Flame of empty eyes / Пламя пустых глаз

      Билл быстро набрал скорость и теперь умело лавировал между скудным потоком никуда не торопящихся автомобилей. Безостановочно маячившие стеклоочистители не очень облегчали видимость от обрушившейся плотной стены дождя, и в итоге это все же вынудило его немного сбавить обороты. Для полной картины теперь только не хватало, чтоб ему на каждом светофоре загорался «красный». Ведь весь сегодняшний день так или иначе кричал ему в лицо: «Эй, парень, ты что, расслабился? Ну тогда держи». И кидал в него хрупкий улей разъяренных пчел, наблюдая за тем, как он мечется, корчась, пытаясь от них отмахнуться и хоть как-то спасти ситуацию.       Войдя в дом Каулитц первым делом ожидал встретить своего близнеца, однако в прихожей и гостиной было тихо. Билл знал, что брат не спит, поэтому целенаправленно двинулся в сторону его спальни. Но не успел он ступить на первую ступень лестницы, как из своего кабинета вышел отец, заканчивая с кем-то телефонный разговор.       - Вернулся? – отметил Гордон. – Отлично. Зайди ко мне.       Билл вцепился пальцами левой руки в перила и завис, глядя перед собой. Там, наверху, его ждала еще одна проблема, с которой необходимо было разобраться, но на которую уже едва хватало сил. Пальцы непроизвольно сжались сильнее. И поэтому сейчас он никак не был готов к еще одной стычке с отцом. Только не сегодня. «Я переживу этот чертов день или нет?».       - Сейчас, – подчеркнул мужчина, скрываясь в кабинете.       - Сейчас-сейчас, – пробубнил себе под нос Каулитц, разворачиваясь и плетясь за ним, – конечно сейчас, когда иначе. Сию секунду, сэр.       - Что? – переспросил отец.       Мужчина уселся за большой прямоугольный стол из темного дуба, доставая из органайзера маленькую бумажку и что-то поспешно на нее записывая.       - Я тебя слушаю, – Билл грузно упал на большой мягкий диван.       - Сперва я бы хотел послушать тебя, – Гордон не прекращал заниматься собственными делами, перебирая бумаги и кое-где ставя отставляя пометки. – Как прошла встреча с Ребеккой?       «В своем репертуаре». Как всегда, интерес между делом. Он даже не смотрел на него, быстро бегая глазами по условиям очередного договора. Билл стиснул зубы, скрестил на груди руки и хмуро уставился на мужчину. Конечно, какие-то бумажки, звонки, встречи, поездки ему были очевидно важнее, чем то, что творится внутри его семьи. В груди вновь забурлила накопленная годами злость. Ему хотелось вскочить, вырвать из рук отца этот несчастный листок, разорвать его на мелкие-премелкие клочки и швырнуть ему в лицо. Может он хоть тогда обратит на него должное внимание. Заметит его. Поговорит с ним не просто так, для галочки, уточняя выполнил ли он очередное поручение, а действительно спросит, что творится в жизни у сына.       - Замечательно, – процедил парень.       Гордон на долю секунды поднял на Билла глаза, словно оценивая, говорит тот правду или просто ёрничает. Одобрительно кивнув, мужчина вновь вернулся к изучению бумаг. Душевная беседа, что сказать.       - Что-то еще? Я устал и хотел бы пойти к себе.       В полумраке, обволакивающим каждую деталь интерьера кабинета, кроме рабочего стола, освещенного лампой, Билла начинало клонить в сон. День выдался изнурительным и казалось ему не будет конца и края. Хотелось уже ни о чем не думать и хоть чуть-чуть расслабиться.       - Вы с Томасом наверняка понимаете, что грядут перемены, – начал отец. – Не буду погружать тебя во все подробности, скажу лишь, что мы не можем с Симоной прийти к компромиссу в одном вопросе, и мне важно, чтобы ты встал на мою сторону.       Шредер довольно зашумел, поглощая в себя листок отправленной ему бумаги. Билл молча наблюдал, как нечто бывшее когда-то целым, что-то значащим, превращается в мусор. «Прямо как их брак».       - Сегодня в 6 утра у меня самолет до Мельбурна. Я инвестирую в новую сеть ресторанов, переговоры с австралийскими партнерами заняли больше месяца, но некоторые вещи посредством видеосвязи не решить, необходимо мое присутствие для завершения сделки.       - Мои поздравления, – скептически ответил Билл, продолжая наблюдать, как техника неумолимо пожирает листы, испещренные мелким черным текстом.       - Также будет необходимо пару месяцев следить, как эта идея работает и развивается. У вас в колледже как я понимаю начались летние каникулы, – наконец мужчина подвел к тому вопросу, ставшим камнем преткновения. – Я хочу, чтобы ты приехал ко мне через пару недель. Тебе пора начинать вникать в семейное дело. При успешном раскладе я переговорю с ректором, и ты сможешь продолжать учебу дистанционно.       Повисла пауза. Каулитц наконец-таки оторвал взгляд от шредера и непонимающе уставился на отца, принимаясь переваривать услышанное. «Тебя», «ты», «Мельбурн», «семейное дело». Слова отрывками всплывали, соединяясь в мозаику, но Билл упрямо не хотел их связывать, чтобы увидеть картину целиком.       - А как же мама и Том? – осторожно поинтересовался он, в глубине души понимая, какой его ждет ответ.       - Они останутся здесь, в Лос-Анджелесе.       - Что? Нет! – он резко поднялся на ноги. – Ты не можешь разделить меня с ними!       Страх от того, что Билл останется один, на другом континенте, без брата, заставил сердце биться так часто и сильно, что он слышал его ритм в собственных ушах.       - Могу, – мужчина констатировал очевидный факт, – но это очень сложно с юридической точки зрения, пока мы с Симоной в браке. Поэтому я предлагаю тебе согласиться на это добровольно.       «Пока в браке…». Эти слова эхом прозвучали в его голове. «Он уже даже не скрывает». Парень отмахнулся от этой мысли как от надоедливого комара. Куда важнее сейчас была проблема, что отец решил увезти его в Австралию.       - Согласиться уехать жить на другой материк? Без Тома? Даже не проси!       - Он будет тебя только отвлекать от дел, – устало парировал Гордон, откидываясь на спинку кресла. – У меня для него другое будущее. Пойми наконец, вы не всю жизнь будете вместе.       - Я не хочу ничего понимать! – децибелы голоса Билла повышались, он отчаянно сражался, хоть и знал, что для отца это как кидать гравий в облицовку танка. – Если для того, чтобы мне перенять твой бизнес, мне необходимо оставить мою семью, – он сделал акцент на этих словах, намеренно показывая, что исключает мужчину из этого круга, – я лучше откажусь от всего, но останусь с ними! Я не ты! И не хочу быть таким!       - В таком случае, – отец внимательно посмотрел на стоявшего перед ним возмущающегося подростка и улыбнулся уголком губ, – будем работать через «не хочу». Подумай о матери.       - Я и думаю! И раз ты меня просишь, значит она отказывается отпускать меня с тобой, - Каулитц подошел ближе к столу, горделиво вскидывая подбородок, – и я буду на ее стороне.       - Наивный ты мой ребенок, – разочаровано протянул Гордон. – Если я от вас не получу добровольного согласия, я просто подам на развод и пропущу вас через всю эту бюрократическую мясорубку. Как вы будете себя защищать без моих денег? Без хороших адвокатов? М? Вы даже право опеки оспорить не сможете, ведь доходы в этой семье приношу только я, – мужчина был явно подготовлен, он давил весомыми аргументами и не скрывал удовольствия от понимания того, как беспомощно сейчас выглядит Билл. – А когда я лишу Симону родительских прав, – он сказал это медленно, растягивая слова, словно пробуя их на вкус, – я смогу увезти тебя куда мне заблагорассудится, и ты не пикнешь даже.       Вот танк и переехал его к чертовой матери, оставив позади дергающееся тело в предсмертных конвульсиях.       - Если ты сделаешь это, я тебя возненавижу, – Каулитц постарался сказать это как можно более угрожающе, но для отца такие вещи как эмоции были крайне слабым доводом.       - Да ненавидь сколько твоей душе угодно, – мужчина махнул рукой и безразлично повел плечами, – я переживу. Главное, что все будет так, как нужно мне.       Победа любой ценой. Идти по головам, не оборачиваясь, не сожалея. Такие были методы у этого человека в бизнесе, Билл это прекрасно знал и иногда даже восхищался, какие высоты это помогало покорять. Это было ужасно, но очень действенно. Однако у Каулитца и мысли не было, что отец готов так легко обмакнуть всю их жизнь в это болото. Утопить в нем маму, сыновей. И воспринимать себя после этого с гордостью.       - Но решение за тобой, ты же знаешь, – издевательски усмехнулся Гордон, выпрямляя осанку и вновь начиная отложенную работу с бумагами. – Я позвоню тебе в конце следующей недели. А сейчас можешь идти отдыхать.       Билл по-прежнему стоял перед его столом как истукан, вперив в мужчину взгляд полный такой злобы, такой ненависти и агрессии, что она едва позволяла ему дышать. От напряжения мышц его тело била легкая дрожь, а кулаки были сжаты так сильно, что он внутренней стороной ладоней чувствовал свои ногти. За окном сверкнула молния, на несколько секунд рассеивая полумрак кабинета.       - Мне жаль, что мой отец - это ты, – выплюнув эти слова, он развернулся на сто восемьдесят градусов и торопливо покинул кабинет, хлопнув за собой дверью так громко, как только смог.       «Посмотрим кто кого. Я еще не сдаюсь. Я, знаете ли, учился у лучшего учителя».       И так их вечное противостояние превратилось в глобальную войну. Войну между людьми, которые должны быть дороже друг другу, чем все остальные в этом мире.       Билл бесцеремонно зашел в комнату брата, подошел к его кровати и рухнул на спину, прикрывая глаза ладонью. Он был эмоционально выпотрошен. Из-под его ног словно пинком выбили табуретку, а отец ловко обмотал вокруг его шеи толстую петлю. И он медленно задыхался, пальцами царапая шею, безуспешно пытаясь схватить ртом еще глоточек воздуха.       - Ну давай, добей меня, – устало протянул парень, – что тут еще произошло?       Томас, распластавшийся до этого на кровати и что-то печатающий в телефоне, отложил его на прикроватную тумбочку и сел в позу лотоса.       - Слышал, ты повстречал внизу отца, – отвлеченно ответил старший Каулитц.       Билл молчал некоторое время, а потом поднял руки и изобразил взрыв своей головы.       - Мама мне все рассказала, – Том поджал губы, вспоминая их нелегкий диалог. – Она очень расстроена. Что ты будешь делать?       - Я никуда с ним не поеду, – Билл резко сел, сжимая ладонями простыни. – Ни сейчас, ни через две недели, никогда!       - Уоу, тише парень, – Том пододвинулся ближе и положил руку на его плечо, остужая его пыл. – Я и не сомневался… Но как?       Билл болезненно поморщился и пальцами потер глаза.       - Не знаю, надо думать, – выдавил он, – для начала уничтожу свой загранпаспорт. Выиграю хоть какое-то время.       Братья молча сидели.       - Если что, – Томас первым подал голос, – я с тобой, что бы ты не задумал.       Билл повернул к нему голову и слабо улыбнулся. Капля утешения разлилась по его внутренностям. На поле битвы он был уже не один.       - Рассказывай, что там с Эмили. Ты так тараторил в трубку, что я и половины не понял, – Билл поджал одну ногу под себя и развернулся к брату.       - Вертлявая она у тебя штучка, я скажу, – Том, быстро переключившись, продемонстрировал характерные царапины на внутренней стороне руки, ближе к локтю. – Дважды попыталась свалить. Едва не попалась маме на глаза.       - Ну что за девка, – раздраженно фыркнул Билл.       - Мама как раз поднималась ко мне после разговора с Гордоном, окликнула меня, и я увидел, как из твоей комнаты крадется Эми. Ладно у меня хоть дверь была открыта. Я даже и не думал, что могу что-то делать с такой скоростью, – усмехнулся он. – Но вышло все не очень гладко, – он виновато потупил взгляд, – я успел схватить ее за локоть и толкнуть в твою комнату обратно, но она споткнулась и напоролась головой на угол твоей кровати.       - Она цела? – нахмурившись, поинтересовался брат.       - Словила небольшую ссадину под бровью. Ладно хоть мама была так расстроена, что не обратила на этот грохот внимания.       - Но я так понимаю это Эми не остановило? – отметил Билл.       - Ага, – утвердительно кивнул Томас, – прикинь, в окно полезла, дура. Я блин перепугался, что у нее сотрясение или еще чего, решил принести воды, захожу к тебе, а она как камикадзе, решила сигануть со второго этажа!       - Чего? – ошарашенно переспросил брат. – Да я ее…       - Короче, я ее связал от греха подальше и позвонил тебе, – Том завершил рассказ, сцепляя руки в замок и тяжело вздыхая. – Было не просто.       Билл закатил глаза и откинул голову назад, тихонько поскуливая. «С ней всегда так – не просто».       - Спасибо, что присмотрел, – Каулитц-младший встал с кровати и направился к себе.       Часы показывали больше часа ночи. Мысли о прошедших за день событиях то и дело бились о стенки черепа, вызывая тупую боль. Он закрыл за собой дверь в комнату, прислонился к ней спиной и несколько минут прислушивался к тишине. «Вот бы так все и оставить». Билл бросил тоскливый взгляд на мягкую кровать, мечтая просто упасть лицом в подушки и отрубиться на пару часов. Проснуться и осознать, что все произошедшее ничего более, чем кошмарный сон. Ах, если бы все было так просто.       Одним резким толчком он оторвался от двери и медленно подошел к гардеробной, открывая ее. Внутри было темно. И на удивление тихо. Каулитц щелкнул выключатель, зажигая свет в темнице, но внутрь заходить не торопился. Эмили сидела в углу комнаты, щурившись от непривычного яркого освещения. Ноги на щиколотках были обмотаны скотчем, руки находились за спиной, и Билл предположил, что Том их также обмотал канцелярской принадлежностью. Рот был заклеен.       - Какой кошмар, – он бегло оглядел ее с ног до головы, скрещивая руки и опираясь плечом на дверной косяк. – Допрыгалась?       Девушка мотнула головой, стараясь смахнуть упавшую на лицо прядь волос, и подогнула колени к груди, сильнее вжимаясь в находившиеся позади нее ящики. Было очень неудобно, ручка дискомфортно давила в область позвоночника, но Эмили старалась не подавать виду и не двигаться.       - Сейчас, – Билл вышел буквально на минуту и вернулся уже с ватой, перекисью и небольшим пластырем.       Он подошел к Уайт и присел сбоку от нее на корточки, разглядывая небольшую рану под бровью.       - Надо обработать, – он поднял руку, но девушка тут же одернула от него лицо, отворачиваясь. – Так, – раздраженно сказал он, – прекращай вертеться.       Конечно она не собиралась подчиняться, продолжая мотать головой. После второй тщетной попытки достать до раны, он зло отшвырнул в сторону смоченный перекисью кусок ваты, резко надавил ладонью на колени Эмили, вынуждая ее выпрямить ноги, и уселся на нее сверху. От неожиданной перемены их положений девушка замычала и завертелась еще сильнее, подключая корпус, но Билла это уже мало тревожило.       - Я же просил тебя вести себя хорошо, - он спокойно оторвал чистый кусок ваты, – не выкидывать фокусов, - намочил перекисью, – а ты что устроила? - грубо хватая ее за шею свободной рукой и удерживая скулы большим и указательным пальцем, Каулитц надавил ватой на рану.       Эми протяжно замычала от жжения и крепко зажмурила глаза, втягивая носом воздух. Сотни тысяч маленьких иголочек вонзились в ее бровь. Под пальцами ладони, сжимающей ее шею, Билл чувствовал, как быстро пульсирует ее яремная венка. Чувствовал, как прямо здесь и сейчас держит в руке ее боль. Он надавил на ватку еще раз, и девушка замычала с новой силой, попытавшись вырваться, из уголков ее глаз стекли две дорожки соленых слез. «Волшебно». Чем Эми было больнее, тем ему отчего-то становилось приятнее. До неприличия возбуждающе приятно.       - Часа через три отец поедет в аэропорт, - он нехотя убрал компресс и заклеил место ушиба малюсеньким пластырем, - я тебя переодену и посажу в такси. А пока мне нужно отдохнуть, - Каулитц отпустил ее шею и поднялся, - ты со мной в комнату или будешь тут сидеть?       Девушка тут же приняла изначальную позу «колени к груди» и сердито посмотрела на Билла. Для этого ей пришлось задрать голову наверх, ведь он теперь стоял, а она по-прежнему сидела на полу. Ей ужасно осточертела эта комната, этот дом, да и сам парень, но проведя весь день здесь, в тишине, она чуть на стену не лезла как ей хотелось выйти отсюда. Но Эмили так не хотела ему поддаваться, соглашаться хоть в чем-либо.       - Вижу, что хочешь, - ухмыльнулся Каулитц, вновь опускаясь на корточки и собирая медикаменты. – Значит составишь мне компанию.       Она отрицательно замотала головой, когда парень вернулся из ванной, вернув вещи обратно в аптечку.       - В таком состоянии ты мне нравишься даже больше, - едко отметил Билл, игнорируя ее протесты, поднимая девушку на руки и вынося из гардеробной.       Он опустил ее на кровать, и она как гусеничка быстро отползла к изголовью, на самый край. Это выглядело до того нелепо смешно, что он не смог сдержать улыбки, наблюдая за ней. Как ни крути, но Эмили отвлекала его, хоть и временно, от всех мыслей и навалившихся проблем, переключала все внимание на себя. Он как кот, играючи бил по ней лапой с острыми когтями и с интересом следил, как она себя в результате поведет.       Только вот до чего эта игра может довести.