Девятый Вал: Эпизод 1

Ровно в пятнадцать часов одну минуту начался Парад. Выемки пьедестала засветились, образуя фигуры нижних плоскостей Аспектов, и Аватары и кандидаты в них аккуратно вставили в выемки ограненные кристаллы. Едва последний Аспект – Альтруизма, так как Элексис старался слиться с местным пейзажем и надеялся, что про него забудут, - встал на свое место, пьедестал ушел под землю, как и площадка вокруг него, а вместо них появилась старая, местами обколотая, местами потрескавшаяся, местами в различного цвета пятнах крови каменная лестница, ведущая куда-то в темноту. Послав вперед иллюминат, Алаэнор спокойно пошла вниз, за ней двинулись Авак, Фаролун, Десенакт и Элексис, рукой поманивший остальных. - Я буду здесь, - сказал Эйрисс, присевший на травку у оглушенного Дираэля. – Идите. - А зверюшка? – покосился на атакора, затеявшего умывание, Элу. - А о зверюшке не беспокойся, - ответил Десенакт. – Иди давай. И вы тоже, не задерживайтесь. Эйрисс бодро помахал народу вслед, и Аксонна, стиснув губы, пошла за братом. Свой иллюминат получился только с третьей попытки, но не маленький шарик света, равномерно освещающий окружение, но огромный, с баскетбольный мяч, больно резанувший по глазам. Нервно взрыкнув, Аксонна хлопком ладоней уничтожила его и только с шестой пробы создала приемлемый иллюминат. Вокруг было сыро, каменные стены поросли мшистой и ползучей флорой, где-то их пробили мощные корневые системы деревьев, что росли вокруг, и Авак, шедший за Алаэнор, аккуратно убирал их вдоль стен и потолка, чтобы никто на них не наступал и не натыкался. Лестница вывела к огромному круглому залу, разделенному на девять неравных секторов, в центре зала стоял тот самый пьедестал с Аспектами. В каждом секторе у стены стояли неизвестно кем и когда высеченные - высеченные ли? - статуи. Где-то их было шесть, где-то восемь, где-то десять. Меньше всего статуй было в секторе сразу напротив лестницы – всего три, больше всего – в секторе, где встал Фаролун - аж четырнадцать. Аватары прошлых миров, поняла Аксонна, завороженно оглядывая статуи. Представители совершенно разных, кажущихся и уродливыми, и симпатичными рас, и похожих на людей, и нет – кто-то в броне, с оружием, кто-то без них, но все одинаково смотрящие вверх, в пустоту, все с детально вырезанными крыльями. В одном из секторов находилась смутно знакомая фигура аж с двумя парами крыльев - и кожистыми, перепончатыми, и с перьевыми. Где она ее уже... Одна из статуй зацепила взгляд анфорки, и она пригляделась к ней. Очевидно, человек. С огромной алебардой в одной руке и дробовиком в другой, со взметнувшимся хвостом на затылке… - Элу, это же ты! – пораженно обернулась Аксонна к брату и заоглядывалась. – А там вон Авак! Даже со Златоцветом! А там – Фаролун! И Десенакт! И ты тоже есть, пап! И Алаэнор… - охала анфорка, разглядывая статую этерианки рядом с той четырехкрылой – в простом платье, но с ее фламбергом Альфаджири, который, по слухам, ей выковали Древние. – Даже ты, Фень! Только странный какой-то… - склонила Аксонна голову набок, оглядывая статую, в которой ясно угадывались черты Ларгентума, но все равно было что-то не так. То ли неожиданно грубый резчик попался, то ли свет иллюминатов не так лежал. - Ксюш, нам не на статуи любоваться стоит, - потянул ее за руку Дайвер. - А почему вон там лишь трое Аватаров? - Потом спросишь. Алаэнор постучала по пьедесталу, и из земли выдвинулось широкое каменное кольцо, соединяясь с ложем Аспектов наподобие стола, а под ноги испуганно отпрыгнувшей Аксонны сунулось каменное же кресло – одно из девяти, придвинутых к «столу». Иллюминаты подросли, прибавили свету и откочевали немного повыше, чтобы освещать весь зал. - Ах, - выдохнула севшая на свое место этерианка неожиданно не привычным мужским басом, а вполне себе свойственным женщине контральто, и, зажав пазы шлема, сняла оный с головы. – Теперь можно и поговорить, - поставила она шлем на стол и обвела окружающих взглядом своих четырех пронзительно-голубых глаз. – На свои места, пожалуйста. Элу и Авак недоуменно переглянулись, разглядев в Скульпторе женщину, обернулись на статую и вопросительно уставились на Ларгентума под хихиканье Дайвера. Севший в свое кресло сталкер молча развел руками. Все еще косясь на переставшую говорить стихами Алаэнор, ранжеры последними заняли свои места, обозначенные вырезанными знаками в виде соответствующих им Аспектов. - Итак, господа, второй в этом мире Парад Серпа я, как старший Аватар, объявляю открытым, - произнесла Алаэнор. – Думаю, перекличку устраивать бесполезно, ибо здесь и так все. Тогда обсудим вопросы, которые и следует обсуждать на подобных мероприятиях. Их немного, но они все важны. Первый вопрос: нахождение истинного Аватара Любви и Аватара Справедливости. Второй: планировка и согласование наших действий по отношению к Тертаррилам. И третий: установление четкой иерархии в нашем... союзе. С чего мы начнем? - Я думала, иерархии среди Аватаров нет, - пробормотала Аксонна. – Разве вы не равны приблизительно по силам друг другу? - Не все мы равны по силам, - покачал головой снявший «намордник» с лица и капюшон с головы Фаролун. – Потенциал магический так или иначе различается, как и… положение Аспектов. - Не понял? – нахмурился Элу. - Здесь играет роль духовное положение, - пояснил Десенакт, потянувшись, точно кот. – Тут даже на пьедестале это отражено. Вот, смотрите. В середине присутствуют Мудрость, Справедливость и Любовь. Это – основа, если угодно. Начальные Аспекты. К ним относятся Аспекты-спутники. У Любви это – Отвага и Альтруизм, у Мудрости – Созидание и Вера, у Справедливости – Свобода и Надежда. - Хе, а я столько слышал про троицу «Вера, Надежда и Любовь», - усмехнулся Дайвер. – Даже имел счастье быть знакомым с троицей террианских девчонок с такими именами… Достаточно красноречивые взгляды остальных дали Торнадо понять, что его любовные похождения никому здесь не интересны. - Так вот, - продолжил Десенакт, - Аспекты-спутники не могут раскрыть свою силу в полной мере, если нет – не появился, погиб, в тяжелом состоянии, просто не рядом – их Аспекта начального. А если нет именно Любви, то и Мудрость со Справедливостью хиреть будут. - Это не совсем так, - покачал головой Элексис. – Не хиреть, а не иметь достаточно силы, чтобы спутники имели какую-нибудь самостоятельность, не говоря о самостоятельности самих Мудрости и Справедливости. Другими словами, Любовь, как Фундаментал, является катализатором для самого существования остальных Светлых Аспектов и Аватаров, следственно. - Это как? – полюбопытствовала Аксонна. - Без Любви эти Аспекты попросту не существовали бы, - пожал плечами Элексис. – И Светлые Аватары без Аватара Любви таковыми себя считать попросту не имеют права. - Почему? – удивился Элу. - Потому что Светлые Аспекты таковыми без самой Любви не будут. Скажем, Отвага будет Безрассудством, Свобода – Анархией, Вера – Фанатизмом. Даже Мудрость исказится и станет Надменностью, а Справедливость - Жестокостью. И так далее, и тому подобное. Так что сейчас мы и не Аватары вовсе, и не были ими никогда, так как в нашем мире Аватар Любви так и не появился. Мы – лишь жалкая пародия, тень тех великих воинов, сражавшихся в Первом мире, Втором и в Пятом, - кивком головы указал на три статуи позади Аксонны Элексис. - Первом, Втором и Пятом? Поче... стоп. Ты имеешь в виду, что… - прошептала анфорка, невольно оборачиваясь на безмолвные изваяния. - Да! Третий, Четвертый и Шестой миры так и не сумели обрести своего Аватара Любви! И те Аватары просто погибли вместе со своими мирами, не сумев дать Тертаррилам тех времен достойного отпора! - Но разве не погибли со своими мирами и Аватары с Первого, Второго и Пятого миров? – возразил Авак. - Да, погибли. Да вот тогда, когда погиб их Аватар Любви. Бытует мнение, что, помимо функции своей Фундаментальной, Аспект Любви дает своему носителю и неоспоримое право стоять во главе Аватаров. Не претендую на истину, может быть, когда-то это было правильно, но ведь это зависит и от самого Аватара, не так ли? Если ему не доверяют, если он сам никогда не мог быть лидером, что выиграют Светлые и их мир от этого? Именно что ничего. И если обнаружится другой Аватар Любви – скажем, не Аксонна, (дорогая моя, ни в коем случае не обижаю, просто высказываю возможное развитие событий) и «передозы» ее являются лишь аномалией – неужели вы поставите его во главе безоговорочно? - Мне понятна твоя точка зрения, - приподняла одну из верхних рук Алаэнор, - и я совершенно с тобой согласна. Поэтому я и подняла эту тему. Слепая уверенность и в самом деле нередко приводит к плачевным результатам, поэтому нам нужно подойти к этому вопросу со всей серьезностью. Мнение каждого учитывается одинаково. И, если все же были сторонники, я скажу сразу: я на роль лидера не претендую. - Но почему? – поднял голову Фаролун. – Ты, в отличие от меня, от Десенакта, всегда находишься в Азурексе, ты обо всем всегда осведомлена. - Я не могу вас возглавлять, - снова покачала головой этерианка. – Я предвзята, и вы все это знаете. Аксонна открыла было рот и тут же закрыла, поняв, о чем говорит Алаэнор. - Ну, как разумно подметил Фара, - крякнул, усаживаясь удобней, Десенакт, - и он, и я имеем свои обязанности вне нашей уютненькой команды и не находимся в курсе многих вещей, что критически необходимо. Так что я тоже претендовать не буду. Думаю, Фара тоже. Эльдар кивнул, вздохнув. - Я с Эльдариатом-то едва управляюсь. Благо дети и Аллери помогают. Представляю, какую головомойку она мне устроит, когда я вернусь… - У нас на кону судьба целого мира, а ты боишься свою жену? – подняла бровь Аксонна. - Ты не знаешь Аллери, - усмехнулся эльдар. – Я умру, на куски меня разнесет – ее это не остановит. Разыщет, выкопает, соберет заново, воскресит и начнет орать, что я забыл про день рождения ее матери. Потом убьет, снова воскресит и снова убьет. Процесс может повторяться бесконечно. - Про меня даже думать не надо, - покосился куда-то в угол Элексис. – Я не могу, не хочу и вообще не достоин этого. - Итого: выходят Алаэнор, Фаролун, я, Элексис, - загнул пальцы Десенакт, не замечая тоскливого взгляда эльдарского правителя на свои руки, - Дайвера никто в трезвом уме над всеми нами не поставит… - Эй! – обиженно вскинулся со своего места Дайвер. - Нет, - покачал головой Элу. – Прости, Дайв. Просто «нет». Марон, бурча, сполз куда-то под стол. - Аксонну можно тоже исключить, - загнул еще один палец фон Морт. – Еще раз извини, девочка. Мы ведь даже не знаем, Аватар ли ты. - Я понимаю, - улыбнулась анфорка. – Я даже не знаю, вылезу ли из этой шкуры… - Вылезешь. В общем, минус шесть пешеходов. Остаются Элу, Авак и Эл Джи. - А можно меня тоже исключить? – приподнял руку Авак. - Это почему? - Я ушел в ранжеры как раз для того, чтобы ничем не руководить. На Лами’иде, когда Дираэль осадил город, я вообще был, как накору седьмая лапа. Хреновый я, как говорит Владимир, руководитель. - Ладно, черт с тобой, не хочешь так не хочешь. Остаются Элу и Эл Джи. Да-да, не смотрите на меня так. Особенно ты, Фенариус. Что, голосуем? - У меня опыта командования нет, - пожал плечами Элу. - На что вы вообще... - Вы задрали! – возмутился Десенакт. – Первый не хочет, второй не будет, у третьего декретный отпуск! С меня хватит! Предлагаю голосование! Честное и недвусмысленное! - Да какое голосование, кого мы обманываем… Слушай, - глянул на трущего висок Ларгентума Элу, - ты у нас Мудрость, Эл Джи. Не я. Я могу хребет сломать, могу продырявить с «Мефистофеля» хоть черта лесного. А нам мозговая деятельность нужна. И ею у нас ты в полной мере владеешь. И накостылять тоже сможешь. Так что давай, бери командование, - подмигнул Армагеддон. Ларгентум обвел хмурым взглядом остальных и вздохнул, утыкая лицо в ладони. - Я об этом пожалею. Ладно. Будь по-вашему. - Выше нос, Феняй! – улыбнулась Аксонна. – Все хорошо будет. - Твой оптимизм неубиваем. - Значит, решено, - качнула головой Алаэнор. – Переходим к следующему вопросу: что будем делать с Тертаррилами? И народ снова дружно посмотрел на Ларгентума. - Ну разумеется, - вздохнул сталкер. – Ладно, раз уж так вышло… Десенакт, наш с тобой старый знакомый еще функционирует? Фон Морт медленно поднял брови. - О. Люцифер. Мы говорим об одном и том же знакомом? - Ты понимаешь, о ком я. Десенакт ощутимо занервничал. - Ты уверен? Неужели стоит обратиться к Рэйчелу? Вроде все не так уж и плачевно… - Нам нужно знать все о них, Десенакт. Чтобы таких вот ситуаций, как на Лами’иде, как на Онуа, как здесь, на Улагисе не возникло. А если возникло, то было своевременно… решено. Я помню ваше предложение, Элексис, - кивнул Ларгентум внимательно смотрящему на него ревенанту, - но, боюсь, что, если вы и вправду вернетесь, Дираэль вполне способен вернуть вас под свой контроль. Связь нежити и поднявшего ее некроманта, - повторил сталкер слова самого Элексиса. – А прервать эту связь... скажем так, все очень с этим сложно. Северное Сияние помолчал. - Вы правы, Фенариус. И все же, в Азурексе я оставаться не могу. Не со всем, что я сделал ранжерам, хоть и не по своей воле, не в такой форме. - А если ты поселишься не в Азурексе, но где-то рядом? – предложила Аксонна. – Если нам понадобится твоя помощь или наоборот, мы будем рядом. И мы с Элу сможем тебя навещать! Правда, Элу? - Абсолютная. - Девочка дело говорит, - кивнул Фаролун. - В Эмеральдаре много укромных мест. - Ну… хорошо. Можно будет... у Лии, там... так когда-то мы с Ариссой выстроили небольшой дом. Дачу, если угодно. Не знаю, как он там сейчас – как-никак, столько лет прошло – но я возьмусь за его восстановление. Хотя, дом – лишь фикция. Я уже мертв, мне ничего такого не нужно. Но вашего удобства ради – почему бы и нет. Оружия натаскаю, раздобуду технику для связи… да, это можно устроить. - Вот и замечательно, - кивнул Ларгентум. – Поэтому, как бы неприятно ни было обращаться к Рэйчелу… альтернативы у нас нет. - Думаю, не я один такой тупой, но кто такой Рэйчел? – спросил Элу. - Рэйчел Нокс – марон, некогда бывший ранжер с позывным Вихрь, - ответил Ларгентум. – Был у нас в Братстве паладином... а потом как-то попался Дираэлю. И, не желая умирать, сдал сначала ваш отряд, Элексис, и вас, и мой отряд со мной. Когда все были убиты… и я, в том числе - по крайней мере, тогда на Лами’иде Дираэль действительно удивился, увидев меня живым – Дираэль убил и Рэйчела, но воплотил его желание... он наделил его бессмертием. Извращенным, но бессмертием. Он поднял его в одной из форм высшей нежити – в форме Жнеца. Алаэнор и Фаролун скривились. Аксонна и Авак, не понявшие отвращения, вопросительно посмотрели на Ларгентума, ожидая объяснения. - Жнец, как я уже и сказал, является одной из форм высшей нежити, - пояснил сталкер. – Всего форм три – ревенант, как Элексис, Жнец, как Рэйчел, и единственный в своем роде Рыцарь Смерти, одна крайне неприятная личность, с которой также знаком Десенакт. - Иди-ка ты на хер, Эл Джи, еще и к Сиадевастарону я не пойду! – вспыхнул Десенакт. – Он меня просто сожрет, и ему глубоко всрать, Аватар я или кто! Он до сих пор думает, что это я уволок его алебарду! - К Сиадевастарону я тебя не шлю, успокойся. Так вот, возвращаясь к Рэйчелу… Жнец – это форма нежити, в которой, как и в любой высшей форме, главную роль занимает выдернутая с того света душа планетянина. Но если ревенанту нужен Фиал для его существования в нашем мире, а Рыцаря Смерти я вообще не знаю, как создать, но думаю, что там нужна какая-то личная вещь, то Жнец возвращается в свое собственное тело. Причем интересен тот факт, что Жнецы способны действительно жить дальше – у них осуществляется обмен веществ, есть циркуляция крови, биение сердца, они даже детей способны иметь. Воплощение в виде Жнеца, однако, нарушает целостность его души - отнимает осколок ее, оставляет в ней незаполняемую дыру. И жизненная сила Жнеца постоянно утекает через эту дыру, заставляя его испытывать вечную, невыносимую пустоту. Эту пустоту Жнец пытается заполнить душами тех, кого он убивает, пытается как-то залатать эту дыру в себе, но это помогает лишь на время. Причем, кроме близких родственников или супруга, никто не может прикоснуться к телу Жнеца – они мгновенно зарабатывают что-то народе ожога. Темный Лед, абсолютный холод смерти. Потому наш Рэйчел всегда плотно замотан в ткань – плащ, перчатки, широкими лентами закутывает головохвосты, на лице маска. Он очень боится смерти, поэтому вынужден убивать и поэтому официально находится в международном розыске. И на хорошем счету у Дираэля, потому что Рэйчел хоть убивает и нечасто, но по нескольку планетян, про запас. А Дирьку нашего массовая резня всегда умиляла. - А почему воплощение в Жнеца наносит такой урон душе? – полюбопытствовал Авак. - Потому что Рэйчел – предатель. И Жнецы получаются только из предателей. Предательство, высший из грехов, непоправимо калечит душу само по себе, как будто бы оставляет ее надтреснутой, а уж воплощение... в итоге, Жнец либо предает саму жизнь и дальше, либо проходит через полное опустошение души. Таким образом... искупляет. Есть и другие способы, конечно. - И вы хотите предложить ему шпионить за Дираэлем как другой вариант искупления? – хмыкнула Аксонна. – А если не согласится? - А куда он, сучка, денется, - неприятно усмехнулся Десенакт. – Сиадевастарону сдам. На зубочистки. - Сиадевастарон-то этот кто еще? Язык в трех местах поломаешь, пока выговоришь. - Рыцарь Смерти, как уже говорили, - пожал плечами Ларгентум. – Единственный в своем роде. Некогда могущественнейший маг-воин, претендовавший на один из Темных Аспектов – Тирании. Работал в трио с Ладиалом, всем известным изоморфом-Тертаррилом, и Сониквантом. Сониквант тогда был только под подозрением в соучастии, но сейчас ясно, что хоть тогда он и не был Тертаррилом, он являлся их техническим экспертом. Как является и сейчас, будучи и Темным Аватаром. Не суть. Что-то между Ладиалом и Сиадевастароном произошло, и последний сдал назад. Не знаю, почему он опомнился, почему решился предать их с Ладиалом планы и идеи, никто не знает. - Он явился ко мне и Сэву заполночь, - произнесла Алаэнор, смотря сосредоточенно в сложенные перед собой руки. – Я помню это, как будто это случилось только что. Дождливая осенняя ночь... мы с Сэвом обсуждали приглашение в Коллегию Азенары, когда окно в кабинете Сэва разбилось, и чистый мрак вполз с улицы на ковер... поливая его собственной кровью и дождевой водой. Это был Сиадевастарон. Он был ранен, сильно ранен. Мы с Сэвом было вскочили, но он уже умирал и был для нас неопасен. Я подошла к нему и осмотрела раны, хотела позвать врача, но он замотал головой и сказал, что уже бесполезно. Сказал, что Ладиал готовится «продолжать свои маски-шоу», - пальцами изобразила кавычки этерианка, - и шлепнул мне в руку карту памяти. Как выяснилось позже, на карте были координаты первого Фандаккрила – их с Ладиалом оплота, их базы. Я представила эти данные на собрании Коллегии и… ох, какая же я была дура. Файксар тогда совсем молодым был, горячим на голову, к тому же, потерял по вине Ладиала своего брата, Лейннера, он взял эти координаты и с отрядом пошел добивать Ладиала. Вы это знаете. А когда у меня на руках лежал умирающий Сиадевастарон… в его нынешнем состоянии моя вина. Я подумала, что для него не могло все закончиться вот так. Я очень хорошо его знала еще до Лиги, до Братства, и не могла позволить ему погибнуть. Поэтому я совершила соответствующий ритуал и воскресила его. Он... он не был похож ни на что уже существующее. Когда Сиадевастарон пришел в себя и узнал, что я сделала… он разозлился, и я... я испугалась и изгнала его в Преисподнюю... а этим и обрезала нашу связь. Может, это и к лучшему? – неуверенно посмотрела Алаэнор на Десенакта. – Он отлично гоняет ваших чертей. - И меня тоже гоняет! - В любом случае, Сиадевастарон… союзник крайне спорный. Он вряд ли благодарен мне за якобы спасение, но он достаточно силен, чтобы контролировать добрую половину Преисподней и неимоверно злить Люцифера. И если мы все же сумеем найти с ним общий язык… Десенакт негромко завыл. - Впрочем, кого я обманываю, - вздохнула Алаэнор. – Он Лигу-то нынешнюю пинком вышвырнул, когда они пришли его спрашивать, какие шансы у нас? Ладно, забудем. Что же, с Рэйчелом-то мы сможем договориться? - Договоримся, - буркнул фон Морт. - Я знаю, где он прячется. И он платит мне за мое молчание, ходя в моем имении в костюме служанки. Дайвер не сдержал смешка. - Я давно догадывался, что ты у нас по этому делу, - заулыбался он, под столом давая Элу «пять». - Ой, идите на хрен. - Я пойду подышу, - поднялась Алаэнор. - Что-то не так, мама? – насторожился Ларгентум. Народ вопросительно посмотрел на этерианку. - Мне просто немного душно, - попыталась улыбнуться Алаэнор, возвращая шлем на голову. – Я подышу и вернусь. Заодно проверю Эйрисса и Дираэля. Продолжайте, я ненадолго. - А каково вообще там – в Аду? – поинтересовалась Аксонна, проводив взглядом этерианку. - Очень душевно, на самом деле, - почесал за рогом Десенакт. – Человечьи религии выдумали, будто у нас – жара под сто градусов, кипящие котлы, один мужик по фамилии Алигьери неплохо на эту тему народ Ренессанса подколол. На самом деле, Преисподняя – всего лишь одно из подизмерений этого мира. Исправительная колония, если угодно. Для кого-то условия полегче, для кого-то посложней. Есть народ, который попросту отрабатывает свой… хм, срок, просто бродя под дождем, а есть такие личности, которые вынуждены до реинкарнации либо в лаве рассекать брассом, либо снеговиков лепить в семидесятиградусный мороз. Мой отец одно время был одним из надзирателей за такими товарищами. Потом сменил квалификацию. Неважно. В общем, у нас вполне себе можно жить. Только не тем, кто живет тут. Впрочем, я – полукровка, а значит, у меня безвизовый режим между обоими мирами. С другой стороны, если я умру – по-настоящему, а не домой отправлюсь – в Элизиум меня не пустят. Я Габриэлю до сих пор три тысячи должен. - Поэтому не играй с архангелами на деньги, - фыркнул Фаролун, - если не умеешь играть. - Заткнись там, полторашка. - Да, я не забыл, что ты тоже мне пять тысяч торчишь. Игроман аймов. И не смей сейчас сказать, что "Эвери" – имба и не контрится! - Но «Рефракция»… и чистый урон по осаде… и вообще, это ты у меня карты нужные утянул! - Это ты балбес. - Как насчет реванша, ушастый? Выиграю я - век будешь носить розовые серьги! - Идет! - Я вас обоих на "Гигароне" раскатаю! – включился в спор Дайвер. - Не сейчас, – внятно рыкнул Ларгентум, и Десенакт с Фаролуном с долей удивления во взгляде покосились на сталкера, все еще воюющего с мигренью. – Как деды базарные, честное слово. У нас более насущные проблемы на носу, а вы карточные долги обсуждаете? - Как бабки базарные, - поправила Аксонна. – И не сам ли ты на "Вариале" при мне соло пятерым колоды разорвал, задрот? Я, значит, тысяча сто пятидесятый раз отрисовываю руну астрального кинжала, а ты даже не смотришь - ты в паде сидишь и совершаешь массовое надругательство над кем-то на другом конце мира! Фаролун и Десенакт уставились на Ларгентума уже с ужасом. - "Вариала" неиграбельна уже десять лет, ты издеваешься?! - ахнул за них Дайвер. - Все играбельно с должной сборкой, - покачал головой сталкер, - и если ты не умеешь собирать карту, то это не ее вина, а твоя. - Через что ты ее собрал? - спросил Десенакт. - Через "Пожирание" и усиление чистого урона по области в процентах. - Но "Вариала" - хилер! Какой от нее урон, ты с ума съехал? - "Темное Отражение". - Откуда ты его достал?! "Отражение" стоит больше пяти Азурексов! Аксонна, беззвучно хихикая, подняла руку. - Я подарила. - ?! - Еще когда я при "Аспидах" была, мне когда-то "очень повезло" выиграть в беспроигрышную лотерею. Ну и выиграла эту карту. Колоды я, однако, не собираю, и просто хранила ее при себе, на удачу. Узнала случайно, что Фенька собирает, ну и подарила на день рождения. - Не подарила, а обменяла на выходной, - усмехнулся Ларгентум. - И в следующий раз это не сработает. - Да здравствует четырнадцатое декабря! Дайвер, Фаролун и Десенакт продолжили возмущенно перешептываться. Элу и Элексис молча смотрели на этот дурдом, Авак вообще достал откуда-то газету про дачное хозяйство и читал статью про инноваторский спрей против жуков, которые повадились грызть его любимые суккуленты, которыми были уставлены оба подоконника в его комнате. Вскоре Дайвер выбыл из разговора, и наступила тишина, нарушаемая лишь редким шелестом страниц «Дачи и Хозяйств» у Авака. Впрочем, Фаролун как бы невзначай таки бросил в сторону Десенакта: - Все равно ты балбес. Наверху послышалась возня, крики, рык и громкий выстрел. Стреляли наверху, у самого спуска вниз. Там, где оставались атакор-проводник, Эйрисс и оглушенный Дираэль и куда вышла подышать Алаэнор. Как самый шустрый, Дайвер выскочил наверх первый и взвизгнул от ужаса: на поляне лежали истерзанные трупы маронских стражей, некогда посланных Нарессом на разведку, атакор был мертв, Дираэля нигде не было видно, Алаэнор лежала на траве ничком, а Эйрисс, привалившись спиной к одной из колонн, с шипением зажимал кровавую рану с воткнутым в бок ледяным кинжалом. Выскочили и остальные. Ларгентум кинулся к матери, переворачивая ее на спину и отчаянно зовя ее: грудные пластины скафандра этерианки были пробиты, как пенопласт, и в траву капала синяя кровь; Дайвер и Фаролун сели рядом с Эйриссом, пытаясь оказать какую-то первую помощь. Элу осматривал стражей – помимо следов когтей и зубов, у тех еще ранее оказались перерезаны глотки, и от них здорово разило мертвечиной. Элексис, коротко матернувшись, после вывода Армагеддона, кинулся в джунгли. - Какого айсаха тут произошло?! – выдохнул Авак, кинувшийся в джунгли на поиски лекарственных растений и сейчас вернувшийся с охапкой серо-зеленого мха и каких-то толстых, мясистых листьев. - Эйрисс, не спать! - Пришли стражи… и напали на меня. Атакор кинулся на них. Дираэль… очнулся, - с трудом, так как боль заставляла давиться словами, прошептал Эйрисс, которому Фаролун, вынув кинжал, уже раздвигал края раны, чтобы промыть. – Все… п-произошло слишком быстро. Он вскочил… схватил мой «Веер»… и выстрелил в вышедшую Алаэнор… почти в упор. Меня пригвоздил к земле кинжалом… а атакору просто сломал шею. И… у-убежал… Марон закашлялся кровью и застонал, стискивая зубы – Фаролун взял у фиксировавшего Эйрисса Дайвера флягу со спиртом и дезинфицировал глубокую рану. Авак тут же заткнул ее нарванным чистым мхом и, вызвав с помощью Златоцвета несколько лиан, использовал оные как повязку. - Посиди, успокойся, - посоветовал он, - боль скоро утихнет. - Кристофера уже оповестили? – спросила Аксонна, помогающая Ларгентуму и Десенакту снимать с груди хрипло дышащей Алаэнор разбитые пластины. - Я пытаюсь с ним связаться! – ответил Элу, торопливо клацающий на своем коммуникаторе. Когда все же сняли грудную броню и вытянули пули от «Веера», Алаэнор уже едва дышала. Десенакт сконденсировал воды, взял спирта из переданной Фаролуном фляги и стал обмывать кровавые раны. Аксонна взяла у Авака пучки мха и аккуратно стала вытирать раны и понемногу их затыкать, чтобы не допустить заражения. Ларгентум же подобрал пули, внимательно их рассмотрел. - Полониевые, - скривился он и зло посмотрел на Эйрисса. – С ума сошел?! Эйрисс, закусив губы, отвернулся. Дайвер тихо заговорил ему что-то на маронском. - Сонья, помоги мне, - развел руки в исходную позицию Серафим. Аксонна тут же повторила его движение. С удивлением и радостью она обнаружила, что и в теле Дираэля она способна копировать чужие чары, в данном случае - исцеляющий поток, призванный напитать раненую Алаэнор силами и ускорить ее регенерацию, чтобы хотя бы отчасти заживить раны. Столь серьезные повреждения даже силами их двумя, магистра-Аватара ранжеров и ее в теле Тертаррила, как и ожидалось, не получилось закрыть разом, но дыхание Алаэнор стало ровнее, стало легче, и Ларгентум, вытерев темные капли из-под носа рукавом, склонился над матерью вновь. - Худшее позади, - констатировал он, - но госпитализация все равно необходима. Что там Кристофер? - Говорит, они с Нарессом выдвинутся навстречу, но и нам нужно двигаться, - ответил Элу. - Хм, скажем… Фаролун и Авак возьмут Эйрисса, а Элу с Десенактом понесут Алаэнор, - подумав, предложил сталкер, поднимаясь, и Аксонна тоже поднялась. - Можете даже носилки сымпровизировать, чтобы полегче было. Дайвер будет конвоировать на всякий случай. - А вы с Аксонной? – вопросительно поднял уши Фаролун. - А нам Дираэля искать и выдирать его из чужого тела, - буркнул сталкер, проверяя свое вооружение. – Элексиса найдем. Я доверяю ему, насколько возможно в данный момент, но очень не хотелось бы, чтобы он сглупил. - Понимаю, - кивнул эльдар. – Ну, народ, бегом! Ларгентум кивнул и кинулся в кусты вслед за Элексисом, освещая его путь иллюминатом, Аксонна побежала за ним. Вся надежда, весь душевный подъем испарились, оставались тревога и страх. Не поработал ли тут и Сониквант, подумала анфорка, беспокойно прикусывая губу. Страшно было за все: за жизни Алаэнор и Эйрисса, за Элексиса, неизвестно зачем кинувшегося на поиски шального братца, за маронов, за то, что она может навсегда остаться в этом теле… Внезапно Ларгентум остановился и рефлекторно схватил по инерции выскочившую вперед Аксонну за плечо, чтобы не вылетела из зарослей. Анфорка было уже хотела нецензурно возмутиться, но сталкер указал ей на поляну. - Я достаточно терпел твои игры, Илунар! – рычал Элексис, стоя напротив Дираэля, насмешливо сложившего руки на груди. – Ты мне за все ответишь! - Я? Тебе, ревенант? – сощурил свои страшные глазищи Тертаррил. – С чего бы мне отвечать тому, кто ничуть не лучше меня? Еще и моей нежити? - У нежити есть имя! – рявкнул Северное Сияние. – Элексис Танитарр Старскратэ Эннобили! И ты будешь отвечать мне, своему старшему брату, которому ты испоганил жизнь, смерть, и семью! Дираэль лишь засмеялся. - О, это еще не все. - Клянусь Фундаменталом, Илунар! Прекрати паясничать! - Какой же ты невыносимый глупец. Неужели ты ничего не понял? Элексис умолк, даже астральное пламя на нем угасло. Дираэль же все так же мрачно улыбался. Аксонна дохнуть боялась, чтобы не спровоцировать полностью контролировавшего ситуацию Тертаррила. - О чем ты говоришь? – порывисто вскинул голову Элексис. - У меня еще много козырей в рукаве, дорогой братец, - ласково улыбнулся Тертаррил, шутя сокращая дистанцию меж собой и ревенантом. – И если ты думаешь, что я когда-нибудь их все-таки истрачу, то ты еще тупее, чем я подозревал. - Ты действительно считаешь, что я все еще должен нести это наказание? – Элексис, казалось, становился меньше, он неуверенно пятился от наступающего брата. – Ты уже убил Танитарра, уже убил меня, обратил Ариссу, похитил мою дочь, обернул меня против моих же собратьев, и тебе все еще мало? - А тебе было мало, Элекс? – оскалил клыки Дираэль. – Было мало любви отцовской, любви окружающих? Аватар Альтруизма, - процедил Владыка Обмана, - так и хочется язык с мылом вымыть. Какой из тебя, на хрен, альтруист. - Не моя вина, что Танитарр тебя не принял! Не я выбирал Аспект! И во всем случившемся, признаю, есть часть моей вины, и я уже сполна отработал свое наказа… - ЧАСТЬ?! – взвизгнул Дираэль, от ярости взметнув над головой огромные черные крылья, смоляным ореолом окружившие страшного в гневе Тертаррила, хоть и в чужом теле. – Элексис! Плевать я хотел на Аспект, плевать я хотел на Танитарра! Аспект больше тебя не примет, а Танитарр давно сожран червями! Остался ты. И это ты отнял у меня все шансы быть нормальным, не наш папаша! Хочешь сказать, ты не мог связаться со мной? Хочешь сказать, ты не мог исправить то, что было между нами? Хочешь сказать, ты не мог хотя бы попытаться спасти нашу мать? Элексис подавился словами, замерев от ужаса. - Но я… я же не... Дираэль издал полный боли и бешеной злобы вопль, и скорченные его пальцы практически разорвали воздух жестоким, отозвавшимся пронзительной болью в ушах жестом. Элексис резко вздрогнул, как будто наткнулся на камень, и в следующую секунду уже стоял недвижимый, с опущенными головой и плечами, словно его, как игрушку, просто выключили. Тертаррил же стоял рядом, опуская направленную на него руку, и тяжело дышал. - Прекрати пялиться, Фенариус, - прорычал он, прижимая к груди кулак: ему явно было плохо. - Меняй нас. Ларгентум бросил быстрый взгляд на Аксонну и осторожно вышел к Дираэлю, который с трудом держался на чужих ногах, еще и с весом огромных черных крыльев, что создал для себя. Аксонна тихо направилась следом. - Ты не... - начал сталкер, невольно поджимая руку к животу, и анфорка учуяла яркий, четкий из-за обостренных чувств Дираэля запах его крови. Колдун больше не подавлял свои силы - не мог или не хотел, и его черная аура снова влияла на все вокруг. - Не буду, не буду, - оскалился Тертаррил, растворяя наконец свои крылья, и все-таки упал на колени. - Меняй нас обратно. Не хочешь же ты, чтобы твоя драгоценная ученица осталась в моей шкуре, а? Он зашелся надрывным кашлем, и Аксонна нервно взглянула на наставника. Тот закусил губу, размышляя, и наконец кивнул ей, указал на место рядом с Дираэлем и сам сел на колени напротив, как если бы принялся медитировать. Вдох, выдох, любая ошибка - и как минимум один труп. - Ну, мне долго ждать? – прохрипел Дираэль, кое-как садясь. – У меня, знаете ли, дела, дела… Аксонна с трудом удерживала сознание на месте. Запах крови дурманил ее, как и жгучая, как крапива, тревога. О трансфере душ она знала только в блеклой теории. Да и то, не заучивала, куда ей, а просто читала – в целях общего представления об оной операции. Трансфер требовал абсолютной, возвышенной концентрации, а также неразрывного соединения не только со собственной душой, но и с теми, что требовалось менять… возвращать обратно, в данном случае. Такая концентрация ей не давалась ни разу, Ларгентуму же - в результате долгой и спокойной медитации, но сейчас это все требовалось немедленно, и сталкер прилагал все свои усилия, чтобы вернуть Аксонну и Дираэля в свои тела. Воздух вокруг хлопнул раз, хлопнул два, накалился и как будто треснул: сталкер образовывал плотный «кокон» из астральных волокон. Это требовалось, чтобы вырываемые из родных тел души не вырвались из рук заклинателя, что называется, заочно. Мигрень вернулась, причем на этот раз была злее, сильнее. Когда Ларгентум начал процесс вытяжки душ из неродных им тел, он ощутил, как по подбородку побежала и закапала на колени горячая, горькая кровь. Но утираться было некогда – нужно было завершить вытяжку. Руки крупно задрожали, принимая невесомые и в то же время весящие нескончаемые тонны сосредоточения жизненной энергии, и невольно зажмурившийся сталкер не удержался от того, чтобы посмотреть на один из них. Нежный клубочек света, отливающий оранжевым и розовым, очевидно, принадлежал Аксонне. Он так и лучился теплом и лаской, и отпускать его в тело владелицы не хотелось. А иссиня-черный комок, издающий только болезненный, колкий холод, Ларгентум сразу впечатал в грудь Дираэля. Мгновение, и «кокон» развеялся, а Серафим без сил повалился в траву. Даже дышать было затруднительно, адская боль разрывала голову, кровь и не думала останавливаться. Рядом пошевелились, но понял, кто именно это сделал, Ларгентум лишь после того, как послышался голос: - Потрясающе. Нет, правда, - почти промурлыкал Дираэль, с неприятным хрустом разминая плечи и локти. - Поверить Аватару Лжи - это, конечно, мощно. Аксонна вскрикнула, и сталкер попытался поднять голову, но Тертаррил отшвырнул его к дереву телекинетическим ударом, а тщетно пытающуюся сопротивляться анфорку, подняв закованную в металл руку, затягивал в астральную цепь. - Не бойся, дорогая племянница, - шепнул он, проведя когтем по ее щеке, когда был уверен, что она не вывернется. - Мы - семья, как-никак, и должны быть вместе. Я, твои мамочка и папочка. А брат твой скоро присоединится. Аксонна зарычала глухо и изо всех сил рванулась, впечатывая лоб в лицо Дираэля. Тот зашипел, отшатнулся, роняя анфорку в ее свертке из оков наземь, и сплюнул кровью в траву. - Не желаешь по-хорошему, м? Мгх, проклятье... Алукард! - рявкнул Тертаррил, оборачиваясь к ревенанту. Послушная марионетка в крепких руках своего кукловода, Элексис повернулся к Дираэлю. Аксонна, пытающаяся порвать цепи, сдавленно ахнула: синие огни в его капюшоне не были больше синими, а вновь стали красными. Ревенант коснулся своей груди, описал рукой странный жест и протянул ее навстречу брату, посылая в него поток собственной энергии. Дираэль жадно схватился за него, стал напитываться передаваемой ему силой, которой при себе почти не имел из-за трансфера душ. Улучив момент, Аксонна смогла сконцентрироваться достаточно, чтобы астральная цепь Дираэля, пока не подпитываемая хозяином, наконец лопнула на ней. Анфорка успела вскочить на ноги, но Тертаррил, вдоволь насосавшийся чужой энергии, отчего Элексис уже обессиленно свалился в траву, схватил ее за правую ногу второй цепью, валя наземь. - Далеко собралась, родная? Силы были категорически не равны. Настолько, что ее рядом как будто вообще не стояло. Даже без Элексиса на стороне Дираэля. Думать и действовать нужно было быстро, и Аксонна сделала то, что первое пришло ей в голову: прижала руку к груди, взмахнула ею, но вытянуть не успела - Тертаррил прекрасно понял, что она пытается сделать, и дернул цепь, срывая хореографию заклинания, и Аксонна, сцепя зубы, стала пытаться повторять, пока Дираэль издевательски смеялся. - Крошка-репликант, тебе отчаянно не хватает опыта. Опыта - разумеется. А вот наглости - хоть ложкой ешь. Дираэль легко заблокировал зашвырнутую в него молнию, но это заставило его отвлечься, пока Аксонна все-таки повторила вместе с чертежом молнии колдующие штрихи передачи энергии, лишь чуть изменив, и выстрелила вперед себя сияющим зарядом своей силы. Дираэль решил, что она не попала, но это его все равно не устроило. За цепь он потащил упирающуюся, едущую по земле задом наперед девчонку за собой, приговаривая: - Твою энергию да в полезных бы целях... Но что-то произошло, и он остановился, почувствовав это, обернулся - как раз тогда, когда Аксонна наконец отпилила из остатков сил цепь на своей ноге огненным кинжалом и попыталась отползти назад, прочь от Тертаррила. Но тот, к ее удивлению, не обновил заклинания, а перевел взгляд поверх нее, поднимая брови. Земля позади задрожала, и анфорка тоже обернулась, увидев, как из кустов выросли исполинские темные крылья, и из зелени к ним выпрыгнул здоровенный, самый настоящий дракон с темно-фиолетовой чешуей и закругленными назад рогами. Она в страхе накрыла голову руками, сжимаясь, но создание грохнуло полусогнутыми лапищами по обе стороны от нее, пригнулось, укрывая ее собой, распахнуло угрожающе свои крылища, выгнуло длинную шею к Дираэлю и оглушительно заревело на него, готовое к драке. Но тот даже с места не сдвинулся. - Что ж, - вынес он вердикт, стрельнув взглядом красных глаз на взъерошенную под драконьим брюхом Аксонну, - пора и честь знать, м? Я сделал, что хотел. Или то, что он хотел... в любом случае, маски-шоу будут теперь куда интересней, уверяю вас, - подмигнул он, отходя назад и заводя руку за спину. Громкий треск, и он исчез, словно и не было его. Аксонна с большим трудом уняла дрожь в руках и ногах, прижавшись к земле, а когда наконец смогла сесть, перед ней оказалась знакомая рука. Усмехнувшись, она схватилась за нее и все-таки встала на ноги. - Это было что-то новенькое, - сказала анфорка, потирая шею, пока Ларгентум, вернувшийся в прежнюю форму, отошел проверить Элексиса. - Это ты в книжке Фаролуна такое вычитал? Тоже хочу, научи. - Все в свое время, Сонья. Элексис, хватит баиньки, вставать пора. Ревенант с хрипом пошевелился в траве, повернулся на бок, расширенными вновь синими огнями уставился на Аксонну и протянул к ней руку. Та улыбнулась, хромая, подошла и присела рядом. - Я здесь, пап. Все хорошо, живая. Ты как? - Я... - Элексис повертел незримым лицом, шумно вздохнул. - Я больше не хочу этого чувствовать. - Мы подумаем насчет того, как больше не позволить Дираэлю захватить вас, Элексис, обязательно, - произнес Ларгентум, оглядываясь и рукавом пытаясь как-то вытереть лицо от темных потёков, - но сейчас нам нужно идти. Вам нужна помощь? - Я буду в порядке. Спасибо. Акси? - Я тоже. Вставай, обопрись на меня. Идем к остальным. Феня, у меня есть платок, держи. - Не думаю, что он помо... спасибо. Я верну. *** По дороге обратно Элексис, Ларгентум и Аксонна забрали забытые второпях Аспекты. Пока они дошли до устроенного Кристофером и Налурен медпункта, который оные с помощью Наресса как раз сворачивали, Дайвер, Элу и Фаролун совместными усилиями подчинили, как могли, поврежденный местными ПВО ионизатор «Призмы», а Десенакт нашел в закромах баллоны с плазмой и охладил ее, чтобы наполнить пустые баки. Более детальный ремонт можно было устроить либо на Пикселии, либо уже в Азурексе, а пока «Призма» вполне себе могла лететь. Не сразу, конечно. Когда, казалось, все было готово, и Дайвер было начал запускать "Призму", он внезапно грохнул по отключению и заорал что было мочи в интерком. Все, кто мог обороняться, высыпали наружу, потому что неизвестным объектом прямо перед носом "Призмы" оказался Сониквант. Сониквант, держащий на руках что-то, завернутое в белую ткань. Элексис первый понял, что происходит, и медленно подошел, бережно забрал у этерианина его ношу. Исполнив свой долг, Тертаррил сложил руки у живота и, развернувшись, растворился в тенях. Элексис же прижал к груди завернутую в саван Лилит и, попросив безмолвных, пораженных Аксонну и Элу ему помочь, ушел с ними в лес. Арисса Эннобили потеряла поводок своего некроманта так же, как и Элексис, но она не принадлежала ни к Жнецам, ни к ревенантам, поэтому она смогла обрести последний покой. Руками ее супруга и ее детей для нее под красивой, раскидистой ивой была устроена могила, и там попросил оставить его Элексис, сказав, что он должен побыть один. Близнецы кивнули и отправились на корабль. Оказавшись на "Призме" Аксонна попросила Элу дать Дайверу и остальным отмашку, а сама, соврав, что она в порядке, отправилась в свободную каюту. Фаролун и Ларгентум с Дайвером ушли к панелям управления, Авак, пока была задержка, набрал еще лекарственных растений по просьбе Налурен и Кристофера, Наресс пошел информировать Верховный Совет о возвращении на суд, Десенакт и Элу остались следить за пациентами в одном из крупных отсеков – теми четырьмя колонистами, Эйриссом и Алаэнор – пока Кристофер и Налурен дремали на одном из диванов, совсем вымотанные. Страж-марон уже проснулся и молча сидел на своей кушетке, укутанный в теплое одеяло, остальные пока не вынырнули из тяжелой, густой тьмы забвения. Понемногу большая часть обитателей "Призмы" уснула – сказалось нервное и физическое напряжение. Только Фаролун и Дайвер за штурвалами неспешно переговаривались о чем-то, да Аксонна в каюте никак не могла уснуть. Едва она смыкала веки, перед глазами вставали образы: страшные красные глаза ухмыляющегося Дираэля, трупы погибших колонистов, страшные, белые от отсутствия какой-либо жизни тело и лицо матери. Это несправедливо. Страх, тревога стискивали анфорку изнутри, и она вынужденно бодрствовала. Вздохнув и ничего не надумав в итоге, она поднялась и вышла из каюты на поиски приключений. Ближе всех были Дайвер и Фаролун. Те намеренно вели «Призму» как можно медленней, чтобы дать народу дух перевести. Верховный Совет был предупрежден, он не имел права их не подождать. Фаролун надулся, нахохлился, точно филин, и ни с кем не говорил. Дайвер объяснил, что Кристофер все же отловил эльдарского правителя и вколол ему вакцину от вируса – все же после Парада Фаролун бегал по Улагису без своего респиратора, забыв оный. - Как головохвосты? Болят еще? - Уже нет. Им еще до-о-о-о-олго восстанавливаться, - вздохнул марон. – Вот ты говоришь, а я даже, кажется, твою интонацию не воспринимаю. Издеваешься ты или реально заботишься? - Конечно, забочусь, - улыбнулась Аксонна, обнимая Дайвера сзади за плечи. – Не расстраивайся, осьминожка, вырастут новые, еще лучше и длинней прежде! Марон все же улыбнулся ей в ответ. - Спасибо, сестренка, - чмокнул он ладошку анфорки. – У нас тут скучно, ступай поспи, пока можешь. - Я не хочу спать. Не могу уснуть, мысли всякие в голову лезут. - А это ни разу не беда. Вот нисколечки, поверь мне. Вот что, беги на кухню и разыщи какао. И зефирок пакет там должен быть. И сразу спать сморит. Или нет, подожди, я о тебе сам позабочусь. - Нет, нет, я справлюсь. Лучше за Фаролуном следи. - А что за мной следить? - скривился эльдар. - Чтобы ты "Призму" на себя не переписал. Дайвер хихикнул и ткнул Фаролуна в плечо, мол, не кисни. Аксонна, улыбнувшись, отправилась обратно, и улыбка, хоть и была искренней, быстро сползла с ее лица. Солнечный лучик ее души, Дайвер. Он никогда не пожелает ей плохого, а советы всегда лишь добро приносили. Она тоже думает о нем, как о брате - как об Элу, его лохматейшестве. Но что-то совсем не хочется ни какао, ни зефирок. Хочется куда-то подеваться от этого разъедающего душу беспокойства, тихой боли, страха со вкусом гнилой крови. Рука лезет за пазуху, где лежит несколько смятых салфеток. Смерть. Вокруг лишь она одна. Убаюкивает, обнимает когтистыми, холодными пальцами за горло, и медленно, торжественно кружит вокруг, придерживая одной рукой старый, черный, рваный подол балахона. Несправедливо... - Сонья. Сонья... Аксонна дернулась спросонья, вырывая себя из странного забытья, даже не похожего на сон. Спина ощущала лед обшивки - она сползла по стене кухоньки, у которой стояла, и отключилась прямо у нее, где уже валялось три сложенных дракончика. Ларгентум присел возле нее, уже не окровавленный, но встревоженный. - Что?.. - почти беззвучно выдохнула она. - Ты плачешь. Анфорка тут же пощупала щеки и торопливо стала вытирать их от успевшей остыть влаги. - Со мной все хорошо. Правда, - затараторила она как будто заранее выученный текст, стараясь не смотреть наставнику в глаза. - Я не ранена, я не голодна, я выучила тот параграф, что ты мне задавал, и готова хоть сейчас пересказать. Ты хочешь послушать? Вот, это... как его, это заклинания, где смешиваются области Воды и Воздуха, у нас это... управление... погодой... Щеки обожгли новые слезы, и Аксонна, сжав губы до боли, снова затерла лицо рукавом. В горле встал болючий комок, и на попытки продолжить говорить из горла выходило лишь невнятное сипение. - Прости, - все-таки смогла выдавить из себя она. - Я просто... мне очень страшно. С Улагисом, с Дираэлем, с моими родителями... что это, неужели это никогда не кончится. Неужели мы заслужили это? Неужели это... справедливо? Анфорка шмыгнула носом, чувствуя, как ее обнимают, и сама подалась вперед, стискивая Ларгентума в руках. - Я очень тобой горжусь, Сонья, - тихо сказал он ей. - Плачь. Плачь, прошу тебя. Ты живая. Аксонна зажмурилась, сжимая сталкера сильнее, и взаправду разрыдалась на его плече. А он держал ее и давал ей время, давал ей тепло и защиту. Они были живые. Была ли в этом справедливость?