из туалета. — Я хочу сделать Ямамото Такеши хранителем Акихито, а лишние проблемы мне не нужны. Реборн покинул помещение, оставив Цуну наедине со своими мыслями. Та, выждав немного, вышла из туалета и направилась в компьютерный кружок. Но, едва Цуна ступила на порог, её ждала неожиданность в лице брата и его подпевал, с комфортом расположившихся на стульях. Шоичи, Спаннер и ещё несколько членов клуба стояли около окна и бросали на них злые взгляды. «Помяни чёрта…» — пронеслось в голове у вошедшей Цуны, но она, надев на лицо маску безмятежности, вошла в класс. — Сестрёнка, что-то ты стала высовываться в последнее время, — с напускной печалью в голосе сказал Акихито, постукивая пальцами по столу. — Надо это исправлять. Совсем зарвалась. — А кто-то, как я погляжу, стал очень уверенным в себе, — заметила Цуна. Её сердце начало биться быстрее, выстукивая тревожный ритм о грудную клетку. Надвигался шторм. — В общем, — Акихито поднялся со своего стула, а его дружки тут же повторили его действия, — на крыше после уроков тебя ждут мои знакомые для разговора. Лучше приходи, иначе будет хуже, сестрёнка. Помахав на ходу и не оборачиваясь, будто он крутой главный герой боевика, Акихито удалился вместе со своими прихвостнями, громко хлопнув дверью. Цуна упала на колени, дрожа каждой клеточкой своего тела. Она сидела прямо на полу, обняв себя. К ней тут же подскочили Шоичи и Спаннер и начали успокаивать. Было решено пропустить урок. Когда члены клуба покинули помещение, спеша на занятия, они остались втроём. — Цуна, как же нам быть? — обеспокоенно вопросил Ирие. — Его дружки наверняка тебя поджидают перед выходом из школы на тот случай, если ты решишь сбежать… Савада сидела, массируя пальцами виски. Она понимала, что нужно бежать, и как можно скорее. Ей даже в голову не пришло попросить помощи у Реборна. — Я не пойду на крышу за порцией переломанных костей, рёбер и синяков. — Подумав, она покачала головой. — Я не люблю боль, а они жалеть не будут… Чёрт, да сколько всего за эти дни на меня свалилось! Как в третьесортной дораме. Ужас, так же не бывает в реальной жизни… — Вот же Акихито, вот гад!.. — сокрушенно сказал Спаннер. — Как так можно с родной сестрой? Я единственный ребёнок в семье, но даже я понимаю, что ваши отношения ненормальны! — Спаннер, тут уже бесполезно что-либо говорить, — грустно произнес Шоичи. — Нужно что-то предпринять… Цуна, может, ты обратишься к Хибари-сану? У вас же с ним договор и всё такое. Он может помочь… Цуна решительно встала и направилась к двери. — Нет, Хибари-сан мне не станет помогать. Я знаю, — ответила она. — Я просто сбегу через первый этаж. Под окнами мужского туалета есть коробки, так что я смогу перемахнуть через забор. — С этими словами Цуна ринулась прочь, но вернулась, добавив: — И захватите мои вещи, потом сконектимся, и я их заберу. Цуна быстрым шагом засеменила по коридору. Сбежав по лестнице, она, оглядевшись, с зажатым носом юркнула в мужской туалет и подошла к окну, подняв его наверх. Выбравшись через окно на улицу, Цуна закрыла его с другой стороны и стала составлять коробки в некое подобие лестницы, намереваясь перемахнуть через не слишком уж и высокий забор. Наконец, перекинув ногу через ограду, она неловко шлепнулась на землю. Чуть в стороне стояли байки, но без хозяев. Цуну передернуло: получить от якудза или байкеров ей уж точно не хотелось. Знакомые Акихито как всегда не вызывали доверия. Она хотела уже было прошмыгнуть мимо, скрывшись в противоположной стороне, но её заметили с крыши. — Мужики, держите эту идиотку! — заорал кто-то с крыши. И Савада припустила прочь изо всех сил. Она неслась, задыхаясь от быстрого бега. Нетренированное тело противилось нагрузке, дыхание давно сбилось, но Савада бежала без оглядки. Сзади слышался рёв мотора. «Всё, я пропала…» — обречённо подумала Цуна, сворачивая за угол и на всей скорости вписываясь в кого-то. — Ты чего несешься, как шизанутая?! — возмутился седовласый парень, с тоской смотря на уроненную на землю сигарету. Цуна, тяжело дыша, оглянулась, но пока никого не было видно. И тут она заметила мотоцикл с зелеными вставками, весь обклеенный стикерами с черепами. Этот металлический конь стоял рядом с парнем, на которого она налетела. Шестерёнки в мозгу задвигались, и её осенило. — Заводи мотор! — помогая встать незнакомцу, выдала Цуна, хватаясь за эту спасительную соломинку. — И быстрее, умоляю! — Да ты охренела… — буркнул парень, но сел на мотоцикл и завёл его. — Запрыгивай! Савада умостилась сзади. Парень тут же дал по газам. Из-за поворота выскочило три байка. Парень обернулся и показал байкерам неприличный жест правой рукой. Савада вцепилась в своего спасителя, а тот выехал на трассу. Объехав грузовик, он прибавил скорости и стал обгонять машины. Обозленные байкеры ехали следом. И, вдруг, раздался выстрел, отрикошетивший от асфальта в сторону. — Вы чего, совсем из ума выжили?! — заорал парень. Цуна в испуге вцепилась в него крепче. — Тут же люди! Но преследователям, казалось, было все равно: один из них, сидя в корзине байка, палил из автомата. Парень еле-еле уворачивался, ухитряясь не врезаться в едущие машины. Заметив впереди развилку в сторону трассы, он решил ехать туда, думая, что оживленный трафик их остановит. Но не тут-то было! Зажегся красный свет на висящем над дорогой светофоре. Поневоле подрезав пару машин, ему пришлось ехать против потока. Несколько машин столкнулись, отлетая в разные стороны. — Держись! — крикнул парень, уворачиваясь от летящей прямо на них машины. Перевернувшись, она упала на крышу, сминаясь гармошкой. — Простите, простите, простите… — плача, бормотала Цуна, прижимаясь лицом к спине своего спасителя. Ей было невыносимо от того, что по её вине пострадало столько людей. Но преследователи не сдавались, продолжая ехать и обстреливать мотоцикл. Тут парень заметил полицейскую машину. — Спасите нас! — заорал он, поравнявшись с полицескими. — Нас преследуют! Полицейские переглянулись, пытаясь различить слова сквозь рёв мотоцикла. Приоткрыв окно, один из них спросил, что ему нужно. — Идиоты, в нас стреляют! — не выдержал парень. И тут стекло полицейской машины осыпалось дождем от пуль автомата. Водитель потерял управление, и машина перевернулась, завалившись набок. Парень проводил взглядом автомобиль с полицейскими. — Эй, обернись! — завизжала Цуна, в ужасе глядя вперёд. Парень оторвал взгляд от потерпевшей аварию машины и обернулся. Они неслись прямо на огромную фуру, сворачивающую на узкую дорогу. Столкновения было не избежать.