Fire.

Все что он может, это сидеть в своей двухкомнатной квартире, окрашенной в желтый цвет легкой рукой Бриттани. Все что он может, это сжигать сигареты о паркет и изредка разливать текилу на пол, надеясь, что этот запах выветрится до того времени, когда он снова привезет Бриттани домой. Телефон, что он отшвырнул на диванные подушки продолжает вибрировать, а Курт смеется над собой. Ночь пролетает яркими взрывами в голове, обжигающе-горячим послевкусием алкоголя на кончике языка и падающим на руки пеплом от плохо потушенной сигареты. Утро встречает его сотней сообщений. И это не преувеличение, потому что Себастиан написал ему порядка шестидесяти сообщений. Сантана отправила пять с настойчивой просьбой «поднять чертову трубку», Блейн написал с десяток волнующих сообщений, а еще звонила Китти. И как ни странно – Хантер Кларингтон. Курт удаляет номер блондинистой стервы, звонит Сантане, но слышит «Абонент временно не доступен». Он набирает Блейна, но тот не отвечает. Читает сообщения от Себастиана, которые варьируются от жалобных просьб простить его до угроз: уволить, если он не поднимет трубку и не поговорит с ним. Курт думает, что бессмысленно удалять номер, цифры которого отпечатаны на его сердце. Только если он не сможет вырвать свой глупый орган и не заменить его новым. Курт несколько секунд думает, перезванивать ли Хантеру или нет, но приходит к выводу, что это абсолютно ни к чему. Вместо этого он тратит час на крепкий кофе и душ. Он надеется встретить Сантану в больнице, а Блейна на работе, потому что сегодня среда. Он надеется, что он сможет с кем-нибудь поговорить. Он надеется, что ничего плохого не случилось, пока он был в своей маниакальной депрессивной квартире с ныне оцарапанным паркетом, въевшимся запахом сигарет и спирта. Поправляя черный пиджак перед зеркалом, Курт рассматривает исхудавшее лицо, синяки под глазами и искусанные бледные губы. Сантана была права, когда говорила, что он выглядит плохо. Сантана всегда была права, и сейчас, Курту хотелось сказать ей об этом, чтобы попросить ограждать его от глупых поступков с глупыми людьми, которые решили, что они могут просто втоптать его и чувства в грязь. Но они решили и втоптали. Кто-то специально, размазывая бьющийся в конвульсиях орган, что гонит кровь по венам, по острым камням и присыпая сверху мокрым песком и грязью, что остается на подошве после продолжительного ливня. Кто-то нечаянно, сбив сердце как хрустальную вазу, что он поставил для украшения на свой безумно дорогой рояль в своей безумно дорогой квартире. Пора избавляться от таких людей, считает он, очищая память телефона от ненужных номеров ненужных людей. Автомобиль мчится по узким дорогам Лондона и медленно подступающая головная боль наконец-то решила дать о себе знать. Слишком легко постсостояние разбитого юноши. Головная боль это как раз то, что нужно после алкоголя и сигарет на пустой желудок. Но рука упрямо тянется за новой пачкой, что лежит в бардачке, а после проветренная и чистая машина уже благоухает, кажется, любимым запахом Курта. Горьким, разъедающим глаза и ноздри, запахом сигаретного смрада. Первая остановка – любимая скамейка, что стоит на стыке двух крупнейших трейдерских корпораций. Любимая скамейка, которая видела очень многое, слышала самое сокровенное, наблюдала крупные перемены. Далее идет офис и Курт неосознанно поправляет чуть большеватый в плечах пиджак, стараясь придать себе самоуверенный и гордый вид, хотя его гордость, кажется, упала и раскололась на миллион осколков уже очень давно. Он и сам не помнит, когда это произошло. Ему стыдно за это, потому что у него даже не возможности навестить ее, оставив букет своих переживаний и страданий на уже истоптавшейся могиле. Офис встречает его невероятной тишиной, что удивительно, потому что среда определенно рабочий день или он провел в отключке больше чем ночь? Он смотрит на экран айфона и календарь подтверждает, что сегодня среда. Но офис пуст. Единственный кабинет, куда бы он зашел сегодня в последнюю очередь, Себастиана Смайта, призывно приоткрыт. Знакомая дверь доверчиво скрипит, приглашая постоянного гостя и Курт удивленно наблюдает за столом сидящих Хантера и Себастиана. Все правильно, не лежащих друг на друге, не засовывающих языки друг другу в глотки, а прилично склонившиеся над столом переговоров. - Курт, - говорит Смайт, Хантер поднимает свои глаза на него, а Себастиан наоборот их прячет. Он поднимается и поправляет идеально сидящий свитер. - Я отлучусь ненадолго, - говорит он и, натягивая пальто, покидает кабинет, оставляя провожающего его безразличным взглядом Хантера и удивленным Курта. - Присаживайся, Курт, - мягко говорит Хантер, - нам есть о чем поговорить. Курт не представляет о чем можно говорить с Хантером, но снимает пальто и повесив его на вешалку, садится напротив Кларингтона.

***

Сидящий на скамейке серьезный Блейн с аккуратно уложенными волосами, в черном классическом пальто и с сигаретой в руке, вовсе не похож на смешного и милого Блейна в шапке-хаски и с ярким шарфом поверх синего короткого пальто, с шуршащей упаковкой шоколада в руках. Блейна, что таскал Курту кофе. Блейна, что ужасно краснел. Парня, которого уже нет несколько недель. - Блейн, - произносит Курт, присаживаясь рядом. - Курт, - отвечает ему Блейн и затягивается. Курт достает свою упаковку и пару минут они, молча сидят, выдыхая табачный дым из легких. Курт думает, от чего он умрет быстрее: от курения или от разбитого сердца? - Это неправильно, Курт, - внезапно произносит Блейн, выкидывая истлевшую сигарету в урну. - Что именно ты считаешь неправильным? - Все это, - говорит Блейн и смотрит на Хаммела своими яркими янтарными глазами, - мне бы не хотелось это говорить, но, Курт, возле тебя все умирают. - Что ты хочешь этим сказать? – спрашивает Курт, вспоминая бледную Бриттани и уставшую Сантану, и думая, что пассивное курение тут не при чем. - Ты сам того не зная подстраиваешь нужных тебе людей под себя. Весь такой загадочный, со своей дурацкой улыбкой, заставляешь в себя влюбиться, а потом говоришь, что это большая ошибка – любить тебя. - Я никогда не заставлял тебя любить меня. - Но, тем не менее, я люблю. И это нормально, Курт. Я не единственный, чье сердце разбили в этом мире и не последний. Курт кивает и вспоминает ошметки своего хрустального сердце на поцарапанном паркете квартиры. - Но ты… - Блейн запинается, кажется, стараясь быстрее выговорить все, что у него накопилось, стараясь не упустить этот момент, когда он не боится быть искренним, - ты даже не даешь шанса забыть тебя. Ты, сам того не понимая, лепишь из меня другого человека, знакомишь со своими друзьями, заставляешь окунуться меня в ваши проблемы и сделать их моими. Ты делаешь меня своим другом, а потом целуешь так, что мне кажется, что ты сам забыл, что ты меня не любишь. Ты заставляешь меня подставиться перед начальством, заставляешь рассказать о мультимиллионой сделке, нарушить закон и просто сидишь на этой дурацкой лавочке, куда мы выходим на перекур. Я всю жизнь салютовал за здоровый образ жизнь, но ты меньше чем за месяц выписал пожизненную прописку сигаретам в моем кармане. Он замолкает, наблюдая за хмурым Куртом, но, не встретив никакого ответа, продолжает. - Я хочу, чтобы ты прекратил общаться со мной. Прекратил заставлять меня подставляться на работе. Прекратил целовать меня. Прекратил приходить на эту скамейку. Я хочу, чтобы ты оставил меня в покое и когда, я буду приходить к Бриттани в больницу, ты будешь прятаться за шторами, потому что я надеюсь излечиться от любви к тебе, как от болезни. Излечиться твоим отсутствием, Курт. Пламенные огоньки в глазах Блейна погасли и, кажется, что он сам боится всего того, что он только наговорил. Но темнее мене, его губы сжимаются в узкую ниточку, и он упрямо смотрит на Хаммела, надеясь услышать не менее искренний ответ. - Но эта скамейка была моей еще до того, как ты стал приходить сюда со своим кофе и шоколадом, - отвечает Курт, устало прикрыв болящие глаза. Блейн грустно усмехается.

***

- Курт, если ты не знаешь, то сейчас я работаю в отделе УФР, - говорит Хантер, положив руки, скрещенный в замок, перед собой. - УФР? – переспрашивает Курт. - Управление по финансовому регулированию, - кивает Хантер и Курт удивленно натыкается на его неизменно вежливый тон и искренний взгляд. - Кажется, я понимаю, к чему движется этот разговор, - отвечает Курт, а Хантер только легонько приподнимает уголки губ и Хаммелу кажется, что эта улыбка немного выказывает поддержку. - Пока мы просто говорим, Курт, ни о чем не беспокойся. - С Себастианом вы тоже просто говорили? – спрашивает Курт. - Да, - утвердительно кивает Кларингтон. - Почему подался в надсмотрщики? – внезапно вопрошает Курт и Хантер улыбается. - Мой опыт работы помогает подобраться ближе к браконьерам, Курт, - отвечает он, - таким вроде тебя. - Не понимаю, - качает головой Курт, потому что это именно то, чему учил его Смайт. - Понимаешь, Курт. - К чему все это? Я обычный трейдер, который, на заметку, пришел сегодня, чтобы написать заявление об увольнении, - продолжает настаивать Хаммел. - Незаконно полученная информация о слиянии, списки акционеров Brooks Brok, вся информация, полученная тобой от Андерсона Блейна, была только для того, чтобы продвинуться верх по карьерной лестнице. Получить прибыль. - Я не… - Прибыль на семь миллионов фунтов, если быть очень уж точным. Курт молчит, а Хантер, не выказывая ни своими движениями, ни взглядом презрения или насмешки, продолжает: - Ты очень амбициозен и умен, Курт, но иногда стоит одергивать себя, чтобы не зарываться на крупные проблемы. - Я не виноват, что он предпочел меня, а не тебя, - Курт думает, что выбранная им тактика хромает на обе ноги. - Спать с боссом, - кажется, невольно взгляд Хантера скользит по столу Себастиана, - не преступление, а тотальная глупость. И на этом поле мы оба отличились не самым лучшим образом, Курт. - Хочешь нас наказать? Его, меня? - Даже не собирался, - качает головой Хантер. - Тогда что тебе нужно? - спрашивает Курт, смотря прямо в глаза некогда ненавистному человеку. - До того, как к тебе начнут подбираться более крупные люди, сдай его, Курт. Я здесь только для предупреждения. Я здесь, потому что Китти Уайлд договорилась о встрече с моим шефом, намекнув, что она располагает сведениями о человеке, что делает деньги на незаконно полученной инсайдерской информации. - Почему ты думаешь, что она сдаст меня, а не Себастиана? Все-таки не я ее бросил. - Потому что наказывает она его, а не тебя.

***

- Меня посадят в тюрьму, потом тебя, - спокойно говорит Блейн, потягивая горячий кофе из пластмассового стаканчика. - Ты себя накручиваешь, - отвечает Курт, наблюдая за Сантаной, что расчесывает отросшие волосы Бриттани. - О нет, Курт, - недобрая улыбка Блейна появляется не только на его лице, но и в его глазах, - мне уже звонили из УФР и доказать мою причастность к этому дерьму будет проще простого. - Ты себя накручиваешь, - повторяет Курт и наконец, выходит из своей прострации, когда Блейн резко поворачивает его к себе. - Я себя не накручиваю, Курт, - шипит он, - просто ты идиот и я идиот. И хватит делать вид, что нихрена не происходит, мы с тобой попали в крупную аферу, которую я, мудак, начал, когда рассказал тебе о слиянии. - Блейн, прекрати! - Это ты прекрати притворяться, что тебе все по силам. Что тебе похуй, что Себастиан сейчас спасает свою шкуру, что тебе похуй, что осталась всего неделя до отключения аппарата, что тебе похуй, что тебе посадят в тюрьму на долбанные пять лет! - Заткнитесь оба! – повышает голос Сантана, приподнявшись со своего кресла, - Вы оба придурки и кажется, что уже все в этой комнате знают об этом. А теперь, соберите свою гребанные проблемы в одну кучу, и решите их. Вместе. Желательно подальше от этой палаты. Разозленная Сантана приподняла брови на не сдвинувшихся с мест парней и прикрикнула: - Вы плохо расслышали? Пошли вон! Холодный мороз улицы, казалось бы, должен был отрезвить Блейна и заставить его успокоиться, но тот, кажется, только начал. - Ты виноват, Курт, ты! Боже, я говорю себе это каждый час с того момента, как раздался звонок из УФР, но каждый раз понимаю, что это чушь собачья, потому что это мой рот сказал тебе все, что тебе было нужно. Но и ты виноват! Со своими огромными умоляющими глазами, со своей невъебенным похуизмом, со всей той лажей, что ты накрутил мне и себе. - В тебе говорят эмоции, Блейн, - проговорил Курт, едва шевеля замерзшими губами. - Очнись ты уже, Хаммел! Очнись! Ты сам себе копаешь могилу! Себастиан тебе подставляет, он сваливает всю вину на тебя, а потом говорит, что любит. Да все это ненормально, понимаешь? - щеки Блейна раскраснелись, а волосы растрепались от сильного ветра и Курт невольно подумал о том, что кажется это идеальная обстановка для сцены какого-нибудь фильма. - Вечно ты витаешь где-то, где твои проблемы касаются кого угодно, но только не тебя, Курт, - произнес Блейн, уже успокоившись. - Я ничего не могу сделать, Блейн. Не могу остановить расследование УФР или не могу заставить врачей не отключать Бритт от этого аппарата, что еще держит мою лучшую подругу, мою сестру на этом гребанном свете, Блейн. Я не могу сказать себе, что все прекрасно, но я стараюсь вести себя так, потому что если я начну поддаваться своим эмоциям, то лучше не станет никому. Курт говорил медленно, проговаривая каждое слово, надеясь, что эти слова дойдут до Блейна и он поймет. Но он не понял. - Ты такой идиот, Курт. Засунув руки в карманы, Блейн повернулся и медленным шагом направился к входу в метро. - Блейн! – окликнул его Курт. Но тот не обернулся. Кажется, Курт и правда идиот.

***

- Мистер Хаммел, - с отвратительной улыбкой проговорил мистер Джеймс, - я настоятельно советую найти вам хорошего адвоката. Курт кивнул. - А вам мистер Смайт, немедленно отстранить мистера Хаммела от работы и начать собирать его портфолио для передачи УФР. Курт кивнул. Курт китайский болванчик. Кивать должен был Себастиан. Мистер Джеймс медленно походкой покинул кабинет и Курт в то же мгновение поднялся с кресла, надеясь покинуть это место как можно скорее. - Сядь, Курт, - умоляюще попросил Себастиан. - Отъебись. - Ты же знаешь, что я не участвовал во всем этом, почему я должен тебя покрывать? - Кажется, я сказал отъебись, тебе повторить или и так понятно? – Курт надел пальто и вытащил перчатки из кармана. - Курт, не будь таким! – прошипел Смайт, подходя ближе, - Все еще можно исправить! - Смайт, я скорее сяду в тюрьму, чем начну исправлять что-то с тобой. - Тогда проваливай. - С превеликим удовольствием. Курт чувствовал, как эта неприязнь и презрение медленно, как антибиотики, грызут его болезнь, что заставляет его любить такого человека как Себастиан. Курт даже не знает точно из-за чего он больше ненавидит Смайта. Из-за лжи о Китти и измены? Из-за подставления перед УФР? Из-за просьбы трахнуть Блейна, чтобы получить нужную информацию? Из-за всего вместе? Курт оставляет автомобиль на парковке и ловит такси. Он называет адрес и водитель кивает, пока Курт усаживает на заднее сиденье. Мимо него пролетает Лондон, в который Курт был влюблен с того момента, когда только переехал сюда. Курт пишет сообщение Хантеру о том, что он едет к нему. Кажется, Курту следует много рассказать своему отцу, когда он не приедет на Рождество. Кажется, Курту не придется наблюдать, как Бриттани будет медленно задыхаться, после того, как они вынут трубку у нее из горла. Кажется, Курт многое пропустит. Кажется. Хантер встречает его в холле и Курт, отвечая на не заданный вслух вопрос, отвечает: - Хорошо. - Хорошо, - повторяет Хантер. - Виноват только я. Не Блейн, не впутывайте его, - просит Курт, вспоминая растрепанные волосы и красный шарф. И улыбку. И всего Блейна, которого он больше никогда не увидит. - Не будем, - кивает Хантер, и они присаживаются на диванчики. - Ты не понимаешь, Курт. Ты не виноват. Себастиан воспользовался тобой и твоей неопытностью. Сначала ты просто приглянулся ему, а потом он понял фишку, когда я рассказал ему, что Блейн сливает тебе информацию. - Ты знал? - удивленно поднимает брови Курт. - Подслушал ваш разговор, - кивает Хантер, - так что, это отчасти и моя вина. - Все мы в чем-то виноваты. - Ты напишешь заявление и сдашь Себастиана, - говорит Хантер, пока Курт безостановочно кивает, - но, Курт, ты понимаешь, что ты все равно сядешь в тюрьму? - Конечно, Хантер. Курт понимает. Теперь он многое понимает. Курт надеется, что ему удастся попрощаться с Бриттани. Что ему удастся увидеть Сантану еще раз, пока она окончательно в нем не разочаровалась. Что ему удастся извиниться перед Блейном и сказать, что он все-таки не такой уж и идиот. Но времени нет и он подписывает какие-то бумаги, пока Хантер разговаривает по телефону, а к зданию уже подъезжает машина, которая увезет его туда, куда приходят только письма и то не всегда. Курт ставит свою подпись и тяжесть, что лежала на его плечах уже несколько недель, как будто резко теряет свой вес. Курт ставит свою подпись и подписывает себе приговор. Смертельный или освобождающий? Сейчас решает он сам. Они выходят из здания УФР и Курта не ведут как преступника в наручниках, а просто просят сесть на заднее сидение автомобиля. Хантер садится рядом и начинает обсуждать его адвоката, его защиту, его намерения и то, что они обязательно во всем этом разберутся. Телефон в кармане Курта вибрирует и на мгновение, отвлекшись от слов Хантера, Курт читает сообщение. Сантана: Курт! Почему ты не отвечаешь?! Вслед приходит новое. Сантана: Нам предстоит долгое лечение и реабилитация, но, Курт, Бриттани проснулась. Приезжай скорее. Курт смахивает слезы, что так неудачно собрались в уголках его глаз и рвано выдыхает. Улыбается. Телефон снова вибрирует и он дрожащими пальцами разблокировывает экран. Блейн: Все хорошо? Курт отключает телефон, не ответив ни Сантане ни Блейну. На Лондон падает первый снег этой поздней осени. Да, Блейн, все хорошо.