Элегантный молескин в пятнах чая

Warning! Лёгкий Франкен/Рей в конце текста. Эта работа - ночной экспромт для polis girl по итогам наших полуночных разговоров.

***

В этом доме среди прочих были две комнаты. Одна – просторная гостиная, обставленная в строгом стиле минимализма и контрастных тонах. Вторая – полутёмная берлога, заваленная аппаратурой, платами, мониторами и упаковками из-под еды, единственным источником света здесь была матрица ярких экранов. Что соединяло эти комнаты? Электропроводка, сквозняк и камера наблюдения. «Две я сегодня убрал, - напряжённо размышлял Франкенштейн, украдкой осматривая гостиную, - но это было утром, а сейчас уже три часа дня». Он стоял возле дивана, незаметный, неосязаемый, но готовый в любую секунду прийти на помощь Мастеру, который впервые в жизни пробовал заварные пирожные. Рейзел, испортив один пиджак Франкенштейна, уже разобрался в неприличном свойстве пирожных выстреливать кремом в самом неожиданном направлении и ел не спеша, аккуратно откусывая кусочек за кусочком. В помощи он не нуждался и, более того, мог бы сам помочь дворецкому. Если бы тот попросил. Но Франкенштейн даже думать не смел, чтобы задать Мастеру вопрос о камере наблюдения, и очень бы удивился, узнав, что Ноблесс до сих пор присутствовал при всех ритуалах запрятывания гаджета в гостиной. Как незамеченный ночью предмет мебели – присутствовал. Как тени забытых предков, которые вынудили Тао с Такео протрезветь после корпоратива – присутствовал. Даже в роли себя однажды присутствовал, но тогда щекотливое дело было поручено Сейре, а та бесхитростно положила камеру на высокую колонку. И, надо сказать, именно эту камеру искали дольше других. Забравшись в кресло с ногами, Тао уныло смотрел на экран, где была панорама главной комнаты этого дома. Большинство домочадцев субботним днём разбрелось по своим делам, так что хакеру было скучно. Наблюдать за оставшимися в доме было ещё скучнее: Он как обычно пил чай, а босс просто стоял рядом. И тут в размеренном чаепитии что-то застопорилось. Разлепив глаза, Тао всмотрелся в монитор: Ноблесс испачкал пальцы кремом пирожного и смотрел на это как… А никак. Как обычно. Как смотрел на чай, «Game Over», рамен и сдохшую рыбку в аквариуме. Зато Франкенштейн суетливо встряхнул салфетку и, опустившись на одно колено, потянулся к хозяйской руке. Хакер, в принципе, уже столько раз наблюдал нечто подобное, но тут почуял подвох - то ли в пластике движений, то ли в выражении лица. Уцепившись за край стола, он подтянулся поближе к мониторам как раз в тот момент, когда… Скрипнув колёсиками, кресло встало на дыбы и с грохотом опрокинулось. Около минуты Тао лежал на полу и сквозь спутанную чёлку таращился в потолок. Он был просто уверен, что почувствовал в комнате что-то… Что-то, напоминающее босса. Облизав губы кончиком языка, Франкенштейн старательно вытер пальцы Мастера и, подхватив пустое блюдце, удалился на кухню. Крем показался ему слишком сладким, даже гадостно-сладким, если сравнивать с кожей Рейзела, но ничего не поделаешь: вкусы Мастера – это закон. «И всё-таки, - подумал дворецкий, не осознавая, что зябко поводит плечами, - где эта проклятая камера?» Он признавал, что меры безопасности – превыше всего, но мерами безопасности в этом доме становилось лишь то, о чём ему было известно, всё остальное автоматически переходило в категорию чудес крайне враждебной техники и подлежало уничтожению. Кто-то гонялся за мухами, кто-то выслеживал комаров, кто-то боролся с тараканами, а Франкенштейн, настроив боковое зрение как детектор, разыскивал скрытые камеры. «Однако, час ночи уже, - зевнув, Тао вскрыл банку с холодным кофе, - что босс задумал?» Один из экранов показывал кусочек коридора, где Франкенштейн задумчиво рассматривал висящие на стене фотографии старого Сеула. Уже пять минут. «И звук куда-то пропал», - хакер покрутил регулятор колонок, прислушиваясь. В этот момент Франкенштейн потянулся к одной из фотографий, висящей криво, и поправил её. Изображение исчезло. Тао резко выпрямился, отчего кресло под ним чуть не повторило цирковой номер. - Как интересно, - пальцы хакера заплясали по клавишам, и один из экранов тут же дал картинку другой камеры, освещавший иной ракурс коридора – лишь за тем, чтобы крупным планом показать Франкенштейна и приближающийся силуэт фоторамки. Экран стал чёрным. - На лестнице была запасная, - вспомнил Тао, быстро переключая каналы. Вдоль стены скользнув вверх по пяти ступеням, Франкенштейн завёл руку под край картины и сжал – камера в его пальцах хрустнула как назойливый клоп. «Дилетанты», - самодовольно подумал мужчина и стал подниматься дальше. Тишину дома расколол громкий треск. «Ничего не понимаю!» - Тао несколько раз нажал Enter, но экран продолжал показывать отсутствие связи. Зато сработал сигнал из особого тайника Такео – камера с датчиком движения автоматически передала видео-поток на один из мониторов. - … Склонив голову на бок, хакер потёр глаза и вытянул шею – нет, ошибки быть не могло. На экране была нога. Мужская. Весьма изящная, так что даже можно даже сказать - ножка. Прикрытая задравшейся штаниной из дорогой ткани – но так, что коленка всё-таки виднелась. Крепкое бедро, мускулистая голень, белый носок… и розовый тапок. От удара мизинцем по клавише Ctrl запустилась система сканирования, благо что предмет домашней обуви отображался с удобного ракурса. И хотя в самый последний момент он медленно соскользнул с ноги и исчез, результат анализа был положительный. Тапок принадлежал обитателю этого дома. Тао рассмеялся нервным смехом – всё тише и тише, ощущая, как где-то этажом выше расплетается кокон до боли знакомой ауры. Выдернув ногу из деревянной ловушки, Франкенштейн в ярости выломал остатки ступеньки. Так оно и есть. В его драгоценном доме, крепости и уютном гнёздышке для Мастера кто-то посмел устроить под лестницей тайник с оружием. Винтовки, цинки с патронами, футляр для снайперской оптики… Тёмная аура выплеснулась из чаши терпения и заполнила собой весь лестничный пролёт. А потом медленно и неохотно втянулась обратно. Франкенштейн сделал несколько дыхательных упражнений. Рвать и метать можно утром. Сейчас есть дела поважнее. Поднявшись на второй этаж, мужчина прислушался и уловил странно знакомую мелодию. На раздумья хватило пары секунд – Регис в своей комнате смотрел фильм «Миссия невыполнима». Скривившись от неприятной аналогии, Франкенштейн задумчиво оглядел коридор. Остался последний рывок, но насчёт расположения камер оставалось только догадываться, так что даже ползти по-пластунски бесполезно. Оставалось два способа. Использовать грубый совершенно не хотелось, поскольку после этого могла понадобиться полная замена проводки не только в доме, но и лаборатории. Что касается второго, то шансы на успех были примерно пятьдесят на пятьдесят. Запустив руку во внутренний карман пиджака, Франкенштейн нащупал смартфон. Тао пристально всматривался в экраны и, когда антивирус подал сигнал тревоги, лениво повёл обнажённым плечом. Весь софт он дорабатывал самостоятельно и был уверен в нём даже больше, чем в самом себе. Во всём, что происходило этой ночью, было нечто странное. Внезапные неполадки с камерами, босс, делающий полуночную перестановку… нога, свисающая с потолка в тайнике… а может, даже не нога, а злобный дух, поселившийся в доме. «Ха-ха, ну уж в домовых я не поверю», - вытянув шею, хакер пристально всматривался в экраны. И тут со зрением его случилось что-то странное – пробежала рябь и буквально из ниоткуда возникла омерзительная гримаса. Комнату заполнил оглушительный скрежет – Тао выскочил из кресла и, обернувшись, осознал, что сейчас не выдержит. За его спиной стояла та самая девочка из фильма «Звонок». «… однако не все игры, заявленные разработчиками как free-to-play, на самом деле являются таковыми. Строго говоря, данный термин применим лишь к тем проектам, игровой контент которых…» Рейзел прервал чтение и прислушался. Откуда-то снизу раздался сдавленный вопль, который резко сменила прежняя тишина. Ноблесс бросил взгляд на плетёную корзину, которая стояла на шифоньерке. В таких корзинах заклинатели держали змей, но эта вмещала в себе лишь камеры наблюдения, которые Рейзел каждый день собирал в своей комнате так, как иные собирают осенью урожай. - Ты успокоился? – Такео как колыбель поворачивал из стороны в сторону кресло на колёсиках, в котором зародышем свернулся Тао. – Это всего лишь девочка из европейского фильма «Экзорцист». Ты, наверное, поймал компьютерный вирус… или играл во флеш-игру. - Ха-ха, зато тебя я, знаешь, за кого принял? – хакер в целях успокоения посасывал штекер какого-то провода. – Тебе надо на ночь заплетать хвост в косичку. - А тебе – понижать громкость динамиков. - Я пытался понять, пропал ли… Кстати, ты что тут делаешь? - Мне на телефон пришёл сигнал из последнего тайника, который ты оборудовал. - А-а, - Тао нервно посмеялся, - знаешь, тут такое дело… Дверь в спальню бесшумно отворилась, отвлекая Ноблесс от чтения. Выражение лица Франкенштейна было спокойным и мягким – сама услужливость, но только мёртвый не понял бы, что он очень доволен собой. - ..? - Всё хорошо, Мастер, - ответил дворецкий на вопрос во взгляде Рейзела и опустился рядом с ним на колени. Задумчиво переложив книгу в левую руку, правой Ноблесс потянулся к губам Франкенштейна, но те мягко поймали кончик его указательного пальца – дёрнув кистью, Рейзел попробовал коснуться другим пальцем и на этот раз оказался проворней. И вновь указательный, мизинец, средний - безымянный дворецкий не только поймал, но и слегка сжал зубами, выражая тем самым свою самую искреннюю любовь, а потом забава продолжилась. Это было почти как играть с котёнком, одновременно и ускользая, и гонясь за его лапками. Проведя так несколько минут, Рейзел как ни в чём не бывало вернулся к чтению, а Франкенштейн положил голову ему на колени и прикрыл глаза. Потом резко открыл их и выпрямился: проклятый тайник никак не выходил у него из головы. «А что если Мастер утром провалится в…» - эта ужасная мысль заставила его похолодеть. Дворецкий уже готов был сорваться с места и отправить кое-кого чинить лестницу, когда Ноблесс, не отрываясь от книги, погладил его по голове тем мягким властным движением, каким обычно успокаивают напуганного пылесосом кота. Прикрыв глаза, Франкенштейн вспомнил свои восемь раз по сто лет одиночества и послал бытовые неурядицы к чёрту.