Монетка

      Я летел домой как на крыльях. Я расцеловал кошек у подъезда, которых сумел поймать. Я помог соседке донести сумку до четвертого этажа. Я кинулся обнимать маму, когда она открыла мне дверь. Я прыгал по квартире и пел. Просто орал развеселое «лям-тралялям», а мама смеялась.       - Что с тобой? – спрашивала она. – Неужели Лена Сергиенкова призналась тебе в любви?       Я остановился, все еще улыбаясь до самых ушей.       - Нет. Не совсем. Это неважно, мам, - я подошел к ней и сказал абсолютно серьезно: - Мамочка, даю тебе честное слово, что с сегодняшнего дня я исправлюсь. Честно-честно!       А потом вдруг быстро добавил:       - Если, конечно, какой-нибудь сказочный монстр не заколдует меня, - и совсем шепотом закончил: - Опять…       Ночью я видел самые прекрасные сны, каких не видел уже много недель.       Все воскресенье я помогал маме, чем только мог. А с понедельника начал приглядываться к одноклассникам. Но ни в понедельник, ни во вторник ничего необычного не происходило. Все были такими же, как всегда. Может, в первые дни монетка только набирает силу?       В среду первым уроком была история. Я сам вызвался отвечать. Марианна Степановна сначала с опаской осторожно разрешила мне выйти к доске, а через две минуты, видя мое радостное лицо, уже улыбалась вместе со мной. Я рассказывал параграф, заданный на дом, с легкостью, какой не чувствовал раньше никогда, стоя у доски.       Я уже с восторгом наблюдал, как историчка ставит мне в новенький дневник жирную пятерку, как вдруг дверь открылась, и в класс вошла Ленка Сергиенкова. Я еще вначале урока заметил, что ее нет, даже расстроился оттого, что она не услышала, как я отвечал. А вот теперь она стояла на пороге, демонстрируя левую руку в гипсе на перевязи. Историчка ахнула:       - Лена? Как тебя угораздило?       А Ленка вдруг смешно сморщила нос и громко ответила:       - Да вот выпала из самолета. Рукой тормозить пришлось.       Все померкло у меня перед глазами.       Я обернулся к историчке. Марианна Степановна смеялась над Ленкиной шуткой вместе со всем классом. Но когда она увидела мой растерянный вид, ее улыбка вмиг пропала.       - О, нет! – прошептала она, потом внимательно посмотрела на Ленку и спросила: - Лена, ты, может быть, пройдешь все-таки и присядешь?       Та фыркнула:       - Нет. Я передумала. Пойду-ка я, сбегаю за пивом.       Дверь за ней тут же захлопнулась, и мы услышали ее неестественный хохот, удаляющийся по коридору.       Сомнений не было.       Что я наделал? Почему именно Ленке попалась на глаза эта проклятая монета? Я, не сказав ни слова, бросился догонять ее. Историчка выскочила следом за мной.       - Дима, подожди! Постой же!       Она поймала меня за рукав и заставила остановиться.       - Ведь ты же знаешь, что не можешь ей помочь! Так же, как и ты, она должна сама избавиться от нее!       Я вырвался из ее рук и поднял глаза. Почувствовал, как слезы потекли у меня по носу, и прошептал:       - Нет. Только не Ленка. Ей это не нужно. А мне терять уже нечего. Если я не смогу помочь, я снова украду монету и исправлю то, что наделал.       Я оставил историчку в коридоре и побежал искать Ленку.       В тот день я не нашел ее. На следующий день она не появилась в школе. Я отсидел все уроки, прибежал домой, быстро сделал домашнее задание, чтоб быть свободным до ночи, и снова отправился на поиски.       Сначала я узнал у девчонок ее телефон и позвонил домой. Старческий голос ответил, что Лена еще в школе. Я не стал беспокоить бабушку известием о том, что Ленка вообще не была на занятиях. Я начал блуждать по городу, заглядывая в магазины. Ленка наверняка еще не поняла, что причина ее изменившегося поведения в монете. А если и поняла, то пока будет пытаться купить на нее что-нибудь.       Ближе к вечеру я снова позвонил. Мне сказали, что Лена гуляет. Тогда я направился к ее дому. Сел на скамейку у подъезда и начал ждать. Она появилась, когда уже темнело.       - Привет, - тихо сказал я.       - Пока! – ответила она, проходя мимо.       Я схватил ее за руку и сказал:       - Что, спешишь домой к мамочке? А с хулиганом на лавочке посидеть боишься?       Это сработало. Ленка фыркнула, усмехнулась и села рядом со мной. Я хотел спросить, почему ее не было в школе, но потом вдруг понял, что спрашивать об этом бесполезно. Она все равно будет говорить не то, что захочет. И тут я понял, что даже не знаю, о чем можно поговорить с ней. Ни -какого разговора не получится. Ведь если ей хочется сидеть здесь со мной, то через минуту монетка заставит ее убежать. А если она останется, значит, совсем не хочет этого. «Ну и ладно», - подумал я. Я оглядел ее краем глаза. На ней были узкие брючки, джемпер и ветровка. Карманы были только в ветровке. Я придвинулся поближе.       - Лен, смотри, на небе звезды зажигаются, правда, красиво?       Она тут же подняла глаза к небу и ответила:       - Всю жизнь мечтала сидеть среди ночи с таким придурком, как ты, и глазеть на звездочки!       Я не обиделся – наоборот, я был счастлив.       Я осторожно сунул руку в ее карман. Карман был пуст. Тогда я вдруг обнял ее, чтобы добраться до другого кармана, а сам сказал:       - Ты же совсем замерзла!       Она поспешила вырваться, но я успел пошарить и во втором кармане. Монетки не было. Чертова «двушка» спряталась, почувствовав, что ее хотят украсть раньше времени. Я застонал от досады. Ленка удивленно посмотрела на меня:       - Ты че, шизуешь?       У меня потеплело на душе – она переживает обо мне. Что ж, теперь уже не важно, уйдет она или останется. Поэтому я спросил:       - Ты… будешь со мной дружить?       Она улыбнулась и ответила:       - Нужен ты мне, придурок! Дай закурить!       - Я бросил. А тебе начинать не советую. - Тоже мне советчик! Ну, сиди, любуйся на звездочки. Гуд бай!       Она ущипнула меня за ухо так, что я даже вскрикнул. Я проводил ее до двери, чтобы убедиться, что она пошла домой. А то вдруг решит погулять ночью!       Я не знал, что делать. Но твердо знал одно – надо ходить за Ленкой как тень и по возможности уберегать ее от неприятностей. Утром я уже стоял под дверью ее квартиры. Дверь открыла бабушка. Ее глаза сначала стали круглыми, когда увидели меня, а потом она просияла, пригласила меня войти, а сама заглянула в комнату:       - Леночка, за тобой мальчик пришел. Поторопись!       В ответ я услышал сердитый Ленкин голос:       - Гони этого мальчика к черту!       Бабушка только всплеснула руками:       - Леночка, как же можно говорить такие вещи? – а потом она повернулась ко мне и попыталась ее оправдать: - У нее просто болит рука. Этот перелом…. Как она ухитрилась, ума не приложу!       Охая, бабулька скрылась в кухне.       Когда мы с Ленкой вышли из подъезда, она спросила:       - Ну, что ты прилепился ко мне? Иди к черту!       - Спасибо, там я уже был. Я просто подумал, что если ты в пивнушку, то я с тобой.       - Не угадал. Я в школу.       Она сунула мне в руку свой портфель, и мы спокойно пошли учиться. Если не считать того, что Ленка спотыкалась на каждом шагу и пыталась попрыгать на каждой клумбе. Я понимал – ей просто хотелось понравиться мне еще больше!       Во время уроков мне пришла в голову еще одна мысль, как помочь Ленке. Я надеялся, что уж это должно сработать. Я старался водить ее туда, где больше народу, где толкучка и давка. Мы впихивались в автобусы, когда люди ехали с работы, мы таскались по базару в субботу и воскресенье. Но если уж в толпе и были карманные воры, то грабили они не нас. Такие подростки, как мы, их не соблазняли.       Тогда я вытряс из своей копилки мелочь – около двадцати рублей, обменял ее у мамы на бумажные десятки, выпросил еще десятку у бабушки (для этого пришлось специально съездить в деревню и наврать ей, что мне не хватает денег на книжку). Еще одну дала нам Ленкина бабушка на мороженое, глядя на нас со слезами радости. Этими деньгами я и решил привлечь какого-нибудь воришку.       Мы стояли с Ленкой возле ларька со жвачками, шоколадками и всякой всячиной. Здесь толпилось много ребят, а так же иногда подходили какие-то сине-сиреневые типы, чтобы купить пива или сдать бутылки. На них я возлагал свои последние надежды.       Я приметил двоих таких, плетущихся к ларьку с разных сторон. Тогда я вынул деньги – все сорок рублей, и начал усиленно жестикулировать ими, показывая Ленке то на шоколадные яйца, то на банки с пепси-колой. Она огрызалась, но все равно стояла рядом со мной. Я подтолкнул ее к окошечку как раз перед носом одного алкаша.       - Покупай жвачку, - сказал я ей, - а остальные деньги давай положим тебе в карман. Я боюсь потерять.       Я дал ей мелочь на жвачку, а бумажные деньги разделил и засунул ей в ветровку – в каждый карман по двадцать рублей. А потом чуть отошел и громко воскликнул, чтобы привлечь внимание ребят:       - Ух ты, какой огромный чупа-чупс!       Ребята столпились вокруг нас. Теперь я мог только ждать.       Голос продавщицы привлек мое внимание:       - Девочка, если ты не покупаешь, то не мешайся, отойди.       Робкий голосок Ленки быстро ответил:       - Я покупаю. Дайте, пожалуйста, две жвачки по рублю.       Я готов был услышать, что она попросит пива. Поэтому быстро обернулся. Алкаш стоял сзади Ленки, глядя в небо и беззаботно насвистывая. Ленка отошла, протянула мне жвачку и сунула руки в карманы. Тут же остановилась, глаза ее округлились. Она вывернула оба кармана наружу и тупо уставилась на них.       - Ук… - начала было она, но я подпрыгнул к ней и зажал ей рот рукой.       - Тихо!       Я отвел ее в сторону, по-прежнему затыкая ей рот, хоть она пыталась меня отпихнуть. Я смотрел на алкаша. Тот, купив бутылку пива, поспешно удалялся, не оборачиваясь. Он на ходу открыл бутылку зубами, поднес ее ко рту и в тот же миг споткнулся. Бутылка выпала из его руки и разлетелась вдребезги, пиво зашипело по асфальту.       Я не стал смотреть, что будет дальше. Я схватил Ленку за руку и бросился бежать, таща ее за собой. А она, едва поспевая, говорила на бегу:       - Постой, Димка, постой! Этот ворюга твои деньги украл. Слышишь? Из обоих карманов сразу!       Я остановился и внимательно посмотрел на нее.       - Ты уверена, что только мои? У тебя разве не было?       - Было, - прошептала она, - два рубля. Наоборот.       - Проверь, может быть, монетка все еще у тебя?       Но она покачала головой и вдруг улыбнулась:       - Нету. Я это… чувствую.       - Лен, - я подошел к ней близко-близко, почти прижал свои губы к ее уху и прошептал: - Это замечательно!       А потом подпрыгнул, закружился вокруг нее и закричал:       - Ура-а!       Я снова схватил ее за руку и потащил за собой:       - Бежим! Моя мама торт испекла, я тебя угощу!       Мы помчались по улице, хохоча, как два дурака. Стоит ли говорить о том, как я был счастлив?