По ту сторону заката.

/немного воспоминаний/ За пределами Лос-Анджелеса я была всего лишь раз, в далеком детстве. Не знаю, сколько мне было – восемь или семь, но я отчетливо помню, что это был период, когда я начала носить вязанные туники, и растянутые подолы болтались у меня на коленках. Период, когда мама перестала заплетать мне колоски, потому что я не хотела выглядеть как маленькая девочка. То, что я ходила с жиденьким на тот момент каре это не сильно изменило. Отец в тот год получил, кажется, большую премию или прибавку, или бонус, в общем, нашей семье выпала большая сумма. Мама сразу побежала составлять список новой одежды и мебели, но отец, стукнув кулаком по столу, радостно заявил, что мы отправимся на курорт. - Какой курорт?! – Воскликнула тогда мама на грани обморока от такого заявления. Папа сказал, что хочет организовать семейную поезду на лыжный курорт в Колорадо. Он всегда мечтал о снеге, о снежкам, лыжах, горах. Если честно, это и моя маленькая мечта – здесь, у океана, мы ничего не видим кроме солнца и реденького дождика. Так что я, со своим детским порывом, всеми конечностями проголосовала «за», уже мечтая, как буду натягивать на руки перчатки. Маму же пришлось уламывать долго, и даже когда мы грузили чемоданы в аэропорту, она все бормотала: «ой, лишь бы ничего не случилось», «плохая это была идея, очень плохая…» Не удивительно – она редко покидала дом, и очень за него боялась. Настоящим домохозяйкам тяжело переносить подобное. Мы же с отцом, подобно тому монсеньору Дарси*, чувствуем дом там, где нас нет. Если не считать того, что у матери все три часа что мы летели был вид, словно у нее ко лбу приставлен револьвер – полет мне понравился. Не каждым удается в раннем детстве полетать на самолете, и я рада судьбе за такую возможность, пусть даже, недолгую. Папа немного подремал, он вечно ворчал по дороге в аэропорт, что в самолете – наискучнейшая скука, но я этого не почувствовала. Как может быть скучно, если можно смотреть в иллюминатор, наблюдать за городами, проносящимися мимо, лесами, океанам, горами? Это необыкновенно – чувствовать, что мир склонился под тобой. Я даже отмахнулась от предложенных стюардессой напитков, не желая отрываться от вида за толстым стеклом. Однако это был лишь один из наиприятнейших моментов нашего маленького приключения. «Отдыхать – так отдыхать» - сказал папа, и поэтому жилье у нас было шикарное – собственный деревянный домик с высоким крыльцом, широкой дверью и окнами. Внутри – большая гостиная с камином, длинным, мягким диваном, плазменным телевизором и журнальным столиком с восковыми свечами, небольшая кухня с холодильником и стойкой с высокими стульями, две спальни – одна моя – теплая кровать с перинами и двумя подушками, красивые картины животных, весящие на стенах, деревянный столик и шкафчик, несколько настенных ночников в виде снежинок. В спальне родителей – двухспальная кровать, шкаф, два изогнутых к ней торшера, кресло-качалка с мягкими пледами, и даже настоящая шкура белого волка на стене ( а в гостиной висели оленьи рога). В общем, в те несколько дней мы чувствовали себя богатой семьей горных лыжников, живших на севере. У нас были соседи – на большом поле стоял не только наш домик - их было около десяти в ряд, в которые приехали другие туристы или жители с города, чтобы отдохнуть на выходных. Мы ездили по путевке, поэтому развлечения были включены – в основном, мы приехали туда ради лыж, снега, скорости. Мама, разумеется, отсиживалась дома, или около него, любуясь хлопьями снега, а мы с отцом на следующий же день отправились подбирать на прокат лыжи и теплые костюмы с масками. Потом мы, вместе с группой и инструктором доехали до горы, где нас начали учить держаться на лыжах, работать палками. Сначала мне это жутко не понравилось – в моих-то мыслях, едва мы ступим на вершину, мы наденем лыжи и ринемся вниз, навстречу ветру, а не будем слушать инструкции, как размахивать руками. На это ушел весь день, и только на следующий мы начали кататься – и то, с небольших холмов, что даже разогнаться не успевали. Но на тот момент я безумна была рада и такому – в таком раннем возрасте прокатиться на настоящих лыжах – воистину счастье! Кроме того – сам вид этого этого курорта был великолепен – высокие, снежные горы, ели, свежий воздух, вечный снегопад, открытые просторы. Думаю, Эйдану бы в таком месте понравилось бы. Определенно понравилось. Он уже истосковался по новым идеям для картин, а что может быть более неизвестным, чем горные вершины? Когда мы летели назад, в Лос-Анджелес, я приходила в некой эйфории – в таком ощущении, что все на свете хорошо и правильно, что все люди добрые, все места – красивые, все секунды, прожившие мной – стоящие. С точно таким же ощущением я возвращалась домой от Эйдана, тем утром. Ну, точнее – днем. Когда мы начали завтракать привезли Лил, и после удивительного аха, первое, что она воскликнула, было: - Ой, ты к нам переехала! Круто! Потом она начала складывать домик из вафель, заставив нас помогать ей. И в итоге мы провозились до самого обеда, разговаривая, и подливая друг другу остывший кофе. Вернувшись домой, я увидела маму, которая вертела в рукам полотенце, улыбчиво смотря на меня. Вид у нее был довольно таки необычный – вместо халата, фартука и тапочек она была одета в белую блузку и черные, классические штаны, на ногах – туфли, которые я видела на ней только при походах кому-либо в гости, а вместо пучка на затылке волосы были аккуратно расчесаны и уложены на плечах. - Ну как ты? – Спросила она странным голосом. Я бы назвала его: «Как бы мне поаккуратней расспросить тебя о первом сексе». Я усмехнулась. - Да нормально вроде. Я пыталась не заглядывать ей в глаза, скрывая смущенную улыбку. Но мама не отходила от меня не на шаг, и я чуть ли не физически чувствовала, что она сгорает от любопытства. - Нуу, Эйвис, расскажи! Тебе понравилось? - Мам, что за странные вопросы? Ты.. меня смущаешь. Она шутливо фыркнула. - Эй, я твоя мама – я, черт возьми, хочу знать, как ты себя ощущаешь после такого. В конце концов – моя девочка стала взрослой! Она вскинула вверх руки, готовая прыгать от радости. Я вздернула брови, боясь рассмеяться. Не каждая девушка может похвастаться такой реакцией родителей на подобные вещи. Я пожала плечами, все так же улыбаясь. - Ну, нормально ощущаю. Немного тело болело утром, но вообще мне… Понравилось. Очень. Черт возьми, я ненавижу разговоры, когда ты готов провалиться сквозь землю! Однако мама жадно поглощала каждое мое слово. - Ну, это главное – что понравилось и все хорошо. Многие после первой ночи возвращаются со слезами на глазах, потому что парни были грубы и не аккуратны. - Да нет – Эйдан все делал нормально. – Я прикусила губу. Так, надо с этим завязывать. – А ты куда так нарядилась? Здорово выглядишь. Мама улыбнулась, пустив еще одну волну позитива. - Спасибо. А я, Эйвис, иду на новую работу. - Новую работу?! – Ахнула я, смотря, как мама гордо улыбается. - Да. В магазин бытовой техники – консультантом. - Это же замечательно! Я крепко обняла маму, думая, что именно это она хотела сказать с самого начала – просто ждала, когда я переведу тему. - Я сама еще толком не верю.. Вчера была на собеседовании, и тут мне позвонили… Мама наложила мне огромную порцию картошки с мясной зажаркой и сказав, что боится опоздать, убежала на новую работу. Я смотрела в окно кухни, улыбаясь. И все люди за окном – добрые, и эти места родной улицы – красивые, и все секунды – самые-самые лучшие. Включив на телефоне «La Valse D'Amelie», я начала покачиваться в такт колокольчикам, чей звук отдавался внутри маленьким молоточком – вестником хороших перемен.