В постели с Подонком

То, что в его кабинете побывали посторонние, Денис понял сразу. Сегодня не четверг, а значит, это была не баба Нина. Он поправил стул (кто сидел на моем стуле и сдвинул его с места?), который обычно задвигал, уходя. Прикоснулся к мышке, которая лежала не на середине коврика (кто хлебал из моей чашки?), а на самом его краю. Денис включил компьютер (кто лежал на моей кровати?), задумчиво потирая переносицу. Что искали? А то, что искали что-то, он не сомневался. Только вот спрашивать у охраны бесполезно — он получал ключи и видел в тетради, что никто якобы в его отсутствие не входил к нему в кабинет. Денис с силой стукнул кулаком по столу, заставив несчастную мышь подпрыгнуть от испуга. Был кто-то, и это не мистика. Он давно так не злился. И сейчас был зол даже не на того, кто проник в его кабинет неизвестно зачем, а на то, что он не понимал, кому это надо. Ищите мотив… Если искали что-то на его компьютере, то он по входам и выходам это сразу поймет. «Вконтакте» — Денис сразу предположил, что вчерашний незнакомец пришел именно с его профиля. «Идиот», — выругался он на себя. Даже дома всегда нажимал выход, а на работе забыл, слишком давно заходил, вот и забыл, что не вышел. Хорошо еще, что всю переписку подчищал сразу, привычка — никаких следов общения оставаться не должно, чтобы его никто не смог бы упрекнуть его же словами. «Поиграем в кошки-мышки», — решился Денис, открывая свой профиль, чтобы проверить, было ли еще сообщение от незнакомца или нет. Хит Леджер: — Ты не против пообщаться? Сообщение пришло сразу, как только он написал вчера ответ на короткое «привет». «Против, но у меня нет выбора. Я хочу знать, кто ты и что тебе от меня надо». Подонок: — Не против. Но что ты считаешь общением? Хит Леджер сейчас не в сети и ответа от него можно ждать довольно долго, поэтому Денис нагло позволил себе пошариться у него. Хоть на аватаре и был злодей Джокер, но, судя по сообщениям, профиль у него (Денис мысленно окрестил его Джокером) был живой и весьма жизнерадостный. Только одно заставляло нахмуриться, друзья и случайные посетители желали ему здоровья и предлагали не сдаваться. Денис долистал до самого начала записей неизвестного ему Хита Леджера — профиль был старый, первые посты датированы где-то десятым годом. Но это ни о чем не говорило, его профиль, хоть и не отличавшийся многословностью, тоже был очень старым, доставшимся ему от прежнего владельца, он только аватар сменил. На прежнем был изображен какой-то бомж. Денис вздрогнул, словно он совершал что-то непотребное, когда пришел ответ от Джокера. Впрочем, так оно и было, он никогда не лазил по чужим профилям, считая, что он должен знать о собеседнике только то, что тот ему желает сообщить он сам. Хит Леджер: — Я рад. А посредством общения люди перестают быть одинокими. Или ты так не считаешь? Подонок: — В твоих словах есть доля истины, но только доля. Виртуальное общение не делает человека менее одиноким. Хит Леджер: — А ты одинок? Подонок: — Это добровольное одиночество. Мне хорошо и одному. Хит Леджер: — Не поверю. Одинокому человеку всегда плохо. И мое мнение, человек не должен быть один. Денис задумался и не стал писать ответ. Ему действительно порой бывает очень тоскливо, но зато он уверен на сто процентов, что теперь его никто не предаст, потому что предавать некому. Хит Леджер: — Почему у тебя ник не совпадает с образом? Это случайность или так задумано специально? Подонок: — Так задумано. Слово «подонок» изначально существовало исключительно во множественном числе. Иначе и быть не могло, так как «подонками» называли остатки жидкости, остававшейся на дне вместе с осадком. А так как по трактирам и кабакам частенько шлялся всякий сброд, допивающий мутные остатки алкоголя за другими посетителями, то вскоре слово «подонки» перешло на них. Возможно также, что немалую роль сыграло здесь и выражение «подонки общества», то есть, люди опустившиеся, находящиеся «на дне». А Гуинплен — это не просто ребенок, которого обезобразили компрачикосы, он — символ страдающего, гонимого человека, жестоко искалеченного общественным укладом. Его уродство — не игра природы, а дело рук человеческих, наложивших на лицо вечную гримасу смеха… Вот такая аллегория. Хит Леджер: — Не знал. То есть ты — искалеченный людьми подонок общества, всегда насильно смеющийся над тем же обществом? Подонок: — Что-то подобное, близкое к истине. А у тебя почему Джокер? Хит Леджер: — Джокер — это шут, клоун, весельчак. А Джокер Хита Леджера, их надо воспринимать только в паре, поэтому я не мог взять никнэйм «Джокер», хотя ко мне обычно обращаются именно так, — безбашенный психопат, псих, безумец. Он близок мне по натуре и по духу. Подонок: — Извини, я на работе и мне надо идти. Хит Леджер: — Эй, погоди! Погоди немного. Денис никуда не пошел, он солгал, у него не было ни одной заявки, он даже из «ВКонтакте» не вышел. Ему только психов не хватало для полного счастья. Он внимательно изучал переписку с неизвестным собеседником, пытаясь понять, кто он, который о себе рассказал много и одновременно почти ничего. Впрочем, он сам сделал то же самое. «Будьте с человеком искренним, и вам воздастся», — несколько перефразировал он свой основной принцип. Нужно приоткрыть душу, чуть оголиться, чтобы поверили и пошли на контакт. Иначе нельзя, его партнеры люди осторожные. Он всегда рассказывал им, если спрашивали, почему Подонок и Гуинплен в одном флаконе, ведь последний подонком не был. Уродцем, да. Но Гюго попытался… Да, какая разница, что пытался Гюго. У него было свое отношение к этому персонажу — не внешнее проявление его уродства, а внутреннее, денисово. Обычно его пугались — ник, аватар — все свидетельствовало против него, поэтому случайные люди не заглядывали к нему, а только те, кто его знал, как постоянного пользователя сайта, либо заходили в личку по рекомендации. А тут он сам испугался. В его жизни вот только безбашенных психов и не доставало. Но этот пришел не с сайта, он отрыл его профиль на его же компьютере. Если бы пришел с сайта, не стал бы вести потусторонние беседы. И пока его можно не опасаться. Хотя он не прав, опасаться его надо, так как он знает, кому пишет и задает вопросы, а Денис не знает. Хит Леджер: — Извини, я пошутил. Поговори со мной, я же вижу, что ты в сети. Денис стер все сообщения и вышел из «ВКонтакте». Надо все обдумать, причем основательно. Игра в кошки-мышки — это весело, задорно, пока сам не окажешься в роли догоняемого. Впрочем, он и сейчас не кошка, но пока и не мышь, то есть он не жертва, но и не охотник. Решив, что размышлять о том, чего он не знает, можно долго и нудно, когда мысли вращаются по кругу, а надо действовать и все же попытаться найти этого неизвестного нарушителя его спокойствия; Денис сходил на вахту и просмотрел все входы и выходы за вчерашний день. Ничего… После окончания рабочего дня в здание заходил только Игорь Марчуков с пропуском, зарегистрированным на лабораторной корпус номер два. Больше никаких подозрительных личностей в административный корпус не входило. Но он даже близко не стоял с тем белобрысым чудом — у этого было лицо с широкими скулами, узкими глазками, посаженными довольно близко, копна темных волос, свисающих неровными прядями. Денис вглядывался в фото на мониторе — что-то азиатское было в его внешности. Неплохо было бы выяснить, что делал этот тип в такое позднее время в здании, к кому приходил, с кем встречался. «Лаборатория номер семь, младший научный сотрудник», — прочитал он под фамилией. Денис взглянул на часы — одиннадцать утра — Игорь обязан быть на рабочем месте. Хотя кто их поймет, этих научных сотрудников с их экспериментами и свободным режимом посещений института. Но, может быть, хоть самые младшие из них бывают на месте? Осталось придумать только причину, зачем он приперся в лабораторию номер семь. За все время работы его туда ни разу не вызывали, мол, сами с усами, с ПО для своих компов разберемся и без сопливых. Они даже установку «семерок» не запрашивали, по крайней мере, для них он не приобретал лицензионных копий. Вот он и посмотрит, какое ПО у них стоит на компьютерах и доложит начальству в виде служебной записки. В комнате сто двадцать лабораторного корпуса номер два, заваленной каким-то немыслимым железом, Игорь отыскался довольно легко, а вот с компьютером все оказалось сложнее. Но и тот тоже отыскался, задвинутый в какой-то дальний пыльный угол. Одним глазом посматривая на парня, который почему-то сразу занервничал, забегал, засуетился при появлении Дениса, а вторым он проводил инвентаризацию вычислительного устройства, который можно было бы сдать только в утиль или в музей с его девяносто пятыми виндами. — Я его заберу? — негромко спросил Денис. — Я не знаю… — закашлялся Игорь от неожиданности, ему казалось, что у Снежной королевы не может быть такого теплого проникновенного голоса. Для него он так вообще был немой. — Наверное, можно… Им никто не пользуется, по крайней мере, при мне никто ни разу его не включал… Сдав по дороге монитор на утилизацию (да кому сейчас нужен четырнадцатидюймовый допотопный ящик?), Денис приволок в свою комнату системный блок раритетного пентиума, любовно очистил его от пыли, грязи и мусора, что скопилась внутри, подключил к своему монитору в надежде, что они конфликтовать друг с другом не станут, и принялся изучать содержимое музейной реликвии, увлекшись и совершенно забыв, зачем он вообще ходил в лабораторный корпус.