Жажда мести

Шёл снег, перемешанный с редкими дождевыми каплями. Было еще противнее, нежели утром, серо, грязно, уныло. Пахло бензином, уличный запах застревал в шерсти пальто, в волосах, пропитывал собой улицы. Дворники размазывали осадки по лобовому стеклу, в глаза словно закинули песок, но Рогозина гнала машину, не обращая внимание на усталость. Чем быстрее она прояснит ситуацию, тем лучше. На входе в Министерство показала удостоверение, поздоровалась с Мариной Григорьевной на первом, с Сергеем Ивановичем на третьем и зашла в кабинет Султанова, минуя секретаря в закутке. Ей повезло — генерал был на месте, и не был готов к её приезду. — Можешь даже не начинать, — долгие приветствия были не к месту. — На каком основании забрали дело? Почему задержали Круглова? Где доказательства его вины? — она говорила жестко, чеканя каждый вопрос. Султанов смотрел на нее и не понимал, откуда у этой женщины столько сил. «Тут не то что гвозди, стальные балки надо из таких людей делать.» — Сядь и успокойся, — он плеснул себе и ей в стаканы воды и поставил посудину на стол. Рогозина посмотрела на стакан с отвращением: жирные следы от пальцев заляпали поверхность стекла. Она брезгливо отодвинула его подальше. — Ничего с твоей ФЭС не случится, а с Кругловым — тем более. Посидит недельку-другую в камере. Можно подумать, ты не знаешь его методы, — генерал ухмыльнулся и отхлебнул остаток воды. — Руслан Султанович, я требую, чтобы это дело было передано нам. — Галь, ты понимаешь все лучше меня, зачем ломаешь комедию? — ветки деревьев бились в окно кабинета и от этого скрежета у Галины шумело в ушах. — Тебе бы отлежаться пару деньков, выглядишь неважно, — Рогозина пропустила мимо ушей последнее предложение, сказанное Султановым. — Я хочу поговорить с Кругловым, — казалось, что её голос леденел с каждой минутой. — Он нам ничего не сказал, думаешь тебе скажет? Заладил одно и то же, но экспертиза, Галя. Твои слова, между прочим. — Он не мог, — весь ее вид выдавал крайнюю растерянность, которую Рогозина скрывала за маской нервозности и агрессии. — Не мог. Не такой он человек. Вспыльчивый, резкий — да, но не убийца. — Я Круглова знаю побольше твоего, можешь не причитать, — генерал лишь тяжело вздохнул. — Поговорить хочешь — поговоришь, материалы по допросу майора я тебе вышлю, но дело, — замялся, начал перекладывать бумаги на столе, — я тебе ничего не обещаю. Но головой своей отвечаешь лично. — Рогозина лишь довольно кивнула в ответ. Камера была чистая, но света в ней практически не доставало. В темени серых, обшарпанных стен она разглядела лежащего на железной кровати Круглова. Он то ли спал, то ли смотрел в ему одному известную точку на потолке, закинув руки за голову. Помещение было прокурено, сизый дым застилал ей глаза. В графите тюремной коробки обнаружился стол и лавочка. Она бесшумно прошла до кушетки и присела рядом. Её приход Николая не удивил. Он был просчитан и слишком предсказуем. Рогозина повернулась в его сторону и потрясла мужчину за руку. — Как чувствуешь себя? — отозвался тихо, хрипло. Рогозина свела брови от незнакомого тембра его голоса. — Нормально, — Галина сложила руки в замок. — Как так получилось, Коля? Скажи мне, как? — Да я его пальцем не трогал! Клянусь! — резко подорвался с кровати и начал мерить шагами комнату. — Мне твои клятвы уже поперек горла, — разговаривали они тихо, но в каждой интонации то и дело проскальзывали ноты раздражения и чудовищной усталости. Она встала с кровати, пересела на лавочку и нервно забарабанила пальцами по столу. — Как ты объяснишь, откуда твои отпечатки на трупе? И как раз в том самом месте, где была найдена гематома. — она встала, подошла к Николаю и с вызовом посмотрела на него. Выглядел майор крайне плохо: под глазами лежала синева, лицо его было бледным и осунувшимся. — Чернов только спит и видит, чтобы тебя закрыть и меня уволить. — Круглов усмехнулся."Уволишь тебя, конечно". — Ты от меня что сейчас хочешь? Чтобы я признался в том, чего не совершал? Ты в своем уме? — Я хочу, чтобы ты сказал мне правду. Что произошло в тот день? — Иди к черту, Рогозина. Ничего нового ты от меня не услышишь. — пройдя камеру по периметру, он снова лег на ватный матрац. Полковник лишь недовольно закатила глаза и сжала пальцы в кулак, сдерживаясь, чтобы не послать его в ответ. Круглов курил, выдыхая густой, дешевый сигаретный дым, от которого резало глаза. От его безразличия на полковника накатила ярость. — Как же ты меня достал своей упрямостью, — шпильки предательски выскальзывали из волос от каждого поворота головы, и Галина то и дело заправляла пряди за крашенную железку. Увидев, как она в очередной раз приглаживает пряди волос рукой, он сказал: — Хорошо выглядишь, — он сделал очередную затяжку и не спускал глаз с ее искаженного коротким удивлением лица. Галина хотела понять логику его поведения, но вместо этого не спускала глаз с мятой пачки "Винстона". По её подсчетам, в упаковке оставалось штук восемь. Она потянулась за пачкой сигарет, но майор ловко перехватил ее и спрятал в карман брюк. Взгляд, металлический и тяжелый, прошелся по нему, но Николай этого даже не заметил. — А ты — нет. Дай сигарету, а то тошно в глаза твои смотреть, – их перепалка напоминала Рогозиной скорее детский сад, нежели диалог двух взрослых, далеко неглупых людей. — Сама себе купишь, не маленькая. Скажи мне, чего ты бесишься? — А есть причины для радости? — Ну как минимум, ты жива и относительно здорова, — ей, в силу своего положения, позволили поговорить с майором дольше, чем положенные по регламенту пять минут, но и их женщине казалось более, чем достаточно. Глупо было надеется, что её зам скажет что-то, отличное от допроса недельной давности. — могла бы и спасибо хоть раз в жизни сказать. — Когда разберусь с тем, что вы натворили — скажу. На улице психованно лаяли дворовые собаки, серость ноябрьского неба продолжало давить на виски головной болью. Галина села в автомобиль и выругалась сквозь зубы — перенапряженную ногу мучила боль. Она стукнула ладонями по рулю. Чертов Круглов, чертово Министерство, чертово это дело! Рогозина дергала ключ зажигания и слушала, как трубным воем отзывается мотор её автомобиля. — Сука, сколько можно, — машина, отвыкшая от поездок за последнее время, завелась с третьего раза. Телефон завибрировал в кармане пальто. — Галина Николаевна, Вы уже дома? Как Вы? — от голоса Тихонова фонило волнением. — Нормально, Вань, скоро буду. — Завтра? Галина Николаевна, Вам бы хоть дома побыть немного, — она поняла, что он переживает, но чрезмерная забота начинала действовать на нервы. — Через полчаса, Вань, — она услышала, как на другом конце провода улыбается программист. И на секунду стало хорошо. — От того, что ты его еще тридцать раз осмотришь, суть дела не поменяется. — Подъязычная цела, — Рогозина сняла перчатки и кинула их в мусорное ведро. — Токсикологию делал? — Обижаешь, — Селиванов передал женщине папку с результатами экспертиз. — Чистый. Мне не нравится его гортань, — сказала и одернула сама себя: не может же быть все так просто. Давать почву для новой версии значит закопать все то, что наработали ребята за эти дни. Но Борис её услышал. За столько лет они все научились понимать друг друга с полуслова. Холодный люминисцентный свет заставлял постоянно щуриться, и Рогозина закрыла глаза, чуть надавив на веки. Лимит рабочего запала был на исходе. — Галь, я тебя понял. Сам все сделаю. Иди отдохни. В буфете было тепло, обыденно пахло кофе и песочным печеньем. Галина села на диван, уставши откинувшись на кожаную спинку, и прикрыла глаза. На пять секунд. На две минуты. Она слышала, как призраками передвигаются лаборанты, слышала, как тихими шагами мимо буфета прошла Амелина, а потом не слышала ничего. Открыла глаза тогда, когда стало невыносимо жарко. Хотела расстегнуть пиджак, но вместо холодных пластмассовых пуговиц пальцы столкнулись с чем-то мягким. Галина скинула с себя плед. В буфете обнаружился Иван, возившийся с кофеваркой. — Сколько я спала? — Часа три, — Иван протянул ей кружку с кофе. Сделав первый глоток, живительный, терпкий, Рогозина с упоением чувствовала, как проясняется голова. Думалось лучше, чище. — Что ты принес? — полковник кивнула в сторону лежащей поотдаль от нее папки. — А, это, Селиванов просил передать, — Иван налил в свою кружку с кофе молоко. – Если честно, я не читал, только что от него, — он смотрел, как начальница меняется в лице, изучая бумаги. Рогозина молчала с минуту и по бешено бегающим глазам Тихонов понял всё. — Прорвемся, Галина Николаевна? — полковник чуть улыбнулась, убирая взгляд от цветных распечаток. — Конечно, как всегда.