Необычный Тур

Одной из замечательных особенностей гонок была ее динамичность. Скорость, усилия, боль, пот и различные стратегии придавали ей этот шарм. С точки зрения наблюдателя: момент, когда, после долгого ожидания, на горизонте показались первые гонщики и как они просто проскочили и исчезли, - вряд ли длился больше минуты. Но затем появлялись другие, и можно было снова пережить этот момент. Это был настоящих дух велогонок. Их места действительно оказались на редкость удачными. Даже при большом скоплении людей они смогли остаться в тени дерева, и у них был отличный вид на дорогу. Погода стояла солнечная и ясная, но не слишком жаркая; во многом благодаря свежему ветерку. В целом это был идеальный день для того, чтоб следить за Туром. Шинкай же просто надеялся, что будет чувствовать себя лучше к моменту появления первых спортсменов. Худшее уже было позади, но его голова все еще сильно болела, словно по ней стучали сотни маленьких молоточков. Яркие лучи солнца только способствовали этому. Он нацепил темные очки, но это не сильно ему помогло, и к собственному ужасу, ему пришлось заимствовать одну из соломенных шляп господина Пьера. Шинкай мысленно смирился, что всю оставшуюся жизнь он будет вынужден слушать насмешки со стороны Ясутомо. Он обратил внимание на то, что колкости в основном были по поводу его внешнего вида, а не за то, что он ляпнул вчера: Он ответил Гакт? И что творилось в тот момент в его голове?! Слишком много вчера было выпито - неудивительно, что он начал нести чушь. Его воспоминания были обрывочными с того момента, как они покинули бар. Так или иначе, он помнил, что добрался до лагеря и спал в палатке, а не где-нибудь посреди дороги. Но его не покидало мучительное чувство, что он успел сказать что-то еще, и что это он обязательно должен был помнить. Иногда, когда он смотрел на Ясутомо, что-то ворочалось на задворках его сознания. Тот бросал на него странные взгляды, но, может, только потому, что он ловил на себе нахмуренный взгляд самого Шинкая. Он быстро отодвинул свои проблемы на задний план, когда послышалось первое волнение среди зрителей и люди начали аплодировать. Энтузиазм толпы был заразен, и казалось, что их группа также сейчас начнет прыгать и хлопать, но, оказалось, наоборот: каждый из них был тих и ошеломлен зрелищем. Воздух был насыщен эмоциями. Рядом с Шинкаем тяжело дышал Аракита, с другой стороны он ощутил, как напрягся Фукутоми. Он видел, как Джинпачи висит на руке Макишимы, словно от этого зависела его жизнь, но горняк Сохоку был настолько поглощен гонкой, что даже не замечал этого. Поразительно, но первыми, кто пришел в себя, оказались первогодки. - Это велосипед! Посмотрите на него! Я хочу такой же! Ох, какая красота! Отдайте его мне! Тадокоро пришлось силой держать младшего спринтера, когда тот уже готов был выскочить на дорогу. Если кто-то еще сомневался в том, что любовь к жизни у Наруко была сильнее, чем к велосипедам, то в этот момент все иллюзии растаяли, словно дым. - Стой на месте, ты, чертов карлик, не позорь нас! - Тадокора старался быть спокойным, но его голос все равно выдавал общее волнение. Когда пелотон проезжал мимо, никто из них не смог сдержать слез. В случае Джинпачи это было неизбежно, но Юичи был не тем человеком, который, казалось, мог заплакать. Впрочем, он себя сдерживал, лишь уголки его глаз стали чуть влажными. Следующий всплеск эмоций наступил, когда мимо проехал Арасиро. Казалось, в тот момент они полностью потеряли над собой контроль: едва не выпрыгивая на дорогу, крича и стуча ногами по земле. Может, Арасиро услышал своих соотечественников, так как это был не самый интенсивный этап гонки и у него была возможность оглядеться по сторонам, или, может, он просто случайно бросил взгляд в эту сторону, но поднял руку, помахав им. - Кто-нибудь, ловите Тодо, он же сейчас умрет от радости! - крикнул Ясутомо. - Заткнись, ты сам едва не выпрыгнул на дорогу! - прошипел Джинпачи. Впрочем, он действительно едва стоял на ногах, и от падения его спасала только поддержка Макишимы. - О, я думал, что это был Наруко. Его собеседник был настолько удивлен тем, что его можно с кем-то перепутать, что пропустил последний выпад мимо ушей. Каждый из них любил езду на велосипедах, это даже не ставилось под сомнение. Но никто из них не любил ее так, как Наруко Сокичи. Это стало понятно еще во время тех нескольких дней, что они прожили вместе с ним. - Энди, Френк, вы это видите? - Ха, представьте себе, если бы Изумиде выпал шанс встретиться с этими ребятами, - сказал Ясутомо. - И он рассказал бы, что назвал свои грудные мышцы в их честь. - Ты мог бы попросить оставить автограф на своей груди, - добавил Тодо. Изумида сильно покраснел, но промолчал. К сожалению, они не заметили в толпе братьев Шлек*. Но, может быть, на следующем этапе им повезет больше. Увидеть Арасиро, вероятно, было самое прекрасное, что могло случиться с ними в первый день, ведь он был одним из немногих японских велосипедистов, участвующих в Туре. Шинкай чувствовал, как на мгновение он не мог больше ничего видеть после того, как Арасиро исчез из их поля зрения. Потихоньку толпа успокаивалась; вот уже и автомобили поддержки, следующие за последними гонщиками, проехали мимо них. Люди вокруг начали разбредаться. Их группа медленно подошла к своей машине, намереваясь доесть то, что осталось от их завтрака. По плану, сейчас у них есть немного времени на отдых, а затем нужно ехать к следующей точке, чтобы увидеть завтрашний этап. Они вытащили пакеты с едой и разложили пару одеял, устраиваясь для пикника. В такие моменты хорошо видно, кто и с кем был наиболее дружен. В Сохоку третьегодки сели отдельным кружком, второгодки последовали их примеру, организовав свой собственный маленький лагерь, так же поступили и первогодки. Господин Пьер уселся на небольшой раскладной стул, опустив на глаза шляпу и, кажется, задремал. В Хаконе обычно все держались друг с другом, однако так было до того, как один из них стал все время присоединяться к Сохоку. И когда Джинпачи вдруг решил остаться со своей командой, все слегка удивились. Но теперь, ближе к концу трапезы, вдруг куда-то исчез самый молодой член их команды. - Где его носит, черт возьми! - спросил Ясутомо. - Я не знаю, последний раз, когда я его видел, было в момент, когда мимо проезжал Арасиро, - ответил Джинпачи. Аракита щелкнул языком в знак неодобрения: - Может быть, нам оставить его здесь? Это научит его держаться в группе. - М-м-м, мы собирались сделать то же самое с вами сегодня утром. - Что?! - Вы нас задерживали. - Он был безнадежен, - Ясутомо ткнул пальцем в Шинкая. - Не мог же я его вырвать силком из туалета? - Вы не должны были пить вчера! - Сожалею, Джинпачи, - пробормотал Шинкай. Его товарищ по команде был прав. Ему было очень паршиво, просто невероятно, как самоконтроль подвел его. - Если ты намерен читать нам лекции, то лучше вали к Сохоку, - прорычал Аракита. - Но все же закончилось хорошо, - Изумида попытался их успокоить. - Шинкай-сан и Аракита-сан вышли вовремя, и мы нашли хорошее место для просмотра. Тодо фыркнул и, скрестив руки, негромко добавил: - Едва. - Нет, это было не «едва». Мы прибыли сюда за несколько часов до тура, - заспорил Ясутомо. В этот момент Юичи негромко кашлянул, призывая к порядку, и спор прекратился. Их пикник не был настоящим обедом, поэтому им следовало подкрепиться получше на следующей остановке. Шинкай хватал все, что ему удавалось вытащить из пакета с продуктами. Голод мучил его все утро, но тошнота не позволила ему нормально поесть. Это, пожалуй, был первый случай за десять лет, когда он пропустил завтрак. Он проглотил два бутерброда с ветчиной и сыром, круассан, пару апельсинов, банан и три энергетических батончика. И съел бы еще больше, если бы остальные не стали претендовать на свою долю обеда. Ясутомо одолжил (или, возможно, вырвал) термос у господина Пьера и налил Шинкаю крепкий, черный кофе. Его головная боль начала постепенно рассеиваться. - После пятнадцатого этапа будет день перерыва, - произнес Джинпачи, его тон смягчился. - И на это число выпадает твой день рождения, Хаято. Разве мы не должны отпраздновать его? - Хм, ну да, - Шинкай не забыл об этом - в конце концов, не каждый день тебе исполняется восемнадцать, - но волнение от Тура заставило его отодвинуть эти мысли в дальний угол. - Давайте просто воткнем свечку в один из батончиков. Получится очень подходящий ему торт. - Аракита, ты так груб, что я поражаюсь, как Хаято еще терпит тебя. Мы определенно должны придумать что-нибудь получше, чем энергетический батончиковый торт. Давайте посмотрим, где мы будем находиться к тому времени, - Тодо выудил из кармана сложенную карту Тура. На лице появилось выражение глубокой сосредоточенности: - Место под названием «Мон-Ванту. Может быть, там будут какие-нибудь рестораны или другие места, которые мы могли бы посетить. Интересно, может, там есть и парк развлечений. - Гора Мон-Ванту - просто гора, - сказал Изумида. - Она абсолютно пустая. Там ничего нет; возможно, даже растений. - О, да, верно. Черт. Ну, может быть, есть хотя бы деревня где-нибудь поблизости. Это же Франция - одна из самых густонаселенных стан мира. Эй, а может быть, в этот день мы могли бы взять в аренду велосипеды и покататься? - Тодо повернулся в сторону Шинкая и Аракиты, в его взгляде читалось: «Если, конечно, в ночь на пятнадцатое вы не исчезните, чтобы самим поразвлекаться». Серьезно, мир теряет великую наседку в лице Джинпачи.

* * *

Их следующая остановка была в очередной зоне отдыха в 20 километрах от трассы. Правда, она была настолько крошечной, что казалось чудом, что им удалось получить здесь место. Возможно, господин Пьер был знаком с владельцем. Старик остановил машину в тени деревьев. Места здесь не были строго очерчены, но найти единственно свободный кусочек земли оказалось легко. Некоторые из них сразу занялись палатками. Они все еще рассчитывали сходить пообедать куда-нибудь поблизости и не хотели потом возиться с ними. Шинкай присел в тени дерева, наслаждаясь своей третьей чашкой кофе. Он, в общем-то, не относился к любителям кофе, но с его похмельем горький напиток просто творил чудеса. Между делом он вытащил свой телефон из кармана, где тот пролежал целый день. Он просто не вспоминал о нем со вчерашнего дня. Уп-с. Его ждала целая коллекция новых сообщений: «Хаято, где ты сейчас? Вы успели посмотреть Тур?» «Вы видели гонку? Что там было?» «Это действительно странно: не получать от тебя известий так долго. Понимаю, что у нас разница во времени, но во Франции сейчас должен быть полдень. Напиши мне, когда появится время». Они переписывались только вчера вечером, хотя и казалось, что это было очень давно, на самом деле прошло не больше двадцати часов, большинство из которых он провел во сне. Почему с Аяне столько проблем? Ей всегда хотелось, чтобы он писал как можно чаще, но Шинкай четко объяснил, что не может использовать телефон все время. Ему было страшно открывать последнее смс: «Хаято, ты где, черт возьми? Я же беспокоюсь!» - Эй, парень, - Ясутомо остановился около него и слегка ткнул в плечо. - Что случилось? Чувствуешь себя лучше? - Вроде того. Хотя я все равно очень устал, - ответил Шинкай. Он, правда, чувствовал себя намного лучше после того, как поел и выпил столько кофе. Но он все еще нуждался в хорошем отдыхе и крепком сне, дабы окончательно привести себя в порядок. - М-м-м, сейчас, - Ясутомо вытащил хрустящую пачку L&M из кармана, положив одну из сигарет на ладонь. - Хочешь, заключим пари, сколько минут я смогу курить её, прежде чем Тодо прибежит читать мне лекции? Шинкай усмехнулся: - Джинпачи, кажется, сейчас сильно занят в другом месте. Очевидно, их горная принцесса решила, что свой долг по отношению к команде он уже выполнил, и поэтому он вновь приклеился к Макишиме. Горняк Сохоку был занят установкой палатки и, вместо того, чтобы помогать, Джинпачи дергал его за рукав и что-то восторженно щебетал. Шинкай порадовался, что не оказался на его месте. Макишима слушал, более ли менее сдержано реагируя на него. И люди еще говорят о Шинкае, как о самом спокойном человеке! - Просто смотри, - Ясутомо чиркнул зажигалкой, поджигая сигарету и делая первую затяжку. Дым окутал их в этот безветренный вечер. - Ну, что думаешь о первом дне Тура? Шинкай ответил широкой улыбкой. Одних слов было недостаточно, чтобы описать все ощущения, что Тур оставил в нем. Все, казалось, страдали той же проблемой. В течение дня они только и говорили об этом, то и дело кто-нибудь вносил новую деталь в описание гонки. Замечания были наподобие тех, кто и как ездил, на каком велосипеде он был, как реагировали другие зрители. - Черт, это было поразительно, - произнес Ясутомо. И из его уст это звучало так необычно, без ругани или злобы, лишь искрение восхищение. - Если подождешь несколько часов, я сочиню симфонию, передающую все впечатления этого дня. Его товарищ ухмыльнулся: - А как собираешься назвать? Вело-спортивная симфония в хмельном угаре? - Может быть, а ты согласишься её исполнять? - Только если ты решил всех напугать до ужаса. - Перестань, твой голос не так уж и плох. Ясутомо фыркнул: - Тебе стоит попросить помощи у Юичи. Получилась бы замечательная опера. Шинкай рассмеялся. Единственный раз, когда они застали Фукутоми поющим, был весьма запоминающимся. Во многом благодаря тому, что Юичи пел, как и жил. Медленно и торжественно. И, судя по манере исполнения, до этого опера - было единственное, что он слышал. - Да, Юичи бесспорно впишется в композицию, - они усмехнулись, поняв друг друга без слов. - Знаешь, может быть, однажды, - произнес Ясутомо, - и нам выпадет шанс быть участниками Тура. - Может быть, - Шинкай задумался, будет ли у них на это время в университете? Они определенно должны выбрать вуз, который предоставит возможность заниматься спортом и дальше. - Кстати, а где Манами? Мы не забыли его на том склоне? - Нет, Тодо выловил его с помощью телефона. Он, наверное, спит сейчас в задней части автомобиля. - Хорошо, - у Шинкая, в общем-то, не было никакой привязанности к Манами, да и он вызывал у них столько неприятностей, но они не могли бросить его где-то на периферии Франции. Он съел последний батончик, запив остатками кофе, и снова уставился в телефон, начав придумывать ответ Аяне. Она в буквальном смысле сойдет с ума и переполошит всех, если он не ответит ей в ближайшее время. «Я сожалею, у меня не было времени, чтобы ответить. Мы были в дороге целый день. Мы видели тур, это действительно было потрясающе. Сейчас мы расположились в зоне отдыха неподалеку от трассы и завтра с утра отправимся в город, чтобы занять хорошие места. Пожалуйста, не волнуйся, даже если я не могу отвечать тебе так часто». Последнее предложение было бесполезным. Аяне никогда не перестанет тревожиться за него. Он с трудом подавил желание отключить телефон. Аяне не простила бы ему этого. Кроме того, лучше быть на связи, если вдруг что-нибудь случится. Ясутомо сидел с согнутыми коленями и, опираясь рукой на них, тянулся за очередной сигаретой, изредка поглядывая в сторону Шинкая. Рыжеволосый чувствовал, что тот хотел ему что-то сказать, но он терпеливо дожидался, пока он не закончит возиться с телефоном. - Так… у тебя было время, чтобы рассмотреть мое предложение? Шинкай обернулся, глядя на своего черноволосого друга. Какое еще предложение? А-р-р, он так и знал, что забыл что-то важное! - Ты ведь практически уже согласился, - добавил Аракита. Шинкай заметил, что тот пытается казаться более небрежным, чем был на самом деле: сигарета, сильно сжатая зубами, небольшой вдох, дым, беглый взгляд, мечущийся по траве вокруг них. Еще лучше. Я пообещал сделать что-то, о чем не имею ни малейшего понятия. Он попытался вспомнить, с головой уходя в воспоминания. Вот, они сидят за столиком: пьют сначала сидр, потом пиво и, наконец, что-то крепкое. Говорят о женщинах и о Джинпачи с его отношением к Макишиме. Но он не мог вспомнить, чтобы что-то обещал. - Напомни, пожалуйста, - сказал он. Ясутомо покачал головой: - Давай поговорим об этом позже. - Что? Почему? Аракита кивнул головой в сторону лагеря: - Тодо идет сюда. Это, и правда, был он. Джинпачи медленно приближался, громко топая ногами. Его руки были сжаты в кулаки, брови опущены - признак сильного негодования. Он остановился перед ними и, скрестив руки на груди, спросил: - Аракита, позволь узнать, что ты делаешь? - Сижу на французской турбазе и наслаждаюсь теплым вечером. - Ты. Сейчас. Куришь! Ясутомо поднял к глазам сигарету, приподняв бровь, будто только сейчас заметил это: - Ух ты! Похоже, что так. - У тебя есть какие-нибудь предположения, что эта гадость делает у тебя в руках? А что будет с твоим здоровьем? Как это скажется на твоей спортивной форме? - Я все это знаю. Поэтому я просто хочу закончить эту пачку и не покупать новую. Что происходит во Франции - останется во Франции. Джинпачи это не убедило: - Сколько их еще осталось? - М-м-м, семь. - Семь - это слишком много. Ты превратишься в дымоход. Отдай мне эту пачку, - Джинпачи, который никогда не слышал о понятии личного пространства, попытался забраться в нагрудный карман Аракиты. Тот просто ударил его по руке и продолжил курить. Лицо Тодо покраснело от гнева: - Отдай мне эти чертовы сигареты! - Нет. Я выкурю их за время нашей поездки. - Я расскажу об этом Фуку-чану. - Да, пожалуйста. Я не возражаю. Джинпачи театрально развернулся и зашагал обратно, яростно что-то бормоча. Шинкай почувствовал, что расплывается в легкой улыбке, хотя он прекрасно понимал Тодо. Велосипедный спорт - было не просто хобби, это был образ их жизни. Поэтому нужно быть очень внимательным к своему состоянию. Впрочем, все имели свои недостатки: Юичи любил яблочные пироги, Шинкай баловался шоколадными батончиками, Манами был ужасно неряшлив. Скорее всего, и сам Джинпачи был небезгрешен, употребляя что-нибудь вредное, когда оставался один. Из них только Изумида был самым дисциплинированным, с выдержкой, достойной самурая из какой-нибудь книги. Ясутомо любил колу. А еще он был немного ленив, хотя это было ничто по сравнению с Манами. Но в одном он был прав: несколько сигарет не скажутся на его состоянии, пока курение не войдет в привычку. Аракита больше не упоминал о своем предложении, но было видно, что это все еще беспокоит его. Черт, это сильно нервировало Шинкая. Он знал себя как человека, привыкшего сдерживать свои обещания. Но что же, что он пообещал? Наверняка Аракита придумал какую-то безумную идею, например, что на выпускной вечер он оденется в костюм овечки, и Шинкай в бессознательном состоянии согласился. Поэтому он сам поднял этот вопрос, как только они забрались в свою палатку (на этот раз они поменялись местами с Макишимой и Тодо) вскоре после ужина. Шинкай очень надеялся, что сможет, наконец, выспаться. - Так что ты мне предложил вчера? Ясутомо в этот момент переодевал свою рубашку, и вопрос Шинкая застал его врасплох. Он замер, так и не натянув её на себя. Было ли это настолько важным? Через пару секунд Аракита продолжил свое дело, безуспешно пытаясь продеть голову. Шинкай немного полюбовался мучениями своего друга и, прочистив горло, заметил: - Это рукав. Ясутомо выругался и стянул себя ткань, чтобы рассмотреть должным образом, перед тем как натягивать снова. Его черные волосы были растрепаны, а взгляд уперся в стену палатки. - Ты серьезно ничего не помнишь? - Нет. Аракита, наконец, обернулся, чтобы посмотреть на него: - Ты помнишь, что ты говорил о Гакте? Хм. - Да, это я помню. Но это не было обещанием, - или все-таки было? Неужели он пообещал добиться ночи с Гактом? Нет. Не может быть. Никакой алкоголь не заставил бы его сказать такое. - Да, но… - Аракита дернул подол своей рубахи, натягивая её поверх штанов. Обычно он не одевался так сильно, когда спал. Шинкай знал об этом по многочисленным поездкам у них дома. Он и сам не особо наряжался. Но во Франции были удивительно холодные ночи - и одного спальника оказалось недостаточно, чтобы согреться. Аракита расстегнул свой спальный мешок и быстро лег. Его движения все еще были немного резкие, нервные. Был ли он расстроен из-за того, что Шинкай ничего не помнит? Шинкай ждал, но его друг так ничего и не произнес, он просто лежал на спине, тихо посапывая. Хорошо, он скажет, когда будет готов. Шинкай вытащил карманного размера детективный роман, намереваясь немного почитать, пока не заснет. Благо, это не займет много времени. - Мы говорили о том, с кем бы ты сделал это, если бы тебе предложили спать с парнем. Да, он вспомнил и эту тему. Во время их поездки они говорили об этом уже несколько раз («несколько» стоит читать с большим сарказмом). Похоже, что у Ясутомо сейчас своего рода кризис, раз он постоянно размышляет об этом. Шинкай опустил книгу. Каким другом он будет, если не выслушает его в такой момент? - Да, я помню это. - И если отбросить в сторону Гакта и других знаменитостей, потому как это по определению маловероятно… Если бы был реальный вариант поэкспериментировать с тем, кто рядом с тобой… и для этого не нужно было бы идти в Гей-клубы и... - Ясутомо затих, сделав глубокий вдох. Он старался говорить небрежным тоном, но Шинкай сказал бы, что это была безнадежная попытка. - И я спросил тебя, кого бы ты выбрал, если бы выбирать пришлось среди одного из нас. Неужели он и вправду спрашивал о подобном? Шинкай не мог вспомнить, но у него было чувство, что они действительно что-то такое обсуждали. Он хмыкнул, показывая, что его друг может продолжать. - А затем… - Ясутомо опять прервался, перекатившись на бок, лицом к Шинкаю. - Ты действительно ничего не помнишь? - Говорю же тебе, нет. Я не стал бы врать о чем-то подобном. Я был ужасно пьян и практически заснул, когда мы заговорили об этом. Я только помню, как ты пытался… Приставать ко мне? Шинкай уставился на Аракиту. Аракита уставился на него. Прошла секунда, две, затем минута, еще одна, и еще… и тогда время для них словно остановилось. Поднявшейся ветер шелестел палаточной тканью. Где-то снаружи слышались крики, но все казалось таким далеким. Хм, а у Аракиты, оказывается, глаза темно-карие, а не черные, как обычно казалось. Раньше Шинкай этого не замечал. - Ты хочешь переспать со мной? - произнес он, наконец. Прозвучало так, словно он спрашивал о погоде или еще о чем-то непринужденном. Но только так он мог реагировать сейчас. Ясутомо откинул голову, разрывая их зрительный контакт. Он поджал губы, его тело по-прежнему напряжено до предела. - Не совсем… Я имею в виду, что я не специально гоняюсь за тобой. Просто мы говорили об этом, и я подумал, что было бы интересно попробовать и… просто это лучше всего испытывать со своим товарищем по команде. Шинкай признал, что в этом есть доля логики. - Если тебе просто нужен товарищ по команде, то что насчет Юичи? Ясутомо многозначительно посмотрел на него: - Ты сам-то сейчас понял, что сказал? Да, пожалуй, нет смысла предлагать такое даже на теоретическом уровне. - Если я правильно помню, Джинпачи ты исключил, тогда, возможно, Тоичиро подойдет? - предложил он. - Ну, уж нет, спасибо. - Манами? - Боже, Шинкай! Послушай себя со стороны хоть немного! Ты понимаешь, какой бред ты несешь? Честно говоря, Шинкай не мог (да и не хотел) представлять себе Ясутомо, собирающегося переспать с их новичком. Да и сексуальная жизнь Манами, в любом случае, оставалась для них загадкой. Он не стал тратить время на размышления об ориентации их первогодки. Впрочем, в случае Манами, он бы не удивился, если бы оказалось, что тот интересуется не только горами, но и другими парнями. - Другими словами, тебя интересую я, - подвел он итог. - Ох, я же сказал, что это не специально... - Но если другие тебя не устраивают… - Я бы не говорил так, если бы в нашей команде был еще кто-нибудь, кроме «сверх заботливой элиты» и этого любителя деревьев. - То есть меня ты к этой элите не приписываешь? Аракита опустил взгляд, и Шинкай заметил, как тот слегка покраснел. Араките Ясутомо неловко?! Этот момент должен попасть в историю. - Хм, ты не такой… ты более здравомыслящий, спокойный и.., - пробормотал он. Шинкай вытер лицо и сделал глубокий вдох. Это, безусловно, была самая странная ситуация, в какую он попадал за свою недолгую жизнь. - Знаешь, что, Ясутомо? Могу я просто сказать, что я польщен? За то, что ты рассматриваешь меня для своих экспериментов, - никогда не думал, что скажу такое. - Но у меня есть подруга, и я на самом деле считаю себя натуралом и… - Я не предлагаю тебе выйти за меня замуж, черт побери! - рявкнул Аракита. Только после этого, осознав, где они находились, он понизил голос. - Ты все слишком усложняешь. Я только сказал, что было бы интересно попробовать это… чтобы узнать, какого это с парнем. И было бы гораздо безопаснее пробовать это с кем-то, кого ты уже знаешь, - он замолчал, пытаясь подобрать слова. - Я не рассматриваю это как измену. Если бы у меня была подруга, я не думаю, что это бы что-то изменило. Это больше похоже на… солидарность между парнями. Это не повлечет за собой никаких чувств. Это как дрочить с другими ребятами где-нибудь в раздевалке. По мнению Шинкая, это было совсем не одно и то же. С другой стороны, Ясутомо был прав в деталях, кроме акта измены. Там не будет ничего романтического. Скорее чисто механическое представление, без лишних прикосновений, поцелуев или чего-либо, что могло бы означать двух, заботящихся друг о друге, людей. Шинкай не думал о себе, как об идеальном человеке. Тем не менее, он думал о себе, как о миролюбивом, хорошем парне. И иногда это амплуа становилось для него обузой. Он слишком легко мог входить в образ другого человека, смотреть на вещи чужими глазами. И его было слишком легко убедить в чем-либо. И это качество порой втягивало его в различные неприятности. Но сейчас все было… слишком странным. - Я понимаю твою точку зрения, - начал он осторожно. Ему не хотелось, чтобы Аракита понял его неправильно. - В том числе и насчет того, что касается понятия измены, если нет чувств или связи. Но существуют элементарные правила, предписывающие, что если парень и девушка встречаются, то никто не должен касаться их тела ниже талии. Если, конечно, ты, например, не врач. Ясутомо молчал некоторое время, переваривая его слова. Должно быть, пытался придумать контраргумент. - Ты действительно так зациклен на своей цыпочке? - Х-м-м? - вопрос застал Шинкая врасплох. - Ты про Аяне? - Да. - Само собой. Она мне нравится. Может быть, мы и не встречаемся долго, но… - Так ты с ней не только для того, чтобы регулярно удовлетворяться? - Конечно, нет. Ясутомо фыркнул, намереваясь еще что-то сказать, но потом передумал. Он знал, Шинкай может спокойно перенести много вещей, но критика в адрес его подруги не была одной из них. Аракита перевернулся на спину, тяжело вздыхая. В палатке снова стало тихо. Шинкай лежал, глядя в потолок, но потом вновь взялся за книгу. Он не мог решить, как теперь относиться к своему товарищу по команде. Ясутомо ведь не признавался ему в любви, или что-то в этом роде, ему всего лишь было любопытно, и Шинкай был для него доступным вариантом. Боже, и что он за человек. У него была девушка, но в это же время он размышляет о сексе с мужчиной. После недолгих раздумий он пришел к выводу, что это совершенно не для него. Девушки были мягкими, милыми, нежными, чистыми и невинными, а все парни были… не такими. А это были именно те качества, что он ценил в девушках, благодаря которым его влекло к ним. Вместо этого, ему придется прислонять свое лицо к члену другого парня? Б-р-р-р! Хотя. Он слышал… что сам по себе половой акт с другим парнем не был настолько плохим. Если постараться забыть, что мужчины были волосатые, шумные и грязные. Еще он слышал, что анальный секс был чем-то незабываемым для обоих партнеров, и главным образом это рассматривалось в позитивном ключе, если все было сделано правильно. Если ему не нужно будет ласкать парня или целовать его, или касаться его члена, то он, может быть, мог бы… Боже, правый, неужели он на самом деле думает об этом сейчас? - То есть ты хотел бы использовать меня в роли девушки? - решил уточнить Шинкай. Ясутомо едва не подпрыгнул от его вопроса. Он уже, вероятно, смирился, что они больше не будут обсуждать эту тему. - Э-э… Ты имеешь в виду… Потому что однажды ночью ты спросил, позволю ли я переспать со мной кому-нибудь. Так ты выразился. Ты не просил меня изнасиловать кого-нибудь другого. - Потому что, если, допустим, что я сейчас соглашусь, из чистого любопытства. Гипотетически, - подчеркнул он. - То партнер должен быть очень активным, так как я действительно не уверен, что буду готов прикоснуться к члену другого парня. Он знал, что он был странным. В некоторых культурах, чтобы быть геем, не достаточно просто разрешить другому парню совершать половой акт, активными должны быть оба партнера. В соответствии с этим он должен уметь делать хоть что-то и сам. Но… если он когда-либо будет участвовать в подобном безумии… Шинкай чувствовал, что ему проще всего просто лечь и позволить другому парню выполнить всю работу и не пытаться заставлять себя лапать и направлять своего партнера. Не то, чтобы Ясутомо был так ужасен, но естественно, что он не имел такого же тела, как девушки. Эй, эй! Ты не должен думать о подобном! У тебя есть девушка! Черт, да что с ним такое сегодня? Аракита разинул рот, его взгляд вперился в Шинкая. Он почувствовал небольшой прилив удовлетворения: хотя бы раз, для разнообразия, он смог шокировать Аракиту. Это помогло ему вернуть самообладание и посмотреть на все с юмором. Он больше просто не мог воспринимать этот разговор всерьез. Ясутомо взял себя в руки: - Конечно, ты можешь быть в роли «уке», если захочешь. - Хорошо, - Шинкай кивнул своим мыслям, возвращаясь к чтению. - Только ради проверки. - Какого..? - Т-с-с, Ясутомо, не видишь, я сейчас читаю. Послышалось фырканье. Потом еще одно. Наконец, когда Шинкай его проигнорировал, Аракита закутался в спальник и отвернулся к стене. Послышался тяжелый вздох. Шинкай про себя засмеялся. - Знаешь, я все-таки думаю, - сказал он напоследок, - что тебе тоже стоит завести девушку.