Самоучитель доверия

За окном доносилось верещание птиц, и лучи бесцеремонного солнца ворвались в просторную комнату второго этажа престижного здания. Остановившись нигде иначе, как на моих крепко сомкнутых глазах, нещадные потоки света будто пытались проникнуть сквозь плотные веки и возвратить меня к реальному миру. Спустя пару минут подобных терзаний, я прижал ладони к лицу и, сморщившись, потёр глаза тыльной стороной руки. Взору отчётливо раскрылось окружавшее меня помещение, как только я сел на месте и вальяжно потянулся. События вчерашнего дня словно стёрлись с памяти, подобно информации в базе данных компьютера. Однако головная боль всё же грубым образом намекнула мне о количестве выпитого спиртного, что без сомнений превысило свою норму. - Доброе утро, - раздался голос из ниоткуда, но, как оказалось, прямо напротив. Я вздрогнул от неожиданности, заметив перед собой Хибари, который, судя по всему, пробудился ещё получасом ранее и ловкими движениями пальцев повязывал галстук на шее. - Доброе, - сухо промямлил я. - Как спалось? – брюнет даже не смотрел в мою сторону, одарив исключительным вниманием зеркало в полный рост. Кажется, его вопрос был риторическим, и потому не нуждался в моём ответе. – Мне надо на работу, так что соизволь быть готовым через десять минут. - Что, даже чаем не угостишь? – по его ледяному взгляду исподлобья разумно было предположить: любезничать со мной не будут. Наспех приняв душ и одевшись, я спустился в прихожую, где у двери меня выжидал Кёя и сообщил, что подкинет до дома. Теперь я, похоже, вспомнил. Всё, начиная от звонка Хаято и заканчивая… бурной ночью с владельцем данного особняка. По дороге я ни о чём не говорил с Хибари, а только размышлял, что же скажу Бьякурану. Меня ожидала пренеприятнейшая беседа. Малыш по-прежнему сидел в гостиной и на звук отворившейся двери мгновенно подскочил с места, разбудив питомца. Через пару секунд наши взгляды пересеклись у порога, и все слова будто вылетели из моих уст. Бьякуран выглядел крайне мучительно, округлив потемневшие глаза и таращась на меня, как на плод больной фантазии. - Привет, - робко начал я и сделал шаг навстречу. Ответом было молчание. – Не смотри так. Были кое-какие проблемы, но я их все уладил. - Врёшь, - нахмурился мальчишка. – Ты всегда фальшиво улыбаешься, когда говоришь мне неправду, - от этого ребёнка ничего нельзя скрыть. – Где ты был столько времени? - Да так… Виделся с другом после работы. - Каким ещё «другом»? – на лице появился не доверительный взгляд. - Ну, помнишь, Хибари? Он всегда меня выручает, - усмешка. - А потом? – мы сократили расстояние до одного метра. - Потом… решил заночевать у него, чтобы тебя не будить. - Я не спал. Вообще, - малыш сжал кулаки и прикусил губу. – Переживал за тебя… Об этом ты думал? Его слова теплом разносились по телу, и я вновь ощутил треклятую ненависть к себе. Но отчего-то фыркнул и повёл глазами в сторону. - Я не нуждаюсь в беспокойстве. Принимай снотворное, если не спится. - А что за «проблема»? Она ведь не разрешилась, я прав? – неожиданно вернулся к теме Бьякуран. Я лишь опечаленно вздохнул и безразличным тоном выложил всё, как есть. После моих слов лицо опалил удар ладонью. Ребёнок, не поднимая глаз, замер на месте, готовый вот-вот броситься в слёзы. - Ты такой же, - со злостью прошептал он перед тем, как промчаться мимо меня и, схватив куртку, выбежать из дома. Я стоял неподвижно, касаясь рукой горящего места удара. Меня поразила та мощь, с которой он был нанесён. Словно ребёнок вложил в него всю свою скопившуюся горечь и выплеснул на меня разъедающим ядом. Но что бы он сделал, скажи я ему всю правду? Ведь я скрыл самую значимую часть того, что со мной произошло. И даже так я бы не сделал своё положение лучше. Я, как и всегда, умудрился испортить наши отношения в своей безупречной эгоцентричной манере. - Идиот. Придурок. Да чтоб ему сдохнуть, - все эти негативные нарекания повторял себе Бьякуран, шагая в неизвестном ему направлении. Унылый и тоскливый городской пейзаж ничем не отличался от обыденного. Погода стала теплее, отчего выпавшие хлопья снега растекались в лужи и небольшие ручейки вдоль тротуара. На небе было ни облачка, разве что прохладный ветер студил кожу и колыхал непослушные волосы мальчишки. Он шёл, держа руки в карманах и спрятав половину лица за теплым шарфом, который подарил ему Мукуро на минувший день рождения. Остановившись у одной из витрин магазинов, Бьякуран взглянул на своё бледное, как мел, отражение и усмехнулся. В кои-то веки даже мешки под глазами виднелись. - Жалкий, - сказал он своему «двойнику» и возобновил ходьбу по незнакомой улице. С виду хоть и незаметно, но счастью Кёи не было описания, когда тот узнал, что дело, которое он, казалось бы, проиграл, рассмотрели повторно и признали невинность его клиента. Последний связался с брюнетом тут же и щедро его отблагодарил. Предлагал ему даже стать частным адвокатом семьи Кавалоне, но мужчина вежливо отказался и поспешил ретироваться от несказанно радостного наследника семьи. Оставшееся время дня Хибари был совершенно свободен. Потому, купив себе в ближайшем автомате банку кофе, стоял, прислонившись к боковому стеклу иномарки, и попивал напиток, наблюдая за случайными прохожими, что в суете неслись каждый в своем направлении. Среди них парень углядел знакомого ребёнка, которого видел всего пару раз, но о ком был столь много наслышан. Недолго думая, Кёя догадался, что их диалог с Рокудо привёл к раздору, и в одно мгновение, сам не понимая, зачем, нагнал Бьякурана. - Погоди, - произнес он за спиной, схватив малыша за руку, – ты ведь тот самый жилец Мукуро? К нему испуганно обернулись. - Да… А вы, собственно, кто? - Есть разговор, идём, - он увёл его в сторону машины без каких-либо пояснений. Бьякуран поначалу хотел вырваться, как только узнал личность незнакомца, но почему-то спокойно шёл следом и сел в автомобиль. За стеклом он наблюдал, как Хибари покупал в том же автомате колу и вернулся обратно, протянув её ребёнку. - О чём ты хотел поговорить? – фамильярно обратился тот. Не соврёт, если скажет, что в глубине души испытывает к мужчине лютую неприязнь. - О тебе и о Рокудо. В частности, о ваших наворотных отношениях. - Нет желания. Прости, - отвернувшись к окну, он сделал глоток из бутылки. - Но ты ведь думаешь о нём сейчас, не правда ли? – кажется, настало время сменить профессию на детского психолога. – И он уж точно терзает себя мыслями о тебе… Скорей всего, Рокудо не рассказывал, и я тоже ничего не скажу о нас. Думаю, придёт время – и он поведает тебе всё. А пока могу сказать лишь одно, - брюнет сделал длинную паузу, напряжённо выдыхая, - я никогда не стану ему кем-то ближе, чем ты. Не хотелось признаваться, но он действительно изменился за эти несколько лет. И далеко не в плохую сторону, - вспомнив что-то, Кёя усмехнулся. – Я даже имел честь увидеть его неподдельную улыбку, когда он рассказывал о твоих забавных шалостях. Изумился, но виду не подал, - Бьякуран стал внимательно слушать, хоть и всё ещё глядел наружу. - Он постоянно что-то от меня скрывает. И никогда не ставит меня в известность. Будто всё моё волнение для него пустой звук… - Это не так, - его перебили. – Просто он не показывает тебе своих истинных чувств. Вполне возможно, что он боится спугнуть тебя или расстроить. Зная этого прохвоста со школьных времён, говорю с полной убеждённостью, что его было отнюдь не легко прочесть. Ты узнаёшь его настолько, насколько он сам позволяет себя узнать. И, похоже, у Мукуро появился тот, кто способен не только прочесть, но и понять все потаённые страхи его души. Как прикажешь ему защищаться? – к ребёнку обратили взор. – Ты стал для него… семьёй. Только сам не до конца это осознаешь, - Бьякуран заметил улыбку своего собеседника. – Попытайся ему раскрыться. Сделай шаг навстречу. Уверен, этого будет достаточно. - Тебе легко говорить, - съязвил ребёнок, допивая бутылку и понурив лицо в тёмный вязаный шарф. – На этом всё? Мне нужно идти. - Куда вдруг заторопился? – и Хибари прекрасно знал, куда, но ему хотелось услышать ответ от самого мальчишки. - К своей «семье». Не ясно, что ли? – пробурчал тот себе под нос, открывая дверь. Покинув машину, он взглянул напоследок в сторону парня через переднее стекло и произнёс одними губами «спасибо». Эта фраза была отчётливо прочитана брюнетом, на что он лишь хмыкнул и завёл мотор. Несколько часов я пролежал на том же диване, где не так давно меня ждал Бьякуран. Я отпустил его без всяких колебаний и находился посреди комнаты, полностью раздавленный грузом своего порока. Мысли о работе уже давно покинули меня – вместо них остался лишь непоседливый мальчишка, который, вероятно, бродит сейчас где-то по безлюдным паркам. На кресло рядом запрыгнул Куру и вздыбился шёрсткой, пуская когти. - А ты чего шипишь? – обратился я к коту. – Ну, точно, оправдываешь своё имя, - поднялся на резкий звонок в дверь и распахнул её без доли надежды. Но, к удивлению, верить было, во что. - Замёрз? – присев на колени, я обхватил руки ребёнка и согрел их своим дыханием. Бьякуран вздрогнул кистью, но противиться не стал. В его взгляде появилась смутная нерешительность. - Муку, ты такой глупый, - насупившись, малыш сидел на моих коленях, обнимая за шею. – Неужели ты думал, что без работы мне больше не нужен? - Но как ты представляешь нашу жизнь без денег? – усмехнулся я, поглаживая светлые волосы. Меня обрадовали его слова, но они не смогут подавить нашу проблему. Заметил, что ребёнок замешкался с ответом – и то верно. Нашел, у кого просить совета. Обречённо вздохнув, я запрокинул голову вверх, как вспомнил сказанное Бьякураном перед уходом. – Ты говорил, что я «такой же»… Сравнил меня с кем-то? – малыш разомкнул руки и неловко потупил глаза в обивку. - Со своим… отцом. - Ты помнишь его?! – я схватил ребёнка за плечи и зримо напрягся. Похоже, Бьякуран скрывал всё уже давно, и потому, набравшись решимости, поведал мне о своём раннем детстве. Начало его рассказа не предвещало ничего хорошего: мать была, грубым словом, проституткой, и сын никогда не виделся с ней по вечерам. Наутро она приходила с ссадинами и синяками, местами – засосами, уставшая и пахнущая куревом с примесью алкоголя. Отец же, наоборот, первое время – года, так, два – работал в состоятельной фирме. У него был свой бизнес. Но однажды что-то пошло не так – и все его деньги сгорели без остатка. Фирма разорилась, мужчина потерял работу. Здесь Бьякуран запнулся, сжимая ткань моей рубашки. Я опустил свою ладонь сверху, и он продолжил. Отец ушёл в запой и каждый раз возвращался домой в невменяемом состоянии. Свой гнев он не так часто срывал на мальчишке, сколько на жене, избивая её до полуобморока и отбирая все деньги, которые впоследствии уходили на спиртное. Не прошло и месяца, как мать покончила с собой, простившись с сыном перед сном. Она утопилась в озере, сбросившись туда с моста. После похорон отцу стало ещё хуже. Не столько от горя, сколько от отсутствия дохода. Он даже пытался заставить Бьякурана приносить ему деньги, но ребёнка в его юном возрасте не брали даже на самую низкую должность. И, наконец, когда мужчина в бесчисленный раз вернулся в дом не только выпившим, но и дьявольски злым, он подозвал к себе мальчишку, потребовав с него денег. Сын мотнул головой и вжался в угол комнаты. Тогда отец поднялся и неожиданно сверкнул разъярённым взглядом, хватая пустую бутылку и разбивая её на две части о ближайшую стену. Он направился в сторону мальчика, потеряв весь человеческий рассудок, и замахнулся на него расколотым куском стекла. Бьякуран чудом смог увернуться и в страхе выбежал на улицу, мечась глазами в разные стороны. Найдя какую-то железную балку в обветшалом сарае, он незаметно прокрался обратно в дом и выждал момент, когда мужчина будет стоять к нему спиной. После чего с разбегу набросился на него и, что-то яростно прокричав, со всей силы пробил ему голову. Тяжело дыша, ребёнок выбросил предмет и оттащил мертвеца в кухню. В том же сарае нашёл канистру бензина и разлил её по всему дому. В довершение наспех отыскал в ящике спички и поджёг всё без остатка, кинувшись прочь и утирая бесконечный поток слёз. На следующий день его нашла полиция недалеко от станции метро и упекла в детский дом, где, в общем-то, ему жилось не лучше. - Всё, я закончил, - Бьякуран разъединил ладони и поднялся с колен, обернувшись ко мне лицом. – Идём? – после рассказа ребёнка мы отправились на кладбище и отыскали могилу его матери. Это было решение, принятое с обоюдным согласием. Я же хотел, чтобы мальчик отпустил своё прошлое и мог спокойно жить дальше. Направляясь к машине, я задался вопросом: - Этот шрам… - указал на место под левым глазом. – Ты получил его от отца? – Бьякуран неожиданно засмеялся и одарил меня светлой улыбкой. - Нет, - он качнул головой. – Однажды я с голоду потянулся к полке, где стояла большая коробка зефира, но потерял равновесие и уронил её прямо сюда. Мама тогда сильно испугалась и с тех пор всегда держала коробку открытой на столе, - кажется, жизнь его ничему не учит. Только дня три назад тянулся к такой же упаковке, которую я сознательно оставил на холодильнике. - Вот оно что, - усмехнулся ему в ответ, крепче сжимая руку, что была чуть меньше моей. Мы ехали по вечернему городу и освещённым разноцветными фонарями улицам. Бьякуран разглядывал украшенные дома, деревья и различные магазины. Вокруг все сверкало, переливалось радужными красками, и где-то вдалеке играла знакомая мелодия. - А сегодня… Рождество? – неожиданно спросил ребёнок, будто очнулся только недавно. - Да, похоже на то, - я и сам не заметил праздничной суеты, что окружала нас всё это время. – Прости, что не удалось отметить его, как следует, - удрученно вздохнул, остановившись на светофоре. - Всё в порядке, ты не виноват. - Но, если хочешь, мы ещё можем отметить его, заехав… - не успев договорить, я был дёрнут за галстук и в следующее мгновение ощутил на своих губах чужие. Светофор показал зелёный свет, машина двинулась с места. Никто из нас в тот вечер не произнёс ни слова.

Часть 2. Конец