От "А" до "Я": пособие для начинающих любовников

— Я должна ему сказать! — произносит она решительно, и шокировано замирает получив насмешливое "Давай" в ответ. — И ты не против, что он все про нас узнает? — Я?! — на долю секунды ей даже кажется, что это удивление подлинное, но потом наваждение отступает. — Ты имеешь полное право рассказать своему милому Уизли где и в каких позах я тебя имел, а еще можешь добавить сколько раз ты получила оргазм, уверен, ему будет интересно это выслушать. Представляешь как по нему ударит твоя правда? Гермиона, как ты могла! Я ведь так тебя лю-ю-юби-и-ил! — в театральном жесте Малфой подносит ладонь ко лбу. А Гермиона действительно представляет: и то, как он переспросит, вначале уверенный, что ослышался; и то, как переменится его лицо, едва он осознает, что все услышанное правда — её правда, как любит говорить Драко, — и даже его голос, в мгновение севший, она слышит отчетливо, словно это происходит здесь и сейчас, перед её глазами. А еще она понимает, что просто физически не сможет произнести эти простенькие по отдельности четыре слова "Я сплю с другим", даже если сократит их всего до трех "Я тебе изменила", просто такие признания не для нее, ей проще лгать в глаза мужу, чем увидеть в этих самых глазах разочарование. Малфой видит ее метания и мысленно заключает пари с самим собой: сколько еще выдержит Умница Грейнджер — рыжая фамилия Уизли ей определенно не идет. Боязнь стать разочарованием — это ее цена. Драко как никто знает, что за каждый свой поступок приходится платить и эти ее метания ничто иное как цена, оплата за полученное удовольствие. Кто бы мог подумать, что Судьба накажет ее муками совести? Хотя здесь он лжет, о расплате он знал в самом начале, понимая, что слишком правильная грязнокровка не сможет остаться спокойной к собственному падению. Знание — это его цена. И он бы мог поспорить, кому из них двоих приходится хуже, но не станет. Не к лицу такому подонку, каким его считает Грейнджер, подобные мысли, да и незачем. Просто он не хочет признаваться даже самому себе, что однажды на её нелепый порыв во всем признаться, он не просто скажет ей "Давай", но еще и наберет наберет номер, лишь для того, чтобы одним жестом разорвать порочный круг, подарив ей самый ценный подарок — свободу от страхов... — Я должна ему сказать! — произносит она и его рука тянется к телефону, замирая в нескольких сантиметрах от кармана, когда к нему в голову приходит простой по своей сути вопрос: а нужен ли ей этот подарок? Малфой усмехается и отдергивает руку. По-видимому, сомнения — это тоже их цена.